Карамельно-изумрудный вечер таял за французским окном. Наруто поставил бокал с шампанским на поднос и одернул на себе белый пиджак капитана. Тихо звякнула на плече медаль.
— Капитан, капитан, — весело пропел Киба, — улыбнитесь.
Узумаки мрачно посмотрел на второго пилота и промолчал. Он желал быть недовольным, таким недовольным, чтобы каждый заметил это и принял к сведению. Персиковый свет наполнял просторную комнату, полную нарядных людей. Все они смеялись и говорили, погруженные в светлое предчувствие полета. С вежливой улыбкой персонал проводил экскурсию по небольшому кораблю, предназначенному для первого в мире космического круиза.
Человечество радовалось и волновалось, поддаваясь очарованию неизведанного.
Один Наруто был задумчив и отстранен. Дабы сделаться еще более мрачным, он стал вспоминать свое прошлое, погружаясь в него с головой. Медленно Узумаки закрыл глаза и оживил безграничной силой воображения все произошедшие с ним приключения.
Жизнь никогда не проявляла к нему большой любви. В четыре года Наруто Узумаки, воспитанник детского дома, впервые услышал слово «космос». Оно прозвучало громогласно, как молитва, в темноте общей спальни и эхом отразилось от стен. Мгновенно раздался смех, и вздохнули проеденные молью шторы.
Каждую ночь Узумаки просыпался и смотрел в широкое окно. Звезды на небе мерцали холодно и скупо, влекли к себе, дразня несбыточным мечтанием.
Космос звал. Космос ждал. Наруто мечтательно закрывал глаза, представляя себя пилотом. На крыльях одичалого сознания летел он далеко- далеко, на ту сторону Вселенной…
Легко было поверить в обман звезд, особенно, если живешь без отца и матери в военное время.
Для кого-то строился добротный дом, для кого-то нежился в океане закат, Наруто Узумаки же каждый день вставал к тренировке, как к ранней обедне, и занимался до изнеможения. Не обращал внимания на издевки и бился не на жизнь, а насмерть, защищая честь своей звездной мечты.
Спустя пятнадцать лет томления и труда молодой капитан Узумаки уже стоял у штурвала своего первого космического корабля — старого ржавого корыта, которое и летать-то могло лишь по одной родной галактике. Тогда-то и захотелось Наруто прыгнуть выше головы. Он стал вхож в высшее общество, которое, однако, относилось к нему с подозрением. Во главе высшего общества стоял Фугаку Учиха — крупнейший спонсор космической отрасли. Богатый, тираничный, один из тех, кому позволено все — он держал в ежовых рукавицах весь флот. Однажды он привел на презентацию своего младшего сына, красивого, высокомерного и прекрасно образованного. Наруто смотрел на него, как смотрит нищий ребенок на витрину со сладостями.
Саске тоже занимался пилотажем. Сначала молодой Учиха стал Наруто соперником, потом — другом. Странная привязанность крепла с каждым новым днем. Учиха вынужден был отступить: семья давила на него. Он начал пить, ходить по заведениям, где его пичкали бог знает какой дрянью. Наруто просил, умолял, преследовал — но все было без толку. Семья не давала Саске и шага ступить самому. Так продолжалось около года, потом Саске вернулся.
Пришел к Узумаки домой и долго выжимал из дверного звонка отчаянную трель. Наруто друга впустил, хотел помочь раздеться и увидел под одеждой лилово-желтые синяки.
В тот день он не выдержал. Они оба не выдержали. Наруто до сих пор помнил, как Саске хватался за него, как вскрикивал и шептал себе под нос
ругательства. Он позволил взять себя и на кровати, и в душе, и даже на кухне. Потом долго смотрел Наруто в глаза и говорил, что тот спас его.
На следующий день Саске высказал клану все, что о нем думает, и устроился работать менеджером в магазин бытовой техники. Он смирился с потерей любимой работы — принял это как наказание за совершенные ошибки. Наруто с работы не уволили, потому что Саске грозился привлечь прессу.
Те года походили на сказку: Наруто чувствовал себя очень спокойно. Он вскоре женился на Саске и предложил ему перебраться в квартиру побольше. Пять долгих лет они прожили вместе, не безмятежно, но счастливо. Однако звездный дурман сошел так же быстро, как нашел. Социальное осуждение, потеря несмирившихся друзей, отказ в усыновлении ребенка заставили Узумаки принять предложение Фугаку встретиться и поговорить.
— Вы с ним из разных миров, — сказал тогда отец Саске, — и совместная жизнь причиняет страдание вам обоим.
Еще бы она не причиняла страданий! Клан Учиха контролировал каждый их шаг. Фугаку не давал Наруто продвинуться по службе, не выпускал в космос, а Саске не смог даже открыть магазин — они ничего не могли добиться вместе. Кислород молодым людям перекрыли, и они, загнанные в угол, начали задыхаться.
— Саске скучает по космосу, — задумчиво произнес Наруто. Фугаку безразлично пожал плечами.
Наруто сказал ему, что согласен на развод. Еще два года после этого они с Саске судились, и никто не видел, чтобы они обменялись хотя бы парой слов. Каждый получил, что хотел: клан — Саске, а Наруто — свою мечту. Свой безграничный страшный космос.
Когда тяжба наконец кончилась, Узумаки принял уникальное предложение управлять первым в мире космическим круизным лайнером. Наруто был
гениальным пилотом, просто созданным для этой роли — вопросов ни у кого не возникло.
— Поздравляю, — сказал Джирайя, старший пилот, похлопывая своего подопечного по плечу, — ты это заслужил.
Наруто только нахмурился и активировал объемную карту. Червонное золото звезд мгновенно рассыпалось по синему бархату космоса.
— Почему именно эта галактика? Она ведь почти не изучена.
Джирайя устало потер лоб и сам свернул карту. Медленно угас свет в космической лаборатории.
— Все просто: там красиво. Сам же понимаешь… этим мешкам с деньгами только и нужно, что хлеба и зрелищ. Встряхнуть свои закостенелые душонки.
Тень мрачной усмешки скользнула по лицу старшего пилота.
Узумаки покачал головой и сел в офисное кресло. Оттолкнулся от стола и покрутился, смотря на своего учителя исподлобья.
— Это небезопасно. Джирайя снова усмехнулся:
— Именно поэтому капитаном назначили тебя.
Наруто дерзко улыбнулся, скрещивая руки на груди, — он принял брошенный вызов. Неизвестные звезды влекли: Узумаки слышал их неразборчивый шепот прямо у себя в сердце.
Знал бы он, насмешник, кем будут его пассажиры!..
Размышления заставили Узумаки отвлечься от жестокой реальности. Он пропустил тот момент, когда к нему подошел один раздраженный молодой человек и спросил довольно резко:
— … Кто строил маршрут?
Наруто вздрогнул и резко поднял голову, отгоняя воспоминания прочь. Прямо перед ним стоял Саске и мрачно смотрел на своего бывшего любовника и мужа.
— Кто надо, — громко огрызнулся капитан.
Несколько людей притихли, заинтригованные легкой ссорой, плавно переходящей в конфликт. Кружилось вокруг вранье, как стая ворон.
Саске сжал кулаки.
— Это неизученная галактика, на территории которой, к тому же, замечено какое-то подозрительное скопление космической пыли. Даже самые мощные телескопы не…
— Я умею читать отчеты, Саске. Ни тебе, ни другим пассажирам не о чем беспокоиться.
Узумаки нахмурился. Несколько других пассажиров уже подошли, взволнованные произнесенными словами. Какаши, один из мультимиллионеров, спонсирующий космическое оборудование, с недоверием посматривал на молодого капитана. Владелица крупнейшей компании по продаже внеземных металлов, Кагуя, сложила руки крестом, а потом и вовсе решила позвонить, что называется, "куда следует". Представитель прессы на борту, Данзо, записал что- то в старомодном блокноте и нахмурился.
Наруто произнес пламенную речь и клятвенно заверил всех в абсолютной безопасности полета.
Тем более, корабль для испытательного круиза выдали совсем новый, с прекрасной маневренностью и новейшим оборудованием. Персонал прошел строгий конкурс и свое дело знал.
Подошедший Киба вдруг решил поддержать друга и коллегу: вальяжно приобнял его за плечо и громко сказал:
— Наруто — отличный парень. Вы можете доверить ему свою жизнь. Саске холодно усмехнулся и прикрыл глаза.
— Один раз я уже сделал это и горько пожалел.
Эти слова упали камнем на еще дышащую надеждой грудь.
Все замолчали. Саске смотрел за спину Наруто, где висело небольшое зеркало, отражающее лицо Фугаку. Старший Учиха едва заметно улыбнулся и закрыл глаза.
— Не надо, Саске, — прохладно сказал он, касаясь спины сына ладонью,
— здесь не место для сцен.
Младший Учиха отвернулся и пошел прочь. Наруто так и остался стоять посреди зала, словно громом пораженный. Он вдруг почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза, как уходит из тела жизнь.
Узумаки достиг своей мечты и храбро бороздил бездонный океан космоса. Наруто испытывал гордость и удовлетворение, но он не был счастлив: словно странник, забывший свое имя в пути, бродил он меж звездами, ища одну- единственную… ту, что не обещала исполнения мечты и безграничного счастья, но зато даровала душевное спокойствие.
