Глава 13.
- 274 -
Жизнь солдат и офицеров в окопах проходит в очень тяжелых условиях и сопряжена всегда с большой опасностью. Они всегда в готовности с оружием в руках встретиться с врагом и нанести ему поражение.
В обороне, в окопах солдаты и офицеры всегда ведут боевую деятельность, производят нужные оборонительные работы, занимаются боевой подготовкой и отдыхают. Все это делается по плану и под руководством командиров.
С 21.00 до 5.00 утра в окопах находится до 50% всего личного состава, а с 5.00 до 21.00- 25% подразделений, находящихся на передовой, остальные отдыхают или работают в своем районе обороны.
В каждом взводном районе обороны на каждый взвод построены прочные землянки. Отдыхающим в них солдатам разрешается снимать шинели и ставить оружие в пирамиду. Разрешается играть в шахматы и шашки, читать газеты и книги. Проводятся беседы и информации.
Каждой роте прибавилась пара снайперов, которые, выполнив задачу, уходили в другой район.
Каждый командир батальона высылал на 100-150 метров впереди переднего края обороны боевое охранение или полевой караул, а в некоторые места дозор или выставлял секрет.
Нейтральная зона в полосе канала разделяла нас с противником на
- 275 -
100-150 метров, что и позволяло вести более интенсивную перестрелку из стрелкового оружия, но с запасных позиций. Особенно энергично здесь работали снайперы, охотясь за финнами.
Вели прицельный огонь по амбразурам ДЗОТ, прямой наводкой 45 мм пушки и полковые 76 мм орудия. Работали и кочующие 45 мм пушки, которые меняли свои позиции, как их только противник обнаружит, и выдвигались на другие позиции откуда продолжали свою работу.
Противник также без дела не сидел. Его пулеметы, минометы обстреливали наши позиции, а пушки вели огонь прямой наводкой по обнаруженным нашим ДЗОТ (ам) и огневым точкам.
При обстреле противником из орудий прямой наводкой, наши огненные средства выкатывались в другие укрытия, а пулеметы выносились на заранее подготовленные пулеметные гнезда.
В обороне повседневно днем и ночью шло наблюдение за противником за его деятельностью и передвижениями. Наблюдали рядовые и офицеры, а также специально выделенные наблюдатели штабам всех инстанций.
Тщательно изучали оборону противника саперы, их особо интересовали различные оборонительные сооружения и заграждения.
Артиллеристы также много уделяли внимания изучению огневых точек противника, их расположение и прочность. У них имелись хорошие наблюдательные пункты, и наблюдательные средства.
Повседневно в полосе обороны дивизии шло беспрерывное движение к фронту и обратно людей по делу и иногда без дела.
- 276 -
В обороне особо серьезных боев не велось. Иногда бои возникали, но она имели только местный характер. Но потери в людях мы имели ежедневно, и тогда когда боев не было. Отчасти это объясняется недостаточной организованностью движение в полосе обороны дивизии, а отчасти недисциплинированности солдат, и пренебрежением к опасности. В основном многие погибали от меткого огня финского снайпера и минометного огня врага, который финны умело использовали в обороне.
Движение в тылу прекратить нельзя, оно необходимо.
Ежесуточно надо подносить на передовую солдатам горячую пищу, воду, дрова и другое имущество, необходимое для бойцов, эвакуировать больных и раненых, а также надо эвакуировать использованное имущество, надо подвозить материал для строительства обороны.
Особенно большое движение идет и главным образом на передовой, когда идет санитарная обработка бойцов.
Каждый день в движении члены партийных органов, агитаторы и докладчики. Идут уполномоченные (СМЕРШ) особого отдела, прокуратуры. Необходимо бывать в частях и офицерам штабов, особенно политработникам. Одним словом, в полосе обороны дивизии создавалось достаточно плотное движение.
Кроме своих людей, находящихся на дорогах, добавлялось еще и приезжих из штабов армии и фронта, там офицеров много и они, конечно, что-то должны были делать. А где они могут принести пользу, работая только в войсках.
Это уже закономерно, когда войска переходят к обороне, и поток разных инспекций и комиссии в войске увеличивается.
- 277 -
Надо сказать, что опасность движения создавалась не по всей полосе обороны дивизии, а только на том участке, а таких участков много, которые просматривались и просматривались со стороны противника. Штаб дивизии и полки принимали меры к созданию безопасности движения на этих участках, но это требовало так много работы, что мы и могли сделать за все пребывание в обороне.
