Под мировоззрением обычно понимают систему взглядов, понятий и представлений об окружающем мире в целом. При этом иногда указывают, что следует различать мировоззрение в широком и мировоззрение в собственном смысле слова. Мировоззрение в широком смысле слова включает в себя совокупность всех взглядов на окружающий мир, на явления природы и общества: философские, общественно-политические, этические, эстетические, естественнонаучные воззрения и т. д. Мировоззрение же в собственном смысле слова — это всего лишь философские взгляды.
С таким определением мировоззрения можно согласиться лишь частично. Действительно, можно и нужно говорить о мировоззрении в этих двух смыслах. Но пока что мировоззрение в широком смысле слова определено слишком широко, а мировоззрение в собственном смысле — слишком узко. Мировоззрение в широком смысле слова — вовсе не простая совокупность всех взглядов на мир. Мировоззрение в узком смысле слова не исчерпывается философией.
Под мировоззрением мы понимаем здесь, прежде всего духовное освоение мироздания с определенной точки зрения — с точки зрения взаимоотношения таких основных частей мироздания, как природа и человек. Объект мировоззрения — мир в целом. Но предмет мировоззрения, т. е. то, что мировоззрение выделяет прежде всего в объекте, — это именно взаимоотношение мира природы и мира человека, макрокосмоса и микрокосмоса, Конечно, никто не будет отрицать, что мировоззрению невозможно без того или иного природо -, общество - и человековедения, без той или ивой совокупности взглядов на мир в целом. Но мировоззрение — не сумма наук. От суммы наук мировоззрение отличается тем, что оно ставит в центре своего внимания вопрос об отношении мироздания как такового и такой его активной, разумной, целеполагающей части, как люди, вопрос об ношении «оно» (мироздание) и «мы» (люди). Этот вопрос об отношении природы, или мироздания как такового, н людей мы и будем называть здесь основным вопросом мировоззрения. В силу идеологичности форм общественного сознания, в том числе и философии, это взаимоотношение понимается идеологами разных классов неодинаково,
Мировоззрение — это система образов и представлений или понятий и категорий, ориентированная на вопрос о месте людей в природе, в мироздании как таковом и их историческом назначении с позиций того или иного класса и его партии.
Известно, что К. Маркс различал два способа духовного освоения мироздания: это «художественное, религиозное, практически-духовное освоение этого мира» и такое его освоение, при котором «целое, как око представлено в голове в качестве мыслимого целого, есть продукт мыслящей головы». Это означает, что духовное освоение мироздания возможно как через совокупность связанных между собой (в основном психическими ассоциациями) образов и представлений, так и через логически связанную систему понятий и категорий.
Поскольку второй способ духовного освоения мироздания дальше от обыденного сознания, чем первый, частично с этим обыденным сознанием сливающийся, то можно говорить не только о двух формах духовного освоения мироздания, в двух уровнях этого освоения. Это: 1) образно-представленческо-ассоциативно-эмопиональный уровень и 2) понятийно-категориально-логическо-рассудочный уровень мировоззрения. При этом в мировоззрении первого уровня следует различать (с точки зрения формы) мировоззрение, выраженное в несловесных образах — в образах музыки, живописи, скульптуры и архитектуры (если, разумеется, эти образы имеют глубокое мировоззренческое значение), мировоззрение, выраженное в словесных формах (литература). Второй уровень мировоззрения (мировоззренческая часть высшей части идеальной надстройки) — всегда словесно-знаковый.
Итак, к мировоззрению имеют отношение как искусство, мифология и религия, так и философия. Несомненно, что и такие теоретические науки имеют мировоззренческое значение, т. е, служат формированию того или иного мировоззрения. Но сами по себе ни математика, ни социология мировоззрением не являются. Это не исключает, однако, того, что каждая теоретическая наука и каждая форма общественного сознания может претендовать ла роль мировоззрения. Далее мы увидим элементы математического мировоззрения у древнегреческих пифагорейцев. Но математическое мировоззрение однобоко; нельзя видеть в мироздании одни лишь числа. Математизация мироздания не даст возможность выяснить основной вопрос мировоззрения.
