ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ КАК МЕЖДИСЦИПЛИНАРНАЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОБЛЕМА




В настоящее время изучение исторической памяти стало одним из активно развивающихся направлений гуманитарных дисциплин. Проблематика исторической памяти затрагивается в контексте ряда гуманитарных наук, таких как: политология, культурология, социология, история. Внутри каждой гуманитарной дисциплины данной проблематикой занимались и занимаются многие ученые, которые в свою же очередь рассматривают историческую память под разным углом зрения, дают свою трактовку этому определению. Несмотря на это историческая память не перестает быть той проблемой, которая затрагивается в той или иной степени в разных науках, тем самым образуя некое общее гуманитарное знание об этом определении, объединяя все гуманитарные науки в единое целое, при решении проблематики исторической памяти.

Понятие «историческая память» получило в последние годы не только громкое звучание в различных гуманитарных дисциплинах, но и определенное идеологическое содержание. На его основе историками и социологами, как на Западе, так и на постсоветском пространстве разрабатывается концепт «историческая политика», под которой понимается государственная политика в сфере истории, регулирующая дискурс о прошлом, определяющая статус тех или иных памятных дат. Цель этой политики заключается в утверждении и укреплении национальных и иных идентичностей на основе выработки официальной, «правильной» версии исторического прошлого.

Для более полного изучения данной проблематики, нужно ставить задачу проследить становление и эволюцию концепции исторической памяти в контексте социальных и историко-гуманитарных исследований. В обыденном сознании, да и в представлениях части историков историческая память иногда выступает как некий синоним истории, что не отражает действительного соотношения между этими понятиями. Действительно, связь между ними существовала испокон веку: еще в древности в качестве главной функции истории понималась функция «незабвения», т.е. сохранения памяти о произошедших событиях. Тема памяти обсуждалась еще в древности. В письменных культурах в задачи историка входила фиксация произошедших событий, а также выведение из них нравственного и политического урока. Тексты, однако, сохраняли лишь маленькую толику сведений о том, что происходило с народами, и, как правило, представляли особую, ангажированную версию. Вероятно, первым мыслителем, обратившимся к преданиям как части исторической памяти, был итальянский просветитель первой половины XVIII в. Дж. Вико, полагавший: устная традиция, воплощенная в мифах, содержит в себе память об истинных событиях, и она ценнее, чем вычисления ученых, движимых тщеславием. [6]. Например, Вико считал: главным доказательством Всемирного Потопа служат мифы, а не суждения ученых, филологов или астрологов. Тем не менее, идеи Вико оставались исключением в философии истории; и просветители и историки XIX в., особенно те из них, кто стал на позиции позитивизма и рассматривал историю как науку, были твердо убеждены в монополии историографии на историческое знание и с недоверием относились к устной традиции как носительнице исторической информации.

Однако главным «подрывателем» позитивистской парадигмы стал Ф. Ницше, который внес ощутимый вклад в изучении этой темы. [20]. Он, пожалуй, первый кто в своей работе «О пользе и вреде истории для жизни», поставил вопрос о социальной функции забвения. Для Ф. Ницше главный вопрос сводится к определению той границы, за пределами которой память становится угрозой для настоящего. Как отдельные люди подчас нуждаются в том, чтобы забыть для того, чтобы излечиться, такую же потребность испытывают народы и культуры. Ницше утверждал, что невозможно жить без возможности забвения. У Ницше отсутствует позитивистское представление о научной истории как «вместилище» исторической памяти. Он выделял три вида истории: монументальную, антикварную и критическую.

Монументальная история – это школа политического воспитания на примерах и образцах; она – рассказ о тех, кто, презрев мелкое и низкое, ведет человечество вперед. Антикварная история, по Ницше, принадлежит тем, для кого «мелкое, подгнившее и устарелое приобретает свою особую независимую ценность и право на неприкосновенность», в конечном счете, такая история превращается в «отвратительное зрелище слепой страсти к собиранию фактов»; всегда преуменьшая значение нового, она не порождает, а парализует жизнь. Функция критической истории в том, чтобы разрушать прошлое и выносить его на суд истории. Однако она не является реализацией функции забвения, т. к. потребность к критическому осмыслению проявляется, когда «необходимо пролить свет на то, сколько несправедливости заключается в существовании какой-то вещи, например, известной привилегии, известной касты, известной династии». В то же время суд над историей – это операция опасная для самой жизни, так историю нельзя судить с точки зрения «хороших» событий и «плохих», история – это, то, что кануло в лету, историю нужно изучать и делать выводы, чтобы не повторять ошибок.

Конкретно тем человеком, который основал теорию исторической памяти, считается известный французский социолог М. Хальбвакс [32]. И несмотря на то, что судьба этого ученого довольно трагична (был арестован немцами, скончался в Бухенвальде), как ученый Хальбвакс опередил своих современников и время в целом: его научные взгляды были в полной мере оценены только спустя несколько десятилетий после его смерти (Посмертно, в 1950 г., был издан его труд «Коллективная память»). Хальбвакс был приверженцем взгляда, что история и историческая память противоположны во многих отношения. Он считал, что история начинается, только после того, как распадается социальная память народа, затухают его традиции и обычаи.

Пока воспоминание продолжает существовать, нет необходимости фиксировать его письменно, да и вообще как-то фиксировать. История пишется только после того, как у нас остается мало шансов найти свидетелей тех событий. Историческая память отличается от истории, по Хальбваксу, двумя главными чертами. Во-первых, в ней нет строгих делений (на периоды или схемы), присущих исторической науке. Память – это непрерывный ход мыслей, и она сохраняется только в сознании той группы, которая ее поддерживает. Забвение событий и фигур вызвано не антипатией, отвращением или безразличием, а исчезновением тех групп, которые хранили память о них. Другими словами, историческая память «конечна», она «умирает» с естественным уходом тех групп, которые являлись ее непосредственными или ближайшими носителями. Во-вторых, если история как наука стремится к универсальности, и при всех делениях на национальные истории или истории по периодам, есть только одна история, то одновременно существуют несколько вариантов коллективной памяти. Это определяется одновременным существованием многих групп, и в жизни человек оказывается связанным не с одной, а многими из них. М. Хальбвакс считал, что у каждой из этих групп своя история. Именно Хальбвакс высказал действительно глубокую идею об исторической памяти как важнейшем факторе самоидентификации социальной или любой другой группы.

Интерес к теме исторической памяти возрос после Второй мировой войны под влиянием этого самого трагического события в истории ХХ века. Историческая память в контексте вопроса об ответственности за войну и преступления гитлеровского режима была рассмотрена одним из самых видных социологов прошедшего столетия Т. Адорно, лидером, так называемой Франкфуртской школы. [1]. Во время войны Т. Адорно был в эмиграции в США, работал в Колумбийском университете. В Германию вернулся только в 1949 г. Главной работой Т. Адорно стало изучение трагедии Холокоста и исторических корней антисемитизма в целом. Он пришел к выводу, что политическое поведение масс детерминируется социопсихологическими факторами и разработал на этой основе свою теорию. Именно Адорно, посредством своих взглядов повлиял на молодое подрастающее немецкое поколение, которое взбунтовалось против «нацистских» отцов и требовало строить новую немецкую государственность на полном отрицании национал-социализма и покаянии за его грехи. Именно в контексте этой общественной дискуссии Адорно и обратился к концепции исторической памяти. Он отмечал, что в воспоминаниях о травматических событиях, таких, как массовые убийства или депортации, присутствует стремление использовать смягченные выражения, эвфемизмы или вообще умолчания.

В своих теориях Т. Адорно отмечал свойственное части немецкого общества стремление к «вытеснению» памяти о нацизме, он видел и некоторые положительные тенденции этого процесса, направленные не на забвение, а на осмысление и осуждение такого прошлого, полный разрыв с которым возможен, когда будут преодолены причины событий прошлого.

Так же появление в философии такого течения, как постмодернизм, вызвало еще большие усиление интереса к концепции исторической памяти. Один из его создателей Мишель Фуко, в частности, отвергал традиционный взгляд на науку как на движущую силу прогресса и критиковал саму концепцию научной революции, якобы положившей начало современному рациональному представлению о человека. [30]. В отношении к истории, как науки М. Фуко применял определения «контрпамять», тем самым как-бы указывая на то, что с его точки зрения историки никогда не стремятся к объективному знанию, а «конструируют» историю в рамках современных дискурсов, в угоду власти. Под влияние постмодернизма попали и работы французского ученого П. Нора, который также работал в направлении исторической памяти. Самой известной его работой является «Места памяти», П. Нора руководил при подготовке этого многотомного издания, вместе с ним работало еще 45 французских историков. [22].

