А затем он очутился перед закрытыми двойными дверями в кабинет Рофа. По ту сторону он слышал голоса, даже целый град голосов, но простите-извините, его доклад переплюнет что угодно, кроме Армагеддона.
Он громко постучал и не стал дожидаться ответа.
Роф резко поднял голову от старинного стола, принадлежавшего его отцу, и хоть этих слепых глаз не было видно благодаря солнцезащитным очкам, Ви чувствовал их взгляд.
- Тебе засунуть в глотку учебник этикета? - рявкнул Король. - Тебе нельзя входить сюда без разрешения, засранец.
Сэкстон, советник Короля и эксперт в Древнем Праве, посмотрел на него со своего места у локтя Рофа. Перед ними лежали кипы бумаг. Вместе с парочкой древних текстов. Сэкс ничего не сказал, но судя по тому, какой взъерошенной была обычно идеальная укладка парня, логично было предположить, что они пытались решить проблемы опекунства для Куина и Лейлы.
И да, Королева сидела на одном из узких французских диванчиков у огня, скрестив руки на груди и нахмурившись так, что посередине лба залегла глубокая складка.
- Мне нужно поговорить с тобой на минутку, - низким голосом произнес Ви, обращаясь к Рофу.
- Тогда можешь нахрен вернуться, когда я тебе скажу.
- Это не может ждать.
Роф откинулся на массивном резном троне, принадлежавшем его отцу, а до этого - отцу его отца.
- Не хочешь сказать мне, с чем это связано?
- Не могу. Прошу прощения.
В элегантной бледно-голубой комнате воцарилось молчание, а затем Роф прочистил горло и посмотрел в направлении своей шеллан.
- Лилан? Не могла бы ты оставить нас на минутку, пожалуйста?
Она поднялась на ноги.
- Думаю, больше и говорить нечего. Ты разделишь опеку поровну, и Лейла получит детей сегодня на закате. Я так рада, когда мы с тобой приходим к соглашению. Это здорово снимает напряжение.
С этими словами она вышла из кабинета с гордо поднятой головой и расправленными плечами - а за столом Король опустил голову на руки, будто его череп раскалывался надвое.
- Не то чтобы я с ней не согласен, - пробормотал он, когда двери с грохотом захлопнулись. - Я просто не хочу, чтобы в моем гребаном доме опять стреляли гребаные пистолеты.
Последнее слово было сказано намного громче.
Но потом Король опустил руки и посмотрел на Ви.
- Мой советник может остаться?
- Нет, не может.
- Великолепно. Прям жду с нетерпением.
Сэкстон начал собирать бумаги и книги, но Король его остановил.
- Неа. Ты вернешься сразу после этого. Подожди снаружи.
- Конечно, мой Повелитель.
Сэкстон поклонился, хоть Король и не мог его видеть, но в этом весь парень - всегда благороден, всегда правилен. И проходя мимо Ви, несмотря на вмешательство не вовремя, он опять поклонился.
Хороший мужчина. Наверное, все еще влюбленный в Блэя, но что поделать.
На этой ноте Ви мыслями вернулся к тому разговору с Лейлой в безопасном доме, обо всех собственных счастливых воспоминаниях, которые нахлынули на него в лесу. Черт, он реально охренеть как устал от романтики, настоящей любви и прочего дерьма.
- Ну и? - потребовал Роф.
Ви подождал, пока двойные двери не закроются.
- Я знаю, где Кор.
Лейла сидела в мягком кресле напротив Кора, пока он не съел весь суп, все сухие крекеры, а затем всю пиццу с пепперони, которую она разморозила в микроволновке перед тем, как принести в подвал первую порцию еды.
Он не говорил, и в этом безмолвии она поняла, что так пристально смотрит на него, что ей даже захотелось за это извиниться.