В зависимости от решения (сознательного или стихийного) основного вопроса мировоззрения возможны два типа мировоззрения. В одном случае мировоззрение духовно усваивается людьми через перенесение на него явных и неявных качеств и форм человеческой жизни. В другом случае люди осознают себя через природу, перенося на себя качества, свойства и законы мироздания как такового, природы. Оба решения неверны. Природа не антропоморфна. Человек и общество — это такие части природы, которые существуют по своим законам. Но неверны эти решения по-разному. Первое решение неверно абсолютно. Это тупик. Второе решение неверно относительно. Открытие законов общественного развития возможно лишь при фундаментальном допущении того, что человек как естественное существо есть часть и продукт природы и что его естественные потребности первичны и могут быть удовлетворены лишь через материальное производство.
Социоантропоморфическое мировоззрение — мировоззрение первого уровня и первого типа. В этом мировоззрении мироздание духовно осваивается людьми на образно-представленческо-эмоциональном уровне путем перенесения на природу явных и неявных качеств человека как общественного существа и общества в целом.
Социоантропоморфическое мировоззрение не едино Скорее можно говорить о социоавтропоморфическом мировоззренческом комплексе, чем о социоантропомофическом мировоззрении как таковом. В этот комплекс входят мифологическое, религиозное в частично художественное мировоззрения. Если некое человеческое свойство представить отвлеченно от его носителя, человека, то образуется элемент мифологического мироведения, где образ становится равным его значению, т. е. понимается, безусловно. Такая позиция станет началом мифологического образа — вымышленного существа. Однако миф становится частью религии лишь тогда, когда он приурочен к религиозному действию, к обряду и культу, когда он входит в систему псевдопрактического, иллюзорного взаимоотношения людей и аитроцоморфизированной природы.
К социоантропоморфическому виду мировоззрения относится лишь субъективное художественное мировоззрение. Это такое художественное мировоззрение, при котором воображаемое в значительной степени подменяется производимым им субъективным впечатлением, когда объект служит раскрытию состояния субъекта. Такое художественное мировоззрение можно вызвать импрессионистско-лирическим. Объективное художествляемое мировоззрение делает акцент на взаимоотношениях общества и человека, природы — и общества и человека. Его можно назвать натуралистически-реалистическим. Объективное художественное мировоззрение образует второй вид мировоззрения — мировоззрение первого уровня и второго типа.
От художественного мировоззрения, как субъективного, так и объективного, следует отличать мировоззрение художника, которое может быть религиозным, философским или даже обыденным.
Третий и четвертый виды мировоззрения образуют философский мировоззренческий комплекс. Это мировоззрение второго уровня. В нем взаимоотношение мироздания как такового, природы и людей духовно осваивается, осознается в логической системе понятий и категорий рационализировность и системность — таковы главные видовые отличия философии как таковой. Философия — это системно-рационализированное мировоззрение. Системность определяет содержание философии, поиск ею субстанции мироздания, а рациоиализированость — ее форму, ее уровень. Что касается основного вопроса мировоззрения, ю в философии на втором уровне мировоззрения он принимает форму основного вопроса Философии, вопроса об отношении бытия (этой абстрагированной природы) и мышления, сознавая (этого абстрагированного человека).
Философский идеализм, будучи, в отличие от социоантропоморфического вида мировоззрения, освоением мира «мыслящей головой», принадлежит ко второму уровню мировоззрения, во, раскрывая бытие через дух, мышление, «я», он принадлежит к первому типу мировоззрения. Для философского идеализма характерен неявный специфический антропоморфизм: природа уподобляется если не человеку в целом, то его духу, мышлению, сознанию.
Философский материализм принадлежит ко второму уровню и ко второму типу мировоззрения. Речь здесь идет, разумеется, лишь о домарксовском «натуралистическом» материализме, который именно и пытался свести понимание людей и человеческого общества к законам природы.