Но корабль Наруто давно проплыл мимо заветной звезды, и ее скупое сияние теперь медленно угасало позади.
— Как твои дела, Наруто? — с холодной вежливостью спросил Фугаку. —
Снова женишься?
Узумаки встрепенулся.
— Да, планирую в конце года…
Старший Учиха чуть усмехнулся, провожая взглядом удаляющуюся фигуру сына.
— Проживешь, не опечалишься. Хината — хорошая девушка. И как же стало тошно, душно.
— Рад, что Вы одобряете, — зло проговорил Узумаки и, не извиняясь, вышел из залы.
На террасе было прохладно. Майская ночь дышала нежностью и любовью. Желтый свет фонаря путался в свежей листве. Несколько машин пролетело мимо.
В темном углу террасы стоял Саске и курил. Ядовитый дым поднимался к небу, и слабый ветер уносил его прочь. Лица молодого Учихи не было видно, горел только в мягкой темноте алый огонек сигареты.
Саске облокотился на перила и поднял голову, прислушиваясь к отсветам луны. Затем он докурил, бросил окурок в пепельницу и достал из пачки новую сигарету. Чиркнула зажигалка.
— С каких это пор ты куришь?
Учиха вздрогнул, но промолчал, даже не повернувшись.
— Иди назад, Наруто.
— Саске...
Учиха, казалось, весь состоял из лунного свечения. Грубыми словами мстил он за муки своего надменного одиночества. Свежи еще были воспоминания о двухгодичной тяжбе, о жадных репортерах, питавшихся чужой печалью. Учиха тогда оказался один на один с жестокой публикой. Среди смешков, среди злой радости и горя Саске стоял один, опустив плечи. В суде отвечал односложно и уверенно. Саске играл назначенную роль добросовестно, чтобы взволнованной толпе герой действительный остался неизвестен.
Учиха задумчиво посмотрел на горящую сигарету, а потом затушил ее прямо о собственную руку. Несложно было претерпевать боль. Но сколько же этой боли, сколько… ей не было конца.
— Очень по-взрослому, — нервно фыркнул Наруто и, спрятав руки в карманы, побрел назад к гостям.
Презентация, посвященная первому в мире космическому круизу, подходила к концу. Гости и будущие пассажиры постепенно расходились. Капитан покинул зал последним.
До взлета оставалось около восьми часов. На борту корабля должны были собраться пять пассажиров. Наруто никогда раньше не имел дело с пассажирами (не говоря уже о пассажирах-бывших-мужьях). Он отказывался признавать, что нервничает, что у него дурное предчувствие.
Домой Узумаки не пошел, решил отоспаться в кабинете на космодроме — не впервой. Молча шел капитан по пустынной улице, полный невеселых дум. Ночь обесцвечивала землю, поглощая живые краски.
Река становилась туманней, а зов незнакомых звезд — громче.
С трудом дождался Наруто времени отправления. Красными виртуальными точками отметил на карте свой дерзостный путь и приготовился к взлету. Киба, сидящий в кресле второго пилота, сладостно вздохнул и вытер со лба пот.
Заревели двигатели, легко поднялся в небо корабль, заходя на взлетную полосу. Скоро он должен воспарить над асфальтом и улететь в бескрайнюю ночь космоса.
Необычайная легкость наполнила сердце Наруто — ему не тяжело теперь покидать дом. Нет, Земля — чужой остров, последняя с ней разорвана связь.
— Разрешаю взлет, — хрипло сообщил динамик.
Наруто выдохнул, уверенно потянув на себя удобный штурвал. С огромной скоростью летел корабль вперед, пока не угодил в холодные объятия ночи — той, которой нет конца.
И тогда стих наконец Земли отчаянный плач.
Глава 2: Лунатики
Прошла уже неделя с момента начала первого в мире космического круиза. Пассажиры любовались красотами неизведанной галактики, немногочисленный персонал нервничал и суетился, организовывая все новые и новые развлекательные мероприятия.
Маленькая столовая с огромным смотровым стеклом была полупуста: большинство пассажиров уже поужинали и теперь прогуливались по кораблю или играли в бридж.
Шимура Данзо, жесткий и беспринципный журналист, не отдал предпочтение ни тому, ни другому. Он задействовал все свои связи, пошел на шантаж и подлость (впрочем, не впервой), чтобы заполучить желаемое: оказаться на одном борту со знаменитой семьей Учих. Скандальная история с разводом волновала Данзо, он знал наверняка — здесь были свои подводные камни. Интуиция еще никогда не подводила его, и сейчас Шимура отчетливо чувствовал сладковатый запах сенсации.