На передовой в батальонах первого эшелона безопасность движения была обеспечена полностью. Но вот пройти в эти районы с тыла было сопряжено с опасностью. Все подступы и скрытые места находились под прицелом финских снайперов и минометов. Главным образом, в эти районы мы проходили только ночью.
Многие офицеры и даже большие начальники, прибывшие в дивизию по служебным делам, стремились попасть непосредственно на передовую. Многие офицеры объясняли мне это стремление попасть на передовую - желанием познать и понять, что это за передовая, а то получится, как будто находишься на фронте, а боев непосредственно и не чувствуешь. Надо самому испытать страх, побывать там, где свистят пули, где рвутся снаряды и мины, одним словом – надо ощутить боевую обстановку, посмотреть боевую жизнь солдат и офицеров. Узнать всю тяжесть и опасность нахождения солдата в окопах. Интересно также побывать в окопе или землянке, поговорить с солдатом и узнать его повседневную жизнь.
Одним словом, самому, своими глазами надо увидеть ужас войны и нелегкую жизнь солдата. Тогда не только можешь сказать, что и ты был на передовой и полностью представляешь себе весь ужас войны.
- 278 -
Однажды зашел ко мне в землянку прокурор армии тов. Макомед. Мы с ним уже были хорошо знакомы. Минута молчания, затем он обращается ко мне.
-Григорий Васильевич,- я к Вам с необычайной просьбой: разрешите мне побывать на передовой и своими глазами увидеть, как она выглядит. Я хочу не только удовлетворить свое любопытство, но и познать жизнь солдата там, на передовой. Кроме того, это даст мне успокоение в том, что и я был на передовой и в какой-то мере ощутил тяжести и опасность солдата в окопах.
-Ходить непосредственно на передовую особенно днем,- ответил я,- очень опасно для жизни каждого. Вы же знаете как метко, почти без промаха, стреляют финские снайперы.
Наша обязанность – не подвергать приезжающих офицеров опасности и не допускать их на передовую.
Я Вам как другу разрешаю поехать на острова, там тоже передовая. Жизнь там идет фронтовая, но конечно, менее опасная.
Если стремление офицеров попасть некоторые для меня было ясно, но вот стремились туда попасть некоторые большие начальники- для меня было загадкой.
Они не спрашивали разрешения, а вежливой форме приказывали: «Тов.Голованов, поедемте на передовую!»
Первым, еще зимой 1942 года приезжая член Военного Совета Карельского фронта генерал-полковник А.С. Желтов. Он и потом, весной приезжал в дивизию, я о нем уже писал. Часто приезжал член Военного Совета фронта, 1-й секретарь Карело-финской ССР генерал-майор Г.Н.
- 279 -
Куприянов. Он каждый приезд стремился попасть на передовую. Вспоминаю один эпизод: дело было зимой, мы с Куприяновым поехали на передовую. Генерал почему-то хотел попасть в район мехмастерских, на левый фланг 1070-го стрелкового полка, которым в то время командовал п/п И.Б. Нильщиков. Удачно прошли все опасные места, верно пришлось их преодолевать по-пластунски, подошли к одной красноармейской землянке, вошли в нее. Находившиеся в ней красноармейцы все отдыхали. Топилась печка-буржуйка, около нее сидел и подкладывал дрова и в то же время курил сигарку, свернутую из газетной бумаги, солдат.
Г.Н. Куприянов, полушепотом стал задавать вопросы солдату. Вы знаете кто мы,- спросил Куприянов?
-Командира дивизии знаю, а Вас нет,- ответил боец.
Затем генерал повел разговор с солдатом о их боевой жизни, о питании, затрагивались и другие вопросы, интересовавшие Г.Н. Куприянова. На все вопросы солдат отвечал толково, но потом спросил и сам, обращаясь ко мне:
-Тов.командир, почему нам дают водки только по 50 грамм, и та не особенно крепкая.
-Это временное явление,- ответил я,- нет водки на складе, нет достаточного её подвоза. На счет крепости водки я разберусь, и Вам все объяснят.
Затем Куприянов задал вопрос солдату.
-Конечно, 50 грамм мало, по сколько бы Вы выпили, если бы не ограничивать Вас?
Солдат замялся, покраснел и ничего не ответил. За него ответил солдат, лежавший на нижних нарах, сзади нас, где мы сидели.
- 280 -
-Я могу выпить,- громким голосом сказал сзади нас лежащий солдат,- целый литр и не пьянею. На гражданке, выпив как-то на праздник дома литр, и я самостоятельно дошел до вокзала, куда-то я должен был ехать.