Издание представляет собой нечто вроде описи формальных проявлений национальной памяти – монументов и святынь, национальных исторических хроник, гражданских справочников и учебников по истории, публичных архивов и музеев – созданных во имя идентичности Франции. «Места памяти» не являются местами в узком, географическом смысле, они определяются как своеобразные точки пересечения, на которых складывается и концентрируется память общества. Их главная функция – это сохранение коллективной памяти: «местами памяти» могут стать люди, события, предметы, здания, традиции, легенды, географические точки, которые окружены особой символической аурой.

Еще одна интеллектуальная предпосылка изучения исторической памяти носит историографический характер и состоит в том, что в последние десятилетия произошел поворот к изучению ментальности как системы коллективных представлений, существовавших в прошлом. Такой поворот был связан с влиянием знаменитой французской исторической школы Анналов, историки которой, заявив о синтетической истории, сделали изучение ментальностей одним из приоритетов своих исследований. Начиная с 1980-х гг., представители новой культурной истории и микро - истории, возникших в США, также посвятили свои работы ментальности. Стоит упомянуть такое понятие как «искусство памяти». Оно возникло в древности как часть риторики и сохранялось в европейской традиции, по крайней мере, до времени Возрождения. И имеет непосредственное отношение к исторической памяти. Исследованию «искусства памяти» была посвящена целая одноименная работа английского ученого Ф. Йейтса. [14]. В древнегреческой традиции основателем искусства памяти, считался поэт Симонид Кеосский, а главный принцип искусства памяти, заключался в том, что для развития способности памяти надо «отобрать места и сформировать мысленные образы тех вещей, которые хотят запомнить, а затем расположить эти образы на местах так, что порядок мест будет хранить порядок вещей». Другая важная работа, на которую стоит обратить свое внимание, работая в этой сфере – это «Культурная память» (1992) немецкого ученого-египтолога Я.Ассмана. [3]. И, несмотря на то, что Ассман в своем труде базируется в основном на исследованиях древних культур и прежде всего Древнего Египта, в его труде можно заметить мысли, касающиеся памяти. Ассман говорит о двух видах памяти – коммуникативной и культурной: к первой в той или иной степени приобщены все члены группы, знание приобретается вместе с языком и повседневной коммуникацией; вторая же всегда имеет своих носителей (шаманов, жрецов, ученых, писателей, бардов и т. д.). Культурная память в противоположность коммуникативной не распространяется сама собой, а нуждается в специальной заботе, следовательно, подвергается контролю.

Ну и наконец, нужно указать взаимосвязь между концепцией исторической памяти и устной историей, одним из направлений историографии, которое весьма активно и динамично развивается. В устной истории важнейшим способом «взаимодействия» с прошлым является собирание воспоминаний, их хранение и интерпретация. Сами же методы устной истории предполагают тесное междисциплинарное сотрудничество, в том числе с психологией, педагогикой и социологией. Важным фактором развития устной истории явился отход от прежнего взгляда на историю как преимущественно на историю «высокой» политики и усиливавшийся интерес к повседневности, понимание, что история – это не только сильные мира сего, но и те, о ком было принято говорить как о «молчаливом большинстве». Это большинство оставило после себя мало письменных источников, но обращение к их воспоминаниям (по меньшей мере о событиях не столь отдаленных во времени) открыло в историографии совершенно новую перспективу. П. Томпсон говорил, что история используется в качестве некого «сырья», откуда черпается жизненный опыт самых разных людей, а устная история дает нам источники этого «сырья», но в гораздо более широком масштабе, напоминая при этом опубликованную автобиографию. [28].

Можно сделать один главный вывод: в современном гуманитарном знании историческая память является не просто отдельно взятой концепцией, но приобрела черты особой научной дисциплины, возникшей на основе междисциплинарности. Концепция исторической памяти динамично развивается. Ее прикладной характер находит выражение в ряде существующих практик социального воспитания в ходе обучения истории. Если учесть необходимость развития внешкольной дидактики, то историческая память легко ложится основу для разработки музейной педагогики, педагогики мнемонических мест, устной истории, проектной технологии и других способов педагогической деятельности, остро востребованных сегодня в процессе обучения истории, а также других гуманитарных наук, в которых в равной степени развивается концепция исторической памяти.

Категория исторической памяти является одной из наиболее востребованных в современном гуманитарном знании. Она носит междисциплинарный характер и способствует пониманию особенностей широких общественных представлений о прошлом, с одной стороны, и профессиональной историографии, с другой.

 

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-03-31 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: