Влияние на ауру различных сил 5 глава

Лучи второй группы выходят под прямым углом к поверхности тела и устремляются в пространство, никуда не отклоняясь. Чаще всего кажется, что они заканчиваются и пределах границы внешней ауры, но известно немало случаев, когда они наблюдались заходящими в область ультравнешней ауры (если таковая существовала). Однако автору так и не удалось выяснить, простираются ли они на самом деле за пределы этой области или нет. Обычно по мере уда-пения от тела яркость этих лучей падает. Их границы, как правило, параллельны (реже расходятся) и прямолинейны. Особенно это касается лучей, выходящих из пальцев.

Перпендикуляр к поверхности тела, очевидно, является естественным направлением для лучей, однако внешнее воздействие может их отклонить, заставив выйти под другим углом к этой поверхности; между тем никогда еще не наблюдалось случая, чтобы лучи изгибались. Этот феномен легко наблюдать на примере лучей, исходящих из кончиков пальцев, которые продолжают направление пальцев только до тех пор, пока рядом не появится что-нибудь их притягивающее. Если поднести к ним кисть другой руки на расстояние 8-10 дюймов и двигать ею вверх-вниз, все лучи, соединяющие пальцы рук между собой, будут оставаться совершенно прямыми, несмотря на то что движение второй руки будет постоянно изменять углы между лучами и пальцами. Ни малейшего изгиба самих лучей мы не увидим. Хорошей иллюстрацией служит и такой эксперимент: пусть один человек держит кисти рук одну напротив другой (как было только что описано), а другой расположит свои кисти рук подобным образом в той же плоскости, но под прямым углом к рукам первого. Тогда основные лучи образуют крест, а дополнительные — соединят кисти смежных рук. И снова ни один из этих лучей не изогнется ни на йоту.

Размеры лучей могут быть самыми разными и сильно зависят от места на теле, из которого выходят. К примеру, лучи, исходящие из плеч, почти всегда широкие, в то время как ширина лучей, исходящих из кончиков пальцев, редко превышает полтора диаметра пальца. Несмотря на то что при благоприятных условиях лучи можно видеть исходящими из любой части тела, очень редко удается заметить луч, идущий от пациента в сторону наблюдателя. Этот факт объясняется чрезвычайной прозрачностью лучей. Их видимость зависит от фона, а кожа пациента в данном случае служит далеко не лучшим фоном. Кроме того, ситуацию усложняет и ракурс. В данном случае лучше всего подходит черный фон, так как на нем лучи просматриваются настолько ясно, насколько это возможно. Несмотря на то что лучи, направленные от пациента к исследователю, могут быть невидимыми, их присутствие тем не менее иногда может быть обнаружено по вызываемому ими изменению оттенка полосы дополнительного цвета, о чем еще будет говориться далее.

Помимо обычных лучей голубоватого цвета наблюдались также красные и желтые лучи. Возможно, они могут принимать и другую окраску. Внешняя аура, по-видимому, никакого отношения к их появлению не имеет, так как какого-либо влияния лучей на ее плотность и яркость никогда не наблюдалось.

Сходство структуры лучей со структурой внутренней ауры наводит на мысль, что оба эти явления имеют общее происхождение; в сущности, луч состоит из удлиненных пучков внутренней ауры.

Ранее уже говорилось, что когда один человек подносит руку к любой части тела другого, между ними возникают лучи. Структура одного такого соединяющего луча выяснилась благодаря следующему наблюдению.

На обследование ауры пришел темнокожий человек (пример 6). Его аура имела очень грубую текстуру и грязно-коричневую окраску. Когда исследователь поднес к его телу свою руку, появился обычный соединяющий луч, в котором можно было легко различить светлоокрашенные и перемежающиеся с ними коричневые лучи, причем лучи обоих видов тянулись вдоль всего промежутка между телами без малейшего смешения.

