— Я хотел сказать, что нет…
— А-а-а! — Ее крик вспугнул утиное семейство, отдыхавшее неподалеку. Клэр потянула Дуга за руки, заглядывая в глаза. — Да или нет? Совершаю я ошибку или нет?
Дуг посмотрел на ее пальцы, обхватившие его запястья. Он знал, что хотел сказать. И знал, чего она от него ждет. Оставалось только произнести это.
— Нет.
Клэр пристально на него посмотрела, отпустила его руки и ткнула пальцем ему в грудь.
— Ты обещал.
Дуг кивнул.
— Хорошо.
Клэр отвлеклась на птицу: та прошелестела крыльями и, присев на соседнюю ограду, принялась клевать лозу. Это немного успокоило девушку.
— Вокруг меня сейчас столько суеты, — размышляла вслух Клэр. — Такая круговерть. Но вот когда ты… когда мы с тобой одни — тогда тихо и спокойно. Ты как-то разгоняешь всю эту суету. — Птица перелетела на верхушку дерева и исчезла из виду. — Но опять же, реально все это или нет — я даже не представляю.
— Может быть, если ты перестанешь об этом говорить… Пусть будет, как будет.
— Я не гарантии ищу. Просто верить хочется.
Дуг кивнул, ему самому стало лучше.
Клэр смягчилась, сделала шаг, словно собираясь двинуться дальше, потом сунула одну руку в карман джинсов, а другую вложила в его ладонь.
— Кажется, это наша первая ссора?
— Да?
— Может, я просто впервые при тебе психанула.
Дуг расслабился, словно вдохнул свежего воздуха.
— Назовем это нашей первой дискуссией.
— Точно, дискуссией. — Клэр качнула их сцепленные руки. — Не думаю, что между мужчиной и женщиной возможны настоящие ссоры, пока не появился секс.
— Ага, — поначалу согласился Дуг. — Погоди. Ты сейчас голосуешь за ссоры или за…
— Отношения, состоящие из одних первых свиданий. Хорошо ли это? Никакого прошлого, никаких былых сложностей, и все продвигается слишком быстро. Мы с тобой на крыше, снова и снова. Все легко и как-то по-новому.
|
|
— Можно сделать и так.
— Можно ли? Каждое свидание — как первое?
— Почему нет? — Дуг выпустил ее руку. — Привет, я Дуг.
Она улыбнулась.
— Клэр. Приятно познакомиться.
Они пожали друг другу руки. Потом Дуг взглянул на свою пустую ладонь и пожал плечами.
— Не-а. Не пробирает.
Клэр толкнула его, рассмеявшись, потом взяла под руку и притянула к себе.
«Канестраро» — пиццерия и бистро с верандой в конце улицы Питерборо, там, где заканчивается парк. Все очень мило, без пышности «Штурманской рубки», без скатертей, вместо оливкового масла — сливочное масло с хлебом. Дугу было тут комфортно. Солнце еще выглядывало из-за крыш многоэтажных домов, выстроившихся на противоположной стороне улицы. Они заняли один из столиков на улице и разделили на двоих пиццу: смесь пепперони и куриной с брокколи. До них через две улицы долетал шум стадиона в «Парке близ болот». «Грег Вон, — бубнил комментатор. — Первая база, Грег Вон».
Клэр пришла в себя к тому моменту, когда принесли еду. Ужин прошел прекрасно, с новыми открытиями, хотя связывало их по-прежнему немногое. Два человека за ужином узнавали друг друга, с любопытством и осторожностью клюющих наживку рыб. Но потом Клэр заговорила о его матери, и это встревожило Дуга.
— Просто, когда ты говоришь о том, что твоя мама ушла, это звучит так, будто она сбежала от тебя и твоего отца. А не… ну… бросила вас.
— Ага, — ответил он, удивляясь ее наблюдению (Дуг никогда не рассматривал поступок мамы с этой точки зрения) и тому, что тема разговора так резко поменялась. — Мне кажется, ты права.
|
|
— Почему?
