Историко-сравнительный метод.

Данный метод является вариацией сравнительно-исторического метода: его приемы используются для изучения разновременных форм отдельного языка. Если объектом сравнительно-исторического исследования служат два или более родственных языка, то здесь таковым выступают раз­ные периоды развития одного и того же языка.

При этом исследуемые периоды должны находиться в отно­шении генетической общности, как, например, латинский язык и народная латынь; народная латынь и отдельные романские языки (итальянский, французский, испанский, румынский, португаль­ский и др.); современный немецкий язык и древневерхненемец­кий, средневерхненемецкий языки. В отношении исторической преемственности находятся древнерусский и современные вос­точнославянские языки (белорусский, русский и украинский).

Итак, историко-сравнительный метод — это система иссле­довательских приемов, используемых для познания закономер­ностей исторического развития какого-либо языкового явления в пределах одного языка.

В основании историко-сравнительного метода лежит принцип историзма. Основными приемами служат:

А) Прием внутренней реконструкции состоит в установлении этимологически изначальной, первичной формы изучаемой едини­цы путем сопоставления разных ее проявлений на различных этапах развития или разных проявлений форм одной и той же единицы. Так, нередко даже у школьников возникает не­доумение по поводу звуковых несоответствий некоторых личных форм глагола и инфинитива. Ср.: вести, но веду, ведешь, ведет, ведем, ведете, ведут. Почему в инфинитиве корень вес-, а в лич­ных формах вед-? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо ре­конструировать древнейшую форму инфинитива: *ведти. Разли­чают два типа внутренней реконструкции слова — операционный и интерпретационный.

Операционный аспект состоит в разграничении специфичес­ких соотношений в сравниваемом материале. Формальным выра­жением операционного подхода служит формула реконструкции, или форма под астериксом (звездочкой). Ср.: восемь < *osmь; жать 'сдавливать' < *zęti, 1 ед. *zümς. Формула реконструкции — это краткое обобщенное изображение существующих отношений меж­ду сопоставляемыми формами.

Интерпретационный подход состоит в наполнении формул соответствий конкретным смысловым содержанием, когда дают­ся пояснения конкретным историческим изменениям и процес­сам, в результате которых и установились данные соответствия.

Б) Прием поэтапной хронологизации языкового явления.

Хронологизация какого-либо периода истории языка осуществляется путем выявления архаизмов и непродуктивных моделей, а также неологизмов и продуктивных моделей, то есть изучения варьирования языковой нормы и исторических трансформаций. Прием хронологизации языковых явлений состоит в том, что языковые факты получают абсолютную и относительную временную характеристику.

При историко-сравнительном изучении абсолютная хронология является датировкой, то есть установлением первой фиксации изучаемого факта или явления в том или ином памятнике письменности. Открытие, издание и сплошное обследование памятников письменности, создание исторических словарей и монографическое описание отдельных явлений и памятников — все это является непременным условием для точного исторического изучения конкретного языка. Датировка языкового факта или явления может устанавливаться на основе показаний современников. Так, Стародум, персонаж комедии Фонвизина «Недоросль», говорит молодому офицеру про своего отца: «Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы». Это свидетельство может быть использовано для датировки перестройки в русском языке данного компонента семантики личных местоимений 2-го лица. Из воспоминаний одного старого писателя мы узнаем, что в 1910 г. говорили и писали «летун», «летатель», «лётчик», хотя более употребительным было заимствованное слово «авиатор»,— так датируется употребление слов «авиатор» и «лётчик». Если сравнить эти показания с данными современных словарей, то можно заметить, что сейчас более употребительно слово «лётчик», у которого есть синонимы — арх. «авиатор» и спец. «пилот» (слово «летун» стало разговорным и изменило значение, а слово «летатель» исчезло).