Различая здесь материализм и идеализм как разные виды мировоззрения, следует подчеркнуть, что в этом смысле они едины. И тот и другой являются все же философией — высшим видом мировоззрения и специфической формой общественного сознания, частью идеальной настройка. Однако нельзя не учитывать, что если философский материализм отличается от социоавтропоморфического вида мировоззрения и по форме и по содержанию, то философский идеализм лишь по форме, и это различие существенно.
Из сказанного ясно, что мировоззрение в собственном смысле слова — это не только философское, но и художественное, мифологическое и религиозное мировоззрение. Если же о философском мировоззрении и можно говорить как о мировоззрении в собственном смысле слова, т. е. мировоззрении как таковом, то лишь в том смысле, что философия — это высший вид мировоззрения в собственном смысле слова среди других видов мировоззрения в. собственном смысле слова.
Что же касается мировоззрения в широком смысле слова как некоей «совокупности взглядов», то такая совокупность сама по себе еще не будет мировоззрением. Но она может стать мировоззрением, и притом мировоззрением в широком смысле слова, будучи подчиненной, тому или иному виду мировоззрения в собственном смысле слова. Более того, мировоззрения в собственном смысле слова борются между собой за эту самую совокупность. Главный фронт борьбы проходит здесь между материалистическо-философским и религиозным мировоззрениями. Последнее стремится саму философию сделать моментом религиозного мировоззрения в широком смысле слова.
По отношению к философии искусство, мифология, религия, не переставая существовать сами по себе, выступают в качестве парафилософии. В парафилософии поэтому различимы две части: мировоззрение и наука. Науки поддерживают философию как мировоззрение на втором уровне мировоззрения. Как только философия утрачивает связь с науками, она перемещается на первый уровень мировоззрения, фактически переставая быть философией, т. е. системно-рационализированным мировоззрением. Однако роль науки, ее влияние на философию не всецело благоприятны для философии. Полная победа науки над мировоззренческой парафилософией в борьбе за философию лишает философию ее мировоззренческого характера. Философия сводится к методологии науки, становится служанкой науки.
Мировоззренческая парафилософия поддерживает в философии ее мировоззренческий статус, питает философию живыми соками жизни. Однако она же тянет философию со второго уровня мировоззрения на первый, лишает ее системности и рационализированности, превращает в лучшем случае философию в философский иррационализм, а в худшем — вообще растворяет философию в искусстве, мифологии, религии. В обоих случаях философия становится однобокой. В истории философии немало примеров такой неполноценной, хотя по-своему весьма интересной и впечатляющей философии. Но история философии дает нам и блестящие примеры гармоничной философии, в которой ее системнорационализврованная форма и ее мировоззренческое содержание находятся в состоянии равновесия и соразмерности.
Возникновение философии
Прежде чем говорить о возникновении философии, коснемся проблемы происхождения мировоззрения — ведь философия один из его видов.
В отличие от философии, которая возникла в историческое время, когда уже существовала письменность, мировоззрение зародилось в доисторические времена Мировоззрение возникает стихийно в ответ на неосознанную мировоззренческую потребность человека. Эта потребность возникает благодаря трудовой деятельности человека, вместе с самим человеком. С того времени как отношение людей к мирозданию, «мы» к «оно», опосредуется орудиями труда, зарождается новое, дотоле невиданное отношение — практическое. Это новое, практическое отношение в мироздании, будучи осознанным человеком, получает духовный аспекте. Так зарождается мировоззренческая потребность, а с ней и первобытное мировоззрение, заполняющее образовавшуюся «брешь» между субъектом и объектом.