Стоит заметить, что такие лучи легче получить между двумя выступающими частями тела, нежели между большими участками гладких поверхностей. К примеру, если наблюдатель поднесет палец к боковой поверхности тела испытуемого, вскоре возникнет луч, который проявится быстрее и будет виден отчетливее ближе к пальцу, чем к телу. Потом его яркость вдоль всего промежутка может выровняться, но этого может и не произойти. Если же наблюдатель поместит палец на таком же расстоянии от выступающих частей тела пациента (напротив носа, подбородка, согнутого локтя или пальца), лучи станут появляться быстрее и, как правило, будут более яркими. Таким образом, аурический потенциал (если можно так выразиться) на выступающих участках тела выше, чем на ровных. В этом он похож на статическое электричество.

Если обнаженное предплечье наблюдателя расположить параллельно телу испытуемого, промежуточные участки их аур станут ярче и будут смешиваться, демонстрируя феномен взаимного притяжения аур. Расстояние между пациентом и наблюдателем в этом случае должно быть достаточно большим, чтобы между их видимыми аурами оставался промежуток в 1-2 дюйма. Исключительно важным условием для участников такого опыта будет сведение их ментальной активности к минимально возможному уровню. О влиянии мышления на ауру дальше будет говориться подробнее, но для иллюстрации важности названного условия достаточно провести следующий опыт. Пусть наблюдатель расположит палец на расстоянии около 18 дюймов от тела испытуемого. Вскоре он заметит, что луч, выходящий из пальца в направлении пациента, настолько подвержен сознательной регулировке, что одним только усилием мысли можно довольно легко дотянуть его до поверхности тела.

Глава IV

Вопросы оптики

В полной темноте аура человека невидима. Лучше и проще всего наблюдать ее при слабом свете, когда глаза частично адаптированы к темноте. Ввиду исключительной важности этого условия для вопросов, обсуждаемых далее, остановимся на нем подробнее. Хорошо известно, что зрачок здорового глаза сужается при увеличении освещенности. (Изменения, связанные с аккомодацией, а также аномальные отклонения от элементарных физиологических процессов здесь рассматриваться не будут.) При этом апертура зрачка уменьшается, позволяя ему сфокусировать внешний объект на центральной ямке сетчатки настолько резко, насколько это возможно. Эта область сетчатки состоит из колбочек, которые цветочувствительны ко всем лучам видимого солнечного спектра. Смешение этих лучей в определенной пропорции вызывает ощущение белого света, тогда как монохроматический луч или же смесь лучей с разными длинами волн, но в иной пропорции, чем у белого луча, вызывают

ощущение цвета.

При адаптации к темноте зрачок расширяется и глаз становится более чувствительным к небольшим перепадам освещенности. Кроме того, более широкий зрачок пропускает больше света, что само по себе необходимо при слабой освещенности, но еще более важно то, что расширенный зрачок позволяет осветить большую часть сетчатки. Эта не работавшая при ярком свете область сетчатки отличается от центральной ямки тем, что содержит огромное количество палочек, которые ближе к периферии начинают абсолютно доминировать над колбочками. Считается, что палочки нечувствительны к цвету и их стимуляция вызывает только ощущение серого цвета. На них воздействуют главным образом более коротковолновые и сильнее преломляемые лучи. В адаптированном к темноте состоянии глаза пик его максимальной чувствительности к свету смещается из желто-зеленой области спектра в сторону фиолетового конца.

Очень важно, если это возможно, найти объяснение тому, каким образом дицианиновый экран позволяет человеку видеть ауру. Ответ на этот вопрос отчасти зависит от свойств самой ауры, но в еще большей степени — от природы воздействия, оказываемого дицианином на глаза.

