Имя Абалкина в последние годы все более и более связывается в сознании научного сообщества с исследованием истории российской экономической мысли. Кроме того, работы самого Леонида Ивановича в большинстве своем посвящены исследованию теоретических вопросов.
Российская перестройка, начавшаяся с конца 1980-х гг., означала сохранить связь и преемственность, подставить свои плечи гигантов под идеи новых пока еще карликов, "соединить обрывки связующей дни нити". Поистине гамлетовская такой этап отечественной истории. А общественная наука этого периода - одна из самых драматических арен битвы нового и старого.
Поэтому упорные многолетние усилия Л. И. Абалкина по презентации российской школы экономической мысли в условиях массовой переориентации многих ученых на зарубежные теоретические достижения, так актуальны. Прежде всего, эти усилия включают в себя его собственные исследования.
По мнению Л. И. Абалкина, российская школа экономической мысли сложилась в конце (в последней трети) XIX века и просуществовала до начала 30-х годов XX века. В нее вошли такие выдающиеся ученые и политические деятели, как М.И. Туган-Барановский и его ученик Н.Д. Кондратьев, С.Ю. Витте и Д.И. Менделеев, Н.К. Михайловский и М.М. Ковалевский, В.П. Воронцов и А.И. Васильчиков, Г.В. Плеханов и В.И. Ульянов (Ленин), П.Б. Струве и Н.М. Булгаков, Д.И. Пихно и А.А. Богданов, А.И. Чупров и И.И. Янжул, Е.Е. Слуцкий и В.К. Дмитриев, С.Н. Прокопович и А.Д. Билимович, А.В. Чаянов и А.Н. Челинцев, Л.Н. Юровский и Г.А. Фельдман, многие другие.
Особенностями российской школы экономической мысли, являются, черты:
1) размышление в рамках так называемой объективистской парадигмы, признающей естественный, объективно существующий характер хозяйственных процессов, "неконструируемость" людьми существующих экономических законов;
2) социальность, а точнее, социологический характер экономических представлений, выход за пределы собственно хозяйства при анализе экономических проблем;
3) рассмотрение экономических явлений не с позиции западного "методологического индивидуализма", когда в центре исследования находится homo economicus, а в контексте массовых и институциональных процессов, так называемый холистический подход; "Субъективизм и методологический индивидуализм плохо вписывался в социальный контекст привычного для русских экономистов дискурса. Рациональный, максимизирующий свою полезность индивид не очень подходил на роль главной организующей конструкции экономической теории";
4) констатация наличия "другой экономики" с присущими ей экономическими законами, отличающейся от европейской.
Эти черты реализовали в своих работах, помимо поименованных выше ученых, и первый русский экономист Иван Тихонович Посошков в ХVIII веке, и Сергей Федорович Шарапов в XIX веке, и плеяда советских политэкономов. Из современных исследователей сам Леонид Иванович Абалкин прежде других принадлежит к российской экономической школе, характерные особенности которой обозначены выше.
Специфика российской школы экономической мысли проявляется, конечно, не только в работах указанных авторов. Во многих трудах российских обществоведов разных веков можно увидеть - в более или менее явной форме - эти черты. Частично они отражают особенности национальной культуры и способ теоретизирования наших ученых. Так, в филологии в этом случае говорят о российском академизме, в философии - о русском космизме, в культурологии - о широте русской души, и т.д. В экономической науке эта особенность реализуется в выходе за пределы узко понимаемого предмета, в рассмотрении экономики как части социального мира, принимаемого с его законами и несовершенствами. В занятиях экономической наукой русский, то есть живущий в России, человек, очень часто реализует свое холистическое мировоззрение, считая необходимым рассуждать о проблемах общественного устройства в целом.
Иностранцы также не раз отмечали, что в словосочетании "политическая экономия" русские всегда делали упор на слове политическая. Политический и, более того, социальный аспекты экономической мысли, по их мнению, всегда приобретали у нас особое значение.
