Глава двадцать четвёртая. Кэтрин Фишер




Кэтрин Фишер

Хакон сухая рука

 

Снежный странник – 2

 

 

Кэтрин Фишер

Хакон сухая рука

(Снежный странник – 2)

 

Глава первая

 

В заоблачной выси зловещие призраки мрачно скользят, тьмою окутаны [1].

 

 

Тварь появилась с севера. Двигаясь легко и быстро, она всю ночь шла сквозь вьюгу, то расплываясь пятном, то вновь приобретая форму, оставляя на снегу бескрайней тундры чёткие следы, которые вскоре снова закрывала снежная пелена. Словно серый призрак, тварь скользила по ледникам, как тень, плыла она под чёрным застывшим небом.

Голод вёл её – жестокий голод. И голос; ясный, холодный голос, который всё время звучал из забытой ею тьмы, свивал, скреплял между собой атомы её тела, творил заклинания, шептал волшебные слова, вызывал руны и гнал, гнал её на юг, заставляя мучиться от пустоты, которую, казалось, ничто не могло заполнить. Чей это был голос, она не знала. Она вообще ничего не знала, даже того, куда идёт.

Тварь издала тихий стон, эхом прозвеневший среди нагромождения льдин. Острые снежинки тихо опускались на землю, проходя прямо сквозь её тело. Забравшись на льдину, тварь устало оглянулась. Голос зазвучал снова, беззвучный, настойчивый. Тварь соскользнула вниз.

Несколько дней назад на берегу замёрзшего озера ей попалось какое‑то существо в перьях, но оно оказалось ужасно вонючим и безвкусным, к тому же есть там было почти что нечего. Маленькие серебристые тени, мелькающие подо льдом озера, были для неё недоступны. Опустив голову, порождение рун медленно двинулось вперёд, не думая ни о чём. Сквозь его тело просвечивали звёзды.

Вдруг тварь остановилась и подняла голову.

Внизу, возле подножия холма, мелькнули какие‑то тёмные тени. Таких она ещё не видела. Они стояли, огромные и неподвижные, принюхиваясь к влажному ветру. Голос произнёс короткое слово, которое, словно ледяная капля, упало в ухо твари: «Деревья».

Только сейчас тварь начала смутно сознавать, что воздух давно изменился. Раньше она слышала только свист ветра и видела лишь бесконечные снега и ледяную пустыню. Теперь стало теплее. К тому же внизу что‑то росло.

Беззвучно скользнув между деревьями, порождение рун остановилось в их тени. В лесу было тихо. Тварь почуяла новые запахи, от которых у неё снова возник приступ голода; запах сосен, прелого дерева, листьев и грибов; густые запахи гниения. А на снегу она увидела маленькие следы, пахнущие мускусом.

Животные.

Голос уже рассказывал ей о животных, о сладком вкусе их мяса, об их тёплой крови.

Тварь быстро двинулась вперёд, мерцая и переливаясь, неслышно скользя среди густого подлеска. Сквозь её тело на землю тихо опускался снег.

 

Глава вторая

 

… искусен снов ловчий.

 

 

Рыба была абсолютно свежей. Она даже подумала, что вдруг эта рыбина на деревянной тарелке ещё жива – до того печальны были её глаза.

Зато пиво оказалось отвратительным. С трудом сделав ещё глоток, она повернулась к человеку, который сидел на ступеньке и чинил сеть.

– Ты бы дал мне чего‑нибудь ещё. Воды, что ли.

– Воды! Госпожа, вы же отравитесь!

– Мне кажется, я уже отравилась.

С этими словами Джесса демонстративно вылила на солому жидкий прозрачный напиток.

– Эту гадость я бы и врагу не предложила.

Человек спокойно встал и собрал сеть.

– Есть ещё один бочонок. Конечно, из него пиво будет дороже.

– Охотно верю. – Джесса отодвинула тарелку. – И раз уж на то пошло, сделай что‑нибудь и с этим. Если бы мне понадобилась свежая рыба, я бы её сама поймала.

Скорчив кислую мину, хозяин харчевни кивнул:

– Своим языком. Он у вас такой острый, что и остроги не надо.

Забрав тарелку, хозяин с возмущённым видом скрылся за голубой занавеской.

Усмехнувшись, Джесса положила руки на стол и задумалась. День прошёл очень хорошо. Они продали весь скот – и работники повезли домой, на ферму, специи, пряжу, кожи и новые мечи. Под меховой накидкой Джессы висел кошелёк, полный серебра. К тому же в эту харчевню обещал прийти Скапти – высокий, худой, насмешливый поэт ярла. Вообще‑то он должен был появиться уже давно. Со следующим отливом они собирались вместе возвратиться в Ярлсхольд, о чём Джесса думала с большим удовольствием.

В харчевню кто‑то вошёл, но это был не скальд. Маленький тощий человечек. Тихо сев в уголок, он заказал пива.

