— Не отвечаешь, Б'инн Ал'Тор… Так что, полукровка? — со смехом выдавил из себя Класш.
Удивление. Стыд.
— Да, я знаю о тебе все, Тор. Отверженный полукровка.
Класш сам домысливал историю. Он не мог преодолеть преграды из эмоций, заслонявшей от него сознание эльфа, но достаточно знал об эльфийских обычаях, чтобы дорисовать картину.
— Там, в зале, я почуял в тебе человека. А в приличном эльфийском обществе полукровок не любят, верно? Поэтому тебя выгнали, и ты стал простым воришкой. Черным пятном на репутации гордого Дома Тора.
Эльф осторожно пробирался через лес. Сверху дракону было видно, что тот участок, где скрылся вор, — всего лишь узкая полоса деревьев. Лес рассекал широкий и глубокий овраг, лежавший не совсем зарубцевавшимся шрамом на желто-красной коже осенней земли. Деревья росли почти до самого края ущелья. Эльф поймет свою ошибку, когда будет уже слишком поздно.
Он должен был оказаться у края оврага уже через несколько минут.
— Я устал за тобой гнаться, пария, так что мы собираемся делать? — спросил Класш. — Мне сжечь лес или ты сдашься? Да брось, полукровка, ради чего тебе оставаться в живых?
Гнев.
«…жена… ребенок…»
— Жена и ребенок. Да, ради этого стоит жить… и, наверно, стоит умереть, — произнес Класш. — Если из-за тебя мне придется сжечь мой собственный лес, то уничтожен будешь не только ты, но и твоя семья. Я их разыщу, вор. Я буду убивать их не торопясь. Буду смаковать вкус твоего малыша. Потом доберусь до его матери. Ее я проглочу целиком, и она изжарится в огне, бушующем у меня в желудке.
Какое злодейство!
— Ты наверняка заметил, как я настойчив, — продолжал Класш. — Сколько бы на это ни ушло времени, я разыщу твою семью и убью их всех. Может, я попрошу своих собратьев начать борьбу с Домом Тора. И так я, возможно, сотру с лица Кринна этот благородный Дом, чья история насчитывает уже тысячелетия, и он бесследно исчезнет. Пропадет и будет забыт. И все из-за тебя — полукровки, усомнившегося в могуществе Класша.
Вина.
— Ты можешь их спасти, Б'инн Ал’Тор. Просто сдайся, и с меня хватит одной твоей смерти.
«…лжет!» — подумал эльф.
— Я не лгу. Я всегда держу данное слово. Только выйди, и я пощажу твою семью и Дом Тора. Умрешь лишь ты, и я на этом успокоюсь. Только ты.
«Нет!»
Сила, заключенная в ответе эльфа, поразила дракона, но Класш не стал уделять этому внимание. Через мгновение вор покинет скрывающий его навес ветвей и увидит, что путь ему преграждает ущелье. Класш уже предвкушал, какое отчаяние он прочтет в сознании своей жертвы, когда наступит этот момент.
Но расчеты дракона не оправдались.
Выскочив из леса, эльф увидел ущелье, но не остановился, а побежал еще быстрее.
Вор собирался прыгать!
Надежда!
Почувствовав неладное, рассвирепевший дракон решил положить конец этой игре. Он резко спикировал наперерез эльфу, собираясь если не сжечь его пламенем, то прикончить когтями и зубами.
Эльф прыгнул с обрыва.
Класш пронесся над оврагом и увидел, как вор ухватился за веревку и пролетел на ней далеко в сторону. Класш промчался мимо, даже не задев его, и рухнул в густые заросли, на деревья, росшие по склонам оврага. Отчаянно пытаясь высвободиться, он услышал треск. Его начали обстреливать со всех сторон камнями и комьями земли. Класш понял, что попался. А потом он почувствовал, как что-то ударило его по голове, и в глазах потемнело.