Для кого-то горели в своем холодном великолепии звезды, для кого-то ставились карточные столы… Данзо же стоял, прислонившись спиной к стене, и подслушивал невеселый разговор.
Фугаку и Саске сидели за небольшим столом по другую сторону стены и неохотно беседовали. Младший Учиха медленно откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза. Подошел официант и подлил Фугаку еще воды в прозрачный бокал.
— Кто занимался поставкой еды на борт? — сухо спросил Фугаку так, словно Саске лично отвечал за все, связанное с круизом.
Тем не менее младший Учиха ответил:
— Должно быть, одна из наших дочерних компаний, отец. Фугаку нахмурился.
— Управляющему надо немедленно дать расчет. Еда отвратительна —
мерзкий привкус.
Саске чуть приподнял брови и потер переносицу.
— Я ничего не почувствовал.
Фугаку не ответил, сложил приборы крестом и тоже откинулся на кресло. Долгое время он мрачно смотрел на сына, раздумывая о том, как же хорошо, что
Саске положил-таки конец этому безумию. Гомосексуальный брачный союз, безусловно, подпортил репутацию клана Учих, но хотя бы кончилось все более- менее благополучно: младший сын одумался и вернулся.
— Надеюсь, мы перелистнули эту страницу, Саске, — строго сказал Фугаку, пристально смотря сыну в лицо.
Саске так и не открыл глаз.
— Какую страницу?
— Ту, которая вся исписана статьями о твоей ориентации. Сейчас, когда пресса немного утихла, не вздумай выкинуть что-нибудь. Я не собираюсь снова решать твои проблемы.
— Весь мир давно толерантен, отец.
— Меня не интересуют безнравственные идиоты, полагающие, что ряженые мужчины — это нормально. У нашей семьи и страны свои ценности, и ты очернил их все.
«Такие ценности и очернить не жаль», — зло подумал про себя Саске, но ничего не сказал.
Не было ничего страшнее на Земле, чем скопление людей, подобных Фугаку, — людей, знающих <i>как надо</i>. Саске невольно задумался о том, почему человечество ломало голову над загадкой космоса, в то время как существовали проблемы гораздо более актуальные.
Фугаку встал из-за стола, оправил пиджак и добавил:
— Любовь — это просто болезнь. Если не хочешь лечиться, то хотя бы не выставляй все напоказ.
Младший Учиха усмехнулся и едва заметно покачал головой. Патриархальный отец считал его нездоровым, и в этом не было ничего удивительного.
Фугаку ушел к себе в каюту, не прощаясь. Проходя по коридору, он заметил Данзо и остановился недалеко от него.
Шимура был опытный мерзавец и только потому не потерял самообладания. Старший Учиха облокотился о поручень и задумчиво посмотрел в бездну космоса.
Мимо медленно проплывали необитаемые планеты, сменяя одна другую в бесконечном пестром хороводе. Первозданная красота неизвестной галактики сохраняла свое мрачное совершенство.
Спустя какое-то время старший Учиха все же заговорил:
— У меня для Вас кое-что есть, — холодно сказал он и достал из внутреннего кармана пиджака сложенный в два раза лист.
Данзо скрестил руки на груди.
— Что это?
Фугаку передал ему лист и недобро усмехнулся.
— Прочтите.
Немного поколебавшись, Шимура взял лист и развернул его. Посередине ровным шрифтом была напечатана одна только фраза: «Будь ты проклят».
Чем-то жутким, загробным веяло от короткого искреннего послания. Боль просачивалась сквозь ровные буквы.
Данзо нахмурился и опустил лист.
— Нашел сегодня под дверью своей каюты, — с усмешкой рассказал Фугаку, потирая подбородок, — не хотите провести журналистское расследование?
— Охотно, — сухо согласился Данзо и убрал письмо в карман.
Фугаку оправил пиджак и отправился к каюте. В самом конце коридора он чуть пошатнулся, но затем пошел уверенно и твердо. Данзо пристально смотрел ему вслед.
Спустя минут тридцать на палубе появился взъерошенный Наруто Узумаки и буквально вихрем пронесся мимо Данзо, едва не сбив того с ног.
Виновато улыбнувшись, он скрылся за поворотом и скользнул в кабину пилота. В беспокойстве прошелся Наруто по пункту управления и остановился
посреди помещения. Киба оглянулся, но быстро потерял интерес и снова склонился над планшетом, чтобы продолжить расчеты.
Узумаки зачем-то переключил несколько разноцветных рубильников и вздохнул. Тихо шумели моторы, за стеклом все кружился хоровод незнакомых планет. Бесшумно плыл космический лайнер по таинственным просторам вселенной.