Геннадий Николаевич встал и повернулся в сторону говорившего, сказал:
-А ну-ка, вставай и покажись нам, что за силач у нас имеется?
Перед нами показался солдат двухметрового роста и достаточной солидности. Солдаты уже не спали, все повставали и сидели на нарах, свесив ноги.
-Я,- обратился к нам великан,- один ношу станковый пулемет, готовый к стрельбе и он для меня никакой тяжести не представляет. Мне выдают двойную порцию пищи и то не хватает.
Солдаты все были в настроении, охотно задавали нам вопросы и сами рассказывали о своей боевой жизни.
Бывал в дивизии и начальник политуправления генерал-майор А.Г. Румянцев, также бывал на передовой в окопах и землянках.
Часто в дивизии и в подразделениях, расположенных на передовой, бывали командующий 32-й армией генерал-лейтенант Ф.Д. Гореленко, член Военного Совета армии генерал-майор В.Т. Писклюков.
Особую активность в посещении дивизии проявляя начальник политотдела 32-й армии полковник П.Г. Орлов. Он посещал не только
- 281 -
передовую, но добирался до боевого охранения. Однажды с ним случилась ужасная катастрофа. Через некоторые шлюзы для перехода их были натянуты веровочные мостики, при переходе их они сильно раскачиваются и одновременно переходить может только один человек.
Была ночь, светила луна, снайперы финнов наблюдали за нашим движением, их прицелы были направлены на точку, где крепился мостик, на его начало. Как только делаешь первый шаг-выстрел снайпера. Верно, мы часто меняли места мостиков. Это давало возможность пройти нескольким человекам, но а потом все начиналось по-старому.
За этими снайперами финнов следили наши снайперы, и не безуспешно.
Через этот мостик подготовлен пройти начальник политотдела армии П.Г. Орлов, его сопровождал адъютант командира полка. Петр Гуревич, не сделав и шаг, как мимо него просвистела пуля снайпера, но не метко, Орлов упал вперед на мостик, удачно ухватился за натянутую веревку и повис на руках метрах в двух от стенки шлюза. Попытки подняться на мостик не удавались. Было ясно, что он долго не провисит. Тогда предприимчивый адъютант полка зашел в шлюз, а в нем находились солдаты, и организовал из плащ-палаток поимку падающего человека. Четыре бойца за концы натянули плащ-палатку и встали напротив висевшего человека.
У Орлова уже иссякли силы, руки ослабли. И когда ему крикнули «падай», он посмотрел вниз, видимо глубина шлюза его напугала, а глубина
- 282 -
равнялась 10 метрам, и он враз не решился отцепиться от веревки. Но решительный окрик адъютанта заставил Орлова отцепиться от веревки и упасть, упасть удачно на плащ-палатку, которую крепко держали бойцы.
Некоторый испуг и через некоторое время Петр Гурьевич чувствовал себя бодро, как и раньше, но на передовую уже не пошел.
В дивизии несколько раз бывал и командующий фронтом генерал-полковник В.Л. Фролов. Но он дальше наблюдательных пунктов командиров полков не ходил. НП находилось на высоких сосновых деревьях; на вершинах их устраивались площадки на высоте 20-25 метров. К площадкам устраивали лестницы. Вот на эти НП В.А. Фролов любил лазить и делать обзор обороны дивизии. Видимость с НП большая. Командующий фронтом посещал оборону батальонов 2-х эшелонов полков. Знакомился с солдатами и офицерами. Затем давал нужные указания и уезжал.
Особые трудности создавались в дивизии с доставкой воды и дров на передовую, а воды требовалось много, самый близкий источник находился в 2-3 километрах от передовых подразделений. Но в нейтральной зоне, в некоторых местах еще сохранилась вода в бывших шлюзовых водохранилищах, но брать из них воду опасно для жизни, эти водохранилища простреливаются как с нашей стороны, так и со стороны противника. Все же из одного водохранилища, что у дамбы №6 беспрепятственно воду брали обе стороны, как финны, так и мы и друг в друга не стреляли. Там сложилось джентльменское соглашение между сторонами.
Воду брали, но молчали. Через некоторое время мне стало известно.
- 283 -
Я решил побывать там, лично убедиться в правильности донесения, а потом посмотреть, как все это происходит.
