Возьми мою боль
Автор: Астрея
Бета: Amber
Рейтинг: NC-17
Пейринг: СС/ГГ
Жанр: Drama/POV
Дисклаймер: отрекаюсь… мои – только тараканы в голове.
Саммари: иногда Ад начинается прямо на земле…
Комментарии: написано в подарок на ДР для DiaboliZza. Самому темному Ангелу из всех блондинок.
Предупреждение: ООС, насилие, UST
Размер: мини
Статус: закончен
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои вымышленны и достигли возраста 18 лет.
Если долго всматриваться в бездну –
бездна начнет всматриваться в тебя.
Ф. Ницше
Он ненавидел эти сборища. Парад роскоши и чванства. Годовщина Победы… Что они сделали для неё? Вся эта толпа, состоящая сплошь из министерских чинуш. А элита светского общества, для которой присутствие на ежегодном «чествовании героев» являлось лишним поводом показать свою лояльность к нынешней власти и шмотки из последних парижских коллекций? Давно ли ношение мантии перестало быть признаком хорошего тона и «правильного» происхождения? Сейчас уже даже самые чистокровные из чистокровнейших ведьмы, кичащиеся своей лазоревой кровью, не гнушаются облачаться в платья вызывающих расцветок и фасонов. Полуголые тела, матово отливающие в сиянии тысячи свечей, среди классически-черных мужских мантий и сюртуков, наводили на мысль о выставленном на показ «живом товаре». Размалеванные лица, фальшивые улыбки…
Приветственный кивок Поттеру, чуть более длительное, не дежурное, рукопожатие с министром, как бы в память о былом… Но он уже отворачивается, со всеми присущими ему непосредственностью и широтой души, распахивает объятья очередному «члену попечительского совета» Хогвартса, Мунго или Азкабана… Да-да, нужно же обеспечить родственникам нынешних сливок общества достойное содержание, ведь в этом суровом оплоте власти и порядка, сейчас, как никогда, полно потомков самых древних фамилий. Так что занавески на окнах, кофе по утрам, прогулки по краю крепостной стены, о которую с ревом разбиваются беснующиеся волны и луковый суп по воскресеньям – это не роскошь, а всего лишь «цивилизованные условия содержания заключенных».
|
|
Скулы сводит, и зубы ноют, и печень пошаливает. Пожалуй, не стоило пить столько виски. Вон, женушка Поттера уже состроила «страшные глаза». Северус поднял бокал, приветствуя Мальчика-Который… которому, похоже, обрыдло все не меньше, чем Снейпу. Спаситель Волшебного мира с облегчением выдохнул, когда его рыжая супруга отвлеклась на беседу с еще одной Героиней Войны. Приклеенная улыбка, и полный безразличия взгляд карих глаз, даже на мгновение не задержавшийся на бывшем профессоре. Пышные каштановые волосы, собранные в замысловатый узел на затылке. Волосок к волоску. Десятки закрученных локонов, сходящихся в сложном переплетении. Прическа, искрящаяся от мелких бусин сеточки, кажется слишком тяжелой для хрупкой фигуры. Длинная шея, полуобнаженная спина с гибким позвоночником, уходящим вниз к плавным изгибам бедер, прячущимся в складках платья. Изящная ножка, то и дело мелькающая в разрезе, отливает белизной. Небрежная поза, бокал шампанского, раскачивающийся в тонких наманикюренных пальчиках.
Ее кожа кажется прозрачной и гладкой, словно шелк платья, скользящий по телу при каждом движении. Под одеждой нет белья, похоже, ей доставляет удовольствие прохладное прикосновение ткани – соски напряглись, острыми вершинками натягивая лиф. Она рассмеялась над какой-то глупой шуткой бывшей мелкой Уизли, откидывая голову назад. Дьявол! Как, как она может такое с ним вытворять? Она ведь знает? Знает, что только при одном взгляде на нее у каждого нормального мужика сразу же становится тесно в штанах, а из головы вылетают все мысли, кроме одной, пульсирующей вместе с кровью, приливающей к члену. И мысль эта отнюдь не о Департаменте по взаимодействию с магглами, возглавляемом этой женщиной, нервно покусывающей полную губу. Какого черта! Хочется просто рвануть ее на себя, а затем вжать в твердую каменную поверхность стены, запустить руки под платье и стиснуть мягкие теплые ягодицы, оставляя отметины. Приникнуть ртом к солоноватой от пота коже, втянуть в себя пряный запах желания. Вдавиться в нее всем телом, чтобы отпустила, чтобы ушла тянущая тупая боль в чреслах. Смять полные груди с большими коричневыми сосками, чтобы закричала, прогнулась, чтобы в глазах погасли последние проблески разума, а осталась лишь одуряющая страсть. Дикая и необузданная. Чтобы всхлипывала от каждого прикосновения к влажным складочкам и истекала желанием, сладострастно извиваясь под его ласками.