При историко-сравнительном изучении конкретного языка используют также прием относительной хронологии. Так, В. А. Богородицкий различие произнесения слов вроде «полёт», «дед», «отец» объяснил тем, что переход [е] в ['о] произошел позднее исчезновения [ѣ] и отвердения [ц] (этим и объясняется произношение слов «дед» и «отец» без перехода ударного [э] в [о]). Следовательно, переход [э] в [o] был раньше отвердения [ц] и утраты [ѣ]; эти явления имеют хронологию, разную относительно друг друга. Хронологизация языковых явлений может быть установлена на основе изучения морфологических процессов, которые претерпело морфологическое строение слова в ходе исторического развития. Так, если мы сравним такие формы как «учитель — учителя», «каплет— капает», то легко заметим, что формы «учителя» и «капает» являются более поздними, возникшими по аналогии. Форма множественного числа на -а еще у M. В. Ломоносова употреблялась в ограниченном количестве слов (бока, рога, берега), и лишь во 2-ой половине XIX в. это количество увеличилось, хотя и в современном языке существуют параллельные формы, причем формы на -а являются в ряде случаев разговорными. Учет распространения форм на -а во множественном числе помогает проследить распространение флексии -а и вхождение ее в парадигму существительного современного языка.

В) Прием диалектографии применяется в диалектологии, лингвогеографии и ареальных исследованиях. Это прием сбора, обработ­ки и интерпретации диалектного материала. Диалектография вклю­чает методики диалектологических, лингвогеографических и аре­альных исследований. Это методика изоглосс, анкетирования и филологического анализа.

Изоглоссы (< греч. isos — 'равный, одинаковый, подоб­ный' + glossa — 'язык, речь') — линии на географической карте, показывающие границы распространения того или иного языко­вого явления; специфические родственные явления в диалектах. Это основное понятие картографирования диалектного материала.

Картографируются различные элементы языковой системы (фонетические, лексические, грамматические), отличающиеся (и даже противопоставляемые) друг от друга на разных территориях [петух — кочет, вода — въда, делать — делаеть — делая (3 л. ед. ч.)].

Возникло картографирование в Западной Европе как вспомога­тельное, иллюстративное средство. Вскоре картографирование стали использовать и отечественные ученые Измаил Иванович Срезневский, Евгений Федорович Будде, Hиколай Hиколаевич Дурново, Дмитрий Константинович Зеленин, Борис Михайлович Ляпунов. Со временем результаты картографирования становятся предметом глубокой научной интерпретации; из вспомогательного средства оно превращается в особую отрасль язы­кознания — лингвистическую географию с одноименным част­ным методом.

Метод лингвистической географии включает в себя несколько приемов:

а) сбор диалектного материала, в том числе и путем интервьюирования и анкетирования;

б) картографирование собранного материала: проведение изоглосс, устанавливающих границы территориального распространения того или иного языкового явления;

в) объединение в один пучок изоглосс сходных по очертанию и проходящих в одном направлении.

Само по себе простое сопоставление изоглосс с историчес­ким картографированием изучаемого материала не может служить достаточным основанием для установления достоверного соотно­шения разных проявлений данного языкового явления опреде­ленной эпохи на обследуемой территории. Поэтому в качестве зак­лючительного приема следует использовать лингвогенетическую интерпретацию языкового явления, предварительно рассмотрев его внутреннюю историю.

Г) Прием культурно-исторической интерпретации отражает связь истории языка с историей народа – носителя языка, с историей его материальной и духовной культуры. Он опирается на использование данных этнографии и археологии. Процедурными шагами при этнографической интерпретации являются:

а) этнографическая группировка языковых явлений. Языковые данные наиболее тесно связаны с этнографическими -и демографическими данными. Этнические и языковые об-щности людей взаимосвязаны, поэтому уточнение методики исследования этой взаимосвязи, этнографическая интерпретация языковых явлений имеют прямое отношение к методам лингвистики. Этно-графическая группировка языков и языковых явлений чаще всего связана с диа-лектной лексикой.

б) выделение и описание этнографизмов — слов и фразеологизмов, указывающих на этнографическую специфику данного языка;

в) сопоставление изучаемого языкового явления с археологическими данными о его проявлениях в надписях на предметах материальной культуры;

г) осмысление результатов сопоставления в соответствующем культурно-историческом контексте.