Без предупреждения прибыл я в район роты, перед которой этот водоем расположен. Водоем достаточно глубок, 100-120 метров ширины и 400-500 метров длины. Спуски к воде крутые, но с обеих сторон сделаны удобные спуски. Зимой можно приезжать за водой на санках, с бочкой. Дорожки были замаскированы, но не от противника, а от своего начальства.
Мне все стало ясно. Ничего не сказав командиру роты, я ушел к себе в штаб. В штабе, в своей землянке я долго думал, как надо поступить. Прекратить действие этого джентльменского договора или оставить так как есть, чтобы прекратить надо выслать туда снайперов, которые быстро наведут там порядок.
И все же я этого не сделал. Посоветовавшись с комиссаром дивизии А.К. Иванниковым, мы решили оставить все по-старому, и этот вопрос не поднимать, как будто мы об этом ничего не знаем. Ни этим достигается победа, а это только принцип.
В обороне личный состав дивизии ежедневно по три раза в сутки получал горячую пищу, по калорийности соответствующую в зимнее время выдавалось по 100 грамм водки.
В полках довольствующими подразделениями являлись стрелковые батальоны и отдельные подразделения полка. Каждый батальон имел хозяйственный взвод и исходные кухни. Поварами работали женщины или девушки. За пищей высылали солдат из стрелковых рот под командованием старшины роты. Пищу приносили в термосах, емкостью на 20 человек, для роты было достаточно 4-5 термосов под пищу и один- два под кипяток. Иногда солдатам выдавали концентраты, из них пищу они варили сами, но не на костре, а на сухом спирте, который выдавался им вместе с выдачей концентратов.
- 284 -
Особой сложностью для хозяйственников являлась выдача водки. И много это доставляло забот командованию дивизии. В Советско-финскую компанию 1939-1940 г.г. водку солдатам доставляли в 100- граммовых бутылочках, раздавать их было одно удовольствие: один солдат - один шкалик, здесь все сохранено и емкость и крепость. В Великую Отечественную войну все было иначе. В дивизию водку привозили в 200- килограммовых бочках. Полки получали в 40- литровые бидоны, а дальше в батальоны доставлялась в термосах, в роты- в бутылках или котелках.
В таких условиях проконтролировать правильность выдачи почти невозможно. Конечно, у солдата никто не возьмет его кусок хлеба или ложу супа, ну а водку, а водку, пожалуй, глоток отопьют за счет бойца, полагая, что водка - это не пища, и солдат не пострадает.
И это стало подтверждаться. Стали поступать жалобы на крепость водки, что она слабее, чем положено. Мне потом скоро пришлось убедиться в этом.
Однажды, будучи на передовой, я зашел в одну землянку. Несколько солдат сидели и обедали. При моем входе они встали.
-Садитесь,- сказал я им,- во время обеда солдатам команды «встать, смирно» не подаются.
- 285 -
Солдаты сели и стали продолжать обедать, сел и я. Из одного котелка не спеша обедали двое, ложки у них были у каждого свои и разные: у кого деревянные большие, у кого алюминиевые, поменьше. Солдаты ели с хорошим аппетитом, так как перед обедом они выпили по 100 грамм, да и пища была вкусной. Поев, солдаты переглянулись между собой, но молчали, видимо, стеснялись меня или боялись. Я спросил одного из них о водке, так как этот вопрос меня интересовал. Этот солдат прямо и откровенно сказал, что водку выдают с меньшей крепостью, чем положено по закону.
-Откуда вам это известно,- спросил я,- ведь крепость водки вы не измеряли?
Солдат ответил.
-Я сегодня выпил 300 граммов и не пьян, а мне это дозы достаточно, чтобы опьянеть, если водка 40%.
-Да, доводы убедительные,- подумал я,- надо по этому вопросу принять меры. Кстати, спросил я солдата,- вы сегодня выпили 300 грамм, вам же положено только 100 грамм?
Солдат посмотрел на меня и смутился, ему стало неудобно от товарища, что он их выдал.
-Товарищи обидятся,- сказал боец,- что я их выдаю.
И раскрыл тайну самому командиру дивизии, но раз проговорился, то придется все рассказать. Мы втроем складываемся и пьем по очереди: сегодня выпил я, 300 грамм, завтра выпьет товарищ и так, по очереди.
Все это для меня было новостью, хозяйственники мне об этом не докладывали.
Поблагодарив бойцов за откровенность, я вышел из землянки. По
- 286 -
дороге в штаб дивизии я все думал, где могут разбавлять водку? Скорее всего,- ответил я см себе,- в звене батальон-рота, отчасти возможно и в полку. Больше всего разбавляют водку старшины рот, получают они ее мало, и отбавив хотя бы пол-литра, наливают такое же количество воды, конечно, скажется на крепости водки. Вот это звено и надо проконтролировать.