|
|
Размазать ее соки по бедрам, увидеть бесстыдные движения навстречу пальцам, входящим во влагалище. Почувствовать, как стенки упруго сжимаются, надавить на маленький сладкий бугорок клитора ладонью и, чувствуя приближение собственного оргазма, вслед за ее конвульсиями, высвободить из брюк стоящий член, твердый, горячий и бугристый. Подхватить под ягодицы, и насадить, распять, с хрипом, с воплем, чувствуя волну, проходящую по хребту, скручивающую внутренности. Вбить, вдолбить в стену, чтоб до слез, до беззвучного крика, чувствуя, что входишь до самого конца, и бедра с чавкающим звуком впечатываются друг в друга. Чтоб умоляла, просила, чтоб оставалась на грани, на самом краю безумного наслаждения скользкая от пота и собственной влаги. Чтобы кусалась и царапалась, оставляя кровавые ссадины на его коже, чувствуя приближение разрядки, и тут же забилась в экстазе, гортанно выкрикивая его имя. Ощутить, как член становится колом, впиться в накрашенный рот, всасывая язык, истязая полные губы. Излиться, освобождая себя от оков желания. От опутывающей паутины сомнений и страхов. Не чувствуя удовлетворения застыть оглушенным, вздрагивающим в последних фрикциях, все еще находясь в ней, смиряя бешеный стук сердца.
|
|
Она прошепчет какие-то слова, цепляясь за его плечи, обвивая ногами бедра, затем бессильно откинется к стене, глядя на него из-под полуопущенных век, затуманенным взором. Он грубо проведет ладонью по ее лицу, стирая остатки помады и капельку крови, выступившую в уголке губ. Сожмет горло, не давая вздохнуть, заглянет в глаза, отстранится, и сперма, смешанная с выделениями потечет по ее ногам. Подогнутся колени, она рухнет на пол, грязная и дрожащая, с волосами, выбившимися из прически, прилипшими к шее и лбу, пытаясь нащупать сумочку с волшебной палочкой. Он отшвырнет изящный клатч начищенным ботинком и встанет перед ней, жестко схватит за волосы, притягивая голову к паху, просовывая опавший сморщенный пенис между сомкнутыми губами. Запутается сильными пальцами в темных кудрях, пока она будет вылизывать яички, перекатывая их в ладонях. Потом нежный ротик примет в себя его мягкость, а он со стоном отдастся на милость маленького язычка, знающего каждую складочку, которую надо разгладить, и дырочку, в которую надо проникнуть, так что ягодицы напрягутся, а член снова нальется кровью, обнажая багровую головку.
Она повернется к нему спиной, прогнется, словно кошка, снимая платье, отбросит его в сторону и опустится на пол, открывая жадному взгляду упругие половинки со сморщенной маленькой темной дырочкой между ними и перламутрово поблескивающими розовыми лепестками в обрамлении слипшихся завитков волос. Он встанет на колени и припадет к ним в долгом поцелуе, раздвигая складочки губами, нежно прикусывая дрожащий и пульсирующий клитор, посасывая, упиваясь терпким вкусом. Разведет в стороны нежно-белые ягодицы, глядя, как сжимается анус, слушая ее стоны и всхлипы, смешанные с бормотанием, пока его палец осторожно входит в тугую дырочку. Она провиснет на вытянутых вперед руках, практически лежа на ковре, сосками будет тереться о длинный ворс, и пальцы вцепятся в него, выдирая из основы, а тело забьется в мощном пароксизме наслаждения. Он выпрямится и, дразня, проведет членом, снизу вверх между нежными бедрами, размазывая ее соки. Усмехнется, услышав хныканье, возьмет за талию и войдет в нее медленно, так, чтобы она почувствовала каждую венку, каждый бугорок. Сильными руками, сдерживая ее нетерпение и стремление насадиться на его ствол, еще пару раз, играя, вставит в скользкую дырочку только головку, чтобы мгновение спустя, вонзиться на всю длину, исторгнув из ее груди вопль удовольствия, смешанного с болью. И раз за разом, с хлюпаньем, с оттяжкой, сильными толчками будет входить во влажные упругие глубины, вцепившись сильными пальцами в оттопыренную попку. Она тоненько завоет, почувствовав приближение оргазма, и еще больше раздвинет ноги, практически распластавшись по полу, поддерживаемая лишь его руками. Пот крупными каплями выступит у него на лбу, вены вздуются на висках и…
– Гермиона, дорогая, пойдем, я хочу тебя кое с кем познакомить, – наглое рыжее убожество по-хозяйски проводит по ее обнаженной спине рукой.