Предъявление в условиях перестройки этих особенностей отечественной экономической мысли, обращение к трудам и взглядам российских экономистов - важнейшая составная часть формирования духовного климата и общественных оценок в ситуации, когда "дней связующая нить" рвется прямо на глазах. Чем дальше, тем очевиднее, что рассуждения представителей российской экономической школы более адекватно, чем чужеродные экономические доктрины, позволяют определять механизмы и стратегии развития страны.
Идейное противоборство экономических взглядов в постсоветской России продолжается, как на практике, так и в теории. И, как пишет Л. И. Абалкин, "в ходе этого противоборства решается и вопрос о возрождении российской школы экономической мысли как органической части мировой науки. И речь идет не о возврате к старому, а об умении осознать реалии наступающего века. Есть основание полагать, что завтрашний день принадлежит тем, кто активно включится в создание новой парадигмы обществознания, кто определит место страны в системе альтернативных вариантов ее будущего развития, кто сумеет сочетать анализ глобальных изменений в мире с сохранением уникальности российской цивилизации".
Отнесение политической экономии социализма, развиваемой в свое время советскими учеными, к российской школе экономической мысли - открытый пока вопрос.
Корни политэкономии социализма традиционно и справедливо усматривают в марксистском учении о коммунизме. На это прямо указывали и сами разработчики ее основных положений, и многочисленные последователи. В то же время - и это также справедливо, - данное учение устойчиво рассматривается как теоретическое достижение советской эпохи, продукт практической реализации заимствованных положений в конкретных условиях, что обогатило и в ряде позиций существенно изменило исходный образец.
Конечно, как и в большинстве концепций, в строе политической экономии социализма можно увидеть и логические противоречия, и непоследовательность по ряду фиксируемых позиций, и очевидно политизированный, то есть ориентированный на субъективно понятые задачи момента, характер. Тем не менее, взятая как единое целое, она, несомненно, представляет собой определенное теоретическое достижение и содержит набор характерных черт, отражающих специфику российской экономической мысли.
Первая особенность российской экономической теории, как отмечалось ранее - объективистская парадигма восприятия происходящих в обществе процессов. Политическая экономия социализма, базирующаяся, как это декларировали ее основатели и последователи, на философии исторического материализма, также четко заявляла, что законы политической экономии отражают закономерности процессов, совершающихся независимо от воли людей.
Нельзя не отметить, что осознание единства экономической, политической и идеологической сфер в советской политэкономии социализма, по сравнению, например, со взглядами предшественников, становится более глубоким и зримым. Это выражается в фиксировании многообразных связей между ними, констатации их взаимообусловленности, введении и разработке понятий, выражающих эти связи. Так, развитие концепции коммунистической партии (при всех достижениях и заблуждениях ее разработчиков), задачей которой является обеспечение соответствия между тремя названными сферами, является одним из таких примеров.
Наконец, социологический подход выражает себя и в том, как понимается в политической экономии социализма основной экономический закон. Для рыночных экономик основным законом - это было зафиксировано Марксом, является максимизация прибыли, другими словами, он относится к экономической сфере как таковой, действует "внутри" нее. В отличие от этого, формулировка основного экономического закона социализма - "обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники" (если абстрагироваться от декларативного характера его воплощения) содержит в себе попытку перейти от экономических терминов к социальным. Экономика здесь явно предстает как один из составных общественных элементов, который действует по законам этого общественного целого, выступающего по отношению к экономике "внешней" силой.