Класш очнулся, но пошевелиться не смог. Ему было трудно дышать. Взгляд его упал на эльфа, который сидел на камне в нескольких футах от дракона. На коленях у эльфа лежал сияющий меч. Класш снова попытался пошевелиться и понял, что его завалило землей и камнями. Придавленный, он постепенно терял последние силы. Дракон попробовал дохнуть пламенем, но огненный сгусток застрял у него в горле.
— Как?… — прошептал Класш.
Эльф ответил ему мысленно и очень уверенно.
«Я тебя перехитрил, дракон. Все просто. Великого и ужасного Класша обманули».
— Ты умеешь передавать мысли?
«Да, Класш, и я с самого начала знал, кто ты. Я обладаю таким даром. Вот почему ты не мог свободно читать мои мысли. В действительности, сам того не подозревая, ты слышал только те мысли и эмоции, которые я позволял тебе услышать».
— Кто?…
«Я на самом деле Б'инн Ал’Тор, полукровка сын из Дома Тора, но судьба моя была совсем не такой, как ты предполагал. В наше время эльфы стали более просвещенными, и они понимают, какими достоинствами может обладать потомок эльфа и человека. Многих из нас отправляют на особые задания, где оказывается идеальным то сочетание выносливости и ловкости, которым мы обладаем, а также наше особое телосложение. Я один из Губителей Драконов. Моя работа — убивать таких, как ты».
— Никогда не слышал… о тебе, — пробормотал Класш.
«О нас никогда и не услышат ваши сородичи. Мы не оставляем следов. Находят лишь мертвого дракона, погибшего в результате несчастного случая. Так нам удается самым замечательным образом подрывать боевой дух армии драконов. Да, ты правильно понял, Класш, — продолжал Б'инн Ал’Тор, — я пришел убить тебя. Как только я проник в твое сознание, всякая твоя мысль стада мне известна. Ни одно твое действие не было для меня неожиданным. И я потчевал тебя мыслями и переживаниями, которые тебе хотелось услышать. Я играл с тобой, как рыбак с рыбой: то натягивал леску, то ослаблял ее, но наконец, вытащил тебя… и вот ты попал в мою ловушку».
— Откуда ты узнал об этом мече?
«Этот меч называется Клинком Тора. Фамильное оружие моих предков было потеряно во времена Братоубийственных Войн. Те самые гномы, которые раскрыли мне секреты Зала Хобба, рассказали и о том, что когда-то их предки нашли этот меч и спрятали его в своем Большом Зале».
Умирающий дракон молчал. Все реже наполнялись воздухом его сдавленные легкие.
«Тебе нечего сказать, дракон? — спросил Б’инн Ал’Тор. — Тогда прощай. Ты вскоре умрешь, а мне предстоит убить еще немало твоих сородичей».
Эльф посмотрел, как в последний раз медленно закрылись глаза дракона. Он подождал несколько часов, чтобы убедиться, что Класш мертв. Довольный своей работой, Губитель Драконов Б'инн Ал’Тор повернулся и направился вверх по оврагу. И ни разу не оглянулся.
Уже в другом столетии Дунстан Ван Эйр, ученик Астинуса, напишет о Губителях Драконов: «Во время Третьей Драконьей Войны была образована тайная группа отлично обученных эльфов и полуэльфов. Им было поручено выслеживать и убивать важных драконов. В состав группы входили замечательные воины и маги. Группа называлась „Губители Драконов“. Изучив физиологию и психологию своих жертв, Губители, пользуясь хитростью и обманом, проводили тщательно продуманные операции и уничтожали драконов одного за другим. Они не оставляли никаких следов, и каждая гибель дракона казалась несчастным случаем. Несмотря на то, что группа действовала в течение нескольких десятилетий и у драконов не могло не возникнуть подозрений по поводу многочисленных несчастных случаев, происходивших с их собратьями, никаких подтверждений того, что Губители существуют, драконы найти не могли. Мудрец, рассказавший о них, сам узнал об этой группе случайно, от потомка Б’инна Ал’Тора, которого принято считать величайшим из Губителей Драконов.
Девиз Губителей Драконов звучал так: „Одному дракону — одного Губителя“.
Ходят слухи, что группа продолжает свою работу и в наши дни».