Особенности первобытного сознания известны главным образом из этнографических наблюдений над народами, находящимися в наше время на ступени неолита. Первобытный homo sapiens способен ставить перед собой довольно отдаленные цели и находить наиболее целесообразные способы их реализации. Если не бояться парадокса, то можно сказать, что все великие исторические достижения человечества приходятся на доисторическое время. Это речь и начатки мышления, это одомашнивание животных и создание сельскохозяйственных культур, это овладение огнем и изобретение колеса, это создание наиболее жизненно важных орудий труда и средств обитания и быта. Вместе с тем уровень первобытного сознания невысок, поскольку все названные достижения — плод стихийного метода проб и ошибок. Критическое и методологическое мышление отсутствовало. Преобладала эмоциональная сфера сознания. «Человек разумный» находился во власти эмоций, которые побуждали его к поспешным, поверхностным, ассоциативным умозаключениям. Первобытный человек легко поддавался внушению и самовнушению, оказывающим на него не только психическое, но и физиологическое действие вплоть до заболевания и смерти. Сознание первобытного человека — коллективное родовое сознание, сознание предков рода, существующее по традиции и передающееся от поколения к поколению по памяти. Роль индивидуального сознания была ничтожной, поэтому не было и личности с ее неповторимостью.
Первобытное сознание было не только родовым, коллективным, но и синкретическим. Люди еще не могли разделить субъективное и объективное, реальное и иллюзорное, они понимали мироздание по аналогии с самими собой.
Отсюда следуют такие черты первобытного сознания, как эмоциональность, чисто образное восприятие мира, ассоциативность и логичность, гилозоизм (оживотворение), аниматизм (одухотворение мироздания в целом) и анимизм (одушевление его отдельных проявлений). К особенностям первобытного сознания относится также невольная склонность уподоблять природные, а затем и социальные явления человеку (антропоморфизм), а отношения между этими антропоморфизированными явлениями и предметами — родовым отношениям (родовой социоморфизм). Будучи не в состояния объяснить природные и социальные явления и имея естественную потребность в таком объяснении, первобытный человек находил его в рассказе о происхождении олицетворяющего то или иное явление существа от других таких же существ путем биологического рождения.
Из сказанного ясно, что плодом первобытного сознания могло быть лишь первобытное сопиоантропоморфическое мировоззрение. Оно возникает путем стихийного перенесения на мироздание свойств человека и его рода. Основной вопрос мировоззрения — вопрос об отношении природы и людей — выступает в нем как вопрос об отношении людей и природы, с одной стороны, и сверхъестественного, не природного мира, — с другой.
Первобытный социоантропоморфизм представляет собой комплекс мифологии, религии и искусства. Не все мифы были религиозными, т. е. связанными с культом. Мифы, некогда бывшие религиозными, со временем переставали быть таковыми, так как старых богов как предмет поклонения сменяли новые боги. К этому же комплексу примыкала и магия.
Магия и религия тесно связаны, но не тождественны. Более того, между ними есть существенное различие. Корни и магии, в религии — в ассоциативности первобытного сознания, в его неумении выделить существенные и, как правило, скрытые, не лежащие на поверхности, связи и отношения между явлениями, в принятии случайного и несущественного за существенное. Магия связывает то, что реально не связано. Это предмет и его изображение, или имя, или отторгнутая от предмета часть, это процесс и имитация этого процесса. Думая, что между ними имеется связь, первобытный человек воздействует на изображение предмета, на отторгнутую от него часть, манипулирует с именем, имитирует явление. Он уверен в практической эффективности своих действий.
Религия также претендует на практическую эффективность своих обрядов и молитв. Однако есть существенное различие между магическим действием и магическим заклинанием, с одной стороны, и религиозным обрядом и религиозной молитвой — с другой. Оно состоит в том, что в случае магии связь между действием, или заклинанием, и результатом представляется непосредственной, в случае же религии связь между обрядом или молитвой и искомым результатом опосредована для верующего свободной волей бога (он может как принять, так и не принять жертву, как внять, так и не внять молитве). Не то в магии: если все сделано «правильно», то результат налицо. Здесь зарождается важная догадка об объективном детерминизме, о потенциальном могуществе человека при наличии у него специальных знаний и специальной техники. Позиция верующего самоучнчижительно-просительная, позиция заклинателя — принуждающая.
