В последние часы жизни умирающего рядом с ним находились его родственники, близкие люди. Перед смертью мужчина должен был отдать необходимые распоряжения: выделить скот, жертвуемый во искупление грехов и упущений в молитвах, назначить наследника, разделить имущество. Завещание оглашалось, а иногда записывалось в присутствии муллы, аксакалов и родственников. Жена вместе с детьми и другими женщинами находится в юрте умирающего. Но пока не стали заметными очевидные признаки приближающейся смерти, плача женщин почти не было слышно. Жена должна была сидеть совершенно тихо и не плакать.
Преждевременные крики, слезы, причитания, по-видимому, были способны повлиять на естественный ход событий, в данном случае не ускорить смерть, а помешать умирающему человеку: задержать смерть и продлить агонию. Плач над умирающим не одобряется и шариатом. Первая женщина, заметившая момент смерти, возвещала об этом громким выкриком. Жена и близкие родственницы неистовствовали: рвали на себе волосы, царапали лицо, грудь, выкрикивали бессвязные слова. Вдова умершего издавала нечленораздельные крики, пыталась выбежать из юрты, на месте ее удерживали три-четыре человека. Остальные женщины плакали, поочередно бросались на грудь друг другу и причитали. Вдова начинала причитать только после того, как утихнет первый взрыв эмоций. Причитания прерывались выкриками, возгласами и плачем, в промежутках между причитаниями женщины выли и стонали без слов.
Мужчины вели себя иначе. Первый заметивший признаки смерти мужчина должен был прочесть молитву — одну из сур Корана, обычно Йа син («Действительно, Мы оживим мертвых...»), остальные следовали его примеру. И только после этого и среди мужчин «начинался плач, объятия и причитания».
|
|
Как правило, между смертью человека и погребением его тела проходило два-три дня. Эти дни, пока тело умершего не было предано земле, оказывались наиболее нагруженными запретами и рекомендациями в поведении вдовы и ближайших родственников покойного.
Похоронный обряд у казахов состоит из нескольких этапов. Первый этап похоронного обряда связан с подготовкой умершего к похоронам. В него входит обмывание тела умершего. В обряде принимали участие пять-семь человек - это близкий родственник умершего и по одному представителю от родовых групп. Обычно если умерший человек был мужчиной - то его обмывали мужчины, если женщиной - женщины. В обряде обмывания не могли принимать участие дети умершего. Во время обмывания родственник умершего лил воду на тело умершего от головы к ногам, остальные участники обмывания обмотав руки кусками белой ткани и, стоя по обе стороны, обтирали покойного. Сначала обмывали голову, рот, нос, правую кисть руки, затем левую кисть, правую ступню, левую ступню, правую лопатку, левую лопатку и все тело. Куски ткани или специальные мешочки – рукавицы для обмывания закапывали вблизи от могилы, поскольку они считались ритуально нечистыми, возможным объектом магического нанесения вреда со стороны умершего. Обмывание заканчивалось, когда родственник покойного, ливший воду, считал тело ритуально чистым.
После обмывания тело обряжали в акырет, который мулла выкраивал из белой материи. В данном случае мулла выполнял обязанность, не свойственную священнослужителям ислама. Акырет обычно должны готовить родственники.. Мужской акырет кроится следующим образом: прямоугольный кусок материи должен соответствовать в длину расстоянию от плеч до колен покойного. По сгибу и от него посередине верхнего полотнища делают разрез для головы. Это часть акырета – жейде (рубаха). Другим куском ткани обворачивали ноги, на голову из такой же ткани накручивали чалму. Женский акырет состоял из нескольких узких полотниц.
|
|
Одетое в акырет тело клали на табыт, который обычно хранился в мечети. Покойника на табыт мог положить любой из мужчин, покойницу должен был класть или брат или отец или дядя по матери, но не муж, который после смерти жены считался посторонним. Если никого из родственников не было, покойницу укладывал на табыт пожилой мужчина. Одетого в акырет покойного обворачивали в ковер или палас, перевязывая в трех местах.
После облачения проходил обряд – чтение муллой молитвы с целью искупления грехов покойного, который добровольно принимал на себя один из присутствующих или сам мулла.
Для совершения мусульманской панихиды (жаназа) тело, как правило, выносили на улицу, на тихое место, освещенное солнцем, или в этом же помещении, в котором одевали и обряжали покойного. «Жаназа» - одна из последних почестей, оказываемых умершему. После панихиды (жаназа), которую служил имам-мулла, тело перевозили на кладбище.
Второй этап похоронного обярда – это погребальная церемония. Следуя предписаниям ислама, на кладбище идут только мужчины, женщины не принимают участия в церемонии погребения независимо от того, хоронят мужчину или женщину
|
|
На кладбище умершего клали на южную сторону могильной ямы. Четверо мулл располагались по краям могилы, пятый – молда – становился у головы покойного. Затем развязывали ковер (палас), 3 человека, представлявшие разные родовые группы, спускались в могилу и принимали тело, опускаемое на тесьме или полотенце, которые ими забирались. Имам читал при этом молитву «положение в могилу» - кабыр садака (буквально «милостыня могиле»), затем муллы по очереди произносили соответствующие суры Корана.
Непосредственным участникам похоронной процессии «жыртыс» давали на кладбище, где и разрезами отрезы ткани на небольшие кусочки. Казахи, как и другие народы Средней Азии, стремились похоронить человека на его родовом кладбище, рядом с родственниками и предками.
Третий этап похоронного обряда – это поминальный обряд. Поминальный обряд у казахов проходит на 3,7,40,100 дней и через год.Эти числа составляют традиционный набор, в целом общий для тюркских народов и применяющийся для структурирования различных процессов. В погребально-поминальной обрядности седьмой, сороковой день, год отмечены не только собственно поминанием покойного, но и другими значимыми событиями. За сорок дней, по поверьям казахов, мясо человека отделяется от костей, на седьмой день после погребения у покойного выпадают волосы, на сороковой день — зубы, а к концу года высыхают его кости. Трапеза конакасы всегда проводилась в юрте соседей или родственников и никогда в юрте покойного.
Сорок дней в юрте покойного горели светильники или свечи, которые зажигали вдова или дочь умершего, а в случае их отсутствия — сыновья покойного. Светильники зажигали на закате солнца и ставили в передней части юрты, у правой стороны от порога. Полагали, что «до сорока дней дух умершего посещает свою юрту... для того каждый день до зажжения свечи в сумерки отворяют дверь, наполняют одну чашку кумысом и в дверях постилают белую кошму, готовят прием для покойника».Сам поминальный обряд является продолжением похоронного. Интенсивность проведения общественных поминовений умершего понижалась по мере удаления от дня похорон. Основной акцент переносился на обязательные каждодневные оплакивания покойного домашними: женами, матерью, дочерьми. Эти оплакивания, как уже говорилось, продолжались до окончания годового траура. Годовые поминки (ас-угощение, жылы-годовщина) были главным и завершающим обрядом поминального цикла.
Женщины, прибывшие на поминки, располагались отдельно от мужчин, чаще всего в юртах младших жен покойного. Если у умершего была только одна жена, то женщины собирались в ее юрте, причем если по числу прибывших женщин эта юрта оказывалась мала, к ней пристраивали по мере надобности еще юрты, которые представляли из себя одно целое с пер- вой и выглядели как ряд комнат, или ставили еще несколько отдельных юрт. Обычно старшая жена покойного сидела на хозяйском месте, а младшие жены — на женской половине юрты. Женщин угощали кумысом, но по обычаю разливала его не вдова, хозяйка дома, а ее ближайшая родственница. Юрта покойного делилась на две части: открытая предназначалась для вдовы и старших женщин, закрытая, за перегородкой, — для молодых женщин и девушек. После прочтения муллой краткой молитвы вдова покойного поворачивалась лицом к решетке юрты, накидывала на себя халат и начинала причитать по покойному.
Когда с вдовы снимали траурные одежды, она сопротивлялась, плакала, причитала по покойному. Но, несмотря на это, женщины снимали с нее траурную одежду и уговаривали перестать плакать, напоминая ей, что у нее остались дети, сын, который стал теперь хозяином дома, а следовательно, утрата замещена. Именно в этот момент впервые за весь период траура звучало напоминание о том, что потеря хозяина дома замещена его сыном, а вдова вновь может выйти замуж. Формально с этого времени сын покойного (или его опекун) вступал в права хозяина юрты.