Однажды, еще до начала систематических наблюдений автора над аурами, одна дама пожелала своими глазами увидеть туман вокруг руки и кисти. Ей был предложен темно-синий экран для того, чтобы она посмотрела через пего на свет, но после этой процедуры никакой ауры женщина разглядеть так и не смогла. Тем временем автор заметил, что нечаянно дал ей экран с метиленовым синим красителем. Ничего не сказав женщине об ошибке, он позволил ей продолжать работу с ним, понимая, что возникшая ситуация служит прекрасным сравнительным тестом пригодности обоих экранов. Когда же эта женщина посмотрела на свет через надлежащий дицианиновый экран и освещенность была должным образом отрегулирована, она наконец смогла увидеть ауру. С тех пор автору в разное время случилось еще дважды непреднамеренно ошибиться, используя метиленовый синий экран вместо дицианинового, кроме того, несколько раз он испытывал его сознательно, и всегда результат получался отрицательным — экран оказывался непригодным.

Рейхенбах в своей книге «Исследование магнетизма» приводит более пятидесяти примеров с сенситивами, которые могли в полной темноте видеть свет, исходящий от магнита и т.п. Если отбросить версию о пятидесяти лгунах (да и нет причин считать их таковыми), эти люди должны были обладать либо особенно проницательным зрением, позволяющим им видеть свечение, слишком слабое для глаз обычных мужчин и женщин, либо зрением, отличающимся от нормального качественно и наделяющим этих людей возможностью наблюдать невидимые простым смертным феномены. Второе предположение скорее всего ближе к

истине. Эманации магнитов и т.п. образованы вибрациями, находящимися за пределами видимого солнечного спектра. Подобные вибрации могут иметь место и в случае с человеческой аурой. Одна из причин для такого вывода заключается в том, что если бы излучения ауры располагались в границах видимого спектра, в мире нашлось бы великое множество людей с достаточно проницательным зрением, способных видеть столь необычное явление, как свечение полюсов магнита, а также нечто подобное тому, что называется в этой книге аурой человека. Этот довод можно дополнительно усилить, если доказать, что зрение ясновидящих в смысле выполнения обычных функций ни в чем не превосходит зрение обычного человека. Мы спросили об этом ясновидящего, и он любезно ответил, что «способность видеть ауры никоим образом не связана с обычным зрением» и что обычное зрение некоторых ясновидящих на самом деле оставляет желать лучшего. Учитывая эти факты, можно смело утверждать, что люди, видящие человеческую ауру, туманное свечение вокруг магнитов и т.п., обладают этой способностью отнюдь не по причине особой остроты зрения, но благодаря возможности видеть лучи, не принадлежащие обычному, видимому спектру.

Если одни люди могут видеть такие лучи, нет особых причин считать, что их не смогут увидеть и другие — с помощью особых аппаратов или путем специального воздействия на глаза. Именно таким воздействием и отличается дицианин.

Хотя с самого начала было очевидно, что дицианин каким-то особым образом влияет на органы зрения, тем не менее до сих пор так и не выяснено, какая именно часть глаза аффектируется и какова природа происходящих в нем изменений. Всяческие попытки объяснить эти изменения и по сей день носят только гипотетический характер.

Лет девять-десять назад, когда автор с помощью физических приборов изучал силы, эманирующие из тела, он пользовался световым лучом, отражающимся от маленького подвижного зеркальца на шкалу (наподобие тех, что бывают в гальванометрах). Поскольку точные измерения приходилось снимать с расстояния 8 футов, автор использовал

для этого театральный бинокль, фокусировочный механизм которого для получения хорошей четкости изображения приходилось выкручивать до предела[15]. Однажды через несколько лет, когда ему довелось смотреть через этот же бинокль, он, к своему удивлению, заметил, что для получения хорошей резкости ему уже не нужно выкручивать фокусировочный механизм до такой степени, хотя изучаемый объект на этот раз находился вдвое ближе. Единственное разумное объяснение этому заключается в том, что фокусное расстояние его глаз с тех пор каким-то образом сократилось (эффективно или абсолютно), а поскольку никаких других причин в поле зрения не было, феномен можно было объяснить лишь постоянной работой с дицианиновым экраном. Тот факт, что в глазу произошли какие-то изменения, подтверждается также тем, что приблизительно в период начала визуального изучения аур (не менее десяти лет назад) автор намеревался приобрести более сильные очки, которые он так и не купил до сего дня — просто проблемы со зрением как-то сами собой перестали его беспокоить. Более того, расстояние комфортного чтения реально уменьшилось, хотя аккомодация, конечно же, не улучшилась.

Вскоре после этого открытия один знакомый врач в разговоре упомянул о том, что некий джентльмен, которому он показал ауру с помощью дицианинового экрана, снова смог читать и писать без очков более 24 часов после опыта, хотя до этого он не мог разобрать напечатанный текст без их помощи. Эти два случая привели автора к выводу о том, что свойство красителя воздействовать на людей подобным образом скорее всего не случайно и может хотя бы частично объяснить те изменения в глазном аппарате, которые вызывают способность видеть ауру. Предваряя описание экспериментов, поставленных специально для проверки этой гипотезы, заметим, что были и другие случаи, когда после использования дицианинового экрана люди брали в руки книгу или газету и заявляли, что видят текст без очков лучше, чем прежде. Приведем лишь два примера. Одна леди, пока разговор шел с ее мужем, взяла в руки книгу, после чего изумленно заявила, что «может спокойно читать без очков (которые оставила дома), чего не могла делать уже многие годы». В другом случае один врач после упоминания столь необычного свойства дицианина сам решил попробовать прочитать газету без очков. Обычно это удавалось ему лишь с расстояния вытянутой руки. Теперь же он обнаружил, что различает текст, приблизив газету еще на 6-8 дюймов к глазам.

Каждый, кто замечал временное улучшение зрения, страдал пресбиопией[16], хотя и не слишком сильной. Подобного эффекта никогда не наблюдалось у людей с нормальной рефракцией или с близорукостью.

Поскольку цветные экраны не могут влиять на аккомодацию, все описанные далее эксперименты проводились с учетом других функций глаза. Для этой цели использовался микроскоп, один оборот колеса тонкой подстройки которого поднимал или опускал объектив на 1/100 дюйма. Колесо имело десять делений, каждое из которых соответствовало смещению объектива на 1/1000 дюйма. В таблице III это смещение обозначено буквами «mi» (от англ. milliinches — миллидюймы). В экспериментах использовался самый слабый окуляр и полуторадюймовый объектив. Цветные экраны изготавливались путем заполнения стеклянных ячеек слабыми водными растворами различных красителей: карминового (carmine), желтого (К yellow), метиленового синего (methylene blue) и генцианового фиолетового (gentian violet) соответственно. Насыщенность цвета, по-видимому, не играет никакой роли, главное, чтобы экраны были не слишком темными и обеспечивали достаточную освещенность объекта на предметном столике. Последнее условие, к сожалению, несколько нарушает чистоту эксперимента, поскольку светлые экраны пропускают большое количество белого света.

Эксперимент выполнялся в такой последовательности. При выставленной на ноль шкале колеса тонкой подстройки наблюдатель, вращая только колесо грубой подстройки, фокусировался как можно точнее на выбранную им в поле зрения щетинку в хоботке мясной мухи (далее для краткости — объект). Добившись максимальной резкости, он отводил взгляд на одну-две секунды в сторону, а затем как можно скорее возвращался к объективу, чтобы проверить точность фокусировки. Если после расслабления глаз резкость оказывалась неудовлетворительной, проводилась дополнительная подстройка фокуса. Такая процедура повторялась два-три раза для гарантированного исключения эффектов аккомодации.