Исторически магия более характерна для доклассового общества, а религия — для классового. Боги религии — деспоты; они подобны деспотам раннеклассового общества, общества, в котором чувство зависимости от природы усугубляется чувством зависимости от деспотического государства, отчужденного от народа.
Из сказанного ясно, что, несмотря на отмеченное различие между магией и религией, в магии нельзя видеть преднауку. Как и религия, магия основывается на воображении, а не на мышлении.
Социоантропоморфическое мировоззрение строится не по законам мышления, а по законам воображения. Мифология — не мышление в не продукт мышления. Она продукт фантазии, воображения, хотя элементы мышления всегда присутствуют в воображении, как и элементы воображения — в мышлении. К. Маркс подчеркивал, что «всякая мифология преодолевает, подчиняет и формирует силы природы в воображении и при помощи воображения». Мнения о том, что, «мифология есть мышление на определенной ступени человеческого развития», что, более того, «мышление современного человека, создающего научные теории в гипотезы, и мышление древнего человека, создающего мифы, — это разные этапы развития единого логического мышления человека», что мифология создается особым видом мышления, на наш взгляд, неправильны. Ошибка Леви-Брюля состоит не в том, что он приписал первобытному сознанию прологичность, она в том, что он приписал ее первобытному мышлению.
Но в таком случае имело ли познавательное значение социоантропоморфическое, мифологическое мировоззрение? На этот счет существуют противоположные мнения. Например, Ф. Х. Кессиди писал, что «миф никогда не был способом объяснения действительности», тогда как Гулиан утверждает, что «миф отражает стремление первобытного человека понять мир и самого себя». И последнее верно. Но дальше стремления понять мир миф все же никогда не шел. К. Маркс говорил о мифологии как о бессознательно-художественной переработке народной фантазией природы и общественных форм. Ф. Энгельс подчеркивал, что все культурные народы на ранней ступени своего развития отражают чуждые им, таинственные для них и подавляющие их силы природы, путем олицетворения, создавая богов. Но познание - не «фантастическое отражение» и «переработка». Можно говорить лишь об элементах познания в мифе, о крупицах звания в нем. Знание же, как таковое зарождается вне мифа, хотя и в тесной связи с ним. Как и мышление, оно зарождается в сфере непосредственной практики, при решении реальных задач.
Но можно ли это первобытное знание считать наукой? Разумеется, нет. Тем не менее, наука возникает еще до философии. Наука начинается со счета. Еще Платон обратил внимание на то, что именно число и счет ведут человека к размышлению, учат его думать. К. Маркс подчеркивал, что счет — это «первая теоретическая деятельность рассудка, которая еще колеблется между чувственностью и мышлением». Именно здесь, между чувственностью и мышлением, и зарождается наука, рассудочно-теоретическая деятельность человека, направленная на познание объективного и субъективного мира. Число — первый идеализированный объект в истории культуры. Для чисел безразличны их предметы. Правда, не сразу количество могло быть отделено от качества. Но потом количественная сторона абстрагировалась. Число и счет легли не только в основу обыденной жизни, но и в основу ориентации человека во времени и в пространстве, причем эта ориентация была связана с наблюдениями над небом, особенно ночным. А это имело уже мировоззренческое значение.
К этому же времени относится зарождение идеи причинности, что также было связано с материальной практикой люди.
Поскольку же системы времяисчисления, приемы счисления и вычисления возникают до философии, постольку можно говорить о предфилософской науке. Именно в ней развивается мышление, зарождается теоретическое мышление. Кузница мышления — математика, как бы примитивна и эмпирична она ни была. (Конечно, если под наукой понимать лишь науку на ступени дедукции, то тогда никакой предфилософской науки не было.)
Согласно гвосеогенно - мифогенной концепции, которой мы будем здесь придерживаться, философия имеет, таким образом, два источника. Назовем духовные источники философии предфилософией. В самом широком смысле слова предфилософия — это совокупность развитой мифологии, с одной стороны, и начатков некоторых наук (математики, астрономии, физики, медицины) — с другой. Такая предфилософия — это, в сущности, предфилософская парафилософия. Но о парафилософии можно говорить лишь тогда, когда образовалась философия. Тогда философия — ядро, а парафилософия — оболочка. Но если ядра еще нет, то парафилософия — предфилософия — лишь оболочка, внутри которой еще предстоит зародиться ядру.