В харчевне было тепло, пахло кухней, дымом и псиной. Весь день в ней толклись купцы, бродячие торговцы и торговки с рынка, но сейчас в комнате сидела одна Джесса, рассеянно разглядывая стоящие у берега корабли. Солнце всё ещё висело над горизонтом; холодный красный шар, горящий над морем. Ночи уже становились короче. Через открытую дверь харчевни в огненном свете заходящего солнца Джесса видела днища перевёрнутых лодок; над сохнущими сетями кричали и дрались чайки. Звон металла, раздающийся из соседней кузницы, внезапно смолк, и в наступившей тишине стал слышен только тихий плеск волн и крики птиц.

Из кухни вернулся хозяин харчевни и брякнул перед Джессой тарелку с рыбой:

– Теперь ваша рыба приготовлена как следует.

Джесса поковыряла её вилкой:

– Мне кажется, теперь она подгорела.

– Пусть кажется.

Хозяин поставил перед ней кружку с пивом и повернулся, чтобы уйти, но в ту же секунду в воздухе сверкнул и опустился нож, и хозяин харчевни, скорчившись, с грохотом рухнул на пол среди табуреток.

Привстав, Джесса застыла на месте.

Потом медленно опустилась на сиденье.

– Умница. – Тощий человечек бросил на неё пристальный взгляд. Его тёмные глазки были маленькие, как бусинки, узкое личико заросло короткой щетиной. Крысиная морда, а не лицо.

Легко выдернув нож из тела несчастного хозяина, он направил его остриё на Джессу.

– Сюда. Встань к стене. И не ори.

Джесса встала и начала медленно выходить из‑за стола, незаметно нащупывая под одеждой нож.

– Только попробуй! – Человечек схватил её за руку. – Встань здесь.

В гневе Джесса оттолкнула его. Молча подойдя к стене, она встала возле неё, сложив руки и цепенея от ярости. Нужно держаться спокойно. И ждать подходящего момента.

Быстро отступив назад, человечек захлопнул дверь харчевни и запер её на засов. В комнате стало темно, свет проникал через единственное окошко, которое человечек оставил открытым. Опустившись на колени перед хозяином харчевни, он принялся обшаривать его одежду.

– Ты его убил? – резко спросила Джесса.

– Ещё нет.

Вытащив пригоршню монет, он сунул их в кожаный мешочек, висевший на шее, и перевернул тяжёлое тело на спину.

– Отличная работа. А у меня всегда так. – Он бросил на Джессу быстрый и злобный взгляд. – Ты почему не убралась отсюда вместе со всеми?

– Я тут кое‑кого жду. – Она произнесла это твёрдым голосом, оглядывая комнату, но встречала только недобрый взгляд человечка. – Сейчас они подойдут.

– Вот как?

– А зачем я, по‑твоему, тут сижу?

Человечек уже не слушал её. Он встал и перешагнул через неподвижное тело.

– А где его деньги? Сегодня здесь было много посетителей. Где он их держит?

– Не знаю, – холодно сказала Джесса. Человечек подбежал к очагу и разом смахнул с полки всю посуду. Потом поднял крышку ближайшего сундука и принялся вышвыривать оттуда одежду, пояса, рыболовные крючья. Джесса сделала шаг к окну.

– Стоять!

Держа в руках небольшую металлическую коробку, человечек открыл её ножом. И усмехнулся, показав неровные зубы.

Джесса сделала ещё один шаг. Ну где же Скапти? А может, это и к лучшему, ведь он ни о чём не подозревает, а у этого мерзавца вид убийцы. Джесса мрачно смотрела на человечка, который пересыпал грязными пальцами серебряные монеты.

– Тебе лучше убираться отсюда, раз уж ты получил свою добычу. Мои друзья придут с минуты на минуту.

Отшвырнув коробку, человечек подскочил к Джессе. Его кожа была серой от грязи, дыхание вонючим.

– А у тебя, видать, тоже монеты водятся, раз нацепила меховую накидку и сапоги из мягкой кожи; – Он сузил глаза. – Похоже, ты богатенькая милашка.

Джесса холодно взглянула на него:

– Предупреждаю тебя, сюда сейчас придут люди ярла. Среди них – его поэт. Мы с ним друзья.

Она ожидала, что человечка это остановит, но он только усмехнулся тонкими губами.

– Люди самого ярла Вулфгара! Значит, у нас обоих имеются важные покровители. Так что давай сюда свои деньги, да побыстрее.

– Кари, сын Рагнара, тоже мой друг.

Она сказала это просто так, наугад, однако в глазах грабителя тотчас промелькнула тревога, даже страх.

– Этот колдун? Снежный странник? – Он быстро дотронулся до своего амулета. – Да, жаль, что его здесь нет.

– Он может видеть то, что происходит где‑то далеко. Может быть, как раз сейчас он наблюдает за нами. И запоминает тебя.

Человечек занервничал. Облизнул губы:

– Ничего, придётся рискнуть. – Он протянул руку. – Давай кошелёк.