Дражайшая Дева Летописеца, он потерял столько веса, и даже умирая от голода, он с безупречными манерами пользовался столовыми приборами - даже разрезал пиццу ножом и вилкой. Он также периодически вытирал губы салфеткой, жевал с закрытым ртом и ел аккуратно, хотя и поглощал калории с огромной скоростью.
Когда он наконец закончил, он сказала:
- Там есть мятное мороженое с шоколадной крошкой. Где-то полгаллона[40]. Наверху... ну, в холодильнике.
Ага, как будто его можно хранить на книжной полке.
Он лишь покачал головой, сложил салфетку и откинулся на спинку дивана. Живот его сделался заметно выпуклым, и Кор выдохнул, как будто нужно было освободить место для всего в его туловище - а воздух был менее ценным продуктом, чем пицца.
- Спасибо тебе, - тихо сказал он.
Когда их глаза встретились, Лейла остро осознала, что они здесь вдвоем... и на мгновение она поддалась фантазии, будто это их дом, ее дети спят наверху, а они сами вот-вот насладятся временем наедине.
- Мне нужно идти, - с этими словами он встал и взял с собой поднос. - Я... должен уйти.
Лейла поднялась на ноги и обхватила себя руками.
- Хорошо.
Она думала пойти за ним наверх. А что потом? Ну, наверное, они разделят долгое объятие и попрощаются, что ее едва не убьет...
Кор поставил поднос на место.
Когда он обошел стол и раскрыл для нее объятия, она побежала к нему со всех ног. Прижавшись к его телу, она как можно крепче обняла его. Ей ненавистно было ощущать его кости, пропавшие подушки мышц, но повернув голову и прижавшись ухом к центру его груди, она услышала ровное и сильное биение сердца. Мощного сердца.
Его руки, такие большие, такие нежные, поглаживали ее по спине.
- Так безопаснее для тебя, - сказал он в ее волосы.
Она отстранилась и посмотрела на него.
- Поцелуй меня. Лишь раз, прежде чем уйдешь.
Кор закрыл глаза, словно от боли. Но потом взял ее лицо в ладони и опустил свои губы к ее - почти.
Замерев на волоске от ее губ, он прошептал на Древнем Языке:
- Мое сердце навеки твое. Куда бы я ни пошел, оно с тобой, сквозь тьму и на свету, в часы бодрствования и сна. Всегда... с тобой.
Последовавший за этим поцелуй был подобен падению снега - тихий и мягкий, но теплый, такой теплый. И когда она прислонилась к нему, его руки обвили ее талию, бедра прижались к ней. Он мгновенно возбудился - она животом ощущала его твердую эрекцию - и она так давно желала его, что едва не прослезилась.
Мечты. Столько раз она мечтала, выдумывала ситуации, когда он наконец приходил к ней, раздевал ее и подминал под себя, его естество входило в нее. Бесчисленные фантазии, одна невероятнее другой, как они занимались любовью на землях лагеря, в ванной, на заднем сиденье машины, под деревом на их лугу.
Ее сексуальной жизни не существовало в реальном мире. Но в воображении она процветала.
И ничему из этого не бывать.
Кор оборвал контакт, хоть она и видела, что он борется с желанием пометить ее. Воистину, от него исходил аромат темных специй, пробиравшийся в ее нос, возбуждающий ее столь же сильно, как и ощущение его возбуждения, его тела, его рук, его губ.
- Я не могу взять тебя, - хрипло сказал он. - Я и без того причинил тебе достаточно вреда.
- Это может быть нашим единственным шансом, - услышала она свою мольбу. - Я знаю... Я знаю, что ты не вернешься ко мне.
Он казался невообразимо печальным, качая головой.
- Нам этого не дано.
- Кто сказал?
Действуя в порыве отчаяния, Лейла обхватила его шею и вновь притянула к своим губам - и поцеловала его со всей страстью, проникая языком в его рот и заставляя ахнуть, выгибаясь всем телом, раздвигая ноги, чтобы он мог еще теснее прижаться к ее лону.