И СНИЗОШЛА СЛАВА
Крис Пирсон
В летнем ветерке, хлопавшем голубыми с золотом флагами замка, уже чувствовалось прохладное дыхание осени. Рыцари на стенах устало переминались с ноги на ногу, через Соламнийские долины глядя на юго-восток. Они всегда смотрели на юго-восток. Говорили, что один дерзкий оруженосец пошутил: если какая-нибудь армия подойдет к укреплениям с северо-запада, то враг сможет разрушить стены, и заметят это только тогда, когда захватчики уже будут пировать во дворе замка. Узнав про шутку оруженосца, его господин отправил языкастого мальчишку убирать навоз из стойла. Во времена, когда все ожидали войны с Повелителями, в замке шутили мало.
И все же сэр Эдвин не мог не взглянуть с мрачной улыбкой на северо-запад, когда вышел из здания, которое служило когда-то замковой молельней. Это было еще до Катаклизма, еще до того, как Боги повернулись к миру спиной. Он покачал головой, поднимаясь по ступеням на высокую внутреннюю стену крепости. Эдвин понимал, что шутка была безобидной: хотя враг был уже близко, рыцари знали, что с северо-запада опасность им не грозит. Не там были сосредоточены основные силы противника.
А вот на юго-востоке дела обстояли по-другому.
Вообще-то и с той стороны пока нельзя было увидеть ничего особенного; разведчики сообщили, что вражеская армия находится в нескольких переходах, а ведь на пути врага был замок Аркуран. И все же среди бойцов ходили мрачные слухи. Некоторые даже говорили, что вернулись драконы и своими крыльями они заслоняют небо, как это случалось во времена Хумы.
Большинство рыцарей только насмехались над этими рассказами, но Эдвин, задумываясь над ними, мрачнел. Его товарищи не воспринимали всерьез старые легенды, а он всегда верил, пусть за это его и могли назвать глупцом, что многие сказания правдивы. Эдвин чтил память Хумы Губителя Драконов, которого в нынешние времена мало кто вспоминал. Если Хума на самом деле существовал, значит, были и драконы. Так где же они теперь?
Эдвину часто казалось, что ответ на этот вопрос они могут узнать слишком скоро.
Он окинул взглядом зубчатую стену и наконец, возле юго-восточной башни заметил того, кого искал глазами. Этот человек стоял неподвижно, а его синий плащ развевался на ветру. Другие, проходя по зубчатым стенам, сторонились его, и никто не останавливался, чтобы обменяться с мрачным рыцарем дружеским приветствием или шутками. Эдвин вздохнул и пошел в ту сторону, напевая на ходу куплеты старой соламнийской военной песни:
Рыцарь в Капюшоне в Ханфорд прискакал,
На гнедом коне, в золотом плаще,
Меч его блестел, серебром сверкал,
И дракону голову обещал отсечь.
Повелитель Ханфорда рыцарю был рад,
Жизнь его текла в грусти и тоске:
Ангетрим-дракон много лет подряд
Был проклятьем жителей в этом городке.
Трижды в месяц в Ханфорд прилетал дракон,
Только лишь взойдет красная луна,
Был на гибель страшную каждый обречен,
Кто восстать осмелится против летуна.
Певец из Эдвина был неважный, но недостаток таланта вполне можно было простить, слыша, с каким воодушевлением он поет. Когда Эдвин проходил мимо рыцарей, они улыбались и приветствовали его. В эти суровые дни ему было приятно видеть, как они радуются.
В песне было еще много куплетов, и Эдвин исполнил бы их все, но угрюмый рыцарь взглядом заставил его замолчать. Этого человека песня не радовала; напротив, он застыл на месте, когда молодой рыцарь приблизился к нему. Эдвин остановился на почтительном расстоянии.
— Нет ничего хорошего в том, чтобы говорить такое о драконах, — сказал рыцарь.
Эдвин пожал плечами:
— Это же просто песня, брат, песня для поднятия духа.
— Она сеет страх, — ответил рыцарь. — Пусть драконы остаются в детских сказках.