Прибыв в штаб дивизии, я пригласил к себе своего заместителя по материальному обеспечению п/п И.Я. Дашевского и мы с ним побеседовали по этом вопросу.
Тов. Дашевский проверил крепость водки, боец был прав, водку они получали крепостью 30-35 градусов вместо 40.
Пришлось приказать, чтобы жбаны с водкой на ДОП (е) пломбировали. В полках при раздаче ее в батальон, присутствовал офицер штаба полка, а старшинам рот приказывалось по получении водки наливать в пробирку и направлять ее в медчасть полка для проварки. Иногда эту функцию выполнял офицер штаба дивизии или части.
Все время приходилось помнить о канале, о его инженерных сооружениях. О них мне часто напоминал командующий армией генерал Ф.Д. Гориленко, особенно член Военного Совета фронта, 1-й секретарь компартии Карело-финской республики генерал Г.Н. Куприянов. Канал приносил командованию дивизии много хлопот.
Шлюзы были деревянные, пропитанные каким-то составом. Воды в шлюзах не было. Они возвышались над уровнем местности на 5-6 метров и
- 287 -
были видны издалека, особенно с Онежского озера. Они как бы обозначали передний край нашей обороны на участке фронта до 10 километров.
Финны часто обстреливали шлюза зажигательными пулями, а нашим бойцам приходилось тушить пожар, противник же в это время открывал минометный огонь по шлюзам.
Особенно о канале заботилось Беломорско-Балтийское пароходство. Однажды оно прислало комиссию в дивизию с целью инвентаризации инженерных сооружений канала, особенно шлюзов. Надо им отдать справедливость, они, рискуя жизнью, добросовестно осмотрели все шлюзы и другие сооружения и составили акт. Со своей стороны я им оказывал помощь, в чем они нуждались. Выделил им фотографа, хорошего специалиста своего дела- младшего лейтенанта С.М. Ленского. Он умело сфотографировал шлюзы, как с внешней, так и с внутренней стороны. Эта работа также была сопряжена с опасностью для жизни, ведь некоторые шлюзы находились в нейтральной зоне. Эти снимки имеют большое значение для истории канала.
Степень разрушения канала комиссия определила на 60%. Разрушения были нанесены потоком воды, которая обрушилась с Волозерского водохранилища после взрыва плотины.
Комиссия обратилась ко мне с просьбой сохранить сооружения канала в таком же состоянии, в каком они находятся в данное время, обратив особое внимание на те места сооружения, которые трудно восстанавливать. Я никаких гарантийных обещаний не дал и дать не мог, так как шлюзы находились на переднем крае обороны. Но сказал, что все сделаем, что зависит от нас. В связи с этим с солдатами была проведена работа по сохранению инженерных сооружений канала.
- 288 -
Был издан приказ по дивизии в какой мере использовать канал в военных целях.
В боевую летопись дивизии записано много примеров самоотверженного труда работников тыла дивизии. В тыловых учреждениях в большинстве своем работали девушки, призванные в армию во время войны. Всего их в дивизии имелось 350 человек. Они работали в медсанбате, банно-прачечном отряде, батальона связи, санитарных ротах полков, в походной полевой хлебопекарне, полевой почте и др.
Девушки были радистки и телефонистки, снайперы и разведчики, повара и хлебопеки, регулировщицы и посыльные, врачи и фельдшеры, сестры и санитарки.
Больше всего девушек находилось в медсанбате, их там служило 120 человек. Это медицинское подразделение имело очень важное значение. Сколько эти девушки спасли жизней солдатам и офицерам и вернули их снова в строй!
На протяжении всей войны прошел с дивизией 241-й отдельный медико-санитарный батальон. Врачи, медсестры, да и весь состав батальона проявили исключительное мужество и героизм. Как только начинался бой, медицинские пункты дивизии и полков приближались к передовым позициям. Медики дивизии боролись за жизнь каждого раненого.
С чувством глубокого уважения вспоминаю хирургов и медсестер медсанбата. Хирурга М.К. Зеленцову, она за время войны произвела 2011 операций; хирурга К.Д. Крымова, которые за трое суток боев за
- 289 -
Медвежьегорск сделал 91 операцию. Отличились и другие хирурги, как-то: С.П. Слесарев, М.А. Сиротин, В.А. Криницин, А.А. Голубева, С.В. Аристова, Л. Султанов. Хирург Юмашев- опытный, эрудированный, владеющий высоко хирургической техникой, постоянно передававший свой опыт и знания молодежи. Награжден двумя орденами «Красной звезды».