- Лейла, - простонал он. - Дражайшие мойры... это неправильно...
Он был абсолютно прав, конечно же. Это абсолютно неправильно, если принимать в расчет остальной мир. Но здесь и сейчас, в этом пустом доме...
Внезапно Кор отстранил ее от себя - и уже собираясь запротестовать, она услышала наверху шаги. Двоих. Очень, очень тяжелые.
- Вишес, - прошептала она.
Бесплотный голос Брата донесся с лестницы.
- Ага, и я пришел с другом.
Лейла встала перед Кором, но он не собирался это терпеть. Он заслонил ее своим телом, его защитные инстинкты, очевидно, не собирались позволять ей защищать его.
Брат спустился по лестнице первым, держа наготове пистолеты - и поначалу Лейла не поняла, кто шел за ним. Но лишь один мужчина обладал столь широким шагом. Столь могучей грудью. Лишь у одного вампира черные волосы доходили до бедер.
Пришел Король.
Сойдя с последней ступени в подвал, Роф расставил свои говнодавы и глубоко вдохнул, раздувая ноздри. Дражайшая Дева Летописеца, он был просто огромным мужчиной, и эти черные солнцезащитные очки, не позволявшие увидеть его глаза, делали его похожим на настоящего убийцу.
Которым он, предположительно, и являлся.
- Так, так, так, любовь парит в воздухе, - пробормотал он. - Ну разве не дрянь.
Глядя в лицо былого врага, Кор не чувствовал неприязни к этому мужчине. Ни злости, ни жажды престола Короля. Ни агрессии в адрес цели.
- Итак, - сказал Роф голосом, достойным и аристократа, и воина, каким он являлся. - Когда в прошлый раз тебе удалось посмотреть мне в глаза, я получил пулю в горло.
В стороне Брат Вишес выругался себе под нос и прикурил сигарету. Очевидно, что воин не поддерживал это посещение, но несложно было представить, что если Слепой Король что-либо решил, то ничто не могло его разубедить.
- Мне принести извинения? - спросил Кор. - Что уместно в подобной ситуации?
- Твоя башка на колу, - пробормотал Ви. - И твои яйца у меня в кармане.
Судя по тому, как Роф покачал головой, глядя на Брата, легко можно было представить, как он закатил глаза под этими непроницаемыми солнцезащитными очками. А потом Король вновь собрался.
- Не думаю, что что-то может компенсировать попытку убийства.
Кор кивнул.
- Полагаю, ты прав. И это ведет нас к чему?
Роф посмотрел в сторону Лейлы.
- Я бы попросил тебя оставить нас, но у меня такое чувство, что ты этого не сделаешь.
- Я бы предпочла остаться, - сказала Избранная. - Благодарю вас.
- Ладно, - губы Рофа неодобрительно поджались в тонкую линию, но он не стал настаивать. - Итак, Кор, лидер Шайки Ублюдков, изменник, убийца и так далее, и тому подобное - адова куча титулов, которые не идут тебе на пользу, между прочим - не возражаешь ли ты, если я спрошу тебя о твоих планах?
- Я склонен думать, что они зависят от вас, разве не так?
- Вы только посмотрите, у него есть мозги, - Роф холодно рассмеялся. - А вообще давайте-ка отложим это. Я задам тебе пару вопросов, не возражаешь? Отлично. Спасибо за содействие.
Кор едва не улыбнулся. Король во многих смыслах был его типом мужчины.
- Каковы твои намерения в отношении моего трона?
Когда Роф заговорил, его ноздри раздулись, и Кор осознал, что Слепой Король каким-то образом может выведать правду. К счастью, не было причин таиться от этого мужчины.
- Никакие.
- Вот как. Как насчет твоих ребят?
- Моя Шайка Ублюдков служила мне во всех смыслах. Они шли туда, куда я сказал, буквально и фигурально. Всегда.
- Прошедшее время. Они тебя изгнали?