В более узком смысле слова предфилософия — это то, что в мифологии и в начатках наук непосредственно предшествовало началу генезиса философии. В мифологии — это постановка мировоззренческих вопросов, хотя и стихийная, в начатках наук — это не столько сами звания, сколько развитие мышления, научного духа и метода. В этой предфилософии уже начинается взаимодействие мировоззренческой и научной части парафилософии. Плод этого взаимодействия — переходные формы между мифологией и философией. В еще более узком смысле слова предфилософия — это переходные формы между мифологическим и философским мировоззрениями. В самом же узком смысле слова предфилософия- это противоречие между основанным на нерациональном воображении мировоззрением и начатками научного мышления, между фантазирующим мифотворчеством и научным методом, как бы к моменту возникновения философии он ни был элементарен.
Предфилософия, как ее ни понимать, лишь необходимая, но недостаточная причина генезиса философии. Для того чтобы возможность философии, содержащаяся во всякой предфилософии, реализовалась, необходимо благоприятное условие для возникновения философии изменения общественного бытия, должны сложиться соответствующие экономические, социальные и политические условия. Только тогда философия станет фактом.
Говоря об этих условиях, иногда ограничиваются тезисом, что философия возникает вместе с разделением общества на классы и с отделением умственного труда от физического. Эти два великих исторических события действительно способствовали возникновению философии. Но простое историческое наблюдение показывает, что они выели место задолго до возникновения философии. Поэтому экономические, социальные и политические условия генезиса философии должны быть уточнены и конкретизированы.
Остановимся на вопросе о рабовладельческом общественном строе. К. Маркс различал две системы рабства: патриархальную, направленную на «производство средств существования», и «рабовладельческую систему, направленную на производство прибавочной стоимости». Вторую систему рабства можно отождествить с тем, что Ф. Энгельс называл цивилизацией. «...Цивилизация, — писал он, — является той ступенью общественного развития, на которой разделение труда, вытекающий из него обмен между отдельными лицами и объединяющее оба процесса товарное производство достигают полного расцвета и производят переворот во всем прежнем обществе». Для цивилизации, пишет далее Ф. Энгельс, характерно введение металлических денег, появление класса купцов и возникновение частной собственности на землю, а также наличие рабского труда как господствующей формы производства. К. Маркс вводит понятия о «первичной формации» и о «вторичной формации»: «...Период земледельческой общины является переходным от общей собственности к частной собственности, от первичной формации к формации вторичной». При этом к первичной формации можно отнести не только родовое общество, не только первобытнообщинную формацию, но и часть рабовладельческой формации, а именно «азиатский способ производства». Начало же вторичной формации можно усмотреть в «античном способе производства».
Принято противопоставлять Древний Восток и Древний Запад фундаментально: на Востоке существовал только «азиатский способ производства», на Западе «античный способ производства». Однако это несомненное различие в способах производства все же скорее стадиальное, чем пространственное, скорее хронологическое, чем хорологическое. Азиатский способ производства был и в Европе. Античный способ производства был и на Востоке. В «Истории древнего мира» справедливо говорится: «Указывая на...специфические черты базиса в политической надстройки в странах Древнего Востока, необходимо помнить, что они были присущи далеко не сегодня отнюдь не всем древневосточным государствам: на более позднем этапе исторического развития здесь вызревают чрезвычайно отчетливые признаки классического рабовладельческого общества. Вместе с тем античные государства — особенно в ранние периоды своей истории — сохранили немало элементов, характерных для общественных порядков Древнего Востока. Иллюзия исключительно хорологического распределения этих двух способов производства — азиатского и античного — имеет основание в том, что «азиатский способ производства» в Европе и «античный способ производства» в Азин были выражены не в классической форме, фрагментарно, не так, как первый в Азии, а второй в Европе.