Примером культурно-исторической интерпретации является социологическая периодизация истории литературного языка и установление связи истории литературно-письменного языка с историей дело-вой письменности и языком художественной литературы. Особенно -распространены прием жанровой интерпретации лексических, синтаксических и морфологических явлений языка и прием стилистической характеристики, возникшие в связи с появлением нормативных грамматик и толковых словарей.

Методика истории отдельных слов состоит в том, что история значений какого-либо слова современного языка прослеживается в связи с историей обозначаемых им реалий и историей словарно состава языка. Например, в современном русском литературном язык-прилагательное «красный» многозначно. Основные его значения связаны с обозначением цвета и принадлежности креволюции; устаревшим и поэтическим является значение «хороший, красивый, светлый». В древнерусском языке, напротив, основное значение слова «красный» — - «красивый», «радостный» (ср., например, в плаче Ярославны: Все тепло и красно еси); это значение известно и другим славянским языкам. Для обозначения красного цвета в древнерусском, как и в других славянских языках, использовалось прилагательное, образованное от существительного «червь» (червленыи и червеный), так как в сред-ние века красная краска добывалась из червеца.

Во второй половине XVII в. появляется прилагательное «красивый »;слово «красны» специализирует свое значение для обозначения цвета, вытесняя «червлёный». Старое значение слова «красный »сохраняется лишь в качестве постоянного эпитета (красная девица, красный молодец, красное солнце), в составных терминах (красная верба, красная рыба) и топонимических названиях (Красное Село, Красная площадь). В конце XVIII — начале XIX в. прилагательное «красный» приобрело значение «революционный» — под влиянием французской буржуазной революции, когда красный цвет стал символом революционной бор бы, революционных идей. Особенно популярным это значение слова «красный» стало после Великой Октябрьской социалистической революции, когда оно уточнилось как обозначение всего связанного с революционной деятельностью, социализмом.

Д) Текстологический прием направлен на изучение истории ана­лизируемого текста, разграничение основного текста и отдельных его списков, редакций, установление авторства и хронологи­зации основного текста и его списков. Применяемые методы за­висят от времени и сохранности текста; это — филологическая критика, археография, герменевтика, экзегетика (греч. ехegetikos «объясняющий, толкующий») и др.

Начало текстологических исследований относится к далекому прошлому, особенно к александрийской эпохе, когда ученые восстанавливали текст гомеровских поэм. Русская текстология началась с расшифровки «темных мест» «Слова о полку Игореве», впервые изданного в 1800 г.

С течением времени менялись цели издания текстов, менялись задачи и приемы и даже название текстологии (филологическая критика, археография, герменевтика, экзегетика). Методика текстологической работы зависит от времени и сохранности памятника. Так, например, памятники древности и средневековья сохранились в ряде случаев в позднейших списках, и текстолог вынужден использовать приемы коньюктуры, восстанавливая испорченные места или расшифровывая текст. Текстолог нового времени имеет в своем распоряжении печатные издания, в том числе последние прижизненные издания, и рукописи (черновые и беловые, автографы, авторизованные копии и списки), поэтому их историко-сравнительное изучение является важнейшим этапом в работе текстолога-редактора. Текстолог не только регистратор и классификатор, он в то же время историк широкого профиля.

Текстологическое исследование предполагает использование историко-сравнительного метода в особом его применении — при изучении списков и изданий одного и того же текста (или родственных текстов). Основными текстологическими приемами являются критика (рецензирование), атрибуция и интерпретация текста, а также классификация текстов (рукописей, изданий). Текстологические исследования требуют комплексного использования исторических, литературоведческих и лингвистических знаний.

Текстологическая интерпретация комплексная и сводится в итоге к установлению основного (канонизированного) текста и классификации списков или редакций. Практическим результатом текстологических разысканий является публикация произведения. Следует, однако, отметить, что издание исторических памятников и художественных произведений нового времени не учитывает в должной мере требований сохранения и воспроизведения всех языковых особенностей памятников, поэтому возникает потребность в разработке специального, лингвистического источниковедения.