— А что, если… — Эдвин остановил себя, но слишком поздно.
Загремев доспехами, рыцарь, погруженный до того момента в раздумья, повернулся к равнинам спиной и свирепо посмотрел на него.
Какое-то мгновение Эдвин выдерживал пронзительный взгляд брата, но потом отвел глаза.
— Ты собирался сказать: «А что, если слухи окажутся правдой»? — договорил за него старший рыцарь, лицо которого, как всегда, было хмурым.
Эдвин посмотрел на него с удивлением:
— Да, брат, я думал об этом. Нет дыма без огня, как говорится.
Старший рыцарь снова устремил взор на бесплодную равнину:
— Но даже если среди врагов и есть драконы, стоит ли напоминать об этом воинам? Они и так встревожены. И оттого, что им начнут сниться драконы, будет только хуже, не важно, существуют ли те на самом деле или все это сказки. Я хочу положить конец подобным бредням!
Склонив голову, Эдвин пристально разглядывал каменные плиты.
— Да, Дерек, — устало произнес он.
За тридцать лет своей жизни он говорил эти слова бессчетное количество раз.
Лорд Дерек Хранитель Венца повернул голову и положил Эдвину на плечо руку в железной рукавице.
— Я не хочу быть с тобой суровым, брат, — сказал он. — Всем нам предстоит сражаться, и меня беспокоит боевой дух наших людей. Они не выдержат, если вокруг будут слишком много болтать о драконах. — Он замолчал и окинул взглядом стену, чтобы убедиться, что их разговор никто не слышит, — Я частенько подумываю, не распространяют ли эти слухи люди Лорда Гунтара.
Эдвин кивнул, все еще отводя взгляд от брата. Всем было известно, что более нежные чувства связывают рыцарей и гоблинов, чем Дерека Хранителя Венца и Гунтара Ут-Вистана. Оба давно мечтали получить звание Лорда-Рыцаря, и за годы соперничества между ними встала каменная стена.
Их политические маневры напоминали кхас, одну из любимых игр Дерека. Эдвин никогда особо не увлекался ни кхасом, ни политикой, но понимал, что на этот раз, когда замок Хранителей Венца вот-вот будет осажден, а Лорд Гунтар, формально являющийся главой Высокого Совета, скорее всего, находится в полной безопасности на острове Санкрист, Дерек вот-вот проиграет. Эдвину приходила в голову грустная мысль, от которой он пытался избавиться, но не мог. Ему казалось, что потерпеть политическое поражение Дереку страшнее, чем утратить фамильный замок или даже расстаться с жизнью.
— Нет ли вестей с Санкриста? — спросил он. На этот раз взгляд отвел Дерек и слегка ссутулился, хотя заметил это только Эдвин. А вот ярость в глазах старшего брата стала бы видна всякому, кто посмотрел бы в его сторону.
— Никаких, — тихо проворчал он. — Гунтар не может не знать о нашем тяжелом положении. Он просто придерживает воинов возле себя, дожидаясь, когда же я потерплю поражение!
— Ты несправедлив к нему! — возразил Эдвин. — Как ты можешь такое про него думать?
Дерек внимательно посмотрел на брата. Он, конечно, понял упрек, скрытый в этом вопросе: ведь Дерек на месте Гунтара поступил бы точно так же, если не хуже.
— Он сделает все, чтобы не позволить мне стать Великим Магистром, — огрызнулся Дерек. — Даже задержит подкрепление. Но у него ничего не получится. — Он посмотрел на собственный замок, как на ладью в кхасе. — Запомни мои слова: наступит день, когда Гунтар пожалеет обо всем, что сделал мне во вред.
Братья стояли на зубчатой стене, и больше ни один из них ничего не говорил. Те, кто знакомился с Дереком и Эдвином Хранителями Венца, часто удивлялись, узнав, что они родные братья. Дерек был серьезен, мрачен и задумчив, а чело Эдвина было чистым, без единой морщинки и глаза — ясными и бесхитростными. Кое-кто за спиной называл его простодушным мальчиком.