Инузука нахмурился и перепроверил расчеты. Но цифры были точны.
— Что-то не так? — спросил Наруто, нервно одергивая на себе одежду. Киба зевнул и отложил калькулятор.
— Да нет. Немного сбиваемся с курса: гравитация здешних планет сильнее, чем мы думали.
Капитан корабля посмотрел на часы, вздрогнул и пошел к двери.
— Гравитация? Странно… перепроверь-ка, — коротко приказал он и вышел.
Когда дверь заблокировалась, Киба показал первому пилоту язык и устало прикрыл глаза. Он нервничал и злился, невзначай вспоминая, что карьера пилота не сложилась, сестра вышла замуж за человека, который потерял все, а собственные мечты сводились лишь к желанию элементарного покоя. Инузуку обычно брали на борт с большой неохотой — он был очень самоуверенный молодой человек и обо всем имел свое мнение.
Анализировать гравитацию неизвестных планет Киба не стал, полагая это излишней мерой предосторожности. Космос молодой человек воспринимал несерьезно, пилотировал, играя: легко и с удовольствием.
Не подозревая о халатности Инузуки, Наруто быстро шел по палубе к жилому коридору — в его сиреневом полумраке он столкнулся с Саске.
Тот хотел было пройти мимо, но Узумаки крепко схватил его за локоть. В черных глазах блеснула ярость.
— Надо поговорить, — тихо сказал Наруто, слегка разжимая пальцы. Саске горько усмехнулся.
— Вряд ли. Не о чем больше разговаривать.
Невыразимая боль кольнула сердце, Наруто хотелось выть от бессилия —
он не мог выбраться из ловушки, в которую сам же себя и загнал.
Абсолютная тишина космоса нарушалась звуками прерывистого дыхания. Узумаки казалось, что он ничего не видел перед собой — лишь фиолетовые скрещения теней на стене.
Щелкнули электронные часы, и новая минута ознаменовала конец притворства.
Наруто вздохнул и вдруг резко притянул Учиху к себе, обнимая. Саске вздрогнул всем телом и сразу же оттолкнул его от себя. Корабль слегка качнуло, замигала лампочка, а в черной дыре коридора мелькнула какая-то тень.
Зловещий сиреневый полумрак обволакивал пространство, слепил и мучил, вызывая головную боль.
Узумаки нахмурился и не смирился с отказом: снова привлек к себе Саске и на этот раз поцеловал. Сначала в щеку, потом в шею и губы, с нежной осторожностью перебирая черные пряди.
— Перестань, — выдохнул Учиха, попытался отступить и не смог.
Наруто прижал его к стене и яростно поцеловал. Учиха не двигался какое- то время, но затем сдался — он всегда был тем, кто сдавался — и вцепился пальцами в широкие плечи, отвечая на поцелуй. Гибкое, знакомое тело Саске сводило Наруто с ума: оживали в памяти забытые ощущения и образы. Он не мог остановиться — отчаянная горькая страсть затопила измученное сердце. Узумаки любил Саске слишком долго, слишком тяжело, это чувство невозможно было выносить. Любовь тянула его в бездну.
Саске тихо застонал, когда Узумаки скользнул ладонью по горячей коже живота. Откинув голову назад, Учиха толкнулся навстречу ласкающей ладони… зажмурился так, словно сдерживал слезы.
Наруто резко приподнял любовника, заставив его обвить ногами свою талию, и разблокировал дверь каюты. Все было кончено.
Эта простая мысль смогла отрезвить Саске — страх привел его в чувство, и он все-таки смог отпихнуть от себя Узумаки, не позволяя занести себя в каюту.
Они оба тяжело дышали, сбитые с толку. Крутился за стеклом калейдоскоп космоса, шумели двигатели и где-то играла опера.
— Ты что, осатанел? — холодно спросил Учиха.
Наруто вздохнул и прислонился к стене. Затем он медленно провел ладонью по щеке Саске, ласково касаясь пальцами светлой кожи.
— Я по тебе очень скучаю.
— Хватит ныть, — отрезал Саске, — мы уже выяснили, что у нас нет другого выхода.
— Господи, нам уже под тридцатник, а мы все прячемся по углам, как школьники. Мне, право, даже стыдно. Вечно мы скрывать не сможем.
— Фиктивный развод был твоей идеей, — прохладно напомнил Учиха, прислоняясь носом к смуглой щеке.
Наруто улыбнулся, крепче прижимая Саске к себе.
— Твой отец мне ее подбросил, когда говорил, что развод решит наши проблемы. Просто поразительно, как это он купился на эту бутафорию… как они все купились. Господи, какая чушь. Я так люблю тебя.