Предмет лингвистического источниковедения — выявление, аннотирование и систематизация источников с точки зрения их лингвистической содержательности и информативности и разработка принципов и методики их подготовки к изданию. Расширение круга источников, доведенных до исследователей языка, расширяет и углубляет эмпирическую базу лингвистики, делает теоретические построения фактически более доказательными.

В целом историко-сравнительный метод — основа лингвисти­ческой дисциплины, названной акад. Алексеем Александровичем Шахматовым историей языка, в рамках которой объединились историческая грамматика и диалектология. Историческая грамматика занимается сравнени­ем синхронных срезов в сфере фонетики и фонологии, морфоло­гии и синтаксиса с целью выявления законов, действовавших в определенном языке на разных этапах его развития. Включение в историческую грамматику исторической фонетики на первый взгляд кажется некорректным, хотя и объяснимо. Без данных ис­торической фонетики нельзя вразумительно разъяснить многие грамматические явления, которые обусловливались главным обра­зом фонетическими процессами. Историческая морфология рассмат­ривает вопросы развития морфологической системы путем сопос­тавления парадигм склонения и спряжения на разных этапах исто­рии языка. Исторический синтаксис прослеживает изменения порядка слов и средств выражения грамматических отношений между словами. В последние годы историко-сравнительный метод применяется при изучении динамики словообразовательных мо­делей (их состава, количественных и качественных изменений).

Из истории языка как лингвистической дисциплины выделилась история литературного языка, где сравниваются разные формы литературной речи, рассматривается их эволюция. Каждая из упомянутых дисциплин своим возникновением обязана особо­му предмету и специфическому применению к его исследованию историко-сравнительного метода.

Сопоставительный метод.

Сопоставительный метод впервые описал В. фон Гумбольдт вместе с за­рождением в компаративистике новой дисциплины — лингвис­тической типологии. Сопоставительный метод называется также сравнительно-сопоставительным, или типологическим. Из­начально он предназначался для исследования грамматического строя неродственных языков. Его разрабатывали Фридрих и Август Шлегель, Вильгельм фон Гумбольдт, Август Шлейхер, Шарль Балли, Евгений Дмитриевич Поливанов. Сопоставительный метод — это система прие­мов исследования как родственных, так и разноструктурных язы­ков с целью выявления в них общих и отличительных свойств и признаков.

В результате обнаружения общего в сопоставляемых язы­ках были открыты так называемые языковые союзы. По определению Н.С. Тру­бецкого, впервые предложившего науке это понятие, языковой союз — это группа языков, обнаруживающих существенное сходство в синтаксисе, морфологии, иногда — внешнее сходство в фонетике и обладающих общим фондом культурных слов, но не свя­занных (как в языковой семье) системой звуковых соответствий и исконной элементарной лексикой, например, балканский, по­волжский (волго-камский), центрально-азиатский (гималайский).

Так, для языков, входящих в балканский языковой союз, об­щим является наличие постпозитивного артикля, совпадение да­тельного и родительного падежей, образование будущего време­ни при помощи вспомогательного глагола «хотеть», утрата син­таксической формы инфинитив. Это при всем том, что каждый язык в отдельности обладает особыми, только ему присущими свойствами и признаками.

Главными исследовательскими приемами сравнительно-сопо­ставительного метода являются:

А) Установление основания сопоставления — это определение предмета сопоставления. Различают два способа решения этой за­дачи: а) путем языкового сопоставления и б) путем признаково­го сопоставления. Избирается один из исследуемых языков (обычно мотивом выбора оказываются либо исследовательская задача, либо уровень изученности языков, как, например, латынь для многих европейских языков или английский для многих индейских язы­ков Латинской Америки). Если установление основания сопоставления идет по второму пути, то, как правило, поиск сосредоточивается на одном из ас­пектов двусторонней сущности языковой единицы — на ее плане выражения и плане содержания. В плане выражения таким осно­ванием может служить любое формальное явление: морфема, формообразование, синтаксическая или словообразовательная модель. В плане содержания — факты и явления идеальной сторо­ны языковых единиц. В ходе языкового сопоставления создается общая панорама общих и отличительных свойств исследуемых язы­ков. Признаковое сопоставление позволяет более глубоко предста­вить своеобразие сопоставляемых явлений. Однако наиболее эф­фективен комплексный подход, когда признаковое сопостав­ление дополняет языковое, являясь его логическим продолжением.