- Они думают, что ты мертв.
- Ты можешь найти их для меня?
Кор нахмурился.
- И теперь я спрошу у тебя, каковы твои намерения?
Роф вновь улыбнулся, обнажая удлинившиеся клыки.
- Им не сойдет это с рук, даже если заговор убийства был твоей идеей. Измена - это как простуда. Чихнешь на друзей и заразишь их этим дерьмом.
- Я не знаю, где они. И это правда.
Ноздри Короля вновь раздулись.
- Но ты можешь найти их для меня.
- Они не останутся там, где мы жили прежде. Они переместятся, возможно, даже вернутся в Старый Свет.
- Ты избегаешь моего риторического вопроса. Ты можешь найти их для меня.
Кор бросил взгляд на Лейлу. Она так напряженно смотрела на него расширившимися зелеными глазами. Ему ненавистно было подводить ее, воистину, но он не выдаст своих воинов. Даже ради нее.
- Нет, я не стану их выслеживать. Я не стану подводить своих товарищей. Ты можешь убить меня, здесь и сейчас, если пожелаешь. Ты можешь пытать меня ради информации, которую никогда не получишь, потому что мне не известно их расположение. Ты можешь выставить меня на солнце. Но я не приведу тебя к ним, чтобы ты мог убить их. Их не назовешь невиновными, верно. Однако они не напали на тебя или твоих воинов. Не так ли.
- Возможно, они дерьмово делают свою работу. Они пытались убить меня, помнишь? - Король ударил себя по груди. - Все еще бьется.
- Они не причинили тебе вреда. Они могущественны, но амбиции полностью были моими. Столетиями их устраивало сражаться и трахаться в Старом Свете, и у меня нет причин полагать, что это не возобновится в мое отсутствие.
Осознав свою откровенность, он покосился на Лейлу - и пожалел, что высказался так грубо. Однако ей, казалось, было все равно.
Мгновение спустя Роф задумчиво протянул.
- Что, по-твоему, произойдет после этого вечера?
- Прошу прощения?
Король пожал плечами.
- Скажем, я позволю тебе жить и отпущу тебя... - Лейла ахнула, и могучий мужчина пригвоздил ее взглядом. - Не торопи события, женщина. Мы еще далеко не закончили.
Избранная опустила голову в знак покорности. Но глаза ее оставались восторженными, горели оптимизмом, которого Кор не разделял.
- Так, скажем, я освободил тебя, - продолжил Роф. - Что ты будешь делать?
Теперь Кор отказывался смотреть на свою женщину.
- По правде, я осознаю, что Старый Свет благоприятен в это время года. Намного лучше Колдвелла. У меня там есть недвижимость и мирный источник дохода. Я бы вернулся туда, откуда пришел.
Роф бесконечно долго смотрел на него, и Кор встретился взглядом с солнцезащитными очками, хоть и глаза за линзами не могли его видеть.
В тишине никто не пошевелился. Он даже не был уверен, что кто-то дышал.
И печаль, исходящая от Лейлы, была почти осязаемой. Однако она не спорила.
Она прекрасно знала, подумал Кор, какой неразрешимой была ситуация.
- Я тоже слышал об этом, - сказал Роф. - О Старом Свете. Миленькое местечко. Особенно если есть защищенное место, где можно остановиться, и люди оставят тебя в покое.
Кор склонил голову.
- Да. Именно так.
- Я не прощаю и не забываю ни единой гребаной херни, - Роф покачал головой. - Такое дерьмо не в моем духе. Но эта женщина, - он указал на Лейлу, - вытерпела более чем достаточно, благодаря тебе. Мне не нужно никому доказывать свою власть, и я не собираюсь ломать ей жизнь на остаток ее ночей просто потому, что я мстительная жесткая задница. Все, что ты только что сказал, было правдой, и пока ты будешь держаться подальше от Колдвелла, думаю, обе стороны смогут жить с этой договоренностью.