Пламя очага осветило нож в его руках. Джесса в бессилии сжала кулаки.

Но не успела она шевельнуться, как в дверь постучали. Задёргалась защёлка.

– Есть кто‑нибудь? – крикнул чей‑то голос. Джесса рванулась, но грабитель с крысиным лицом мгновенно приставил ей к горлу нож.

– Ни звука! – прошипел он. Скапти заколотил в дверь:

– Джесса! Торгард! Откройте!

Джесса чувствовала тёплое дыхание грабителя на своём лице, видела его грязные ногти на руке, сжимающей нож. Он был маленьким, не намного выше её, но жилистым и крепким. Джесса обругала его про себя.

Послышались удаляющиеся шаги Скапти. Джесса чуть не заплакала. Теперь ей оставалось надеяться только на себя. Она спокойно отстранилась:

– Хорошо. Забирай деньги.

Грабитель насторожённо смотрел, как она достаёт тяжёлый кошелёк. Усмехнувшись, он шагнул к ней, но тут Джесса изо всех сил швырнула кошелёк ему в лицо; охнув, человечек схватился за кошелёк, но в это время Джесса с грохотом опрокинула на него стол, на пол полетели солонки, тарелки, кружки. Она уже наполовину вылезла из окна, когда рядом в оконную раму вонзился нож. Взвизгнув, Джесса спрыгнула на землю и побежала в темноту, крича:

– Скапти! Скапти, подожди!

Худощавая фигура, идущая впереди, остановилась.

– Джесса! Это ты?

– Он вооружён! Скорее!

Скальд, выхватив меч, закрыл её собой и стал вглядываться в сумеречную темноту.

– Кто?

Задыхаясь, Джесса рассказала, что случилось в харчевне.

– Так он один?

– Да.

– Ты цела?

– Да, да, но у этой крысы остались мои деньги!

Скальд хмыкнул:

– Ну что ж, постараемся их вернуть. Пошли. Хотя он наверняка уже удрал. – Он почесал длинный нос. – В глубине души я очень на это надеюсь.

– А я нет. Я пойду за тобой.

Скапти осторожно пошёл назад, к харчевне; Джесса следовала за ним, слушая, как плещет о берег вода.

Дверь харчевни была распахнута настежь. Скапти осторожно просунул голову внутрь. Потом оглянулся:

– Извини, Джесса. Твоя крыса сбежала.

Джесса рванулась в харчевню. В комнате царил жуткий беспорядок. Стол перевёрнут, еда разбросана по всему устланному соломой полу. В отчаянии Джесса пнула ногой стул.

– Ну зачем я запустила в него этим несчастным кошельком! Это же глупо, глупо! Ведь там были и деньги Вулфгара!

– А что ты могла сделать? Он был вооружён, а ты нет.

– Это совсем другое. «Всегда носи два ножа» – вот что говорил мой отец.

– Он был мудр.

– Если я когда‑нибудь снова увижу эту крысу…

– Не увидишь. Сегодня с отливом мы уходим.

Скапти присел рядом с хозяином харчевни, который со стоном пошевелился.

– Будь любезна, принеси воды… и немного его пива.

– Его пива! – проворчала Джесса. – Это пиво добьёт его окончательно.

 

Глава третья

 

В подворье богатом, в палате высокой, смелый воитель сидел возвышаясь…

 

 

Джесса плотнее закуталась в накидку и посмотрела на волны. Лодка то ныряла вниз, то, разбрасывая брызги, взмывала вверх, к весеннему небу, нежно‑голубому, как птичье яйцо, и более светлому, чем тени на снегу. Ей хотелось есть, но запах свежего ветра над фьордом действовал как второй завтрак.

Скапти с трудом пробрался на нос, спотыкаясь о гребцов и не отвечая на их добродушную воркотню. Согнув свои длиннющие ноги, он присел рядом с Джессой.

– Скоро будем дома. А ничего, приятное утро для поездки.

Она кивнула, глядя, как мимо проплывают берега, покрытые нежной зелёной травой. На склонах холмов ещё лежал снег, но день обещал быть таким тёплым, что можно будет снять перчатки.

Поэт переплёл длинные пальцы:

– Поговори со мной, Джесса. Выпусти слова наружу. Брось камешки своих мыслей в бездну моего молчания.

Джесса посмотрела на него и криво усмехнулась:

– Всё сплетаешь слова, как цепочки.

– Это моя работа.

– А работа Вулфгара – править страной. Чем он там занимается, если всякие воры и разбойники творят на рынке что хотят?

– Воры и разбойники есть везде.

Но он явно смутился. Потом сказал:

– Вулфгар сделал очень много, став ярлом. Увидишь, когда приедем в Ярлсхольд. Люди снова не боятся говорить открыто – действуют суды по налогам и собственности. Теперь всё по справедливости. Все узники колдуньи – а их было много – отпущены на свободу. Все усадьбы, фермы и скот, которые она отобрала, возвращены владельцам – тем, кто остался в живых. Ярлсхольд больше не рассадник ужасов, Джесса.