Нет! Нет… Какого дьявола именно сейчас… только не теперь. Неужели кто-то мог подумать, что он, Северус Снейп, пришел сюда почтить память павших и предаться воспоминаниям о былом? Черти уже давно изжарили их всех на сковородках, и ему бы гореть там же при жизни, если бы эта женщина хоть раз подняла взгляд и увидела его, стоящего за колонной, или сидящего на диване, или скрючившегося за камином – в любом месте, откуда была возможность беспрепятственно наблюдать за ней. Слышать ее голос, видеть эту ямку у основания шеи с маленьким непослушным завитком, вечно выбивающимся из прически. Но она никогда не смотрит в его сторону. Его нет. Он – фикция, осмелившаяся выжить и отравить своим существованием жизнь всех Героев. Почему для нее профессор не существовал вовсе? Словно отучившись в школе и закрыв за собой дверь, она оставила там и его. Своего старого страшного преподавателя зелий. Обычное мелкое ничтожество, взирающее на свое божество из укромных уголков.
Как это случилось? Она никогда ему не нравилась. Он ее даже не замечал. Знал, конечно, что рядом со всеми обожаемым Поттером находятся два придатка, вечно путающихся под ногами. Северус никогда даже не хотел ее. Тощая, вечно растрепанная заучка, пытающаяся доказать, что не такая как все. А на самом деле – такая же. Их тысячи. Миллионы. Девочек с сияющими глазами, верящих, что там за поворотом их ждет принц на белом коне, а получающих ишака в нагрузку с вечно пьяным Санчо. Самое лучшее качество в женщине – это ее способность убедить саму себя в том, что она получила от жизни именно то, чего и добивалась. Добивалась. Она хотела его. Любила… любила? Прибежала тогда, после выпускного, едва часы пробили полночь. За дверью стояла, небось. Зачем он открыл? Любопытство. Неистребимое любопытство, которое было с лихвой вознаграждено. Он отнюдь не евнух, и если ему на шею вешается далеко не самое страшное существо женского пола…
Твою мать, он совсем не помнил, как это было. Просто не помнил. Осталось лишь смутное ощущение острых коленок под руками, худых бедер, маленькой груди… Что еще? Пусто. А-а-а… она еще девственницей не была. Признаться, этот факт его обрадовал, потому как было совершенно недосуг миндальничать и рассусоливать – в конце концов, это не он ее соблазнил, а она решила, что хочет переспать с ним. Потому что любит. Потому что жить без него не может. Он отчетливо помнил только лихорадочный шепот и тонкие пальцы на плечах, слабый вскрик, когда он вошел в нее, абсолютно не заботясь о том, готова ли она. Хочешь? Получай, получай, получай… Дьявол, похоже, она тогда даже не кончила. Ну и что? Никто и не обещал, что будет легко. Он сразу же отстранился, приводя себя в порядок и, давая ей время уйти, вернулся к прерванному занятию: пакованию чемоданов. Слава Мерлину, его срок вышел. Все счета закрыты, долги розданы, и даже последнее обещание Минерве, что он доучит выводок оголтелых Героев Войны, было выполнено. Теперь, наконец-то, он сможет пожить для себя, не оглядываясь на прошлое. Он даже забыл, что она так и осталась сидеть там, на кровати и только тихий голос вывел его из задумчивости:
– И что теперь будет, Северус?
– Во-первых, мисс Грейнджер, секс – это еще не повод для того, чтобы называть меня по имени. Своего разрешения я вам не давал. А отвечая на ваш вопрос, сообщаю, что вы немедленно оденетесь, отправитесь к себе в спальню и забудете все, что здесь произошло. Завтра сядете на Хогвартс-экспресс и все будет отлично: пойдете учиться в какой-нибудь престижный ВУЗ, благо мозги вам это позволяют, потом устроитесь на работу в Министерство, выйдете замуж и нарожаете Лонгботтому или Уизли кучу маленьких паршивцев, которые со временем придут сюда, но, хвала всем богам, меня здесь уже давно не будет. Вот так-то. Вперед, дерзайте. Я смог удовлетворить ваше любопытство?