В стадиальном же смысле «античный способ производства» характерен для общества начала «века железа», а «азиатский способ производства» — для обществ «века бронзы».
Все раннеклассовые общества «века бронзы» имеют ряд общих черт независимо от своего хроно - и хорологического положения. Для этих обществ характерно с экономической стороны натуральное хозяйство с продуктообменом и предметными деньгами, отсутствие частной собственности на землю, устойчивость соседской общин» к экономическое господство деревни над городом, патриархальный характер рабовладения, его долговой кастовый характер. Вся земля — государственная, и в этом смысле общая. Такой трансформации и подвергается характерная для «первичной формации» общая собственность в обществах «века бронзы» С социально-политической стороны эти общества все еще сохраняют присущие родовому строю личностные отношения между людьми, однако в условиях классового общества. В государства эти отношения приобретают форму личностного господства и личностного подчинения. Безлично-правового сознания еще нет. Положение человека в обществе определяется его личной причастностью к государственной власти, к обожествляемому главе государства, с идеологической стороны общества «века бронзы» отличаются наличием в них государственной религии как первой формы идеологии и государственного сословия жрецов как первых идеологов, выводящих «восточный» деспотизм и социальную иерархию из самой структуры мифологизированного мироздания. Однако для обществ «века бронзы» характерно также зарождение переходных форы между мифологией и философией, начало светского искусства в начало науки.
Общества «века бронзы» возникли в 111 тыс. до н. э, Во втором тысячелетии выделяется «полоса древней цивилизации», протянувшаяся через весь Старый Свет между 40-м и 15-м градусами северной широты. К югу, и к северу от этой «полосы» безраздельно продолжал господствовать неолит. Внутри же «полосы» образовались три очага древнейшей цивилизации восточной — Китай, средний — Третий очаг — западный — сложен. В него входили самые древние цивилизации Шумера. Аккада и египетского Древнего царства. Далее в этот очаг вошли также Древне - вавилонское и Нововавилонское царства, Сирия, Финиккя н Палестина, Среднее и Новое царства в Египте, а также поздний Саисский Египет. К тому же очагу принадлежали Критское и Микенское царства, а также Спарта на всем протяжении своей застоявшейся истории.
Если восточная часть «полосы древней цивилизация» была отделена от средней природой (горы и пустыни) то западная от средней — своего рода культурник барьером: населявшие Иранское нагорье мидяне и персы сильно отставали от цивилизаций Индии, с одно стороны, и от Месопотамии, — с другой, а потому больше разделяли эти культуры, чем их соединяли.
Для общества «века железа» характерно с экономической стороны начало товарно-денежных отношений, постепенно вытесняющих личностные отношения между людьми, выделение ремесла из сельского хозяйства, завершение развития института денег до их монетной формы, появление торгового капитала, начало частной собственности на землю, купля-продажа земли, разложение «соседской общины», установление экономического господства города над деревней, упразднение долгового рабства и проникновение рабского труда в сферу производства из сферы обслуживания, производство прибавочного продукта (стоимости). С социально-политической стороны в этих обществах на основе вещных отношений создается безличное писаное право, гарантирующее некоторые права человека, но выражающее вместе с тем волю господствующего класса. Для этих обществ, далее, характерно политическое господство города над деревней, ожесточенная политическая борьба за власть (борьба царств в Китае, кшатриев и брахманов в Индии, торгово-ремесленных слоев городского населения и землевладельческой аристократии в Элладе), иногда республиканско-демократическая форма политической жизни. С идеологической стороны общества начала «века железа» характеризуются зарождением философии и дальнейшим развитием науки вплоть до достижения ею в некоторых своих пунктах ступени дедуктивной науки.