– Так и должно быть. А сам Вулфгар изменился?

Скапти пожал плечами и посмотрел на воду:

– Все люди меняются. Власть – тяжёлое одеяние. Нужно быть очень сильным, чтобы его носить. Конечно, Вулфгар человек честный, благородный, с горячим сердцем, но…

– Но что?

– Что?

– Да, что? Скажи мне, я очень хочу это знать. – Джесса перестала теребить шнурки сапог и посмотрела на Скапти. – Скажи, Скапти. Я же вижу, у вас что‑то не так.

– Да ничего, всё хорошо. – Лицо скальда сделалось каким‑то странным. – Всё это только моё воображение. Наверное, власть – это не тяжёлое одеяние, а горшок с мёдом, который привлекает ос. А может, мы, поэты, просто ходячие загадки. Во всяком случае, после Гудрун что ни случись – всё хорошо. А ты как?

Джесса увидела, что он хочет переменить тему, и засмеялась:

– О, я! У нас всё хорошо. Мне вернули нашу ферму, Торкил получил земли своего отца, так что мы теперь богатое семейство – то есть были до вчерашнего вечера.

Помрачнев, Джесса уставилась на спины гребцов. Скапти кивнул:

– А что слышно о Кари?

Она взглянула на него:

– Мне кажется, ничего не слышно…

– То есть как кажется? А ещё говорят, что это я люблю говорить загадками!

Джесса усмехнулась и облокотилась на деревянные ящики, сложенные на носу лодки.

– Ну, я знаю, что Кари и Брокл вернулись в Трасирсхолл, на север. Но месяц назад, когда я пошла в поле, чтобы разыскать потерявшихся ягнят, я вдруг… ощутила его присутствие. Он был там. Я так ясно это почувствовала, что стала оглядываться, но увидела только траву на скалах да море. Но он наблюдал за мной, Скапти. Я знаю это.

Скапти пожал плечами:

– Конечно наблюдал. Кари способен на такое, что нам и не снилось.

– А Вулфгар о них что‑нибудь знает?

– Они посылали ему весточку дважды. Один раз Брокл прислал письмо, в котором просил направить к нему людей из его усадьбы, чтобы помочь с работой в замке. Зачем Кари понадобилось вернуться в эту пещеру троллей, представить себе не могу! К ним отправились несколько человек. Еду им привозят – ты же знаешь, там ничего не растёт.

– А второй раз?

– Прошлой осенью Вулфгар послал туда человека, чтобы передать Кари, что хочет вернуть ему земли отца, Рагнара, – тоже мне, подарок. Кари ответил, что земли ему не нужны.

Джесса засмеялась:

– Зачем они ему, он ведь не крестьянин.

– Вот именно. Тот человек потом рассказывал, что Кари и Брокл вновь вернулись к своей странной жизни. Брокл потихоньку ремонтирует замок, а Кари большую часть времени проводит в башне. По ночам, говорил тот человек, он слышал какие‑то странные звуки; в окнах мелькал свет. Он был ужасно рад, когда пришло время возвращаться назад.

Они замолчали. Джесса думала о колдунье Гудрун, матери Кари, которая на долгие годы заточила его в замке Трасирсхолл, потому что боялась, что он станет могущественнее, чем она; о странном колдовстве Белого народа, Снежных странниках, которые жили на краю мира. Гудрун использовала свою силу, чтобы творить зло, чтобы убивать, порабощать и мучить. Она очень надеялась, что её сын станет таким же. Но Кари отказался от неё, и она ушла, и никто не знает куда.

– Как ты думаешь, что он сейчас делает?

– Откуда же мне знать, – ответил Скапти, – я не умею колдовать.

– Я скучаю по ним обоим. – Джесса вспомнила, как крепко обнял её на прощание Брокл и как сильно качнулась под ним лодка, когда он забрался на борт. – Ты не хочешь их навестить?

– Пока нет, – сказал он. – Нужно приглядывать за Ярлсхольдом.

На его лице снова промелькнуло какое‑то беспокойство. Но когда Скапти снова посмотрел на неё, его лицо было спокойным.

– Вот мы и приехали.

На берегу фьорда показались низкие причалы и крытые дёрном крыши Ярлсхольда; над домами в ясное небо поднимались тонкие струйки дыма из очагов. Среди низеньких домиков высился огромный серый дом ярла, единственное каменное строение на всю местность; его крышу украшали фигуры горгулий и драконов с разинутой пастью. Там, где кончалась болотистая долина, сверкали белоснежные верхушки гор.

Когда гребцы плавно подвели лодку к берегу, Джесса, улыбнувшись, вспомнила, как приплыла сюда впервые, замёрзшая и рассерженная. Тогда она была пленницей, а теперь всё изменилось. Колдуньи больше не было.