С давних времен было принято, чтобы старший сын феодала становился его наследником. Второй сын, которому не доставалось никаких земель, часто шел в священники. Духовенства, конечно, со времен Катаклизма не существовало, но рыцари то и дело шутили, что священник из Эдвина вышел бы неплохой. Он верил не только в древние сказания, но и много времени проводил в старой молельне, где, по его словам, обретал внутренний покой.
Дерек над этим смеялся. Никому, кроме брата, он не простил бы подобного поведения. Дерек всегда надеялся, что Эдвин вырастет из всего этого. Но теперь, видя, как блаженно младший брат свободен от, бремени, которое власть возложила на него самого, Дерек понимал, что Эдвин уже никогда не изменится. И хотя некоторые посмеивались над Эдвином Хранителем Венца за его простоту, Дерек иногда подумывал: то, что принимают за наивность, на самом деле — проницательность, которой он, старший, всегда был лишен.
— Эй! Посмотрите на равнины!
Это кричал молодой Рыцарь Короны, стоявший на высокой северо-восточной башне. Он указывал вдаль. Дерек, Эдвин и другие рыцари повернулись и, потрясенные, не могли оторвать взгляда. Мгновение все молчали, потом один из рыцарей тихо выругался.
— Да защитят нас Виркхус и его легионы, — прошептал Эдвин. Он дотронулся до Трумбранда, своего старинного меча.
Дерек ничего не ответил — он смотрел на облачный горизонт.
Вдалеке, кружась в потоке холодного ветра, начал подниматься густой столб черного дыма.
К полудню внутренний двор замка Хранителей Венца наполнился беженцами, большинство из которых были в неописуемом ужасе. Наконец рыцарям удалось отыскать мужчину, не потерявшего разум от страха, которого они и привели к Дереку в Большой Зал.
— Линбир из Арчестера, кожевник, — возвестил сенешаль сэр Уинфрид и жестом пригласил войти в зал статного лысеющего мужчину.
Дерек поднял взгляд от большого стола, на котором лежала карта Соламнии. Она была испещрена флажками, изображающими расположение рыцарей и предполагаемые позиции армий Повелителей. Разглядывая деревенского жителя, освещенного красным светом камина, Дерек крутил длинный темный ус. В ответ Линбир посмотрел на Дерека с пренебрежением.
Не ожидавший от простолюдина такого неуважения, Хранитель Венца вспыхнул от гнева.
— Не стой и не трать понапрасну мое время! Говори! — рявкнул он. — Какие невзгоды приключились с тобой и твоими товарищами?
Линбир был мрачен.
— Какие невзгоды? — хрипло повторил он. — Ну, так я скажу, милорд. Мы полагались на таких, как вы, верили, что вы нас защитите, — вот какие невзгоды.
Дерек приподнялся, сжав кулаки, но сумел сдержаться: ему нельзя попадаться на такой крючок, нужно быть выше этого. Но все же в его голосе прозвучала такая ярость, что Линбир смешался:
— Что ты хочешь этим сказать?
Кожевник откашлялся.
— Я хочу сказать, милорд, — презрительно ухмыльнулся он, — что армии Владычицы Тьмы уже разорили Арчестер.
Дерек бросил на него свирепый взгляд:
— Это невозможно. Такого не может быть, пока замок Аркуран защищает…
— Замок Аркуран тоже пал.
От потрясения Дерек забыл возмутиться тем, что его перебили. У него перехватило дыхание.
— А что с Лордом Ауриком? — спросил он.
— Убит, милорд, вместе с его людьми.
Дерек откинулся на спинку кресла. Лорд Аурик так долго был одним из главных политических сторонников Дерека. А еще он был его другом, грозным воином и человеком в высшей степени благородным. Невозможно было вообразить, что он убит, а замок Аркуран пал. Дерек никогда не слышал, чтобы осада так быстро увенчивалась победой.
— Какое же предательство стало тому причиной?