Учиха милостиво позволил себя обнять. Задумчиво опустил он подбородок на плечо Наруто и посмотрел в темную дыру коридора. Усталость одолевала Саске, гасила в нем последние искры жизни, которых и без того уже хватало лишь на тяжелые редкие улыбки — для одного Наруто, разумеется. И не было ни конца ни края этому кошмару, бесконечному, как космос.
Все знакомые, родственники и коллеги считали, что Наруто и Саске не связывало ничего, кроме тяжелых воспоминаний. Никто не подозревал о маленьком спектакле, об этом простом и вынужденном обмане.
Ложь претила Наруто и Саске, внушала отвращение и висела камнем на шее, но что могла дать им правда? Только страдания и разрушенные мечты.
Уже который месяц разыгрывали они из себя не то друзей, не то врагов — в зависимости от настроения, а потом забивались каждый в свой угол и все ждали, ждали чего-то… возможно, того светлого будущего, которого им не суждено было достичь.
что…
Наруто чуть отстранил от себя любовника и пытливо заглянул ему в глаза.
— Ты не мог бы… — начал он неуверенно, закусив губу, — сказать мне,
Саске закатил глаза.
— Да, а потом мы вместе заварим ромашкового чая и…
— Саске…
— Ладно. Я люблю тебя, — спокойно перебил Учиха, не отводя взгляд. Наруто отстранился и спрятал руки в карманы. Одна только печальная
любовь была его утешением, когда погас наконец свет исполненной мечты.
— Тогда надеюсь увидеть тебя сегодня ночью снова в моей каюте. Учиха фыркнул и развернулся, чтобы уйти.
— Надейся.
... Коридор опустел. Медленно вышел Данзо из своего укрытия и в ярости ударил кулаком по стене.
Он чувствовал себя идиотом.
Это же было очевидно. Очевидно с самого начала, что два этих упрямых придурка слишком просто сдались. И почему только никто не подумал о такой простой вещи раньше? Почему так легко весь мир поверил в страшную сказку о тяжелом разводе?
Люди во все времена рады были обмануться, и Фугаку, по всей видимости, обманулся вместе с ними.
Шимура почувствовал резкое желание закурить — его же обвели вокруг пальца, как дурачка из провинциальной газетенки. Велико было искушение поддаться гневу — и Данзо не устоял: развернулся и направился в каюту Фугаку, намереваясь все ему рассказать. В лучшем случае старший Учиха предложит ему денег, в худшем — Шимура просто опубликовал бы отличную статью. А два этих умника — эти Ромео и Джульетта нашего времени — при любом раскладе получат, что заслужили.
Данзо криво усмехнулся и нажал кнопку электронного звонка. Никто не открывал дверь, но она не была заблокирована. Шимура открыл ее, не вспоминая о приличиях, и зашел в каюту.
Там было темно и тихо. В воздухе витал тошнотворный запах сенсации. Данзо повернул голову и замер.
В белом кресле у иллюминатора сидел Фугаку. Медленно по его виску текла кровь, в сиреневом полумраке казавшаяся неестественно-фиолетовой. Данзо приблизился и равнодушно осмотрел тело. Безуспешно пытался он нащупать пульс.
Пульса не было. Перед глазами Шимура вырисовывалась скандальная статья. Завитушки сливались в буквы, смело прославляющие имя своего великого творца — гениального журналиста.
Отлетела душа в жадную пасть космоса, чтобы вечно скитаться вдоль ряда безвестных планет. В сиреневом мерцании каюты осталась одна страшная оболочка. Фугаку Учиха был мертв.
Глава 3: Горизонт событий
В космосе невозможно понять, когда именно наступило утро. Космос — это вечная ночь. Люди боятся ночи, но не боятся космоса — они гордятся первым полетом на Луну и харизматичным «поехали».
Космос — это прорыв человечества. Жаль только, самому космосу забыли об этом сообщить.
Наруто медленно повернул голову на бок, чувствуя на шее влажные поцелуи. Сегодня капитану снился странный сон: он видел всех своих пассажиров, каждый из которых держал в руках по кирпичу. Медленно опускали пассажиры кирпич на кирпич, воздвигая башню.
А сам капитан стоял неподвижно у этой башни, и в руке у него был кирпич. И во сне Наруто точно знал, что этот кирпич станет последним в ужасной постройке.
Электрический свет слепил глаза. Узумаки приподнялся и оказался нос к носу с Саске.
Тот вздохнул, наполняя воздух запахом мятной зубной пасты.
— Доброе утро, — тяжело улыбнувшись проговорил Наруто.
Это утро многое значило для них обоих. Хотя в действительности, конечно, никакого утра не было.
Саске молча перебирал его волосы. Вкус долгожданной свободы оказался горьким.