– Но как же так, – девушка прижала к груди простыню. – Я же люблю тебя! Я смогу сделать тебя счастливым! Все будет, как ты захочешь. Мы уедем далеко-далеко, туда, где нас никто не найдет. Ты сможешь заниматься исследованиями, а я…
– Где-то я это уже слышал. Как все это избито и пошло, уважаемая. Неужели вы считаете, что стоит вам придти, раздвинуть ноги, сообщить о своей «любви» – и все? Мне следует пасть на колени и поклясться в вечной преданности? – Северус пожал плечами. – Нет, признаю, все было довольно мило…
– Как вы можете! – она уже почти кричала. – Как вы можете! Я для вас! Да я…
Он метнулся к кровати, схватил ее за плечи и приблизил крючковатый нос к испуганному лицу. Профессор почти выплевывал слова, поблескивая черными буравчиками глаз:
– Вот вы и вспомнили! Спасительница Северуса Снейпа! А я просил? Я хотел? Не нужно мне ваших спасений, жалости и всего остального! Ясно? Мне надоело быть должником каждого встречного и поперечного! Какого дьявола вы приперлись туда после битвы? Я не же-ла-ю! Ни-че-го! Понимаете? Я не люблю вас. Мне вас даже не жаль. Мне вообще на вас наплевать. И мне даже наплевать на то, что вы меня спасли. Моя жизнь этого не стоит. Мне на-пле-вать!
Он с наслаждением ронял реплики на склоненную кудрявую голову:
– Вы думаете, что я позволю вам опутать меня по рукам и ногам этими вашими чувствами? Утянуть меня снова в болото сомнений? Долг, честь, семья – тьфу! Почему вы все не хотите оставить меня в покое? Просто дать спокойно жить? Не встречая на каждом шагу Героев и Героинь? Что вы знаете обо мне, кроме того, что хотели со мной переспать? Вот я о вас – ничего, и мне замечательно живется… Идите, мисс Грейнджер, и никогда, слышите, никогда больше не приближайтесь ко мне! Мне хватит и собственных несбывшихся надежд, чтобы всю жизнь прожить еще и рядом с чужими.
С постели тихо сползла старушка, с впалыми щеками, посеревшим лицом и дрожащими руками натянула на себя платье. Он, скрестив руки, стоял, удовлетворенно наблюдая за ее пьяной походкой. Гермиона едва не промахнулась мимо двери, остановилась и, упершись лбом в косяк, глухо произнесла:
– Я боготворила вас. Я могла бы дать вам все. Я могла бы жить только для вас. Ради вас. Простите. Я больше потревожу вас. Никогда. Но не дай вам Бог, когда-нибудь встретить женщину, которая сделает вам так же больно, как мне сейчас.
И ушла.
Он уехал на следующее же утро, не попрощавшись ни с кем. На кой дьявол ему это было нужно? Впереди было все – все то, чего у него никогда не было, свобода. Это сладкое слово… Он купил маленькую лабораторию, начал проводить исследования, написал пару книг, добился признания в определенных кругах. О Золотом Трио до него долетали некоторые слухи – нельзя жить в Волшебном мире и ни разу не услышать о легендарных личностях. Поттер, как и ожидалось, стал аврором на пару со своим слабоумным дружком Уизли, за которого Грейнджер выскочила замуж менее чем через год после окончания школы. А потом… Потом ему стало не до них: внезапно свалившиеся на голову слава и богатство после такого простенького, но весьма прибыльного зелья со скромным названием «Поцелуй тьмы». Звание «Зельевар Года» за открытие, при упоминании которого ханжи стыдливо отводили взгляды, согревало душу зельевара длинными, осенними вечерами.