Кор кивнул.
- Воистину, обе стороны, - он прочистил горло. - И если это поможет воцариться мир, я скажу тебе, что сожалею о своих действиях в отношении тебя. Я прошу за них прощения. Во мне было столько злобы, и эффект оказался разрушительным. Теперь все... иначе.
Он посмотрел на Избранную и быстро отвернулся.
- Я... - Кор глубоко вздохнул. - Я не тот, кем был.
Роф кивнул.
- Любовь хорошей женщины и все такое. Сам с этим знаком.
- Так мы здесь закончили? - рявкнул Вишес, как будто не одобрял все происходящее.
- Нет, - сказал Роф, не отводя взгляда от Кора. - Прежде чем мы покончим с этим дерьмом, ты кое-что сделаешь для меня, здесь и сейчас.
Король показал на ковер у своих ног.
- На колени, ублюдок.
Конечно же, Кору придется уйти, подумала Лейла, стараясь держаться. Он не мог остаться в Колдвелле. Другие Братья могли для вида принять помилование Рофа, но на поле битвы случалось многое. Не было совершенно никаких гарантий, что в пылу битвы один из воинов Короля не окажется в таком положении и состоянии, которое несовместимо с мирным сосуществованием.
Особенно Куин.
И Тор.
Вот только она не собиралась тратить время на эти мысли. Когда Король указал на пол перед собой, ее сердце подпрыгнуло к самому горлу, и Лейла нервно посмотрела на Вишеса.
Роф всем своим видом демонстрировал, что это соглашение сторон, согласие жить и позволить жить другому, поскольку он сам провозгласил это. Но Вишес и прежде одурачил ее, ведя двойную игру, якобы он в конце концов смягчился, но с готовностью мог изменить свое мнение.
Кинжал или сабля вот-вот опустится на горло Кора? Убьет его на месте?
- Ради чего? - спросил Кор у Короля.
- Опускайся и узнаешь.
Кор посмотрел на Вишеса. Вновь перевел взгляд на Рофа. И остался на прежнем месте.
Роф зловеще улыбнулся, точно убийца, готовый напасть.
- Ну? И помни, все твои карты в моих руках.
- Я лишь раз склонил голову, и лишь перед одним. Это едва не убило меня.
- Ну, если ты не сделаешь этого сейчас, тебя точно ждет смерть.
И в этот момент с ужасающим проблеском осознания и металлическим лязгом Лейла поняла, что Вишес достал из ножен один из черных кинжалов, которые были пристегнуты к его груди рукоятками вниз.
- Убери эту хрень, - рыкнул Роф. - Это будет добровольно или этому не бывать вовсе...
- Он не заслуживает...
Роф обнажил клыки на Брата и зашипел.
- Иди наверх. Иди наверх, мать твою, сейчас же. Это приказ.
Ярость так сильно исказила лицо Вишеса, что казалось, будто татуировки на виске ожили. Но потом он подчинился приказу - что заставило Лейлу еще раз обдумать, какой же властью над Братством обладал Роф. В конце концов, даже урожденный сын Девы Летописецы подчинялся приказам Короля.
Хотя Вишес явно был не в восторге. Топот его ботинок по лестнице был подобен грому, а поднявшись на первый этаж, он захлопнул дверь так сильно, что у Лейлы клацнули зубы.
- Забавлялся ли ты с боевым духом, пока был у власти? - пробормотал Роф Кору.
- Все время. Чем сильнее воин...
- Тем крепче голова.
-... тем крепче голова.
Когда они закончили предложение одними и теми же словами, одинаково уставшим голосом, Лейла удивилась. И все же они сталкивались с теми же проблемами, не так ли - оба лидеры групп мужчин, крайне напряженных в лучших ситуациях... и совершенно опасных в худших.
Пока Вишес метался прямо над их головами, его шаги выражали бессловесный протест тому, что должно было состояться между этими двумя в подвале, Кор на долгий момент закрыл глаза.