Б) Сопоставительная интерпретация опирается на методику па­раллельного изучения, когда факты и явления (предмет сопос­тавления) сначала изучаются в каждом отдельно взятом языке, а затем результаты такого описательного изучения сопоставляются. Параллельное исследование главным образом обнаруживает об­щие и отличительные свойства и признаки исследуемых языков, содержательное же их отличие конкретизируется при помощи содержательной (структурной и стилистической) интерпретации. Особенно важна такого рода интерпретация при типологическом исследовании близкородственных языков, где сопоставление по языковому критерию концентрирует внимание в основном на их сходстве. Между тем при всей генетической близости родствен­ных языков типологические различия между ними могут быть весь­ма существенными. Так, при всем внешнем сходстве систем глас­ных в славянских языках между ними имеются и невидимые на первый взгляд различия, требующие содержательной интерпре­тации. Примером тому может служить качественное своеобразие беглых гласных.

Основная линия различий между славянскими языками (ка­чественная характеристика беглых гласных) проходит по вариан­там одного из этих гласных, отраженного в восточнославянских языках как [о] (рус, укр., блр. сон — сна, сну, каток — катка), в западнославянских как [е] (п., ч., cлц. sen— snu) и как [о] (вл. sуn— snu, нл. son— sni, слц. bocka), в словацком также [a] (dаzd', mach), болгарском — как [ъ] (сън — сънища, гласный не выпадает; зъл - зли), в македонском — как [о] (сон — сновидение), в сербском — как [ä] (с ä н — сн ä) и в словенском — как долгое [ā] или краткое [ĕ ] (m ā h «мох», sen — sna).

Разнообразие вариантов этого беглого гласного по отдельным славянским языкам [е, о, а, ъ] объясняется двумя причинами. Во-первых, его происхождением из праславянского редуцированно­го гласного [ъ], отличавшегося весьма неопределенным качествен­ным характером, при котором он мог быть в одинаковой степени сближен с любым открытым кратким гласным. И, во-вторых, длительностью процесса вокализации сильных редуцированных, начавшегося еще в конце праславянского периода, а завершив­шегося уже в условиях самостоятельного существования отдельных славянских языков. Другой беглый гласный почти во всех сла­вянских языках, за исключением сербского и частично словенс­кого, имеет одинаковый качественный характер [е] (рус. день — дня, конец — конца, укр. день — дня, конец — конца, блр. дзень — дня, канец — канца, п. dzien — dnia, Koniec — косса, ч. den — dne, konec — konce, слц. den — dnia, koniec — konca, вл. dzieс — dnja, нл. zen — dna, болг., м. ден — дни, конец — концы). Это объясняется происхождением данного беглого гласного из праславянского ре­дуцированного [ь], который был, по-видимому, наиболее близок к краткому закрытому [е]. В сербском языке этот беглый гласный, как и первый, имеет звуковой характер [а] (дан, конац), в словен­ском — частично [а], частично [e] (dan, коnес). Отличия объясня­ются тем, что в сербском и словенском языках редуцированный [ь], к которому восходит второй беглый гласный, в процессе во­кализации совпал с редуцированным [ъ], вместе с которым дал одни и те же общие рефлексы.

В) Типологическое исследование языков обычно осуществляется по одной из двух моделей — анкетной или эталонной. В основе анкетной модели лежит список признаков, присущих тому или иному языку. По указанным в списке признакам и проводится сопоставление языков. Анкетная модель рассчитана на индуктив­ный анализ. Эталонная модель разработана Б.А. Успенским. При этом эталоном служит язык, в котором имеется исследуемое язы­ковое явление.

