И жили волхвы в те поры на луне, что Луной называется. Жили они лета долгие, нам не ведомые, и не стояли они ни за силой светлою, ни за силой тёмною. Лишь смотрели вниз на Мирград Землю и думу думали.
Величали тех волхвов именами разными. Опосля, люди думать начали, что боги они, но были не боги то, а душа человечья, что узрела свет дивный.
И не могла та душа принять ничью сторону, но могла принимать разные облики. То девицею обернётся красною, то обернётся добрым молодцем, а то и вовсе волком серым и думает думу волчью.
Был и Яр из рода того светлого, да возжелал остаться во Мирград Земле – уберечь людей добрых от горюшка.
Распространение светлого знания Ариев. Книга железная и знание Рода Лунного.
Долго ли, коротко ли, по Мирград Земле люди с Рады луны рассеялись. Да не знали, не ведали тёмной силушки, что во плоти у них хоронится.
И по сей день кощеи прячутся – то их души, как копоть тёмные, всё сидят до поры до времечка.
Так шли года чередою длинною на Мирград Земле, на Земле матушке.
Вот в один день, порешил Яр собрать добрых молодцев и красных девиц, да со всей Мирград Земли и с уголков её дальних. И кто возжелал, тому дарил он светоч знания мудрого.
Были средь людей оных и те, что кощеевым душам упокой дали. Ведал о том Яр, но всё ж решил, что смогут они одолеть семя тёмное, что кощеи засеяли.
Были такие, что одолели, но были и такие, что затаили до поры да приумножали род свой, о том не ведая.
Вот прошло пять сроков малых, и все кто возжелал, знания эти получил, да мог унести с собой книгу железную, и дарить всё, что в той книге, любому кто воспрошал.
Не дано было кощеям познать той книги. Не дано было достичь высот тех светлых. Но всё ж смогли они, вцепившись пиявкою в душу светлую, открыть себе часть знания вещего.
Но то было впереди, а пока собрались люди добрые и пошли по Мирград Земле, неся книгу железную. И было то счастливое время – всяк кто жаждал знания, обретал его.
И были те знания полны чудес разных. Кто волею и духом силён был, мог ветром в чистом поле обернуться. Мог дождём иль снегом стать иль волной морскою. Мог землицей матушкой воплотиться и рожать урожаи дивные по пять раз за срок малый.
И была у Яра книга другая малая [60], но хранилась та книга ни в хоромах светлых, ни во чертогах тёмных, а была она знанием рода, что обитал на луне, что Луной называется. И не имела та книга плоти ни железной, ни берестяной. Мог прочесть её только тот, кто волхвом стал. Были и такие на Мирград Земле матушке.
Празднество и обычаи народа Ариев. Кулачный бой. Встреча Ерема и Вселы.
В те поры и веселились люди во землях Арии на славу, и свята их были от наших отличные. Но всё же были и схожие, такие как кулачный бой. Да соревновались и удалью блистали, не только добры молодцы, но и девки и люди постарше.
Бились в шутку, без доспехов и без лат - гурьба на гурьбу али один на один. Тот, кто послабее волею был – тот час проигрывал.
Возводили помост, да был он из чего-то невиданного – твёрдый, да мягок, словно перина, коли падёшь на него. И Яр, да сын его Ерем, любили те забавы.
Раз в светлый день собралось народу тьма тьмущая. Да были там купцы заезжие из мест дальних. Были и друзья страны Арии – асы, что тех купцов возили во птицах железных.
Да знамо дело, средь купцов были и воины с тех стран дальних. А воевода тех воинов любил в кулачном бою позабавиться – удалой был молодец и силы немерянной.
Вот вышел он на помост и стал воспрошать сильнейшего бойца - а в те поры много было воинов крепких во земле Арии. Да так случилось, вышла дочь Мера - Всела, Васелиса по-нашему.
Тут увидел её Ерем и воспылало сердце его страстью жгучей.
Вот начался бой. Всела всё кругом того воина ходит да бровью не ведёт. Смех и злоба разбирает воеводу – в ихних землях бабы не воюют, но всё ж решил потешиться, да куда уж там.
Бросился было кулачищами размахивать, да она словно тень скользнёт и нет её – вот за спиной стоит. Уморился воевода чужеземный да навзничь лёг. А она так гордо стала да ножкой его подпирает – смеётся народ, а чужестранец и шевельнуться боится, словно опутали его тяжёлыми оковами.
С тех пор запала Всела в сердце Ерема и стали они к друг дружке бегать – дело молодое.
Долго ли коротко ли, раз пришло ночное время, радуга в пол неба засияла. Вот ведёт Ерем свою любаву [61] к отцу её Меру, просить значит руки по нашему у отца ейного.
Знал про то Мер уж наперёд да был рад этому безмерно. Яр же выбору сына противился да не хотел обижать друга – думал, может всё обойдётся, да картины тёмные шли на ум [62] и сердце тревожили. Всё же решил он уважить сына и дал благословление, наперекор сердцу своему.