Третья особенность российских экономических теорий также характерна для политической экономии социализма. Речь идет о направленности исследований на законы развития общества как целого, на анализ поведения больших групп людей в противовес анализу моделей индивидуального поведения. Такой подход, характерный для главного источника политэкономии социализма - марксизма, лег в нашей стране на благодатную почву, поскольку соответствовал самому духу, размаху и стилю российского мышления. "Хочешь иметь дело с марксизмом, - говорил Сталин, - имей одновременно дело с классами, с массой...". Более того, в политической экономии социализма категориями анализа являются уже не столько классы, как это было у Маркса, сколько "общественные силы" с единым общественным интересом. Поэтому исследовательской и, соответственно, практической задачей является не столько анализ противоположностей между социальными группами, например, между городом и деревней или умственным и физическим трудом, но выявление общего в них. Здесь очевидна попытка рассмотреть все общественное население как единое целое, реализовать холистический подход к социальной сфере. В отличие от тезисов Маркса о классовой борьбе как источнике социального развития, политическая экономия социализма, развиваемая в традициях российской экономической мысли, пытается выявить источники общественного согласия, коллективного начала, обеспечивавшего выживание огромной страны в непростых условиях. Социалистическая идея представлялась в данном случае таким возможным источником социального консенсуса.
Наконец, четвертая особенность, характеризующая политэкономию социализма как преемницу российской традиции экономической мысли, - это выявление и описание законов "другой экономики", национальной экономической системы. Собственно говоря, это и составляет само содержание политической экономии социализма. Большинству экономистов нашего и старшего поколений эти особенности хорошо известны из учебников, по которым мы учились. Отметим самые главные.
Ключевым отличием хозяйственной системы социализма, доминировавшей в СССР, от других систем, называемых в этом дихотомическом ряду "капиталистическими системами", является общественная собственность на средства производства. Она противостоит институту частной собственности, характерному для рыночных экономик "несоциалистических" стран. Соответственно, в такой системе отсутствует наемный труд в марксистском его понимании, и связанная с ним, как полагали сторонники политэкономии социализма, система эксплуатации. Соответственно, закону конкуренции противостоит закон планомерного пропорционального развития производства, который "возник как противовес закону конкуренции и анархии производства при капитализме".
Выявление особенностей социалистической экономики, понимание ее собственных законов, к которым относятся упомянутые закон развития общественной собственности и закон планомерного и пропорционального развития, а также закон о непосредственно общественном характере труда при социализме - преимущественное, но не единственное направление исследований экономической реальности, проводимых в рамках политической экономии социализма.
Другим не менее интересным фокусом анализа являлась специфика проявления экономических отношений из "капиталистических экономик", которые сохраняются и действуют в условиях доминирования социалистической общественной системы. Речь шла о модификации и трансформации таких отношений и категорий, как прибыль, товар, банковская система и др.
В условиях ограничения свободы теоретических исследований и выражения своих взглядов советским ученым, осознающим тесноту методологических рамок политической экономики социализма, приходилось пользоваться "эзоповым языком", вкладывать свои мысли в прокрустово ложе официальной доктрины и т.п. Это сдерживало направления творческих поисков, что привело, в конце концов, к той нищете отечественной экономической науки, которая в полной мере не преодолена до сих пор.
Политическое давление послужило причиной того, что характерные особенности российской школы экономической мысли, содержащиеся и в трудах советских политэкономов, не получили своего развития, а порой реализовывались как свои противоположности. Материалистическое понимание действительности замещалось субъективными взглядами на возможность преобразования общества в задаваемом направлении, социологичность экономических теорий и широкий социальный контекст рассмотрения хозяйственных процессов деформировался в представления об абсолютизации одной из общественных компонент - политики - в процессе социально-экономического развития. В свою очередь, холистический подход при анализе общества привел к игнорированию рассмотрения личности вообще, а специфика "другой" экономики - социализма, была введена в абсолют, фактически запретив внедрение и анализ дополнительных и жизненно необходимых рыночных и подобных им форм экономической жизни.
В результате оказалось невозможным, не нарушая принятой методологической традиции, полноценно продолжить исследования экономической жизни. Потребовалась перестройка всей системы общественных отношений, начавшаяся в стране с конца 1980-х годов, чтобы начать вырабатывать новые теоретические основания экономического анализа.