Именно тогда все и случилось. Очередной прием в честь… в честь. Раскланиваясь с приглашенными, он, скучая, обводил взглядом толпу, и словно получил удар под дых. Там была она. Она. Она. Она. Она. Что он в ней увидел? Не угасший за долгие годы блеск в глазах? Несгибаемую красоту? Счастье, волнами распространяющееся вокруг нее? Это была вспышка. Он лишь на мгновение задержал в своей руке ее тонкую кисть. Заглянул в спокойные карие глаза. Услышал ровный голос: «Профессор Снейп». И все. Мир сузился до ее размеров и форм. Северус перестал дышать. Перестал жить. Он чувствовал себя живым только рядом с ней. Он приходил в Министерство, как на работу, мечтая столкнуться с ней в коридоре. Ходил на все самые отстойные вечеринки и самые скучные официальные приемы. Он мечтал, он хотел… Он хотел ее. Ему было неважно, что у нее есть муж, дети. Разве его когда-нибудь хоть что-то пугало? Кроме него самого? Вот и сейчас он боялся. Боялся того, что не справится, не выдержит того нового, что свалилось на него. Он чувствовал, что все происходящее нереально, неправильно, но поделать ничего не мог. Такого с ним никогда еще не было. Страшно. До дрожи. До колотья в боку. Хотелось пойти за ней. К ней. Войти в ее жизнь, пусть даже в качестве этого ее придурка мужа. Остаться рядом, чтобы не прогнали. Как пес, хуже, как комнатная собачка. Он готов был отдать все отведенные ему свыше годы, лишь бы иметь возможность просто обнять ее, чтобы голова ее мирно покоилась на его плече, чтобы он мог защитить ее ото всех. И от себя…
Почему? Почему все всегда достается не ему? Почему Гермиона Грейнджер досталась Рональду Биллиусу Уизли? Почему ему принадлежит ее тело, ее душа? Почему ее глаза загораются, когда этот конопатый кошмар приближается к ней? А Северус каждый раз после различных светских «мероприятий» спешит домой, чтобы закрыться на все замки, задернуть шторы, раздеться, встать перед зеркалом, внимательно рассматривая осунувшееся лицо в обрамлении тусклых поникших черных прядей, сутулое худое тело, отливающее желтизной, с огромным членом, стоящим в полной боевой готовности, словно в насмешку? А затем, закрыв глаза, вновь увидит ее язычок, слизывающий с губ капельку шампанского. Ему достаточно лишь пару раз толкнуться в руку, чтобы излиться в ладонь. Чтобы тело выгнулось дугой, а пальцы ног свело судорогой. А потом он затихнет, скрючившись, лежа прямо на полу посреди спальни, пока из груди не вырвется животный крик, гулко разносящийся по огромному пустому дому.
Она улыбается ему. Своему мужу. Как она смеет? Почему не видит? Почему никто не видит, как он сходит с ума от наваждения. А ведь она говорила ему тогда. Она любила его. Ведь любовь не проходит?! Она должна была страдать, мечтать о встрече с ним. Ждать его все эти годы. Она просто-напросто предала его. Растоптала все его чувства! Как она могла? Как посмела выйти замуж, нарожать кучу детей, когда он десять лет ждал этой встречи? Слепая ярость жаркой волной затопила мозг. Он зажмурился. Стереть с лица эту улыбку. Ударить, намотать волосы на кулак и колотить головой о стену, пока тонкие черты лица не превратятся в кровавое месиво. Терзать мягкие груди, выворачивая и щипая соски, оставляя синяки, как метку. Рвать ее тело зубами, словно одичавший бешеный пес. Оттолкнуть, чтобы отлетела, мерзкая, грязная и противная. Чтобы врезалась в первый же попавшийся на ее пути стул, упала и застыла бесформенной грудой измятой, истерзанной плоти среди обломков. Пусть ей тоже будет больно. Больно до стеснения в груди, когда невозможно вдохнуть, а сердце колотится у самого горла в беспорядочном ритме, и покрываешься холодным потом, понимая, что оно может так и захлебнуться кровью, замерев навеки. Почему внутренности выворачиваются наизнанку, скручиваясь в тугой узел? Как же плохо, как тускло…
Северус с удивлением увидел в своей руке бокал на высокой ножке. Гости уже давно разошлись и теперь по залу бегали только домовые эльфы, убирающие со столов, предусмотрительно обходившие профессора стороной. Он большим пальцем размазал перламутровый след по краю фужера и сжал пальцы. Тонкое стекло треснуло, впиваясь в ладонь. Осколки, как в замедленной съемке, полетели на пол и, печально зазвенев, встретились с каменными плитами. Снейп тупо смотрел на рану. Потом растер лицо, словно спросонья. Кровавые полосы прочертили его щеки. Он криво ухмыльнулся шарахнувшемуся от него домовику и, пошатываясь, вышел из помещения.
Бред, какой бред… Он просто болен. Очень болен. Как всегда, самым главным было дожить до утра. Его демоны обычно убираются преисподнюю с рассветом. Надо только лишь дождаться первых лучей солнца и не дать темным ангелам сожрать еще один кусок души. Сейчас он пойдет домой, найдет заветный пузырек с зельем, ляжет в кровать, и в ужасе будет таращиться в темноту, ожидая восхода солнца. Ночь не может длиться вечно*. Но когда-нибудь она останется с ним навсегда.
______________________________________
*Цитата из фика "Сколькими способами можно "подкатить" к девушке?", переводчик Juno
Конец