Джесса собиралась остановиться в доме Морда Сигни, своего дальнего родственника, но Скапти и слышать об этом не хотел. Помогая ей выбраться из лодки, он сказал, что она является почётным гостем ярла и будет жить в его доме.

Скапти поднял дорожную сумку Джессы:

– Это всё?

Она кивнула, и скальд перебросил сумку через плечо.

– Путешествуешь налегке, Джесса?

– Хотелось бы мне, чтобы эта сумка была потяжелее, – грустно заметила Джесса. – А что скажет Вулфгар? Теперь я не могу отдать ему долг – я занимала у него.

Скапти спрыгнул с деревянного настила:

– Для начала он запишет этот долг на счёт твоего вора.

Они пошли мимо прижавшихся друг к другу домиков. Скальда кто‑то окликнул, и он помахал рукой в ответ. Джесса чувствовала, как пригревает солнце; она сняла перчатки, и свежий весенний воздух холодил её пальцы. Оглянувшись по сторонам, она увидела, что Ярлсхольд начал возрождаться. На улицах было много людей; строились новые дома, а на берегу фьорда стояло по крайней мере пять новых дракаров, не говоря о целой флотилии маленьких рыбацких лодок, подпрыгивающих на мелководье. Повсюду раздавались звонкие детские голоса. Из‑под ног Скапти с громким кудахтаньем разбегались куры.

Дом ярла был всё таким же – высокий, мрачный и прочный. Но его двери были широко распахнуты, а когда они вошли внутрь, Джесса увидела, как через открытые окна в зал льются потоки весеннего солнца, заливая его ярким светом.

– Джесса!

Вулфгар уже обнимал её за плечи.

– Как ты выросла!

– Немного. – «И ты тоже», – подумала она. Власть явно пошла ему на пользу. Всё такой же темноволосый, элегантный, властный, но теперь в дорогих одеждах, отороченных тёмным пушистым мехом, с золотой цепью на шее.

– Сядь у огня. Ты, наверное, замёрзла. Вулфгар подвёл её к очагу. Скапти бросил её сумку на лавку.

– У Джессы были неприятности.

– Неприятности?

Слуга принёс покрытые цветной эмалью чаши, от которых поднимался пар. Джесса отхлебнула горячего вина и сказала:

– Меня ограбили, Вулфгар, какой‑то мерзавец напал на меня в Холлфаре. Он забрал мой кошелёк. Простите, но там были и ваши деньги.

Его взгляд стал жёстким.

– Ты не ранена?

– Как же, не на такую напал. – Скапти уселся на лавку и стал пить вино из чаши, пока Джесса рассказывала, что случилось в харчевне.

Когда рассказ закончился, Вулфгар сердито спросил:

– Ты слышишь, Видар?

К ним подошёл человек, которого Джесса раньше не встречала. Он был старше Вулфгара; небольшого роста, седеющий мужчина с остроконечной бородкой. Узкое лицо, умные глаза и старый шрам на губе, отчего рот слегка кривился. Его тяжёлая меховая накидка, сделанная из выкрашенной в голубой цвет тюленьей шкуры, была увешана амулетами, талисманами и фигурками кабанов Фрейра. Незнакомец поздоровался с Джессой за руку:

– Я слышал о тебе, Джесса, дочь Хорольфа. Жаль, что тебе так не повезло.

– Джесса, это Видар, сын Паулса. Его иногда называют Видар Служитель Фрейра. Он будет возглавлять праздник в честь Фрейра, который состоится через несколько дней.

Улыбнувшись Видару, Джесса повернулась к ярлу:

– Я хочу, чтобы того грабителя поймали, Вулфгар.

– Его поймают. Обещаю.

Седой Видар посмотрел куда‑то мимо Джессы:

– Ты его видел?

– Нет, – ухмыльнулся Скапти.

– Жаль. И всё же нужно предупредить власти Карвира, а также обыскать все порты на побережье. Кто‑нибудь его да узнает.

Вулфгар кивнул:

– О деньгах не беспокойся, Джесса. Я должен тебе гораздо больше, чем ты мне. А сейчас Видар покажет тебе, где ты будешь жить.

Джесса взяла свою сумку:

– Я рада, что приехала сюда, господин ярл.

Он улыбнулся:

– Я тоже рад тебя видеть, госпожа Джесса.

Видар повёл её вверх по лестнице туда, где находились жилые комнаты; когда‑то они принадлежали Гудрун. Тяжёлое одеяние Видара волочилось по ступенькам.

– Вулфгар часто рассказывает о тебе, – сказал он. – О том, как вы встретились, когда он ещё был одиноким изгоем.

– Правда?

– Да. И о твоём друге, сыне колдуньи.

– Кари?

– Да. Вот твоя комната.

Он открыл дверь маленькой комнатки, в которой ярко пылала жаровня. На стенах висели тяжёлые портьеры. Через небольшое окно в комнату проникал солнечный свет.

Джесса вошла.

– Спасибо.