Так, для описания системы иностранного языка эталоном служит родной язык. Классическим примером этого могут считаться латинские грамматики, созданные по греческому об­разцу. Кроме родного, эталоном может служить специально со­зданный метаязык, под которым понимается система правил для построения типологического описания языков. Язык-эталон обычно создают для типологического исследования определенного уровня языковой системы: фонологического, словообразовательного, лексического, синтаксического. Язык-эталон может быть ориентирован уже: на конкретную область (подсистему) соответ­ствующего уровня (для исследования частей речи, членов предложения, терминологии, интонации).

Рассматриваемые приемы сравнительно-сопоставительного метода и модели типологических исследований целенаправленно используются для определения общих структурных признаков, свойственных всем или большинству языков. Такие межъязыковые общности называются лингвистическими универсалиями. Это признаки, свойства, законы, тенденции, которые присущи всем языкам или языку в целом (Ч.Ф. Хоккет).

Различают разные типы лингвистических универсалий с точ­ки зрения их логической природы и с точки зрения их логичес­кой структуры.

Абсолютные (полные) лингвистические универсалии — ут­верждения, характеризующие язык вообще (признак, свой­ство, все то, что присуще всем языкам), типа «во всех языках имеются онимы и аппеллятивы», «всем языкам свойственна номинативная функция» и т.п. Такие универсалии несут не­значительную информацию, поскольку они общеизвестны.

Статистические (неполные) лингвистические универсалии свойственны большим группам, типам, союзам языков. Они допускают отдельные «исключения из общих правил», которые, однако, не разрушают универсальных законов, то есть всецело структурируются на высокой статистической вероятности.

Статистические (неполные) лингвистические универсалии подразделяют на простые и сложные. Первые лишь указывают на наличие/отсутствие в языке исследуемого явления, а вторые еще и раскрывают существующую между языками в этом плане зави­симость. К простой статистической универсалии можно отнести, например, утверждение: наличие в языке системы словоизменения непременно предполагает в нем и систему словообразования. Сложной статистической универсалией обычно называют обратно пропорциональную зависимость между небольшим количеством фонем в том или ином языке и частотностью появления каждой из них в составе морфем.

Абсолютные универсалии выводятся дедуктивным путем (в виде гипотез), а статистические — индуктивным (эмпирически, в результате практического опыта, наблюдений). Гипотетические утверждения должны проверяться (подтверждаться или опровер­гаться) эмпирической информацией. Статистические универса­лии в результате накопления знаний о языке могут стать абсолют­ными, то есть накопленный эмпирическим путем материал может стать основой для новых обобщений.

По отношению к объекту сопоставительного анализа различа­ют лингвистические универсалии языка и лингвистические уни­версалии речи (текста). Так, утверждение, что фонема представляет собой пучок смыслоразличительных признаков, может рассматри­ваться универсалией языка, а установление ограничений, наклады­ваемых на количество комбинаций фонем в тексте — универсалией речи. Но при всем различии универсалии языка и универсалии речи являются лингвистическими. Наряду с ними иногда выделяют еще и экстралингвистические (внеязыковые) универсалии — предмет изу­чения семиотической типологии. Экстралингвистические универ­салии показывают место и специфику языка как лингвосемиотической системы в сопоставлении с другими знаковыми система­ми (искусственными языками, «языками» животных, азбукой Морзе, флажковой сигнализацией у моряков и др.).

И, наконец, в зависимости от уровневой принадлежности единицы сопоставления выделяют фонологические, грамматичес­кие, лексические, семантические универсалии. Вне уровневой от­несенности находится особый тип — символические универсалии.

Наиболее заметный вклад в исследование фонологических универсалий сделан Николаем Сергеевичем Трубецким («Основы фонологии». М., 1960), Борисом Андреевичем Успенским («Структурная типология языков». М., 1965) и американским исследователем Ч. Фергусоном.