— Они все знают, — тихо сказал Учиха, откидываясь на подушку.
Наруто фыркнул и отыскал под одеялом ладонь Саске. Медленно помассировал ее большим пальцем, а затем крепко сжал.
— После твоих сегодняшних ночных криков — это уж точно. Учиха зло ударил его подушкой и поднялся, садясь на кровати.
— Сейчас не время для веселья, Наруто.
Узумаки тоже приподнялся и обнял Саске со спины, утыкаясь носом в волосы. От Саске всегда так приятно пахло.
— Да ни черта они не знают, Саске. Даже понятия не имеют.
Какое-то время они просто сидели в уютной тишине, наслаждаясь долгожданной полной близостью. Ощущением того, что не нужно больше разыгрывать спектаклей. Не нужно больше представляться теми, кем они никогда и не являлись: врагами, друзьями, просто знакомыми.
Учиха вдруг едва ощутимо вздрогнул и перевел на Наруто пытливый взгляд. Он молча смотрел на любовника, будто ждал от него какого-то ответа.
Узумаки испугал этот взгляд. Он хотел было сказать что-то, но раздался дверной звонок. Обитатель соседней каюты, Какаши, прохладно напомнил Наруто и Саске, что все пассажиры собираются в гостиной для обсуждения вчерашнего происшествия.
Капитан корабля вздохнул и, не говоря ни слова, сразу отправился к месту встречи. Учиха сказал, что ему нужна «еще пара минут», и этим напугал Наруто до крайности — всю дорогу до общей гостиной он размышлял над тем, что могло так взволновать Саске.
Узумаки пришел одним из последних. Под пристальным взглядом пассажиров он опустился в кресло и стал ждать. Разговор не клеился.
Не выдержав тишины, первым заговорил Киба:
— Итак, мы выяснили, что Фугаку Учиха был убит почти сразу после ужина?..
В желтом полумраке гостиной вообще было довольно тихо. Данзо внимательно смотрел в монитор, просматривая записи камер наблюдения. Иногда раздавались слабые щелчки неизвестного происхождения, будто шел страшный отсчет.
Шимура откинулся в кресле и достал из кармана сложенный пополам
лист.
— Логично, — сказал он сухо, — было бы предположить, что автор этой
записки и есть убийца.
Пассажиры вытянули шеи. Данзо поднял вверх маленький белый лист, а потом развернул его, демонстрируя написанное послание. Кагуя скептически усмехнулась и медленно поправила складки белого платья. От нее веяло холодом и тайной. Женщина была умна и горда до спесивости, влиятельна в политической сфере. За всю поездку она не произнесла и двух слов, хотя многие считали ее блестящим оратором.
— Любой из нас мог написать это, — заметил Какаши, лениво перелистывая страницы своей книги.
Он был самый таинственный пассажир космического рейса: никто не знал точно, как выбился он в люди. Знали только, что он, как и Наруто, из крепких низов, что путь его к славе оказался тернист. Хатаке вместе с другими работниками устроил какую-то забастовку, в следствии чего и попал в управление. Но история эта была весьма туманна.
— Что за чушь! — нервно воскликнул вдруг Киба.
Данзо мрачно на него посмотрел. Он полагал, что умел читать людей, как открытые книги. Шимура нередко выводил собеседников из себя, безжалостно провоцируя их на необдуманные действия. Он любил искать болевые точки и бить по ним с постмодернистской жестокостью. Для Данзо не существовало ничего святого, и он почти гордился этим, категорично отзываясь обо всем — даже и о том, о чем имел представление весьма отдаленное.
— Разве ваша сестра не вышла замуж за человека, которого Фугаку заставил побираться на улице? Из князи в грязи, должно быть, несладко им пришлось.
Киба сжал кулаки.
— Ладно! — закричал он. — Это я напечатал записку. Моя сестра одна воспитывает детей, ее муж пьет… вся их жизнь рухнула.
— Зыбкий, значит, у нее был фундамент, — холодно сказал Наруто, скрещивая руки на груди.
Инузука резко поднялся с кресла и смело пошел ко второму пилоту. Однако чем ближе он подходил, тем меньше решимости читалось в его действиях.
— Замолчи, — почти шепотом проговорил Киба. — Я ненавидел его, но убивать никогда бы не стал.
Наруто вдруг побледнел, пораженный какой-то ему одному понятной идеей. Он поднялся, обводя затуманенным взглядом всех собравшихся
пассажиров. Они все сохраняли молчание. Тогда Наруто, прочистив горло, заговорил:
— Я… я хочу признаться.
— Если ты о своих чувствах к Саске, то мы все уже в курсе, — лениво сообщил Хатаке и отложил наконец книгу, — весьма недурная задумка, надо сказать.