– Если тебе что‑нибудь понадобится, рабы сразу принесут. Завтра в честь твоего приезда будет праздник. – Он криво улыбнулся. – Признаюсь, я любопытен. Мне бы очень хотелось увидеть этого Кари, сына Рагнара. Говорят, он наделён невероятной колдовской силой и может подчинять себе разум…

– Он не колдун. – Джесса выпалила это, не задумываясь.

Видар уставился на неё.

– Простите. Только не думайте, что если он сын Гудрун, то во всём похож на неё. Он не такой.

– Я слышал, – сказал жрец, – что они очень похожи.

– Только внешне.

Видар открыл дверь, собираясь уходить.

– Я рад, что ты так считаешь. – Он любезно улыбнулся. – Добро пожаловать в Ярлсхольд, Джесса.

Когда он ушёл, Джесса присела на деревянный сундук у окна и оглядела комнату. Замечательно. Ничего похожего на её комнату дома, на ферме. И вдруг Джесса с удивлением почувствовала, что ей очень одиноко.

 

Глава четвёртая

 

Болота и топи ему были опорой…

 

 

Леса были бесконечны. Ряды неподвижных деревьев стояли под тяжёлыми шапками снега, утопая в гладких сугробах. Белёсое небо над ними пересекали тонкие, словно следы когтей, полосы облаков.

Скорчившись в сугробе, тварь затаилась. Она следила за маленьким белым существом, бегающим по снегу. Тварь не знала, как оно называется. Умирая от голода, тварь терпеливо ждала, когда зверёк подойдёт поближе.

Горностай поднял голову и прислушался. Но не успел он сделать следующий шаг, как в него вонзились острые когти и убили без единого звука. На снег брызнула кровь.

Тварь жадно насыщалась. По её горлу потекла тёплая кровь, спазмы мучительного голода пропали. Когда тварь двинулась дальше, на снегу остались лишь маленькие косточки да кровавые пятна.

Теперь тварь скользила по холму вниз, в маленькую долину, где глубоко подо льдом звенел ручей. Разбив ледяную корку, она приникла к воде и принялась жадно пить, потом подняла голову и заревела, открыв обвешанную сосульками пасть. Тварь срывала с кустов ягоды, отламывала с сосен ветки, жевала и выплёвывала их. Только одно желание мучило её; тварь попробовала раскопать землю под корнями дерева, но земля была очень твёрдой, и она ничего не нашла.

Она скорчилась на снегу, медленно раскачиваясь взад и вперёд. Сверху на неё падал снег. Начиналась метель. Медленно, поедая живую плоть, тварь обретала форму, превращалась из бесплотного порождения рун в существо, состоящее из голода, зубов и мороза. Голос звучал постоянно, иногда утешая, иногда насмехаясь.

Наконец тварь с трудом поднялась. Шатаясь, она двинулась на юг. Долго шла она среди деревьев, продираясь сквозь кусты, утопая в снегу. Впереди её ждало то, что велел ей найти голос.

Услышав какой‑то шум, тварь остановилась.

Этот звук был ей незнаком, а запах заставил застонать от возбуждения и боли. Тварь скорчилась на снегу, сжимая и разжимая острые когти. Звук был резкий, металлический. Это был не шум деревьев и не свист существ в перьях. Такой звук тварь ещё не слышала. Скользнув за ближайшее дерево, она осторожно выглянула из‑за него, держась когтями за мшистый ствол.

Она увидела какое‑то животное с четырьмя ногами, серо‑белого цвета. На его голове росли развесистые ветки. Странный звук исходил от маленького круглого предмета, который позванивал у него на шее. Рядом находилось ещё несколько таких же зверей; своими длинными, ловкими языками они обдирали с деревьев лишайники.

«Это хорошо, – прозвучал в ушах твари смеющийся голос. – Теперь ты должна убить. Тебе нужно есть. Ты нашла то, что даст тебе силу».

 

Глава пятая

 

Воинов храбрых сердечные речи; смех повсюду и арф переливы…

 

 

Она стояла на коленях перед маленькой лужицей. Двор вокруг утопал в снегу, но эта серебристо‑серая лужица была совершенно прозрачна. Пробегавшие по небу облака отражались в её чистой поверхности.

«Где?» – спросила она.

«Я не знаю где, – тихо ответил чей‑то голос. – Но, Джесса, смотри, смотри внимательней. Пожалуйста».

Она наклонилась ниже. Из лужицы на неё глянуло собственное отражение; длинные волосы коснулись воды. И тут где‑то в самых глубинах прозрачной воды она увидела, как среди деревьев что‑то движется – большое, бледное, бесформенное.

«Не могу разглядеть».

«Потому что я ещё тоже не могу, пока ещё не могу. Но оно движется. Оно идёт к нам».

Затрещал уголёк. Она быстро открыла глаза.

– Кари? – позвала она.

Но маленькая комнатка была пуста и темна. Порыв ветра из окна задул слабый огонь жаровни.