Полный список абсолютных фонологических универсалий (бо­лее 100) составил Б.А. Успенский. Примером такого типа универ­салий может служить следующий постулат: если в сопоставляе­мых языках имеется простой носовой согласный, то непременно в них имеется и шумный согласный.

Исследователи грамматических универсалий (Чарльз Хоккет, Эдвард Сепир, Джозеф Гринберг) отмечают, что в каждом языке грамма­тические универсалии подразделяются на морфологические и син­таксические. В сфере морфологии имена существительные во всех языках обозначают предметы и абстрактные понятия, имена чис­лительные — числа, имена прилагательные — признаки предме­тов, а глаголы — действие или состояние. Исключение составляет китайский язык, в котором идея качества выражается не именем прилагательным, а глаголом (Э. Сепир). Большинство морфологи­ческих универсалий (45) было определено Дж. Гринбергом. И все же список фонологических и грамматических универсалий не яв­ляется исчерпывающим.

Достаточно подробная классификация семантических универ­салий принадлежит английскому языковеду Стефану Ульману. Большин­ство такого рода универсалий относится к разряду статистических. Они могут быть как синхроническими, так и диахроническими.

В результате типологических исследований, начиная с работ братьев А. и Ф. Шлегель, В. фон Гумбольдта и А. Шлейхера, были разработаны типологические классификации языков мира.

Из известных типологических классификаций наибольшее призна­ние получила классификация Гумбольдта—Шлейхера, основой которой служит характер соотношения лексического и граммати­ческого значений слова. С этой точки зрения все языки мира образуют четыре типа: флективный, агглютинирующий, изолирующий и инкорпорирующий. Во флективных языках лексическое грамматическое значения выражаются одной и той же словофор­мой (совместным изменением корня и аффиксов: «пишу — писал», «друг — дружба»). Раздельное выражение лексического и грамматического значений, когда изменение аффиксов, выражающих грамматическое значение, не вызывает изменения основы слова, способной выступать отдельным словом: татар. урман 'лес' — урманлар 'леса'. Слова изолирующего языка не имеют в своем состав элементов, выражающих грамматические значения. Такие языки не имеют механизмов словоизменения (не случайно А. Шлегель называл их аморфными); позже В. Гумбольдт отказался от этого термина, справедливо полагая, что бесформенных языков не бы­вает, и предложил называть их корневыми, или изолирующим (большинство языков Юго-Восточной Азии, китайский язык). Аморфными словами в русском языке можно назвать наречия (вчера, вперед, быстро), неизменяемые лексические заимствования (кенгуру, бюро). Грамматические значения в языках изолирующего типа выражаются порядком слов и интонацией. В инкорпорирующих языках грамматические значения выражаются включением (инкорпорированием) в состав глагола-сказуемого других членов предложения (чукотско-камчатские языки, языки индейцев Се­верной Америки). Глагол-сказуемое при этом может согласовы­ваться одновременно с несколькими членами предложения. Не слу­чайно изолирующие языки еще называют полисинтетическими.

Группируя языки по типам грамматической структуры, сле­дует, однако, помнить, что абсолютно типологически стериль­ных языков нет. В одних языках типологические черты проявляют­ся в большей степени, в других — в меньшей. Так, в русском языке преобладает синтетизм и флективность, в английском и французском — аналитизм и изоляция, в семитских — интрорефлективность, в тюркских — агглютинация, в языках Юго-Восточ­ной Азии — полисинтез и т.д.

4. Описательный метод.

Описательный метод — самый старый и в то же время современный метод лингвистики. Древнейшие китайские, индийские и греческие грамматики были по преимуществу описательными; современные линг-вистические школы обращаются прежде всего к принципам и методике научного изучения и описания современных языков.

Описательным методом называется система иссле-довательских приемов, применяемых для характеристики явлений языка на данном этапе его развития; это метод синхронного анализа. Описательный метод имеет исключительноё значение для практики обучения языку. Он заключается в выделении и описании языковых единиц с их последующей классификацией.