— Никакого предательства не было, милорд, — ответил Линбир. Его голос, наконец, смягчился от сострадания к павшим рыцарям, но эта жалость лишь еще больше разожгла гнев Дерека. — Армии разгромили замок.
Дерек фыркнул:
— За тысячу лет замок Аркуран ни разу не сдавался, когда его осаждали, и магия была бессильна перед его стенами.
— Может, так оно и было, — согласился кожевник, — но стены раскрошились, будто глиняные, когда в наступление двинулись драконы.
Дерек отвел глаза и снова стиснул кулаки. Так, значит, все это случилось на самом деле. Сбылось то, о чем пел Эдвин. Дерек понимал, что это противоречит здравому смыслу, но ему хотелось винить брата в появлении драконов.
— Да, милорд. Драконы, — повторил Линбир. — Из старинных песен. Рыцари гибли один за другим, и им было не до защиты нашей несчастной деревушки. — Он покачал головой. — Подумать только, мы-то надеялись, что они уберегут нас от беды.
С этими словами, не попросив позволения удалиться, кожевник повернулся и вышел из зала. Дерек не шевельнулся и не попытался остановить его.
В голове рыцаря эхом повторялось одно и то же слово: «драконы». Драконы сровняли с землей стены замка Аркуран, убили Аурика и его людей. Драконы нанесли еще один удар по честолюбивым стремлениям Дерека.
Он протянул руку и выдернул из карты флажок, изображавший уничтоженный ныне замок.
— Милорд?
Дерек поднял взгляд от стола и увидел в дверях сэра Уинфрида. Лицо старого сенешаля было искажено тревогой.
— Ну? В чем дело? — спросил Дерек. Это прозвучало резче, чем ему хотелось.
Уинфрид давно привык к вспыльчивости своего господина — даже если его и обидела грубость Дерека, он не подал виду.
— С северо-запада к нам приближается всадник, милорд, — сказал он. — На его щите виден рыцарский герб.
Забавно, но первой мыслью, пришедшей в голову Дерека, было то, что шутник-оруженосец ошибался: дозорные все же смотрели и на северо-запад.
— Думаешь, это посланник Лорда Гунтара? — спросил он.
Уинфрид пожал плечами.
— Он приближается к воротам. Лучники наготове, милорд, на случай, если это хитрость неприятеля.
— Хорошо, — ответил Дерек. — Посмотрим, что это за человек.
Вслед за Уинфридом он вышел из зала и направился через внутренний двор крепости. Эдвин хлопотал над какой-то деревенской девушкой, у которой кровоточила нога.
Больше Дерек не удостоил его взглядом. У Эдвина был дар исцелять больных и раненых. Он разбирался в травах и умел лечить переломы. Люди говорили, что от одного его присутствия им становится лучше. Дерек все это считал чепухой. Брат и перепуганные, измученные сельчане занимали в его мыслях далеко не самое важное место-
Вместе с Уинфридом он зашел в помещение у ворот, откуда поднялся по ступеням на сторожевую башню. Скрываясь за мерлонами, лучники натягивали тетивы. Дерек посмотрел на дорогу, ведущую к воротам крепости. Всадник галопом подлетал к замку, и на его блестящем щите можно было разглядеть зимородка, розу, меч и корону Соламнийских Рыцарей. Доспехи его скрывал зеленый плащ, так что было неясно, кто именно пожаловал в замок. Приблизившись к воротам, всадник осадил свою взмыленную гнедую. Он торопливо оглянулся, как будто опасаясь погони, а потом попытался спешиться, но затекшие ноги не слушались, и он упал, тихо выругавшись.
Дерек увидел, как рыцарь рухнул на землю; судя по виду, в последнее время на его долю выпали нелегкие битвы. Это было неудивительно — горы так и кишели разбойниками, и одиноким всадникам путешествовать по дорогам было опасно. Рыцарь поднялся на колени, снял шлем с забралом. По плечам его рассыпалась копна рыжих волос. Лицо мужчины было бледным, на подбородке виднелась засохшая струйка крови, но когда он поднял взгляд на сторожевую башню, стало видно, что в глазах его сверкают искорки смеха.