А затем... медленно опустился на оба колена.
По какой-то причине от вида его в таком положении на глаза навернулись слезы. Но видеть подчинение гордого мужчины даже в таких обстоятельствах - это всегда эмоционально.
Роф безмолвно протянул руку с огромным черным бриллиантом, подтверждавшим его положение. Король провозгласил на Древнем Языке:
- Поклянись в верности мне, с этой ночи и навеки, ничего на свете не ставя превыше меня и принадлежащего мне.
Кор протянул дрожащую руку. Взявшись за ладонь Рофа, он поцеловал кольцо и приложил его руку к своему склоненному лбу.
- Я приношу обет извечной верности тебе и твоим людям, клянусь не служить никому иному.
Оба мужчины глубоко вздохнули. А затем Роф положил руку на голову Кора точно в знак благословения. Подняв голову, Король слепым взглядом нашел Лейлу.
- Ты должна гордиться своим мужчиной. Для воина это значит немало.
Она вытерла глаза.
- Да.
Роф повернул ладонь, предлагая Кору руку, чтобы помочь подняться. И Кор... спустя мгновение... принял помощь.
Когда два воина встали лицом к лицу, Роф сказал:
- Теперь заставь всех своих воинов сделать то же самое, и тогда ты будешь волен вернуться в Старый Свет. Но мне нужна такая же клятва от всех них, ты меня понял.
- Что если они уже переплыли океан?
- Тогда ты притащишь их обратно. Вот как это будет. Служащее мне Братство должно в это поверить, и это единственный способ, чтобы они перестали охотиться на вас, мудаков.
Кор потер лицо.
- Да. Тогда ладно.
- Ты останешься здесь, пока ищешь своих ребят. Этот дом будет местом для встреч. Я скажу Ви оставить тебе телефон для связи с нами. Если допустить, что твои воины все еще по эту сторону прудика, ты позвонишь нам, когда все будет готово, и мы проделаем это с ними, с одним за другим. Любые отклонения от нашего соглашения будут истолкованы как проявление агрессии и вызовут соответствующие действия. Ты это понимаешь?
- Да.
- Я готов быть снисходительным, но я не буду тряпкой. Я избавлюсь от любой угрозы в свой адрес без исключения, это ты понимаешь?
- Да.
- Хорошо. Мы закончили, - Роф с сожалением покачал головой. - И дерьмо, ты думаешь, у тебя проблемы? Тебе хотя бы не придется возвращаться домой с этим.
Когда Король показал пальцем на потолок, Вишес особенно тяжело затопал ногами - как будто знал тему обсуждения.
Когда Роф уже развернулся, Кор заговорил.
- Мой Повелитель...
Король обернулся через плечо.
- Знаешь, мне нравится, как это звучит.
- Воистину, - Кор прочистил горло. - Касательно угроз в твой адрес, я бы хотел известить тебя о кое-какой личности, за которой стоит наблюдать с особой тщательностью.
Роф выгнул бровь над краем очков.
- Выкладывай.
Жертвенность у каждого тоже своя.
Как с красотой, все сводилось к индивидуальным субъективным подсчетам, оценке эффективности, где не было верного ответа, лишь диапазон компаса, на котором находился истинный север личных приоритетов.
Тро, урожденный и отвергнутый сын Тро, покрепче запахнул дорогое кашемировое пальто на своем гибком стройном теле, шагая по потрескавшемуся тротуару. Район, если таким хорошим словом можно было назвать грязные дома без лифтов и дерьмовые магазинчики, представлял собой самый демилитаризованный квартал, в котором только можно мечтать поселиться.
Но для него жертвенность и смирение с ветхостью и разрухой стоили того, что ждало впереди.
Что, хотелось бы надеяться, ждало впереди.