С трудом встав со стула, Джесса подошла к окну и выглянула наружу. Ярлсхольд был погружён во мрак. В небе мерцали звёзды; на его чёрном фоне светлели остроконечные верхушки гор по ту сторону фьорда.

Джесса подставила лицо свежему ветру. Странно, что она уснула прямо на стуле. Правда, прошлой ночью ей почти не пришлось спать: сначала она разговаривала со Скапти, потом долго лежала без сна на корме, завернувшись в меха и чувствуя, как поднимается и опускается под ней палуба корабля.

И теперь этот сон. Он уже начал забываться, и Джесса попыталась всё вспомнить. Кари был здесь и сказал… она уже не помнила что. Подумав, что он наблюдает за ней, Джесса скорчила гримасу.

– Это для Брокла, – громко сказала она. Но в комнате стояла тишина, и Кари в ней, конечно, не было.

Захлопнув ставень и заперев его на защёлку, Джесса спустилась вниз. В замке шли приготовления к празднику в её честь. «И правильно», – подумала она, вспомнив, как много им пришлось пережить, когда они считались беглыми преступниками, за которыми по пятам следовала погоня. Джесса разгладила складку на ярко‑красном платье с вышивкой, которое для неё сшила старая Марикка; оно было украшено кисточками, полосками тюленьей шкуры и пластинками из моржового бивня. На каждое плечо Джесса прикрепила по круглой золотой пряжке тонкой работы, которые когда‑то принадлежали её матери, а до этого – бабушке и были последними оставшимися фамильными драгоценностями. От их тяжести делалось спокойнее на душе.

В зале было тепло и полно народу. Многие её хорошо знали и потому останавливали, чтобы поговорить, так что Джесса не скоро добралась до возвышения для почётных гостей, изрядно утомившись от вежливых бесед. Скапти указал ей на пустое кресло рядом с креслом Вулфгара:

– Почётное место.

– Очень хорошо, – ответила Джесса, усаживаясь. – А где хозяин?

Скальд усмехнулся и сел рядом с ней:

– Где‑то там, разговаривает. Сейчас придёт.

– Надеюсь. Очень есть хочется.

И тут Джесса ясно вспомнила свой сон, лужицу, белую фигуру, которую ей пытался показать Кари, и голод. Голод она помнила сильнее всего. Но сейчас ей было не до этого, и Джесса решила обдумать всё попозже.

Задумчиво опершись на руку, она смотрела на гостей, которые разговаривали, спорили, отрезали себе куски мяса, смеялись. Руки, лица. Слова. Три жарко пылающих очага источали тепло; дым поднимался к потолку и висел там, скапливаясь возле отдушин и круглого окна. Под крышей громко хлопали крыльями голуби. На стенах висели тяжёлые гобелены, и Джесса вспомнила, как они горели в волшебном огне Гудрун в ту ночь, когда колдунья исчезла. В центре зала стояла огромная колонна с вырезанными на ней древними знаками, означавшими власть и удачу. Гудрун приказала вырезать на колонне свой знак – белую змею; сейчас от неё остались едва различимые следы, скрытые под новыми рунами, вырезанными по приказу Вулфгара его жрецами и шаманами.

Джесса увидела, что Вулфгар направляется к ним, но тут его остановил Видар, заведя с ним какой‑то разговор.

– Не понимаю, это что, так срочно? – проворчал Скапти.

– Он тебе не нравится, да?

– Кто? Вулфгар?

Джесса улыбнулась:

– Ты сам понимаешь, о ком я говорю, умник. Видар.

Скапти провёл рукой по краю своего кубка.

– А ты всё так же остра на язык, Джесса.

Вспомнив о хозяине харчевни, Джесса нахмурилась, но тут к ним подошёл Вулфгар:

– Прости, Джесса.

Он махнул рукой слугам, и на столах начали появляться огромные блюда с едой. Всё было очень вкусно, и Джесса принялась с аппетитом есть. Тем временем Вулфгар рассказывал ей, что начал поиски грабителя из харчевни.

– Я повыгоняю всех разбойников, как только до них доберусь.

– Вот именно, сначала доберись, – пробормотал Скапти.

– И доберусь. – Вулфгар оглядел зал. – Всё начало меняться, Джесса, и мне ещё очень много нужно сделать. Гудрун чуть не погубила нас; мы заразились колдовством, злыми чарами. Вспомни, люди боялись говорить открыто. Злым чарам не нужно оружие, не нужно всаживать нож под рёбра; они подавляют в людях мужество, лишают их воли, превращают в пугливые тени, шмыгающие по углам. Мы покончили со всем этим.

Джесса молча кивнула, думая о Кари. Он ведь тоже занимался колдовством и помог Вулфгару вернуть его земли. Неужели ярл об этом забыл? И не потому ли Кари предпочёл жить в уединении?

Видар внимательно наблюдал за ней, прислушиваясь к их разговору; ей это очень не понравилось. Видар поддакнул:

– Вулфгар прав. Мы прекрасно обойдёмся и без колдовства.