На первом этапе описательного анализа из текста выделяются слова
и предложения, то есть номинативные и коммуникативные единицы
языка. Практически выделение слов и предложений из современного
письменного текста не представляет трудности, так как они графически
выделены автором или издательством. Применяется методика графической сегментации. Словами признаются отрезки текста (сегменты) от просвета до просвета; а предложениями — отрезки текста от точки до точки (могут быть и другие разделительные знаки препинания — вопросительный и восклица-тельный знаки, многоточие, красная строка).

Однако возможности методики графической сегментации ограни-чены. Автор может пунктуационно изолировать части предложения (особенно сложного) и, напротив, употреблять разделительные по основной функции знаки препинания для актуализации частей про-стого и сложного предложений; известно также, что слитное и раздель-ное написание слов может быть колеблющимся и вариантным. Кроме того, номинативные и коммуникативные единицы не тождественны однословным и двусловным (многословным) отрезкам текста, так как существуют двусловные «номинативные» единицы (фразеологизмы и аналитические формы слова) и однословные предложения. Поэтому графическая сегментация должна быть дополнена методикой идентифи-кации языковых единиц, которая основывается на сравнении" разных текстов и использовании предшествующего опыта. Следовательно, выделение единиц языка из текста требует не только наблюдательности, но и обширных знаний.

Второй этап описательного анализа состоит в членении выделенных из текста единиц, то есть нахождении структурных единиц, при помощи методики структурной сегментации. Поскольку первичная сегментация дала два типа единиц, постольку вторичная (или структурная) сегментация идет двумя путями: вычленяются мор-фема и словоформа, словосочетание и член предложения. Методика вторичной сегментации весьма разнообразна и зависит в значительной степени от понимания структурной единицы.

Следует при этом обратить внимание на два момента. Во-первых,

структурные единицы обладают формально-структурной и функцио-нально-структурной сторонами, причем они отличаются у разных струк-турных единиц. Поэтому методика структурной сегментации должна быть принципиально разнообразной, учитывающей структурные осо-бенности анализируемых единиц. Во-вторых, структурная сегментация не тождественна текстовой сегментации, так как в тексте часто выяв-ляются варианты, в том числе индивидуальные, единиц языка, тогда как структурная сегментация выделяет не сами единицы, а их компоненты.

–Третий этап описательного анализа связан со структурной интерпретацией выде-ленных номинативно-коммуникативных и структурных единиц. Структурная интерпретация осуществляется чаще всего при помощи методик категориального и дискретного анализа.

Категориальный анализ состоит в том, что выделенные единицы объединяются в группы, анализируется структура этих групп и каждая единица рассматривается как часть той или иной категории. Методика категориального анализа располагает разными приемами, среди которых наиболее известны приемы классификации, парадигм и трансформаций.

Методика дискретного анализа (лат. discretus — «раздельный, прерывистый») состоит в том, что в структурной единице выделяются мельчайшие, далее неделимые, предельные признаки, которые и анализируются как таковые, изу-чаются их структура, распределение и значимость, так что единица языка рассматривается как пересечение этих признаков-фигур.

На основе сравнения единиц языка и единиц анализа выделяются две различные методики описания языка.

-Единицы языка и единицы лингвисти-ческого анализа могут совпадать, если единицами анализа являются реальные единицы языка. Например, морфема может быть единицей анализа слова, словоформа – предложения. Единицы языка и единицы лингвисти-ческого анализа могут не совпадать, если единицами анализа являются функции и отношения языковых единиц.

В случаях, когда единицами анализа выступают реальные еди-ницы, их отношение к единицам языка, в свою очередь, бывает двояким: а) единица анализа оказывается меньшей, чем единица языка и речи; б) единица анализа оказывается большей, чем единица языка и речи.

В зависимости от этого различаются методики -компонентного и контекст-ного анализа.

Компонентный анализ исходит из того, что едини-цами анализа являются части (элементы) языковой единицы — номинативно-коммуникативной и структурной. Методика такого анализа разработана Казанской и Московской лингвистическими школами. Примерами компонентного анализа являются разбор слова по его морфемному составу, разбор предложения по составу.

Прим