В целом он поверить не мог, что занимается такими вещами. Это казалось... недостойным... для джентльмена его статуса. Но жизнь шла такими путями, которых он не мог предсказать или выбрать по своей воле, так что ему лучше бы привыкнуть к сюрпризам - хотя он предполагал, что даже при благоприятных условиях этот участок пути все равно поджидал бы его.
Даже для аристократа, примкнувшего к Шайке Ублюдков, ставшего воином, пытавшегося свергнуть корону, а потом освободившегося, чтобы встать на сторону богачей и самостоятельно бороться за свои амбиции... и все лишь для того, чтобы едва избежать сожжения заживо, когда его любовницу убили за содержание в подвале раба крови.
Безумие, воистину.
И его странная судьба так сильно на него повлияло. Были времена, когда он подчинялся светским принципам верности и благопристойности, когда он подавал себя в высшем свете как достойного мужчину. Но затем ему пришлось положиться на Кора, чтобы отомстить за позор, но если оглянуться назад, ему лучше было бы разобраться с этим самостоятельно. Лишь в кругу воинов Кора, поднявшись над своими мучениями так, что удивил не только ублюдков, но и самого себя, он начал понимать, что должен полагаться лишь на себя.
Амбиции, которые он некогда отвергал как проявление нуворишества, пустили корни и расцвели в заговор против Слепого Короля, который почти увенчался успехом. Однако Кор утратил желание двигаться дальше.
А Тро обнаружил, что все еще желает этого.
Роф, может, и выиграл народное голосование, и кастрировал Совет глимеры, но Тро в глубине души все еще верил, что существует другой, лучший правитель для расы.
Он сам, к примеру.
Так что да, он собирался продолжать в одиночку, находя рычаги и давя на них, чтобы достичь желаемого результата.
Или в сегодняшнем случае? Скорее создавая рычаг.
Он остановился и осмотрелся по сторонам. В воздухе повисло ощущение надвигающегося снегопада, ночь была одновременно влажной и холодной, облака собирались так плотно, что казалось, будто потолок неба опускается все ниже и ниже к земле.
Номера домов разобрать было невозможно, поскольку едва ли в этом районе Колдвелла люди склонны были хорошо заботиться о своей недвижимости. Здесь они скорее вламывались к соседям и крали, нежели одалживали сахар или отвертки. Поэтому опознавательных знаков было мало, на некоторых углах сняли даже вывески с названиями улиц.
Но нужное ему место было где-то тут...
Да. Вот здесь. На той стороне улицы.
Тро прищурился. А потом закатил глаза.
Он поверить не мог, что в окне действительно светилась вывеска "Медиум". Рядом с подобающей раскрытой ладонью, которая тоже светилась. Пурпурным.
Подождав, пока проедет машина, и вынужденно нырнув своими замшевыми туфлями в сугроб, чтобы сойти с обочины, Тро решил, что да, жертвы, на которые он вынужден идти, были неприятными, но необходимыми, и придется потерпеть какое-то время. К примеру, он терпеть не мог жить за счет богатых женщин, чем он и занимался с тех пор, как оставил Шайку Ублюдков. Но даже с теми деньгами, которые он ухитрился скопить за последние пару сотен лет, он не мог обеспечить себе жизнь, которой заслуживал. Нет, для этого требовался капитал в миллионы долларов, а не сотни тысяч.
Впрочем, жертвы. Он определенно превратился в некоторое подобие шлюхи, трахая этих женщин ради убежища, крыши над головой и результатов портняжного труда, достойных почтенного наследия его родословной. Но за годы, проведенные с Кором, он делал это и с бедными.
Он никогда больше не увидит дешевый секционный диван с пустыми коробками от пиццы, и это время наступит скоро.
А пока секс был невысокой ценой за то, что ему удастся вернуть - и между прочим, все воздастся сторицей, когда он окажется на троне.
Добравшись до другой стороны дороги, он перепрыгнул сугроб и отряхнул туфли от талого снега.
- Пусть и медиум, - пробормотал он. - Человеческий медиум.
Добравшись до выкрашенной в фиолетовый цвет двери, он едва не повернул назад. Все это начинало напоминать плохо организованный розыгрыш.
Как еще объяснить его присутствие здесь…
Трое человеческих мужчин, завернувших за угол, возвестили о своем присутствии тремя способами. Сначала он заметил дым сигареты, которую курил мужчина посередине. Затем услышал кашель парня слева. Но именно малый справа поставил точку.
Парень резко остановился. А затем улыбнулся, обнажая золотой резец.
- Ты потерялся?
- Нет, спасибо, - Тро развернулся и подергал дверную ручку. Заперто.
Трое мужчин подошли ближе, и боже, они никогда не слышали о лосьоне после бритья? Одеколоне? Воистину, для этой счастливой маленькой компашки даже шампунь мог оказаться неведомым понятием.
Тро сделал шаг назад с крыльца, чтобы посмотреть на окна наверху. Свет в них не горел.
Стоило назначить встречу, подумал он. Как это делается с парикмахером. Или бухгалтером...
- Хочешь знать будущее?
Это было произнесено почти ему в ухо, и обернувшись, Тро обнаружил, что трио приблизилось, образуя вокруг него тесный полукруг.
- Вот почему ты здесь? - тот, что с золотым зубом, вновь улыбнулся. - Ты суеверный или типа того?
Взгляд Тро скользнул по ним. Один вытащил сигарету изо рта, хотя не докурил даже до половины. Кандидат на пневмонию больше не кашлял. А тот, что с зубом в четырнадцать карат, засунул руку в кожаную куртку.
Тро снова закатил глаза.
- Идите куда шли, господа. Я здесь не ради вас.
Лидер, который взял на себя все разговоры, запрокинул голову и расхохотался.
- Господа? Ты британец или че? Эй, он британец. А Хью Гранта знаешь? Или того парня из "Хауса", который притворяется американцем? Как там его имя - засранец.
Со словом "засранец" парень вытащил недурственный финский нож.
- Гони деньги. Иначе порежу.
Тро не мог поверить в происходящее. Его любимые замшевые туфли испорчены, он вынужден иметь дело с людьми и стоял перед зданием, которое больше подходило для употребления крэка, чем для какого-то легального бизнеса.
Так, это последний раз, когда он послушался совета милашки из глимеры, которая в тот момент была пьяна. Без нетрезвой наводки той женщины, говорившей об этом якобы-медиуме, он бы в данный момент находился по нужную сторону путей, на другом конце города, потягивая шерри.
- Джентльмены, еще раз вам говорю. Я здесь не по вашу душу. Идите.
Финский нож уткнулся ему в лицо, так близко, что его нос едва не укоротился.
- Гони свои гребаные деньги, и твой гребаный...
Ох уж эти люди.
Тро выпустил клыки, хищно вскинул руки... и зарычал так, будто собирался вырвать всем троим глотки.
Наблюдать за отступлением было восхитительно, и это даже немного его развеселило. Эти три тупицы один раз взглянули в лицо неизбежной смерти и тут же решили, что их сомнительным навыкам общения найдется применение где-нибудь еще. На самом деле, они не могли бы организовать более грамотного и слаженного отступления, если бы сознательно решили поступить таким образом.
Прочь, прочь, прочь, с пробуксовкой удирая за угол туда, откуда пришли.
Вновь повернувшись к двери, Тро нахмурился.
Она приоткрылась на дюйм, как будто кто-то подошел и отпер замок.
Потянув на себя дверь, он совершенно не удивился, обнаружив над головой черный светильник, а перед собой - лестницу, выкрашенную фиолетовым.
- Есть здесь кто? - позвал он.
Над его головой послышались шаги, пересекающие потолок.
- Есть кто? - повторил он, а затем пробормотал: - Неужели эта нарочитая загадочность правда необходима.