Самоотверженно работали операционные сестры Надя Яготина и Лена Отинова, они принимали активное участие в операции в качестве ассистентов. Много и прекрасно работали медицинские сестры Рена Смирнова, Шура Федорцова, Женя Летунова, Муся Абрамова и Люба Воронова.
В труднейших условиях, часть под обстрелом артиллерии, под бомбежкой авиации противника в палатках, землянках, в темных избах при керосиновом освещении, хирурги делали самые сложные операции. Только за время боев на Карельском фронте через медсанбат прошло 6240 раненых бойцов и командиров. Их вдохновил и руководил врач медико-санитарной службы, воен- врач 2-го ранга Н.С. Угаров.
Коллектив врачей- хирургов, терапевтов, медсестер и санитаров медсанбата в своих заботах по спасению жизни раненых и больных, быстрейшему возвращению их в строй отдавали все свои знания, весь свой медицинский опыт, всю свою любовь и ласку. А в ответ из глубоких тыловых госпиталей, от раненых они получали письма. С чувством сердечной благодарности были написаны они.
Хорошо работали девушки аптеки- Вероника Масленникова, Нина Сотникова и Катя Чуянова. В трудных фронтовых условиях они бесперебойно снабжали всеми видами медикаментов, а главное- стерильными растворами, которые расходовались сотнями литров.
- 290 -
Четко работала 956-я полевая станция во главе с ее начальников старшим лейтенантом М.П. Кочетковым. Немалое значение для солдата и офицера на фронте, да и для родных имели письма.Они поднимали трудовой энтузиазм в тылу, а ответы на них укрепляли моральный дух бойцов и командиров, и они с двойной энергией бились с врагами Родины.
Также очень важным тыловым учреждением в дивизии была походная хлебопекарня, на ней было занято 75 человек, часть из них - девушки. Они обеспечивали печеным хлебом до 12000 человек. Бойцы были очень довольны, так как ежедневно получали мягкий хлеб.
Муку мы получали канадскую, упакованную в трех мешках, которые совершенно не пропускали воду и, побывав в воде, она оставалась сухой. Мука давала хороший припек больше, чем установлено приказом. В результате на хлебопекарне стал накапливаться излишек муки.
После телефонного разговора с начальником тыла армии генерал- майором М.К. Нашковским, в дивизию прибыла комиссия и повысила припек хлеба до 52% и все встало на свое место.
Финская армия не получала печеного хлеба, а солдатам выдавали сухие хлебцы или сухари, они также не получали горячей пищи, а довольствовались концентратами, из которых варили пище сами. Этим финны преследовали цель - освободить части от тылов и придать им большую подвижность, а следовательно в маневренность. Высвободить из тыла людей и направить их в строй.
- 291 -
Справедливости ради не могу не сказать, что много расходовалось у нас людей из строевых частей на разные хозяйственные нужды. В связи с длительностью ведения обороны стали заниматься сельским хозяйством, рыболовством и охотой.
Армия установила дивизии план на заготовки сена, веников для корма лошадей, на посадки картошки, ежемесячно приказано заготавливать 2 тонны лосевого мяса и рыбы и 2 тонны снимались с нашего довольствия.
Пришлось создать бригады: по сенокосу и производству картофеля, а также охотничью и рыболовную бригады. Рыболовные сети в дивизии имелись, нам оставил их рыболовецкий колхоз, который находился на Черной губе и затем эвакуировался в другое место. Рыбы в Онежском озере было много, вылавливали ее сверх плана. Сверхплановая продукция рыбы и мяса шла на улучшение офицерского питания и частично на красноармейские кухни.
Офицеры получали только солдатский паек. Военторг для улучшения питания офицеров в дивизии никаких продуктов не поставлял- все оставалось при управлении армии.
Управление армии больше чем положено оставляло для себя посылок, присланных из разных районов страны. Кавказ присылал фрукты, вино. Сибирь- пельмени, махорку. Главное для солдат- махорка. Получение в пайке сигареты- американские. Они не удовлетворяли курильщиков, то ли дело махорочка! Вот эту махорку солдаты считали золотым подарком. Махорочный дым в землянке их возбуждал на подвиги, повышал настроение. Курильщики отдавали свои 100 грамм на махорку.