Родители назвали дочь Виолетой. «Дурнее имя придумать не могли, испортили девчонку» - рассерженно заявила бабушка по отцу Пелагея Ивановна, и стала звать внучку Ветой. Все остальные Веткой. У этой бабушки Ветка была гостьей. А жила она с родителями мамы, их она любила, с ними прошло её раннее детство.
У Ветки был самый лучший дед в деревне, потому что он её любил больше других внуков, а их у него было пятеро. Были они с дедом на одно лицо, как говорили в деревне. Дед был из иноверцев, таковыми считали людей у которых родители были разной национальности. У деда мать была русской, отец алтаец. За алтайца выдали русскую Веткину бабушку, что бы её мужа не забрали в царскую армию, где нужно было служить 25 лет.
Дед с молодых лет владел разными ремёслами. Стал лучшим кузнецом в округе. Шил отличные хромовые сапоги, мог сварганить гармонь и балалайку и играл на них так, что ноги сами пускались в пляс. Ветка часто плясала и пела под дедову музыку. Пела про Гитлера «чтоб он сдох» (помогло), и частушки с перцем, над чем дед хохотал до слёз. «Ну давай, любимая морденция, вдарим» говаривал дед, беря инструмент. Четырехлетняя Ветка, как могла выделывалась перед дедом.
Отцов своих ребятишки не помнили, их забрали на фронт, когда они были карапузами. Ветке было два года когда отец ушёл на фронт добровольцем. Она помнила только руки отца и плывущую красную мыльницу, которую он заставлял её ловить в воде.
Любила Ветка и дедовы руки. Они были шершавыми и чёрными от копоти. Она их гладила и говорила: «Деда у тебя руки цепкие потому что они как тёрка. Дед смеялся, трогал рукой лоб внуков, не горячий ли? Они ещё должны были показывать животы – хорошо ли набиты едой. Ветку дед часто заставлял садиться доедать, от того она была, как пышка.
Шла война, многие голодали, особенно от голода страдали дети, но дед своих кормил «от пуза». В огромном огороде садили и сеяли, держали скот и птицу, было два улья, мёда хватало до весны. Бабушка по праздникам намешивала воду с мёдом, крошила туда кукурузные лепёшки, забеливала молоком и перекрестя давала детям. За работу деду приносили еду, так что внуки не голодали. Игрушки дед не делал, но смастерил внукам, маленькие ведёрки, чтоб носили бабушке воду. Копарульки – копать картошку, станочки - носить кизяки – топливо на зиму. Двоюродный Веткин брат Серёга с шести лет ездил с бабушкой на корове, рубить чашу для топлива. Он уже считался сиротой, его отец в 42 году погиб на войне. Бабушка говорила, что её зять Роман был самым здоровым и сильным из всех.
- И как его могли убить, ведь он не собака и не курица? – недоумевала Ветка. А дед сердился на слово сирота.
- Не будет у нас сирот пока я жив – говорил дед. Но дети сиротели. В 44 году погиб на фронте отец Ветки.
Накануне получения похоронки дед встал позже обычного и объявил: «Погиб наш Николай». «Ты что сдурел старик» - возмутилась бабушка, ведь он недавно прислал письмо, его демобилизовали, и он скоро будет дома.
- На небе он, вот где теперь его дом, Видел я во сне, как он плывёт в лике луны и машет мне рукой, – ответил дед.
Вечером принесли похоронку. Дед ненадолго пережил зятя. Разбился при ремонте крыши на кузнице. Дети впервые узнали, что такое смерть. Они были напуганы и не понимали, как они могут жить без деда. Больше всех по деду тосковала Ветка Садилась вечерами на крыльцо и ждала, когда вернётся дед. И дождалась. Дед вышел из палисадника, где росла его любимая черёмуха, и заговорил с внучкой.
- Ждешь меня, любимая Морденция? Ветка вскочила, обрадовано ответила: «Жду, деда, мне плохо без тебя». Дед взял её за руку и повёл в глубь палисадника
- С кем ты это, внученька, разговариваешь? – окликнула её бабушка.
- Дед пришёл ко мне, бабушка.
- Бог с тобой, доченька, - шептала бабушка, и громко скомандовала: «Сгинь, сгинь нечистая сила. Увела внучку в дом, неделю поила и брызгала Ветку святой водой.