Затем между зеркалом микроскопа и объектом помещался цветной экран и наблюдатель заново подстраивал фокус на выбранную щетинку, используя на этот раз только колесо тонкой подстройки (с описанными выше мерами предосторожности для исключения эффектов аккомодации). Измерения проводились по очереди с каждым из фильтров-экранов, и каждый раз положение колеса тонкой подстройки, дающее наилучшую резкость, записывалось.

На следующем этапе наблюдатель смотрел через темный дицианиновый экран на свет около 30 секунд, после чего вся серия экспериментов повторялась в той же последовательности: сперва фокусировка на объект в белом свете, затем через каждый из фильтров-экранов попеременно.

Приведем детальный отчет об одном из таких экспериментов. Наблюдатель А. (см. таблицу III) с описанными выше мерами предосторожности сфокусировал микроскоп на щетинку с помощью колеса грубой подстройки при выставленном в нулевое положение колесе тонкой подстройки. Результат обозначили как 0. Затем под объект поместили желтый экран, который не потребовал перефокусировки. Значит, результат снова 0. Теперь пришла очередь красного фильтра. В красном свете щетинка оказалась не в фокусе, и для восстановления резкости объектив пришлось приподнять над объектом, повернув колесо тонкой подстройки на одну десятую оборота. Результат обозначили как -1 mi. После замены экрана на синий колесо тонкой подстройки пришлось вращать снова. На этот раз лучшая резкость соответствовала его повороту на одно деление от нуля в противоположную сторону, при этом объектив приблизился к объекту. Результат обозначили как +1 mi. С фиолетовым фильтром резкости удалось добиться, дополнительно приблизив объектив к объекту еще на два деления. В итоге смещение колеса тонкой подстройки от нулевого положения составило три десятых оборота, или +3 mi.

Затем наблюдатель взял темный дицианиновый экран и посмотрел через него на свет в течение приблизительно 30 секунд, после чего опять сфокусировал микроскоп на щетинку без всяких экранов. На этот раз оказалось, что объектив микроскопа пришлось приблизить к объекту на +2,5 mi от нулевой позиции, что было надлежащим образом зафиксировано. После этого под объект по очереди помещались красный, желтый, синий и фиолетовый экраны, причем между фокусировками наблюдатель каждый раз в течение нескольких секунд смотрел на свет через темный дицианиновый экран. Результаты испытаний оказались следующими: + 1 mi для красного фильтра, +1 mi для желтого, +2 mi для синего и +3,5 mi для фиолетового.

Этот человек тестировался трижды в разное время, и результаты измерений всегда получались одинаковыми.

Большинство участвовавших в тестировании людей были врачами, имевшими большой опыт работы с микроскопом. Автор сохранял только те результаты (их оказалось пятьдесят), которые во всей строгости соответствовали описанной методике. У одного или двоих испытуемых не хватило усердия, причиной остальных неудач оказалась трудность в исключении эффектов аккомодации. Во время каждой серии экспериментов фокус микроскопа два-три раза сознательно сбивался, причем в то время, когда наблюдатель не мог этого заметить, и если перефокусировка не возвращала шкалу микроскопа точно к исходному положению, данная серия считалась неудачной и не учитывалась. В результате успешной оказывалась не более чем одна из трех-четырех серий. Автор заметил интересный факт: чем большее смещение фокуса требовалось наблюдателю после использования дицианинового экрана, тем легче ему давалось наблюдение ауры. В том случае, когда после воздействия дицианинового экрана смещение фокуса при работе в белом свете превосходило смещение, зафиксированное еще до воздействия дицианина в синем свете, то есть с синим фильтром под объектом, — затруднений в наблюдении ауры почти не возникало. Если же воздействие дицианинового экрана требовало при фокусировке в белом свете меньшего смещения фокуса, чем при простом помещении под объект синего фильтра, то чем меньше оказывалась разница этих двух значений, тем легче наблюдателю удавалось разглядеть ауру.

