27 ноября 1945
Иордан течет по равнине, прежде чем впасть в озеро Мером. Это прекрасная равнина, где день ото дня все более энергично растет пшеница и цветут плодовые деревья. Холмы, за которыми лежит Кедеш, остались теперь за спиной паломников, которые быстро шагают на рассвете дня. Им, кажется, очень холодно, так как они бросают нетерпеливые взгляды на восходящее солнце и ищут его, как только его лучи засияли на лугах и стали ласкать листву. Они, должно быть, спали под открытым небом, или, самое большее, в стоге сена, потому что их одежды помяты и на них видны частички сена и сухих листьев, которые они отряхивают, как только видят их на свету, который становится все более ярким.
Река обнаруживает себя шумом своих струй, который громко раздается в молчании сельского утра, и густым рядом деревьев, молодые листочки на которых колышутся от легкого утреннего ветерка. Но ее все еще не видно, так как она течет ниже уровня плоской равнины, хотя она вздулась от многих потоков впадающих в нее с восточных холмов. Они увидели ее голубые воды, искрящиеся среди молодой зелени на ее берегах, когда были почти на ее берегу.
«Мы пойдем вдоль берега до моста, или пересечем реку здесь?» - спрашивают апостолы у Иисуса, Который шел один, задумавшись, и теперь остановился, ожидая их.
«Поищите, есть ли здесь лодка, чтобы переправиться на тот берег. Лучше переправиться здесь…»
«Да, на мосту, который находится как раз на дороге в Кесарию Филиппову, мы можем встретиться с кем-то, кто был послан, чтобы следовать за нами», - замечает Варфоломей, насупившись глядя на Иуду.
«Нет. Не оглядывайся на меня. Я не знал, что мы придем сюда, и я ничего не сказал. Это было легко понять, что от Сафета Иисус пошел бы к гробницам раввинов и в Кедеш. Но я никогда не думал, что Он захочет дойти до самой столицы Филиппа. Так что они ничего не знают об этом. Поэтому мы не можем встретить их ни по моей вине, ни по их собственному решению. Если только не сам Вельзевул ведет их», - спокойно и смиренно говорит Искариот.
«Очень хорошо. Потому что с определенными людьми… Мы должны быть бдительными и говорить с ними очень осмотрительно, не позволяя им что-либо узнать о наших планах. Мы должны быть внимательными ко всему. В противном случае наша проповедь Благой Вести превратится в вечное бегство», - отвечает Варфоломей.
Иоанн и Андрей вернулись. Они говорят: «Мы нашли две лодки. Они переправят нас на другой берег, взяв с нас по драхме за каждую лодку. Давайте спустимся к берегу».
И они переправляются на другой берег в двух маленьких лодках за два рейса. На другой стороне реки также простирается плодородная равнина, плодородная, но не густо заселенная. Здесь живут только отдельные хуторяне.
«Х’м! Как нам раздобыть хлеба? Я голоден. И здесь нет ни филистинских колосьев, ни пшеничных зерен… Трава и листья, листья и цветы. Я не маленькая овечка и не пчела», - жалуется Петр своим спутникам, которые улыбаются его замечанию.
Иуда Фаддей оборачивается, - он шел немного впереди, - и говорит: «Мы купим немного хлеба в следующем селе».
«При условии, что они не обратят нас в бегство», - заключает Иаков Зеведеев.
«Вы, говорящие о бдительности, будьте осторожны, как бы не набрать вам закваски фарисейской и саддукейской. Я думаю, что это именно то, что вы делаете, не учитывая совершенные вами ошибки. Будьте осторожны, очень осторожны!» - говорит Иисус.
Апостолы переглядываются и шепчут: «Что Он говорит? Этот хлеб дала нам мать глухонемого и хозяин гостиницы в Кедеше. Он у меня еще остался. Это единственный хлеб, который у нас есть. И мы не знаем, сможем ли мы найти еще, чтобы удовлетворить свой голод. Так почему же Он говорит, что мы покупаем хлеб саддукеев и фарисеев с их дрожжами? Возможно, Он не желает, чтобы мы покупали что-либо в здешних селах…»
Иисус, Который вновь идет один впереди них, оборачивается: «Почему вы боитесь, что останетесь без хлеба? Даже если все люди здесь были бы саддукеями и фарисеями, вы бы не остались без хлеба из-за того, что Я сказал бы вам не покупать чего-либо. Я говорю не о дрожжах, которые в хлебе. Поэтому вы можете купить хлеб в любом месте, где хотите, чтобы удовлетворить ваш голод. И если никто не продал бы вам его, вы точно так же не остались бы без хлеба. Разве вы не помните пяти хлебов, которыми пять тысяч удовлетворили свой голод? Разве вы не помните, что вы собрали двенадцать корзин полных остатков хлеба? Я бы сделал для вас двенадцати с одним хлебом то, что Я сделал для пяти тысяч людей с пятью хлебами. Разве вы не понимаете, о какой закваске Я говорю? О закваске, которая бродит в сердцах фарисеев, саддукеев и книжников против Меня. Это ненависть. Это ересь. Вы сейчас собираетесь ненавидеть, как если бы часть фарисейской закваски вошла в ваши сердца. Даже своих врагов вы не должны ненавидеть. Не должно быть оставлено ни малейшего входного отверстия для того, что не есть Бог. Вслед за первой частичкой могут войти и другие, отвергающие Бога. Иногда кто-то гибнет или терпит поражение потому, что желает сражаться с врагами тем же оружием, что и они. И однажды вы будете побеждены, в общении с ними вы будете готовы впитать их учение. Будьте доброжелательными и сдержанными. Вы еще не в том состоянии, чтобы противостоять таким учениям, не подвергаясь опасности заразиться. Потому что в вас также есть некоторые из элементов этих доктрин. И ненависть – одна из них. Я также хотел бы предупредить вас, что они могут поменять методы ради того, чтобы переманить и оторвать вас от Меня, будучи при этом предельно вежливыми, демонстрируя свое раскаяние и стремление заключить мир. Вы не должны избегать их, но когда они пытаются внушить вам свои доктрины, вы должны отвергать их. Это та закваска, которую Я имел ввиду. Враждебность, которая противоположна любви, и ложные учения. Я говорю вам: будьте благоразумны».
«То знамение, которое фарисеи просили вчера, было этой “закваской”, Учитель», - спрашивает Фома.
«Это было закваской и ядом».
«Ты поступил правильно, не дав его им».
«Но Я дам его им однажды».
«Когда?» - спрашивают они с любопытством.
«Однажды…»
«И какое это знамение? Ты не скажешь этого даже нам, Своим апостолам? Так, чтобы мы могли сразу же распознать его», - спрашивает Петр, который стремится узнать.
«Вы не должны нуждаться в знамениях».
«О! Оно не нужно, чтобы поверить в Тебя! У нас не было множества идей, как у людей. Все, чего мы желали – это любить Тебя», - пылко говорит Иаков Зеведеев.
«Но люди, с которыми вы общаетесь запросто и по-дружески больше, чем это делаю Я, не вызывая в них чувства смущения или неловкости, которое у них, возможно, возникает при общении со Мной, кем они Меня считают? И кем они считают Сына Человеческого?»
«Некоторые говорят, что Ты Иисус, то есть Христос, и они самые лучшие. Некоторые говорят, что Ты – Пророк, некоторые, что только Раввин, другие, и Ты это знаешь, говорят, что Ты сумасшедший и бесноватый».
«Но некоторые называют Тебя именем, которое употребляешь Ты, и они говорят: “Сын человеческий”».
«А некоторые говорят, что это невозможно, потому что Сын человеческий это нечто иное. Но это не всегда отрицается. Потому что на самом деле они признают, что Ты есть нечто большее, чем Сын человеческий. Ты Сын Божий. Другие, напротив, говорят что Ты даже не Сын человеческий, а бедный человек, подстрекаемый Сатаной, или страдающий психическим расстройством сумасшедший. Ты видишь, что существует множество различных мнений», - говорит Варфоломей».
«Что такое Сын человеческий, поэтому, согласно мнениям людей?»
«Это человек, в котором присутствуют все самые прекрасные человеческие добродетели, человек одаренный всеми необходимыми качествами: разумом, мудростью, милосердием и прощением, которые, как мы думаем, были в Адаме, и к которым некоторые добавляют дар бессмертия. Ты знаешь, что уже пошел слух, что Иоанн Креститель не умер. Говорят, что он был только перенесен куда-то ангелами, и что Ирод и, прежде всего, Иродиада, ради того, чтобы предупредить разговоры среди людей о том, что они были побеждены Богом, убили слугу, обезглавили его, а затем показали его изуродованное тело, утверждая, что это труп Крестителя. Люди говорят так много разного! Так многие думают, что, Сын человеческий это или Иеремия, или Илия, или один из пророков, или Креститель, который был одарен добродетелями и мудростью и говорил, что он был Предтечей Христа. Христос – Помазанник Божий. Сын человеческий – великий человек, рожденный от человека. Некоторые не могут признать или не хотят признать, что Бог послал Своего Сына на землю. Ты сказал вчера так: “Поверят только те, кто убежден в бесконечной благости Божьей”. Израиль верит скорее в строгость и суровость Бога, чем в Его благость…» - вновь говорит Варфоломей.
«Да. Они чувствуют себя такими недостойными, что считают невозможным, чтобы Бог был так добр, что послал Свое Слово, чтобы спасти их. Деградированное состояние их душ мешает им поверить в это», - подтверждает Зилот. И добавляет: «Ты говоришь. Что Ты Сын Божий и человеческий. В сущности, в Тебе присутствуют все добродетели и мудрость как в человеке. И я действительно думаю, что тот, кто был бы рожден от Адама в состоянии добродетели, был бы подобен Тебе красотой и разумом и всеми добродетелями. Сила Божия сияет в Тебе. Но кто может поверить в это среди тех, кто считает самих себя богами и судят о Боге по своим меркам в своей безграничной гордости? Жестокие, полные ненависти, жадные, нечистые, каковыми они являются, они не в состоянии думать, что доброта Божия доходит до такой степени, что Он дарует Самого Себя, чтобы искупить их, Свою любовь – чтобы спасти их, Свою щедрость – чтобы быть к ним милостивым, Свою чистоту – чтобы принести в жертву Свою жизнь среди людей. Поскольку они так упрямы и придирчивы в выискивании ошибок и проступков и наказании их, они не могут поверить в это».
«А кем Я являюсь по вашему мнению? Скажите Мне ваше собственное личное мнение, не принимая в расчет Мои слова или слова других людей. Если бы вас заставили судить обо Мне, то что бы вы сказали, кто Я?»
«Ты Христос, Сын Живого Бога», - восклицает Петр, упав на колени с руками, протянутыми вверх, к Иисусу, Который смотрит на него с лицом, сияющим любовью и нагибается, чтобы поднять и обнять его со словами:
«Симон, сын Ионин, ты счастливый человек! Потому что не плоть и не кровь открыли это тебе, но Мой Отец Небесный. С самого первого дня, как ты пришел ко Мне, ты задавал себе этот вопрос, и так как ты прост и честен, ты смог понять и принять ответ, который пришел к тебе с Небес. Ты не видел сверхъестественных проявлений как твой брат, Иоанн и Иаков. Ты не знал Моей святости как сына, плотника, гражданина, как Мои братья Иуда и Иаков. Ты не получил какого-либо чуда, так же, как не видел Меня творящим какое-либо чудо (для других). Я не являл тебе никаких признаков (Моей) власти, какие Я явил Филиппу, Нафанаилу, Симону Кананиту, Фоме и Иуде, которые видели их. Ты не подчинился Моей воле, как подчинился Левий мытарь. Но несмотря на это ты воскликнул: “Он Христос!” Ты поверил с самого первого мига, как только увидел Меня, и твоя вера никогда не колебалась. Вот почему Я назвал тебя Кифой. И вот почему на тебе, Петр, Я построю Мою Церковь и врата Ада не одолеют ее. Я дам тебе ключи от Царства Небесного. Все, что ты свяжешь на земле, будет связано и на Небесах. И все, что ты развяжешь на земле, будет развязано и на Небесах, о разумный верный муж, чье сердце Я смог проверить. И сейчас, с этой минуты ты глава, которому подобает оказывать послушание и уважение как второму после Меня. И Я объявляю его таковым перед всеми вами».
Если бы Иисус сокрушил Петра под градом упреков, Петр не плакал бы так безудержно. Он плачет и сотрясается от рыданий, прижавшись лицом к груди Иисуса. Его плач можно сравнить только со слезами, которые он будет проливать в своей печали из-за отказа от Иисуса. Сейчас он плачет из-за множества хороших смиренных переживаний… Все несущественное в старом Симоне, - рыбаке из Вифсаиды, который недоверчиво и шутливо рассмеялся над первым заявлением своего брата, сказав: «Конечно, Мессия бы явился именно тебе!...» - все мелкое в старом Симоне крошится и осыпается под этими слезами и из-под его исчезающей непрочной и скоротечной человеческой натуры все более и более ясно проявляется Петр, Понтифик Церкви Христа.
Когда он поднимает свое робкое смущенное лицо, он может сделать только один жест, чтобы высказать им все, обещать все, чтобы полностью укрепиться для своего нового пастырского служения. Он обвивает руками шею Иисуса, заставив Его нагнуться и поцеловать себя, смешав свои, несколько щетинистые, седые волосы и бороду с мягкими золотистыми волосами и бородой Иисуса. Он смотрит на Иисуса своими большими любящими, молящими и обожающими глазами, все еще блестящими и покрасневшими от слез, держа аскетическое лицо Учителя, склонившееся над его собственным, своими грубыми большими толстыми руками, как если бы это была ваза, из которой течет жизненный эликсир… и он пьет доброту, милосердие, уверенность и силу исходящие от лица, глаз и улыбки Иисуса…
Наконец они разжимают свои объятия и продолжают свое путешествие к Кесарии Филипповой, и Иисус говорит всем: «Петр сказал истину. Многие догадываются о ней, вы ее сознаете. Но в настоящее время никому не говорите кто Христос в полноте истины известной вам. Позвольте Богу говорить сердцам людей, как Он говорит вашим. Я торжественно говорю вам, что те, кто добавят совершенную веру и совершенную любовь к Моим утверждениям или вашим, узнают истинное значение слов “Иисус, Христос, Слово, Сын человеческий и Божий”».