— Мне так кажется, — отозвался он. — Потому что так оно и есть.
— Но тебе было всего шесть лет. Разве ты можешь себя винить?
— Нет, я просто слушаю тебя.
— Никто тебе не рассказывал, что ей пришлось пережить? Должны же быть какие-то намеки…
— Мне о маме вообще никто ничего не рассказывал. И уж точно — не отец. Но это еще и потому, что проблема в основном состояла в нем.
— Как это?
Дуг подбирал слова. Мимо проезжали машины.
— Ну, тебе все это не понравится.
— В каком смысле «не понравится»?
Самое странное в том, что ему хотелось рассказать. Его поразило, насколько он сейчас стремится к честности и насколько уютно чувствует себя под прикрытием лжи — словно под широким зонтом в сильный ливень.
— Помнишь, ты как-то спросила меня о Чарлзтауне, о банковских грабителях?
Клэр посмотрела на него, надеясь, что неправильно его поняла.
— Ну вот, — продолжил Дуг. — Я тогда ничего не ответил… потому что… ну, потому.
— Господи. Мне и в голову не приходило… Извини.
— Нет, нет, — хмыкнул он. — Тебе не за что извиняться. Я уже сжился с этой историей. А тебе ничего не рассказал — ради тебя же.
Клэр отвернулась и посмотрела вдаль, обдумывая его слова.
— Через два года после того, как мама ушла от нас, отца приговорили к двадцати одному месяцу тюрьмы. Что для меня означало — двадцать один месяц в приемной семье. Мне было восемь лет. Никогда не забуду того дня, когда он вышел на свободу. Строил из себя героя, который пришел меня спасти. Второй раз он вышел, когда мне было шестнадцать. На этот раз банк забрал наш дом. Я переехал к своему другу, фактически меня и так растила его мама. — Дуг пожал плечами и глубоко вздохнул, поглядев на пиццу. — Такие вот у меня были напасти. Никто никогда не рассказывает мне о маме. Но быть с моим отцом, учитывая, что он не очень-то уважал закон, и со мной, его маленькой копией, — думаю, это для нее было слишком. Наверное, ей пришлось выбирать: либо она, либо мы, понимаешь? И в ее представлении, я думаю, выбор был очевиден. Я всегда убеждал себя, что она ушла и создала новую семью где-то далеко. И там она счастливее. Я ее не виню. Но… я был бы не против поговорить о чем-нибудь другом.
|
|
От таких разговоров подступала дурнота. Но в то же время он чувствовал себя свободнее.
— Очень многие мои подруги, — отозвалась Клэр, — снова и снова выбирают «не тех» парней. — Со стадиона донеслись крики болельщиков, словно клич с далекого поля боя. — Я вот все думаю, почему же девушки упорно встречаются с мужчинами, которые непременно испортят им жизнь.
— Не знаю, — осторожно ответил Дуг. — Может, дело не в этом, просто они выбирают людей, которым хотят помочь? Им кажется, что они могут кого-то спасти?
Она ковыряла вилкой салат из свежих овощей, раздумывая, не съесть ли дольку помидора.
— Но ведь такое часто случается, да? И каков процент успешных спасений? — Клэр решила не есть помидор и положила его обратно на тарелку. — А почему же мужчины не ищут женщин, которые бы их спасли?
— Может, ищут, — пожал плечами Дуг.
Клэр окинула его взглядом и улыбнулась.
— А знаешь, ты мне помогаешь. Мы встретились абсолютно случайно, и это очень странно. Словно кто-то послал тебя мне помочь.
Дуг кивнул.
— Я хочу тебе помочь, — со всей искренностью ответил он и развел руками, указывая на пиццу, ресторан и гаснущий день. — Мне хорошо. По-настоящему хорошо.
Она сняла салфетку с колен и, бросив ее на стол, отодвинула стул.
— Отлично. Значит, ты поскучаешь, пока меня не будет.