— Приветствую тебя, старый друг! — крикнул он Дереку и тут же сильно закашлялся; судя по всему, он довольно долго скакал во весь опор и очень устал. — Чудесный денек, как раз для верховых прогулок на природе, верно? - хрипло сказал рыцарь, когда отдышался. Он улыбнулся, и под закрученными рыжими усами сверкнули белоснежные зубы.
Дерек был изумлен. Зеленый плащ, рыжие волосы, неукротимая бодрость духа… — он знал лишь одного такого рыцаря.
— Эран, ты? — крикнул Хранитель Венца, когда рыцарю удалось подняться на ноги.
— Последний из мне известных, — ответил рыжеволосый. Он снова оглянулся, скорее по привычке, чем осознанно, а потом поднял взгляд на башню. — Думаю, ты согласишься поднять ворота и впустить меня?
Дерек покинул сторожевую башню и направился к воротам замка. Его опередили два юных оруженосца, предложившие помочь сэру Эрану Длинному Луку дойти. Эран изо всех сил пытался от них отделаться.
— Отстаньте, — ворчал он. — Я проскакал верхом через пол-Соламнии, так что до несчастного внутреннего двора в состоянии добраться сам.
— Позаботьтесь о его лошади, — приказал Дерек оруженосцам, — Проследите, чтобы ее почистили, покормили и напоили. Вычешите репейник из ее гривы.
Кивая и кланяясь, оруженосцы взяли у Эрана поводья и повели лошадь через барбакан во внутренний двор.
Эран Длинный Лук, Рыцарь Короны, оглядел Дерека с ног до головы, а потом двинулся ему навстречу.
— Рад снова видеть тебя, — сказал он, улыбаясь, несмотря на то, что долгие часы в седле измучили его.
Дерек шагнул вперед и обнял Эрана — за всю жизнь Хранителя Венца выражение его лица не было больше похоже на улыбку, чем в этот момент.
— Похоже, тебе пришлось несладко, — сказал он.
Длинный Лук поморщился.
— Мне очень не повезло неподалеку от Оуэнсбурга, — сказал он. — Я столкнулся с патрулем хобгоблинов. В жизни не встречал такого множества этих поганцев. Дорогу пришлось прокладывать стрелами. — Он снял висевший за спиной колчан и открыл его; там было всего лишь две стрелы. — Еле выбрался, честное слово. Остаток пути я вовсю подгонял свою старушку Кольчугу — боялся, что она не выдержит.
— С ней все будет хорошо, — успокоил его Дерек. — Но что же привело тебя сюда в эти неспокойные дни? Сейчас, кажется, не самое подходящее время навещать старых друзей.
Эран хохотнул, вешая колчан на плечо.
— Это ты верно сказал, но все же я здесь. Я находился в замке Ут-Вистан, когда прибыл гонец, передавший твою просьбу прислать подкрепление. Я спросил Гунтара, не мог бы он отправить сюда меня.
Дерек сделал шаг назад, радостно потирая руки:
— Значит, Гунтар все же посылает подкрепление!
Улыбка исчезла с лица Эрана. Он почесал в затылке:
— Ну, вообще-то, боюсь, что это не совсем так. Выделить на подмогу он смог одного меня.
— Чтоб ему провалиться! — прошипел Дерек и ударил кулаком в латной перчатке по стене. Металл зазвенел о камни. — Какой глупец! Неужели он не понимает… — Он резко замолчал и огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто из его людей не стал свидетелем этой вспышки.
Эран участливо посмотрел на друга и снова улыбнулся.
— Я не говорил, что, кроме меня, никто не приедет, — сказал он. — Перед тем как совет разошелся, я подошел к Альфреду Мар-Кеннину и кое-что шепнул ему на ухо. Я сказал ему, что ты, став Лордом-Рыцарем, отблагодаришь тех, кто помог тебе в беде. Он согласился отправить отряд Рыцарей Меча без ведома Гунтара. Они прибудут из Солантуса в течение недели. Ни за что не угадаешь, кто у них предводитель.