Узумаки опустил взгляд.
— Нет, это… это я убил Фугаку. Я ненавидел его за то, что он сделал с Саске. Мне надоело притворяться — нужно было рассказать ему, и я рассказал. Он не был в восторге, и мне пришлось его убить. Это вышло случайно… не знаю, что на меня нашло.
Какаши поднялся.
— Решил избавиться от угнетателя и подняться с колен? —
поинтересовался он.
— Да, — подхватил Наруто, кивая головой, — именно так и решил.
Киба смотрел на него с ужасом. Кагуя медленно провела бледной ладонью по волосам и тихо спросила:
— Ты ведь понимаешь, что по прилете на Землю тебя будут судить, не так ли? Лучше бы найти очень хорошего защитника.
Эта женщина всегда обращалась ко всем только на «ты».
Узумаки закусил губу и кивнул.
— Да что за бред! — воскликнул Инузука, отойдя от первого шока. — Я же видел его после ужина в пункте управления. Он не мог этого сделать!
— Киба, помолчи, — нервно перебил Узумаки.
Он хотел было идти, но неожиданно дверь гостиной бесшумно открылась, и на пороге показался Саске. Он был спокоен и собран, одни лишь синяки под глазами и усталый взгляд ясно говорили о том, сколько времени он провел в тяжелых размышлениях. Наруто посмотрел на любовника, и сердце его болезненно дрогнуло.
Саске молча зашел в комнату, стараясь ни на кого не смотреть, и твердо сказал:
— Я хочу признаться в убийстве своего отца.
Воцарилась тишина. Данзо в раздражении закрыл лицо ладонью. Киба вдруг с яростью швырнул стакан в стену и схватил Учиху за отвороты рубашки.
— Это что, по-вашему, грёбаная игра?!
Саске нахмурился и вопросительно посмотрел на Наруто. Тот отвел взгляд.
— У нас тут уже есть один убийца, — с усмешкой пояснил Какаши, указывая на капитана корабля, — каждый из вас подумал, что другой виновен? Забавные вы люди, однако.
— Идиот, — злобно выдохнул Саске.
Шимура мрачно раздумывал о том, как же ему надоели двое этих голубков.
— Давайте только обойдемся без банальных романтических сцен.
Исчезните оба отсюда.
Наруто почувствовал, как у него краснеют даже уши. Он неловко отступил и сел в кресло, не собираясь никуда уходить. Подумав немного, Учиха опустился рядом, на подлокотник, и коротко посмотрел на любовника. Узумаки хотелось думать, что теперь Саске ощущает себя хотя бы немного более счастливым, а не страдает еще сильнее.
— Надо найти орудие убийства, — объявил Данзо, задумчиво скрещивая руки на груди.
Наруто незаметно притянул к себе ладонь Саске и переплел пальцы. Ему нравилось, что теперь можно было делать это, не скрываясь. Саске отстранился.
— Табакерка, — глухо сказал он. Все повернулись к младшему Учихе.
— У него была табакерка с символом нашего клана. Он носил ее как талисман. Я не нашел ее в каюте.
— А что в табакерке? — вдруг спросил Киба, потирая щеку рукавом жакета.
Саске вздохнул.
— Мощи.
— Сохрани нас боги, — Кагуя вздрогнула и чуть повела плечами, — какая мерзость.
Какаши потянулся и прошелся по комнате, чтобы размяться. Остановившись у окна, он обнаружил, что планет больше не видно. Только бесконечный космос, свернувшись черным клубком, поджидал очередную жертву.
— Поразительно, — медленно проговорил Хатаке, пряча руки в карманы,
— вот так живешь-живешь, тиранишь, а потом — бах — и табакеркой по виску. Вот уж действительно: неотвратим конец пути.
Все молчали. Какаши никогда не скрывал своей антипатии к Фугаку, хотя пока прямо и не заявлял, что от таких, как он, следует избавляться. Впрочем, старший Учиха подчинил себе почти всю космическую индустрию, и не нравилось это не одному только Хатаке.
— Как странно, — сказал вдруг Наруто, поднимаясь.
Капитан корабля подошел к Какаши и тоже начал разглядывать космический пейзаж.
— Странно… — повторил Узумаки.
Он хотел было крикнуть: «Киба, у нас несовпадение с картой, что за черт?!», но заставил себя сдержаться. Сейчас на борту и без того царила суета, не хватало еще, чтобы она переросла в панику.
Наруто заставил себя успокоиться.
— Что действительно странно, так это то, что убийце удалось незаметно нанести удар, — холодно заметил Данзо. — Выходит, Фугаку просто сидел и ждал, пока его убьют? Не закричал,