При использовании микроскопа только для тестирования способности человека видеть ауру нет нужды проводить всю серию тестов от начала до конца. Вполне достаточно следующей процедуры: сперва объект фокусируется и обычном свете, затем — с синим фильтром под ним и наконец — снова в белом свете, но после использования дицианинового экрана. К сожалению, даже эти нехитрые тесты удаются далеко не всегда, поскольку у многих просто не хватает опыта работы с микроскопом.

Некоторые наблюдатели затрудняются настроить фокус с фиолетовым фильтром под объектом. Дело в том, что используемый краситель (генциановый фиолетовый) имеет в спектре пропускания две яркие полосы: одна — с максимумом между 4000А и 4500А, другая — с максимумом между 6500А и 7000А (см. «Атлас спектров поглощения» Кеннета Миса). Эти цвета в спектре слишком далеки друг от друга, поэтому антагонистичны. Фиолетовый экран сохранялся в записях лишь по возможности, ибо полученные с его помощью результаты почти не имеют значения. Следует помнить, что фиолетовый цвет в спектре состоит из узкой полосы вибраций с близкой длиной волны, тогда как все фиолетовые пигменты и красители являются простой смесью красного и синего.

Первые три серии экспериментов, отраженных в таблице III, выполнялись наблюдателями, которым еще не было 40 лет, следующие три — теми, чей возраст находился в интервале от 40 до 60 лет, и наконец третья тройка серий — теми, кому уже перевалило за 60. Десятым наблюдателем Пыл студент-медик, аккомодация у которого была временно подавлена атропином. Одиннадцатый наблюдатель был ясновидящим. Последняя серия в таблице — усредненное значение по всем пятидесяти экспериментам. Верхняя строка в каждой серии отражает показания микроскопа до применения дицианинового экрана, нижняя — после. Цифры объясняют, почему людям старше 50 лет увидеть ауру с первых попыток труднее, чем молодым.

Таблица III.

Результаты экспериментов с микроскопом

на примере 11 испытуемых

Одиннадцатая серия (наблюдатель К.) чрезвычайно интересна тем, что испытуемой оказалась ясновидящая. Автор был очень рад этой возможности, поскольку давно уже задавался вопросом, как сильно глаза ясновидящих отличаются от глаз нормального человека в обычном отношении. К счастью, женщина в совершенстве владела микроскопом и отличалась терпением. У ее мужа был прекрасный инструмент, с которым она привыкла работать. Обратите внимание, что до использования дицианинового экрана цветные фильтры, помещаемые под предметный столик микроскопа, влияли на ее глаза самым обычным образом. Когда же дело дошло до дицианина, воздействие последнего было поразительным — оно превосходило все остальные случаи, с которыми автор встречался до и после этого теста. Эта была та самая женщина, которая заявила, что после воздействия дицианина стала видеть без очков лучше, чем многие годы до этого (с. 83-84).

Для более глубокого понимания описанных экспериментов следует вспомнить некоторые основы элементарной физики. Обычный дневной свет, как известно, состоит из лучей с различными длинами волн. Видимый солнечный спектр имеет шесть главных подразделений (индиго намеренно опускаем): красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой и фиолетовый. Если для разложении света использовать кварцевую призму, за фиолетовой полосой проявится часть спектра, называемая лавандным серым[17], которую некоторые люди вообще неспособны видеть. Интенсивность дневного света максимальна в желтой области спектра; по мере удаления от нее к красной и к фиолетовой границам его яркость для глаза падает. С точки зрения физики нет никаких причин к тому, чтобы желтый цвет в спектре был более интенсивным, чем любой другой — причина чисто физиологическая. Сколь бы чудесным ни казался человеческий глаз, безупречным оптическим инструментом его никак не назовешь. Хроматическая аберрация скорректирована в нем плохо, поэтому разные цвета фокусируются им в разных плоскостях. Красный как наименее преломляемый фокусируется дальше всего от хрусталика, фиолетовый, наоборот, ближе всего к нему. Желтый фокусируется где-то посередине между красным и фиолетовым, и в нормальном человеческом глазе на сетчатку попадает именно фокус желтых лучей. Плоскость фокусировки остальных цветов располагается либо чуть ближе, либо чуть дальше от нее. Необходимая коррекция производится в мозговых центрах. Поскольку фокальная плоскость красных лучей находится за плоскостью сетчатки, для их совмещения хрусталик нужно сместить немного вперед. Это эквивалентно небольшому перемещению объектива микроскопа от изучаемого объекта. Синие и фиолетовые лучи для точной фокусировки, наоборот, нуждаются в смещении хрусталика чуть ближе к сетчатке, что равносильно перемещению объектива микроскопа в сторону объекта.