Дерек зажмурился, обдумывая эту новость и стараясь заглушить свою ярость.
— Неужели Бриан Гром, — сказал он.
Эран сверкнул широкой, самой обезоруживающей улыбкой:
— Угадал. — Он похлопал Дерека по спине. — Вот мы и снова втроем. Что скажешь, а? Будет совсем как после нашего посвящения, когда мы, молодые, так и рвались в бой.
Дерек кивнул. Он уже мысленно оценивал ситуацию на игральной доске для кхаса и продумывал новую стратегию.
— Спасибо тебе за это, Эран, — сказал он.
— Не за что, дружище, — ответил рыжеволосый рыцарь и огляделся. — Эдвин далеко?
— Он во внутреннем дворе. Помогает страждущим.
Эран рассмеялся:
— Есть вещи, которые никогда не меняются. Не скажу, что удивлен. Он все так же мечтает повторить подвиги Хумы, верно? Ну, теперь у него может появиться такой шанс.
Дерек помрачнел:
— Сейчас не время шутить.
Эран хотел было сказать, что это не шутка, но суровое выражение лица Дерека заставило рыцаря замолчать.
— Пойду, поприветствую его, — сказал Эран, собираясь уйти. — А потом, наверно, прилягу. Ты не представляешь, как у меня все болит. Я уже не так молод, как когда-то. Устроим пирушку в честь моего прибытия или как?
Дерек кивнул, и Эран пошел в замок. Даже настолько устав и измучившись, рыжеволосый рыцарь ступал с необыкновенной легкостью — так же, как много лет назад, когда он, Дерек и Бриан Гром были как братья. Хранитель Венца снова погрузился в мрачные раздумья. День принес много дурных вестей: сначала Линбир рассказал про драконов, — правда, Дерек напомнил себе, что это еще не подтвердилось, — а вот теперь он, наконец, окончательно убедился, что Гунтар отказался послать подкрепление на защиту замка Хранителей Венца.
— Значит, ты рассчитываешь победить, оставив меня без поддержки перед лицом врага, — прошептал он, глядя в полумрак. — Думаешь, что мной можно пожертвовать, как жрецом в кхасе. Молись, чтобы твои расчеты оправдались, Гунтар. — Он сжал кулаки. — Молись!
— Боюсь, что наше гостеприимство уже не то, что в прежние времена, — сказал Эдвин, пока Эран Длинный Лук угощался куском жареного кабаньего мяса.
В Большом Зале суетились слуги, наполняя кувшины теплым темным пивом, на огромном обеденном столе были расставлены блюда с хлебом, сыром и фруктами — по сравнению с мирными временами угощение казалось жалким. Эдвин ножом указал в сторону остальных рыцарей, собравшихся за трапезой:
— Мы уже привыкли питаться только кашей и салом.
Дерек, не произнесший с того момента, как преломили первый кусок хлеба, и двух слов, сердито глянул на брата:
— Эдвин, помолчи.
Эран, рот у которого был набит мясом, хохотнул. Он залпом допил пиво и покачал головой.
— Ничего страшного, Дерек, — беспечно сказал он. — Мне уже случалось оказываться в осадах. По крайней мере, вам не приходится есть крыс. А вот я помню, как однажды…
Он замолчал. Никто, даже Эдвин, не попытался хотя бы из вежливости сделать вид, что слушает.
Эран обвел взглядом сидящих за столом и покачал головой. Как бы он ни старался поднять всем настроение, эти люди, похоже, решительно настроены оставаться мрачными. Ну да, у них на это было полное право — а он вынужден смириться. Перед пиром Длинный Лук посмотрел на разложенную на столе карту. Замок Хранителей Венца был почти окружен. С севера приближались хобгоблины, с которыми у Эрана состоялась столь неприятная встреча, и все говорило о том, что с юга движется огромная армия, уже уничтожившая замок Аркуран. Вот и все, что Дерек успел узнать от крестьян перед тем, как те отправились в горы. Он предупредил их, что в глуши им вряд ли удастся выжить, но остаться в замке они наотрез отказались.