Вторая ступень в развитии раннеклассовых обществ прослеживается в Китае во времена Восточного, в Индии во времена государства Магадха и государства Маурья. Что касается третьей, западной части «полосы древней цивилизации», то она в значительной своей части была в своем историческом развития отброшена назад, будучи порабощенной отсталой Персией династии Ахеменидов. Ростки нового, например реформа фараона Бокхориса в Египте, отменившего долговое рабство, которое позднее начал Солон, проделавший затем то же самое в Афинах,— были затоптаны завоевателями — персидскими варварами.
Поэтому на Западе вторая ступень в развитии раннеклассового общества нашла свое первое выражение лишь в ряде передовых полисов Эллады, где и возникла древне западная философия.
Резкий скачок в развитии производительных сил з связи с переходом к выделке железных орудий труда увеличил возможности людей, поднял в их собственных глазах их статус в мироздании, способствовал расширению круга знания по развитию мышления. Развитие товарно-денежных отношений способствовало процессу все большей схематизации (отвлеченности) общественного бытия, а через него и общественного сознания. Появление монеты — этой «вещной абстракции» — развивало способности к счету и к абстрактному мышлению. Развернувшаяся политическая и классовая борьба подрывала безраздельное господство традиции. Ведь во всех обществах «века бронзы», где религиозно-мифологическое мировоззрение стало исполнять охранительную социальную идеологическую функцию, знание и мышление были замкнуты в узкой сфере специального знания. Но и оно, став делом жречества, было сакрализовано, засекречено, в развитие его остановилось. Теперь же выход на политическую арену новых классов разрушал незыблемость мировоззренческой традиции. Возникла общественная потребность в новом мировоззрении, отвечавшем уровню, образу жизни, интересам новых классов. Возможность философии, заложенная во всякой предфилософии, реализуется.
Возникновение философии следует понимать как само возникновение второго уровня мировоззрения. Мировоззрение, как мы уже знаем, существовало и до философии в качестве социоантропоморфического мировоззрения, в качестве художественно-мифолого-религиозного комплекса. Подняться на второй уровень мировоззрения помогали науки. Философия возникает как разрешение противоречия между мифологической картиной мира, построенной по законам воображения, и новым знанием и мышлением. Она возникает как распространение мышления и его методов с узкой сферы специального знания на все мироздание. Само по себе мышление не есть философия. Философия — это мировоззренческое мышление или мыслящее мировоззрение. Основной вопрос мировоззрения принимает форму основного вопроса философии. Авторитет разума становится на место авторитета традиции. Поиски генетического начала мира дополняются поисками начала субстанционального. Природа деантропоморфизируется и демифологизируется.
Однако все это происходило постепенно и не всюду одинаково. Возникновение философии — длительный процесс. Выше мы отмечали, что непосредственно философия возникает не из мифологии как таковой, а из переходных форм, характерных для обществ «бронзового века». Переходные мировоззренческие формы — это уже не первобытная стихийная мифология, а мифология с элементами самосознания, систематизация с вкраплениями зарождающихся понятий-категорий, с элементами демифологизации и деавтропоморфизации.
Во всех трех частях «полосы древней цивилизации» сложилась, в общем, одинаковая мировоззренческая предфилософия. Но уровень предфилософской науки был в Китае и Индии ниже, чем в Вавилонии и Египте. Не следует недооценивать древнекитайскую и древнеиндийскую предфилософскую науку, выносить ее за скобки исследования. Однако это различие было и предопределило отличие древне - восточной философии от философии древне западной. Это же отличие было предопределено тем, что, как уже говорилось, «античный способ производства» проявился на Востоке гораздо слабее, фрагментарнее и мимолетнее, чем на Западе. На Востоке сама граница между «зеком бронзы» и «веком железа» была смазанной. Долгое господство «азиатского способа производства» в Азии и в Северной Африке увековечивало связанные с «веком бронзы» духовные, мировоззренческие формы. Сила традиции там была более мощной, чем на Западе, где так и не сложился класс жрецов. Поэтому античная философия в Элладе получила классические формы, неизвестные философии Древнего Востока, где недостаточное развитие науки и слабое проявление «античного способа производства» предопределили незрелость древневосточной философии, ее недостат