Джесса не выдержала:

– А как же Кари?

Видар пожал плечами. Вулфгар смутился:

– Кари – это, конечно, другое дело.

– К тому же он далеко, – добавил жрец.

«И тебе ужасно хочется, чтобы он был как можно дальше», – подумала Джесса, видя, как Видар что‑то тихо сказал на ухо Вулфгару, в то же время следя за гостями в зале.

– Ну что, – шепнул ей Скапти, – я вижу, он тебе тоже не нравится.

Джесса отстранилась:

– Не говори чепуху.

– Это не чепуха, Джесса.

– Это его ты имел в виду, когда говорил об осах?

Скапти едва заметно кивнул.

Когда разговор зашёл о Гудрун, все притихли.

– С тех пор как она исчезла, о ней больше не было слышно, – сказал Вулфгар. – Похоже, она скрылась за границей света.

– Неужели нам так повезло? – заметил Скапти.

– А что Белый народ?

– О нём тоже ничего не известно. Только на прошлой неделе к нам приезжал один человек из Тикка‑вуда – это в стране вечных льдов. Он говорит, что в горах видели какое‑то странное облако, искрящееся и переливающееся разными цветами и меняющее форму, словно внутри его кто‑то находится. Местная колдунья говорит, что это Белый народ насылает на нас колдовство. Этого народа никто не видел – да и не увидит.

– Значит, ты думаешь, что они… что она… хочет нам отомстить? – сказала Джесса.

– Иногда я так думаю, – сказал Вулфгар, отпив из чаши. – Иногда.

Видар сказал:

– Говорят, она была очень красива?

Джесса удивлённо посмотрела на него:

– А вы её никогда не видели? Да, она была красива и очень жестока.

– Ледяная свеча, – сказал Скапти, беря в руки кантеле. Под его рукой тихо запели струны. – Женщина с ледяным сердцем. Вот какой она была, эта Гудрун.

В зале стало тихо, когда все увидели, что Скапти встал.

Скальд пел, и Джесса чувствовала, как песня согревает её, словно хорошее вино. В ней говорилось о Вулфгаре, его подвигах и мудром правлении. Слова сплетались между собой, музыка звучала в сложном ритме, наполняя собой притихший зал; а когда затихли последние звуки песни, после минутной паузы зал взорвался одобрительными криками, словно певец и его музыка только сейчас добрались до глубины сердец слушателей.

Джесса почувствовала, что от сытной пищи и вина её клонит в сон. Она тихо сказала Вулфгару:

– Я выйду на свежий воздух.

Он кивнул:

– Возьми мою накидку.

Джесса встала и стала проталкиваться к выходу. Возле самого большого очага жонглёр подбрасывал над головой три топора, а зрители, держась на почтительном расстоянии, замирали от восторга. Вдруг один из топоров с глухим стуком упал на солому, устилавшую пол; жонглёр, едва успевший от него увернуться, был награждён насмешливым улюлюканьем.

Джесса выскользнула за дверь. На чёрном небе застыли звёзды. Джесса глубоко вдохнула холодный воздух, чувствуя, как проясняется от винных паров и дыма голова; закутавшись в тяжёлую накидку Вулфгара, она смотрела в ночную тьму.

Вокруг было тихо. Над домиками поднимался дым, где‑то кудахтали куры. Даже собаки, казалось, уснули. Джесса немного походила по двору, ступая по застывшей грязи. Внезапно небо засияло разноцветными огнями, которые то тут, то там начали вспыхивать над звёздами, словно гонимые ветром. Алые, зелёные, бледно‑голубые. Сколько раз она уже видела это сияние и каждый раз не могла надивиться. Одни говорили, что эти огни зажигает великан Сурт, другие – что на небе сверкают стены Асгарда. Скапти говорил, что эти огни образуются из‑за морозного воздуха, но что может об этом знать поэт?

Дверь дома открылась; во дворе появился какой‑то человек, сразу спрятавшийся в тени стен. Потом он вышел на середину двора, и зелёно‑голубой свет огней осветил его лицо. Это был Видар. Оглянувшись, он начал тихо пробираться между домами, а когда из одного из них вышла женщина, сразу отступил в тень.

Джесса очень удивилась. Почему он это делает? Увидев, как он скрылся за кузницей, она тихо пошла следом. Жрец куда‑то шёл; амулеты и талисманы на его шее и длинной накидке позвякивали в такт шагам. Видар торопливо пересёк селение и вышел к маленькой кособокой хижине на окраине. От хижины доносилось блеяние коз. Где‑то рядом о берег плескались волны фьорда.

Спрятавшись за стеной, Джесса стала следить.

В ночной тишине раздался тихий стук в дверь. Она приотворилась, и показалось чьё‑то лицо. Видар скользнул внутрь, и дверь захлопнулась.

Прислонившись к стене, Джесса глубоко вздохнула. Это было невероятно. Она узнала это лицо, узнала сразу. Она узнала



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-06-26 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: