Александр Романович Беляев
Хойти‑Тойти
Изобретения профессора Вагнера –
https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=136743
«А.Беляев Властелин мира. Рассказы.»: Центрполиграф; Москва; 2000
ISBN 5‑227‑00618‑0
Аннотация
«… У нас уже все было заготовлено. Ваг заранее заказал хирургические инструменты, которые могли бы одолеть крепость слоновьей кости. Он подошел к вожаку, вынул из ящика стерилизованный нож, сделал на голове слона надрезы, отвернул кожу и начал распиливать череп. Слон несколько раз подергивал хоботом. Это нервировало меня, но Ваг успокаивал:
– Не беспокойтесь. Я ручаюсь за действие моего наркоза. Слон не проснется раньше чем через три часа, а за это время я надеюсь вынуть его мозг. После этого он будет для нас безопасен.
И он продолжал методически распиливать череп. …»
Александр Беляев
Хойти‑Тойти
I. Необыкновенный артист
Огромный берлинский цирк Буша был переполнен зрителями. По широким ярусам, как летучие мыши, бесшумно сновали кельнеры, разнося пиво. Кружки с незакрытыми крышками, означавшими неудовлетворенную жажду, они сменяли полными, ставя их прямо на пол, и спешили на призывные знаки других жаждущих. Дородные мамаши с великовозрастными дочками разворачивали пакеты пергаментной бумаги, вынимали бутерброды и пожирали кровяную колбасу и сосиски в глубокой сосредоточенности, не отрывая глаз от арены.
К чести зрителей, однако, надо сказать, что не самоистязатель‑факир и не лягушкоглотатель привлекли в цирк такое огромное количество публики. Все с нетерпением ожидали конца первого отделения и антракта, после которого должен был выступить Хойти‑Тойти. О нем рассказывали чудеса. О нем писали статьи. Им интересовались ученые. Он был загадкой, любимцем и магнитом. С тех пор, как он появился, на кассе цирка каждый день вывешивался аншлаг: «Билеты все проданы». И он сумел привлечь в цирк такую публику, которая раньше никогда туда не заглядывала. Правда, галерею и амфитеатр наполняли обычные посетители цирка: чиновники и рабочие с семьями, торговцы, приказчики. Но в ложах и в первых рядах сидели старые, седые, очень серьезные и даже хмурые люди в несколько старомодных пальто и макинтошах.
Среди зрителей первых рядов попадались и молодые люди, но такие же серьезные и молчаливые. Они не жевали бутербродов, не пили пива. Замкнутые, как каста браминов, они сидели неподвижно и ждали второго отделения, когда выйдет Хойти‑Тойти, ради которого они пришли. В антракте все говорили только о предстоящем выходе Хойти‑Тойти. Ученые мужи из первых рядов оживились. И, наконец, наступил давно жданный момент. Прозвучали фанфары, выстроились шеренгой цирковые униформисты в красных с золотом ливреях, занавес у входа широко раздвинулся, и под аплодисменты публики вышел он – Хойти‑Тойти. Это был огромный слон. На голове его была надета расшитая золотом шапочка со шнурами и кисточками. Хойти‑Тойти обошел арену, сопровождаемый вожаком – маленьким человеком во фраке, отвешивая поклоны направо и налево. Затем он прошел на середину арены и остановился.
– Африканский, – сказал седой профессор на ухо своему коллеге.
– Индийские слоны мне нравятся больше. Формы их тела округленнее. Они производят, если можно так выразиться, впечатление более культурных животных. У африканских слонов формы более грубые, заостренные. Когда такой слон протягивает хобот, он становится похож на какую – то хищную птицу…
Маленький человек во фраке, стоявший возле слона, откашлялся и начал говорить:
– Милостивые государыни и милостивые государи! Честь имею представить вам знаменитого слона Хойти‑Тойти. Длина туловища – четыре с половиной метра, высота – три с половиной метра. От конца хобота до конца хвоста – девять метров…
Хойти‑Тойти неожиданно поднял хобот и махнул им перед человеком во фраке.
– Виноват, я ошибся, – сказал вожак. – Хобот имеет в длину два метра, а хвост – около полутора метров. Таким образом, длина от конца хобота до конца хвоста – семь и девять десятых метра. Съедает ежедневно триста шестьдесят пять кило зелени и выпивает шестнадцать ведер воды.
– Слон считает лучше человека! – послышался голос.
– Вы заметили, – слон поправил своего вожака, когда тот ошибся в счете! – сказал профессор зоологии своему коллеге.
– Случайность, – ответил тот.
– Хойти‑Тойти, – продолжал вожак, – гениальнейший из слонов, когда – либо существовавших на земле, и, наверно, самое гениальное из всех животных. Он понимает немецкую речь… Ведь ты понимаешь, Хойти? – обратился он к слону.
Слон важно кивнул головой.
Публика зааплодировала.
– Фокусы! – сказал профессор Шмит.
– А вот вы посмотрите, что будет дальше, – возражал Штольц.
– Хойти‑Тойти умеет считать и различать цифры…
– Довольно объяснений! Показывайте! – крикнул кто‑то с галерки.
– Во избежание всяких недоразумений, – продолжал невозмутимо человек во фраке, – я прошу спуститься сюда на арену несколько свидетелей, которые могут удостоверить, что здесь нет никаких фокусов.
Шмит и Штольц посмотрели друг на друга и сошли на арену. И Хойти‑Тойти начал показывать свои изумительные дарования. Перед ним раскладывали большие квадратные куски картона с нарисованными на них цифрами, и он складывал, умножал и делил, выбирая из груды кусков картона цифры, которые соответствовали результату его вычислений. От однозначных цифр перешли к двузначным и, наконец, к трехзначным; слон решал задачи безошибочно.
– Ну, что вы скажете? – спросил Штольц.
– А вот мы посмотрим, – не сдавался Шмит, – как он понимает цифры. – И вынув карманные часы, Шмит поднял их вверх и спросил слона:
– Не скажешь ли нам, Хойти‑Тойти, – который час?
Слон неожиданным движением хобота выхватил часы из руки Шмита и поднес к своим глазам, потом вернул часы их растерявшемуся владельцу и составил из кусков картона ответ: «10,25». Шмит посмотрел на часы и смущенно пожал плечами: слон совершенно верно указал время.
Следующим номером было чтение. Вожак разложил перед слоном большие картины, на которых были изображены различные звери. На других листах картона были сделаны надписи: «лев», «обезьяна», «слон». Слону показывали изображение зверя, а он указывал хоботом на картон, на котором было написано соответствующее название. И он ни разу не ошибся. Шмит пробовал изменить условия опыта: указывал слону на слова, заставлял найти соответствующее изображение. Слон и это выполнил безошибочно. Наконец перед слоном была разложена азбука. Подбирая буквы, он должен был составлять слова и отвечать на вопросы.
– Как тебя зовут? – задал вопрос профессор Штольц.
«Теперь Хойти‑Тойти», – ответил слон.
– Что значит «теперь»? – спросил в свою очередь Шмит. – Значит, раньше тебя звали иначе? Как же звали тебя раньше?
– «Сапиенс»[1], – ответил слон.
– Быть может, еще Хомо Сапиенс[2]? – рассмеявшись, сказал Штольц.
«Быть может», – загадочно ответил слон.
Затем он начал выбирать хоботом буквы и составил из них слова: «На сегодня довольно». Раскланявшись на все стороны, Хойти‑Тойти ушел с арены, несмотря на протестующие возгласы вожака.
В антракте ученые собрались в курительной комнате, разбились на группы и начали оживленный разговор. В дальнем углу Шмит спорил со Штольцем.
– Вы помните, уважаемый коллега, – говорил он, – какую сенсацию произвела в свое время лошадь по имени Ганс? Она извлекала квадратные корни и производила другие сложные вычисления, отбивая копытом ответ. А все дело сводилось, как выяснилось потом, к тому, что владелец Ганса выдрессировал его так, что он отстукивал копытом, подчиняясь скрытым сигналам хозяина, в счете же он смыслил не больше слепого щенка.
– Это только предположение, – возражал Штольц.
– Ну, а опыты Торндайка и Йоркса? Все они были основаны на образовании у животных естественных ассоциаций. Перед животным помещали ряд ящиков, причем только в одном из них находился корм. Этот ящик, например, мог быть вторым справа. Если животное угадает ящик, в котором находится корм, то автоматически открывается кормушка и оно получает пищу. У животных таким образом должна выработаться примерно такая ассоциация: «Второй ящик справа – пища». Затем порядок ящиков меняется.
– Надеюсь, ваши карманные часы не имеют кормушки? – с иронией спросил Штольц. – Чем же вы в таком случае объясняете факт?
– Но ведь слон и не понял ничего в моих часах. Он только поднес к глазам блестящий кружок. А когда начал подбирать цифры на картонках, то, очевидно, слушался незаметных для нас указаний вожака. Все это – фокусы, начиная с того, что Хойти‑Тойти «поправил» вожака, когда тот ошибся в подсчете длины слона. Условные рефлексы – и больше ничего!
– Директор цирка разрешил мне остаться с моими коллегами после окончания представления и проделать с Хойти‑Тойти ряд опытов, – сказал Штольц. – Надеюсь, вы не откажетесь принять в них участие?
– Разумеется, – ответил Шмит.