Ветка не помнила отца, он должен был быть, но какой и где она не знала. А дед был рядом, сильный, весёлый, любящий её. Поэтому всю жизнь она помнила своего любимого деда.
Веткина бабусенька
Святые руки бабушки моей,
Засеявшие жизнь как поле,
Я вспоминаю трепетно на них
Мужские грубые мозоли.
Все внуки и сама Ветка, звали свою бабушку ласково – бабусенька. Она на ласку была скуповата, но неруглива и терпелива к проделкам внуков.
В основном они её слушали, помогали о чём просила, но их проделкам не было конца. Пока бабушка управлялась с коровой, дети выдергали всю морковь, часть немытую съели, а большую лялась с коровой дети выдергали всю морковь, часть немытую сьли часчасть побросали. В другой раз нашли ведро с известью и помыли ей пол. Бабушке понадобилась неделя, чтобы вылечить распухшие руки шалунов. Потом объели до корней цветок в кадушке на окне. Благо цветок был не ядовит, но младших рвало не по разу.
За все проделки доставалось старшему Сереже. Он отвечал за младших, но часто сам участвовал в их забавах. Бабушка жаловалась старшей дочери женщине сильной и жёсткой, но дочь, уставшая от работ, сама валилась с ног. Бабушке приходилось вести борьбу одной и не было недели чтобы кто-нибудь из оглоедов ни травмировался или ни болел. Очень слабой и болезненной была младшая сестра Люба. У неё то корь, то ветрянка, то горло болело, так и сидела в дедовой шубе на крыльце по всему лету. Но большее беспокойства бабушке причиняла Ветка с её необузданной фантазией и озорством, и потому раз за разом попадала она в неприятные истории. Но именно Ветка была самой ласковой и отзывчивой на доброе слово и заботу бабусеньки. Она любила гладить посидевшую голову, её руки, которые всегда рядом: умывали, одевали кормили и лечили.
В военное время для внуков бабушка была матерью. Своих матерей дети практически не видели, они работали от зари до зари. Она заменяла им и отца (отцы на фронте), была защитницей своих детей. Всегда на посту, здоровая или больная.
Случился у бабусеньки приступ аппендицита, который ещё и порвался. В тяжёлом состоянии бабушку кое-как отправили в кузове грузовой машины с зерном. Шофёр отказывался везти больную, а привезя, просто оставил на лавочке во дворе больницы, и уехал. Обнаружил бабушку хирург, когда собрался идти домой. Он подумал, что она не жива, но бабушка шёпотом попросила пить. Хирург задержался и оперировал бабушку.
Утром бабушка пришла в себя. Хотела привстать, но резкая боль в боку уложила её на кровать. Ощупала живот, бинты были грубые от засохшей крови. Превозмогая боль, она решила встать.
Утро было влажное и тёплое, опираясь на стены, вышла на крыльцо. Солнце жёлтым тазом катилось из-за горки. И тут она представила, что внуки её скоро проснуться, им нечего будет есть, дочь уйдёт в поле, а малыши, как цыплята, разбредутся кто куда, и неизвестно, что с ними может случиться.
Она решила сбежать из больницы, несмотря на своё тяжелое состояние.
Разорвала простынь на своей кровати и перевязала живот, взяла больничный халат с чужой кровати, прихватив большую палку во дворе, пошла домой. Перед глазами плыли красные круги, но она заставляла себя идти быстрее. На встречу шли машины, обратно попутки не было. Пошла кровь, присела у обочины, ненадолго потеряла сознание, когда открыла глаза, увидела перед собой склонившегося старика. Старик положил её на телегу и хотел везти назад в больницу, но бабушка просилась в село и грозилась дальше идти пешком. Старик довёз.
Внуки играли в ограде, увидев бабушку на телеге, реванули в один голос, так что сбежались соседи. Помогли добраться до постели. Медработники приехали за ней на другой день.
- Не брошу ребятишек, пишите подписку о отказе, в больницу не поеду.
Для внуков она была старой доброй бабушкой, а бабушке едва исполнилось пятьдесят и сила ещё была. Это ли обстоятельство или необходимость и безоглядная любовь к детям и внукам быстро подняли её на ноги. На четвёртый день она стояла у плиты, на седьмой, преодолевая боль, копала картошку. Торопила скорая осень.