Таким образом, если объект на предметном столике микроскопа был сфокусирован сначала в белом свете, а затем под объект один за другим начинают подкладываться цветные фильтры, в каждом случае возникает необходимость немного переместить объектив: для менее преломляемых лучей — от предметного стекла, для более преломляемых — ближе к нему.

Вернемся к дицианиновому экрану. До его использования в описанных экспериментах красный свет был единственным, требовавшим отрицательного смещения фокуса по отношению к белому и желтому, в то время как синий и фиолетовый требовали положительных смещений. В серии тестов, выполненных наблюдателем А., после использования дицианинового экрана оказалось, что теперь и красный, и желтый, и синий имели отрицательное смещение фокуса по отношению к белому свету и только фиолетовый сохранил небольшой положительный сдвиг. Это становится очевидным, если из полученного для каждого фильтра значения вычесть +2,5 mi[18]. Относительные смещения окажутся следующими: -1,5 mi для красного, -1,5 mi для желтого, -0,5 mi для синего и +1 mi для фиолетового фильтров.

Эти эксперименты доказывают, что дицианин вызывает в глазе человека изменения, эквивалентные удлинению глаза или уменьшению его фокусного расстояния, которые и позволяют людям, страдающим пресбиопией, читать без очков. Кроме того, из этих экспериментов следует, что если в главном фокусе нормального человеческого глаза фокусируются белые и желтые лучи (лежащие в спектре около линии D), то в главном фокусе глаза, аффектированного темным дицианиновым экраном, собираются лучи, смещенные к фиолетовой границе спектра относительно желтых (возможно, желто-зеленые или зеленые). Это означает, что феномен видения ауры может быть связан с расширением визуального восприятия в области спектра, лежащие за границами видимого света. Тогда образ, возникающий на сетчатке сенсибилизированного глаза при наблюдении ауры и т.п., может объясняться (по крайней мере отчасти) воздействием ультрафиолетовых лучей. Эта гипотеза, кроме того, могла бы объяснить и те цветовые вариации и изменения, которые наблюдаются в ауре с помощью различных экранов или без них, а также с помощью полос дополнительного цвета. Серьезным аргументом в пользу такой гипотезы служит также тот факт, что чем большее смещение фокуса в опыте с микроскопом требуется после воздействия дицианинового экрана, тем легче дается человеку видение ауры.

Из описанных экспериментов со всей очевидностью вытекает, что дицианин обладает способностью уменьшать фокусное расстояние глаза, однако понять механизм этого воздействия очень и очень трудно. Влияния дицианина на аккомодацию не наблюдалось — по-видимому, она не играет здесь никакой роли. А поскольку новых экспериментов пока не придумано, решение проблемы остается искать в чисто теоретической плоскости. Для этого рассмотрим глаз в трех разных аспектах — физическом, химическом и нервном.

Уменьшения главного фокусного расстояния глаза можно достичь путем:

1) увеличения кривизны роговицы или хрусталика (это предположение настолько неправдоподобно, что не требует обсуждения);

2) увеличения показателя преломления среды.

Если причина в этом, воздействие происходит скорее всего на жидкие среды, изменения в которых обусловлены:

a) увеличением доли твердой компоненты в растворе;