Имиджи советских вождей.

ТЕМА: Персональная имиджелогия.

I. Имиджи советских вождей.

II. Имиджи российских политиков.

Имиджи советских вождей.

Вождь — это чисто имиджевая характеристика. Он вбира­ет в себя все характеристики сразу в самой высшей степени. Это великан среди лилипутов. Соответственно, этот разрыв приводит к тому, что на вожде нельзя разглядеть ни пят­нышка, которое бы бросило тень на его репутацию и помыс­лы. Все прошедшие пред нами в этом столетии "вожди" нес­ли в себе явные признаки харизматического поклонения, в этом случае рациональное понимание любви к вождю воз­никает лишь в обоснование уже существующего иррацио­нального поклонения. И Ленин, и Сталин, и Гитлер облада­ют набором приписываемых им характеристик, которые не могут быть представлены в обыкновенном человеке. Вождь — это исключение из правил. Интересно и другое, имиджи вождей брежневского круга несли в себе четкие приметы ка­рикатурности. Это были вожди, которым официально пре­клонялись, но неофициально их отрицали. Это время воз­никновения "кухонной политики", которая действовала в противовес политике официальной.

Ленин как вождь был представим системно: и на уровне детства, и на уровне семьи.

Особо интересный материал для этого типа агиографии дает детская литература. Все мы в детстве читали рассказы В. Бонч-Бруевича "Ленин и дети" или "Рассказы о Чапае­ве" А. Кононова. "Общество чистых тарелок" Бонч-Бруевича вообще может рассматриваться как пример ПР работы среди детей.

Создатели воображаемых миров периода разрушающего­ся социализма акцентировали уже совершенно иной набор характеристик человеческого толка, что в обрамлении вож­дя создавало невиданное ощущение человечности. Этот же набор характеристик затем начал пародироваться в анекдо­тах. На официальном уровне Ленин оставался тем образом, в тени которого находились все поколения советских вож­дей.

Сталин не обладал необходимым набором человеческих характеристик, запущенных в массовое сознание. С одной строны, в контексте его жизни эти характеристики не име­ни смысла, его контекст требовал сурового портрета. С другой, он не успел пройти тот объем "лавирования действительности", который прошел Ленин после своей смерти.

Нам представляется важной еще одна особенность Ста­лина. Он моделирует диалогическую структуру речи, реаль­но находясь в монологической ситуации того, кого запреще­но опровергать. Сталин пытается говорить под Ленина, считая се­бя оратором. Он отвечает на письма. Он занимается и язы­кознанием, и биологией. Для того, чтобы быть как Ленин, ему пришлось уничтожить всех соратников того пе­риода. И он стал как Ленин.

Речи Сталина производят впечатление именно "живых" текстов, построенных на апелляции к толпе. При этом неко­торые эти отрывки стали расхожими цита­тами уже в период развенчивания культа личности.

Очень активно Сталин опирается на реакцию именно смехового характера. Типичный пример завершения:

"Что же из этого следует? А то, что у оппозиции, очевид­но, уши не в порядке. (Смех)

Отсюда мой совет: товарищи из оппозиции, лечите своим уши! (Бурные, продолжительные аплодисменты. Конферен­ция, стоя, провожает т. Сталина.)"

В этот период резко усиливается централизация власти, что отражается на властных характеристиках порождаемой в этот момент риторики.

Особенностью и Сталина, и других лидеров Советского Союза было то, что русский язык не был для них родным. Грузинский, украинский языки, ставропольский диалект привносили в язык вождя ощущение иного контекста.

Здесь также вмешивается еще один параметр - перед нами радиоречь. В этом случае мы действительно слушаем по-иному: голос ка­жется оторванным от его носителя. Этого нет в случае газе­ты, поскольку там размыты индивидуальные характеристики как самого говорящего, так и контекста произнесения речи. Сказанное в скобках "продолжительные аплодисменты" не может сравниться по силе воздействия с реальными апло­дисментами.

Театрализация вождя возможна только в подобном же те­атрализованном контексте. Невозможно появление реаль­ной фигуры в театрализованном контексте, как и театрали­зованной фигуры в реальном контексте. Поэтому контекст надо было привести в соответствие с театральной ролью вождя. Были воздвигнуты гигантские декорации, закрывшие полностью реальное положение дел.

Вожди не существуют сами по себе. Вожди создаются массами. Не следует забывать об этой очень важной роли масс.

Лидер должен быть амбивалентным не только для вра­гов, но и для друзей. Вероятно, это более эффективная ли­ния поведения, поскольку она позволяет охватывать своими "сообщениями" гораздо больший круг сторонников. Подоб­но тому, как гадалка сознательно порождает амбивалентные тексты, чтобы увеличить число попаданий.

Признаки орга­низации тоталитарного коммуникативного пространства:

1. задается особое место и особое время, все лучшее как бы концентрируется в данной временной и пространственной точке, за ее пределами все подлежало сжатию вплоть до нуля;

2. лидер моделируется как восходящий к ленинской тра­диции; при этом активно используется аскетическая состав­ляющая типа шинели Сталина и т.д.;

3. происходит сакрализация лидера, подобная царской, ее очень трудно было осуществлять в последнее время с ли­дерами типа Л.Брежнева;

4. все окружающее лидера также символизируется, к при­меру, естественно воспринимается вопрос Рузвельта: "А где же ваша знаменитая трубка, маршал Сталин, та трубка, кото­рой вы, как говорят, выкуриваете своих врагов?";

5. активное использование слоганов: "Экономика дол­жна быть экономной", "Наше дело правое, мы победим";

6. огромное внимание уделялось перформансам — тор­жественным, юбилейным, и обязательному подключению всех к их слушанию, смотрению;

7. системный характер, который достигался высоким уровнем повторяемости текстов, практически одни и те же тексты изучались в школе, по ним ставились фильмы, спек­такли, писались картины;

8. жизнь Ленина моделировалась наподобие агиографи­ческих текстов, его детство вошло в коллективную память наравне со взрослым периодом. Даже Сталин не получил та­кого объема отражения, наоборот, личностная информация о нем была в дефиците;

9. особое внимание уделялось имиджу врага: чем сильнее враг, тем значительнее выглядит победа, отсюда многочис­ленность и значимость вредителей, кулаков, белогвардейцев в художественных вариантах истории;

10. внимание к вербальной сфере было почти языческим, с одной стороны, это тяга к переименованиям, с другой - к присвоению имен вершинам гор, новым городам и т.д. Вла­дение именем предполагает владение объектом.

Сталин обладал определенными человеческими характе­ристиками (типа "улыбка Сталина", "трубка Сталина" и т.д.), без которых он не мог бы восприниматься населением как лидер. Человеческие черты позднейших лидеров во многом носили отрицательный характер. Это образы Хрущева или Брежнева, но это те черты, которым удавалось проскочить сквозь фильтры официальной идеологии. М. Горбачев ста­новится первым советским лидером "с человеческим ли­цом".

М. Горбачев, введя естественную человечность в свой имидж, по сути нарушил имиджевые характеристики совет­ского типа лидера и был смещен. Горбачев парадоксальным образом выступал в оппозиции к существующей политической системе, в то же время воз­главляя ее. То есть имиджевое столкновение наличествует и на этом уровне.