Клэр потолкалась в дверях, уступая дорогу выходившей официантке, а затем исчезла в туалете. Дуг откинулся на спинку стула. Солнце скользнуло за ряд домов, их тени ползли через улицу. На стадионе заиграл орган, его звук долетал искаженным эхом. Дуг отклонил свой стул назад, коснувшись кованой решетки, и посмотрел в небо, на пушистый след самолета. Потом взъерошил рукой волосы и предался бессвязной веренице мыслей. Он думал о том, что они будут делать дальше, ожидал счет, прикидывал, сколько у него осталось чистых наличных, вспоминал «Фоксвудс» и сколько времени уходит на то, чтобы съездить туда, когда нужно отмыть наличные. Эх, было бы где-нибудь индейское казино, куда можно было бы заглянуть и отмыть душу.
Дуг вернул передние ножки стула на пол веранды и вытащил из кармана пачку денег. Когда он начал пересчитывать их, кто-то ударил его сзади по шее. Дуг ухмыльнулся, решив, что это шутка Клэр. Но потом вспомнил, что у него за спиной ограда, и понял: кто-то подошел к нему с улицы.
— Бабло гони, — велел чей-то низкий голос.
Дуг напрягся; адреналин не хлынул в кровь сразу, поскольку пейзаж вокруг был вполне мирный: другие посетители спокойно продолжали есть, машины ехали мимо.
Шутник встал рядом с ним. Белая нейлоновая футболка «Ред Сокс», не заправленная в джинсы. Маленькие идиотские очки с затуманенными стеклами. Джем, крививший белые губы в ухмылке.
— Замер, лошара.
Дуг выпрямился и покосился на дверь пиццерии. Адреналин наконец побежал по венам, он уже хотел вскочить, но с трудом удержался.
— Ты чего тут делаешь? — спросил Джем, снял очки, чтобы осмотреть улицу Питерборо, потом повесил их на вырез футболки, перешагнул через ограду и плюхнулся на стул Клэр напротив Дуга.
— Что? — растерянно спросил Дуг, снова украдкой взглянув на дверь.
— Курица с брокколи? — Джем взял кусок, который лежал на тарелке Клэр, и откусил от него. — Что за говно? Ты тут с кем? — И удовлетворенно улыбнулся.
— Ни с кем, — выдал Дуг нелепую и беспомощную ложь.
— Ни с кем? — Джем взял стакан с лимонадом, который заказала Клэр, поймал губами соломинку и начал пить. У Дуга внутри все похолодело. — Да что с тобой?
Джем пристально посмотрел на приятеля. В его глазах не было обычного потустороннего тумана, всего-то три-четыре кружки пива. Дверь не открывалась. Дуг вытащил из пачки две двадцатки, положил их на стол и поднялся. Ей он потом все объяснит.
— Пойдем, что ли, отсюда?
Но Джем продолжал жевать пиццу Клэр, жестом прося, чтобы Дуг снова сел.
— Да все ништяк, куда сорвался? — Джем жадно уплетал кусок пиццы. — Кто ж запихнул сюда брокколи?
Дверь распахнулась, и на улицу вышла Клэр. Дуг тут же оцепенел.
Клэр замедлила шаг, улыбнулась Дугу и с недоумением посмотрела на человека, занявшего ее место.
Джем догрыз край пиццы, ничего не замечая вокруг. Потом поднял глаза. Встал, ничуть не удивляясь.
Клэр произнесла одними губами: «Привет».
— Здорово, — ответил Джем, не переставая жевать. Он был не намного выше нее, но шире в плечах, груди и шее. — Я, что ли, твое место занял?
Он уступил ей место, встал, паясничая, за ней и ухмыльнулся Дугу. Джем по-прежнему жевал.
Эта встреча была не случайна. Страх отпустил Дуга, его сменила злость. Новая волна адреналина, но совсем другое состояние.
Клэр в замешательстве смотрела на Дуга. Но он молчал, и она сама повернулась к Джему, чтобы прёдставиться, протянула руку.
— Я Клэр, — эхом отзывалось в голове Дуга. — Клэр Кизи.
— Джем. — Он небрежно потряс ее руку.
— Джим?
— Джем. Просто Джем.
Она кивнула и обернулась к Дугу за помощью.
— Я друг этого придурка, — пояснил Джем. — Живем мы вместе. Ну не в смысле вместе. Просто в одном доме. Он — надо мной.
— Да?
Джем расплылся в змеиной гримасе, подвигая Клэр стул. Она присела, не сводя глаз с онемевшего Дуга.
Джем уселся в торце стола.
— Вот пришел на игру. И что же я вижу за углом — стоит его Трилистник.[75]Дай, думаю, обегу квартал, посмотрю, куда это он запрятался тут. — Джем расплылся в улыбке. — Глаз да глаз за ним.
— Трилистник? — не поняла Клэр.
— Его тачка. Такой он у нас мерзавец. Никогда ничего не скажет. Секретник.
Клэр посмотрела на одного, потом на второго приятеля.
— Вы давно дружите?
— Да нет, всего лишь со второго класса, — ответил Джем. — Мы как братья — все так говорят. Да, Дугги?
Два его мира встретились. Дуг сидел неподвижно — одновременно в обоих мирах.
— Прости, ты сказал, тебя зовут Джим или Джем?
— Да и так, и так. Можно подумать, это связано с фамильными драгоценностями. Вот с этими, — он с усмешкой указал на свои беловато-голубые глаза.[76]— Но фишка в том (Дугги не даст соврать), что так меня называли учителя между собой, когда я переходил из класса в класс, перекидывали меня, как мячик и приговаривали: «Вот этот, он настоящее сокровище». Джем — Джимми. Так и приклеилось ко мне.
Клэр отстраненно улыбнулась, как люди, которые слушают человека и попутно оценивают его.
— Возмутитель спокойствия, да?
— Хуже. Ты чем на жизнь зарабатываешь, Клэр?
Дуг словно смотрел кино: Клэр в замедленном темпе потягивала лимонад через соломинку, к которой только что присасывался Джем.
— Я работаю в банке, — ответила девушка. — Тут рядом, за углом, через одну улицу. На площади Кенмор.
— Погодите-ка. В «ЗаливБанке»? — Он указал на Дуга, потом на Клэр. И щелкнул пальцами. — Это не тот, который?..
— Да, — кивнула девушка, — который ограбили.
— Ха. Не знаю, чего это я вдруг вспомнил. — Джем глянул на Дуга. — И как же вы, ребятки, познакомились?
Клэр посмотрела на Дуга, ожидая, что он расскажет — или хоть слово вымолвит, но он молчал.
— В прачечной, — встревоженно ответила Клэр.
— В прачечной? Да ты что! Опять он лифчики тырил? Нет, серьезно, вы носки, что ли, перепутали? Любовь среди бутылок отбеливателя?
Дуг одарил Джема убийственным взглядом. Но осклабившаяся физиономия Джема не изменилась.
— А я вот, как уже говорил, собирался взять дешевенькие места у спекулянтов, за наших поболеть. Пошли со мной? А, Дугги? Что скажешь?
Клэр посмотрела на Дуга. Он не сводил глаз с приятеля.
— Нет? — переспросил тот. — Ну ладно, ничего страшного. Не люблю быть третьим лишним, ты ж понимаешь. — Он улыбнулся им обоим, сложил из пальцев пистолет и выстрелил в Дуга. — Клэр, не верь ни единому его слову. Чего он там успел тебе наврать?
Клэр ждала реакции Дуга.
— Погоди, — проговорила девушка. — Ты хочешь сказать, что он не астронавт?
Джем, указав на Клэр пальцем, посмотрел на Дуга.
— Эй, а ты быстрый и смелый. Молодцом. Ну в общем, да, мы оба — участники космической программы. Так что если кому-нибудь из твоих подруг это интересно, если они к тому же рыжие и без особых напрягов…
— Я им передам.
— Вот спасибо. Она клевая, Дугги. Только вот что. — Джем постучал по столу и встал. — Не привыкай особо к этому, а то расслабился тут, Ромео. У нас скоро работенка будет.
— Так вы и работаете вместе? — удивилась Клэр.
— Говорю же — не разлей вода. Раньше вообще все-все друг другу рассказывали.
— Ты тоже небо расчищаешь?
— Ну да. Скоро опять сносить будем. Дугги у нас любит смотреть, как дома падают.
Улыбка исчезла, и взгляд неживых глаз Джема стал заметнее, затем губы снова тронула мимолетная усмешка. Джем перешагнул через ограду на тротуар.
— Будь поосторожней с ним, Клэр. Не забывай, что я сказал, — сплошные неприятности.
Джем с силой шлепнул Дуга по плечу, нацепил на нос очки и, слегка пританцовывая, двинулся прочь по улице. Клэр посмотрела ему вслед, потом перевела взгляд на Дуга, который сидел, уставившись на пустой стул.
— Он показался мне симпатичным, — ровным тоном заметила она.
— Ты очень вежлива.
— Что случилось, Дуг? Ты меня напугал.
— Я не был готов к тому, что мы с ним встретимся.
— Это то, о чем ты говорил, — старый ты?
— Ага. — Дуг не сводил глаз с пустого стула. — Вроде того.
— Что у него с глазами?
Дуг не мог придумать ответа на этот вопрос.
— С тобой все хорошо? Приходишь в себя?
— Конечно, — отозвался Дуг, возвращаясь в реальность; он огляделся и увидел свои двадцатки на столе.
Клэр взяла лимонад, но на этот раз Дуг отнял у нее стакан. Девушка напряглась, наблюдая за ним.
— Ты хочешь побыть один? — поинтересовалась она.
Дуг действительно остался один. Джем об этом позаботился.
Тренировка
Утро было сырым. Солнце разгоняло мрак и влагу, и над улицами поднимался пар. Если взглянуть сквозь путаные нити кабелей и телефонных проводов, тянущихся вдоль улиц и опускающихся до уровня глаз там, где Сэквиллская, очертя голову, вливается в Мистик, можно увидеть баржу и высокие краны, будто бы выклевывающие из нее груз. В вышине, над домом матери Дуга, носились чайки — они кружились и падали вниз, норовя нагадить на крышу.
Когда у отца впервые отняли этот дом, Дуг так разозлился, что много лет не появлялся тут, и вообще — обходил стороной Сэквиллскую улицу. В тогдашней жизни — жизни запойного алкоголика — он вряд ли мог найти утешение: Дуг мучился детскими воспоминаниями и ассоциациями, а вовсе не подпитывался ими. Но когда Дуг мотал срок в тюрьме «Норфолк» под Бостоном, все его мысли о доме и о Городе крутились вокруг дома мамы. Он вспоминал не Памятник, не Жемчужную улицу и даже не каток. И, выйдя на свободу, Дуг первым делом пошел к этому дому. Город олицетворял мать. Город вырастил его. Этот дом Дуг считал ее лицом, ее глазами, что присматривали за ним. А улицы — руками, которые обнимали сына.
Во времена беспробудного пьянства импульсивные поступки были для Дуга в порядке вещей. И никогда до добра не доводили. Заканчивалось тем, что он причинял людям боль. Да и как еще это могло закончиться?
Жизнь как лотерея. В последние три года Дуг положил много сил, чтобы стереть из сознания принцип «все или ничего», перестать гоняться за большим кушем. Это качество тоже досталось ему по наследству от Города, как цвет глаз или черты лица. Мечта азартного игрока, что в один прекрасный день он получит настоящий выигрыш, который навсегда изменит его жизнь.
Он и остальным твердил по поводу банков: не будьте жадными. Не перегибайте палку. Не переоценивайте свои силы. «Вошли, бабки взяли, ушли». Теперь ему самому нужно было прислушаться к этому совету.
Ему вспомнился Джем, стоящий за спиной Клэр в пиццерии. А подсознание подкинуло еще одну картинку: они же в банковском хранилище на площади Кенмор, будто бы пара, ожидающая лифт. Сердце у Дуга сжалось. И опасность, которую он внес в ее жизнь, да и в свою, стала отчетливее. Прекратить всякое общение — и тогда Джем не будет доставать ее, а ФБР — его. И хватит уже мечтать о том, как он исцелит Клэр Кизи или чудесным образом освободится сам. Лучшее, что он может для нее сделать — и, пожалуй, единственное (впрочем, как и для себя), — это оставить ее.
Стекла в раме входной двери звякнули, когда Дуг вошел и отправился наверх к Джему. Уже на лестнице он понял, что музыка доносится из подвала, а не со второго этажа. Он развернулся, вышел на улицу и по цементной дорожке, сквозь трещины которой пучками пробивалась трава, добрел до навеса на заднем дворе.
В каменном подвале было темно, пол сырой, коричневатый. В углах поблескивали слезинки конденсата. Лязганье металла (Джем любил стучать дисками штанги, главное — создавать побольше шума), приглушаемое сырыми стенами, вступало в диссонанс со взлетами и падениями цеппелиновской песни «Кашемир».
Джем лежал на спине и качал пресс на старом, обвешанном грузами тренажере. Шнуры скрипели, нижние рельсы были покрыты ржавчиной и плесенью из-за капавшей с потолка воды.
Он закончил упражнение и выпрямился. Его лицо горело, длинные вены на руках извивались под кожей, словно змеи.
— Здорово, — приветствовал приятеля Джем, вскакивая со скамейки. — Зацени, только что взял. — Вокруг тренажера на подставках, словно камеры на штативах, стояли три ухающие колонки, по высоте доходившие до плеч. — Беспроводные, — похвастался Джем, обводя свое приобретение рукой, как фокусник, демонстрирующий трюк с левитацией. — Сигнал идет от моей стереосистемы наверху. — По три сотни за каждую, но черт возьми… — Он прибавил звука, чтобы показать всю силу техники, и стал дергать головой, вертя помощневшей шеей в такт песне: Джем, видимо, не подумал или просто наплевал на то, что металлические детали в колонках через несколько недель заржавеют. — Вставляет нереально, чувак.
Джем пребывал в сильном возбуждении. То ли из-за тренировки, то ли еще от чего. Он убавил звук и поднял штангу с изогнутым грифом, на которую были надеты два диска по двадцать пять и еще несколько — по десять килограммов.
— Иди переоденься и возвращайся, выжмем по-взрослому. — Он принялся за изолированные сгибания рук, и к его лицу прилила кровь.
Дуг вовсе не ожидал такого приветствия. Джем вел себя нормально и делал вид, что ничего не случилось. Лучше бы он кувалдой по стене бил — это пугало бы меньше.
— Вчера вечером… — начал Дуг.
— Да я ваще не понял, что за херня была, — отозвался Джем, прервав свои упражнения и бросив штангу на пол. — Долбаный Уэйкфилд, ненавижу кривые подачи. Если питчер с быстрой подачей начинает сдавать в шестом периоде, ты это видишь по его скорости и самообладанию. А если это питчер с кривой подачей? Он словно лазейку противнику открывает. Мяч останавливается, и у гребаных профессионалов-миллионеров все в шоколаде.
— Ты за кем следишь, Джем? За мной или за ней?
Его лицо осталось непроницаемым.
— Да говорю тебе, парень, я твой Трилистник на Бойлстонской срисовал — смотрю, стоит у радио «Бостонский рок». Что, кстати, стремно. Ведь стырят такую красоту — и привет, только на паркометре останется записочка: «Спасибо большое».
— Хочешь что-то сказать, говори сейчас.
Джем улыбнулся колонке, а не Дугу.
— Не знаю, парень, — начал он, выключая музыку. — Понимаешь… По-моему, ты сейчас произнес мою реплику.
Дуг фыркнул, переступив с ноги на ногу.
— Я же сказал, я работаю над этим. Проверяю, чтобы за нами все было чисто.
— Ага. Возможно, началось все именно так. — Джем затянул перчатки на запястьях. — К тому же ты у меня слишком быстро отнял ее права.
— Чушь какая-то.
— Да неужели? То есть пойми меня правильно, она клевая. Я ее задницу тоже пощупал, там, в хранилище. — Джем поднял глаза. — Но небось тебе и это не понравилось.
— Ты чего несешь?
— Если ты скажешь, что готовишь новое дело. Я тебе отвечу: «Круто!» Потому что я это понимаю. Тут я смысл вижу. А на все остальное я скажу, что у нас проблемы будут.
Дуг попытался пойти в атаку.
— На фига ты вообще подошел, идиот? Что за игры? Ты чего добивался? Смутить меня хотел? Мог бы пообщаться со мной, когда я один. Я ее подальше от вас держу. Особенно от тебя, любитель за задницы хватать. Если она кого и вспомнит, то того, кто ее кататься повез.
— Вот ты вечно про команду Бухарика говоришь, что они башкой не думают, как маньяки, лишь бы до дела дорваться. А сам глазки строишь одному человеку — понятно кому, — который может фэбээровцам на нас настучать. И при этом я — дебил недоделанный. — Джем с улыбкой пожал плечами. — Спасибо, что решил нас защитить.
— Да пожалуйста.
— И не парься, остальным я пока не сказал. Но только потому, что они от этого обосрутся, — и так уж дергаются на каждом шагу. Да еще твой дружок, Монсеньор, он же от ревности лопнет. И вообще — говорить-то и не о чем, так?
— Повторяю: я получил от нее, что надо было.
— Ну и как? Понравилось?
Дуг нахмурился.
— Говорю же, все закончилось. И хватит уже.
Джем прищурился, чтобы лучше разглядеть приятеля.
— Слушай, знаешь что? Так, между прочим, помнишь ее заместителя? Мы с ним на прошлой неделе по магазинам вместе гуляли. Я просто не думал, что это важно, вот и не сказал тебе.
— Если все дело в этой фигне, ты ее до меня донес.
— Да я много чего хочу до тебя донести, черт возьми. Ты меня пугаешь, парень. Встречаешься с ней втихую, скрываешь от нас? Ну прям, как в кино, братишка. Знаешь, как там бывает. Мы или она.
— Что за бред?
— Не вижу я тут никаких вариантов, чтобы соединить нас и ее. Поправь, если я ошибаюсь.
Дуг всегда был единственным, кто мог совладать с Джемом. Когда становилось совсем сложно, он выливал на Джема всякую чушь, в которой мелькали слова: «брат», «успокойся» и «любовь». И Джем слушал и успокаивался. А теперь все расшаталось. Теперь Джем контролировал ситуацию.
— Ну лады. — Джем сложил свои накачанные руки и кивнул. — Тогда можно браться за дельце с кинотеатром.
Слишком рано. Но теперь Дуг не мог отказать.
Джем слушал его молчание с жадной расползающейся ухмылкой.
— Как у тебя с хвостом? У меня нет.
— Кто-то следил за домом Деза.
— «Следил». По-моему, нам пора вернуться в игру.
— А Дезу придется отсидеться и не участвовать.
— Хорошо. В общем-то, я рад этому.
— Но он все равно четверть навара получит.
Джем оценивающе уставился на Дуга. Потом одновременно улыбнулся и пожал плечами.
— Да по фигу. По-любому все сольет в ящик для пожертвований Святого Франциска, так? Католическая благотворительность — она нам, может, удачу приносит. Лишь бы дело делали быстро. То есть не отвлекались. И не говори, что ты это не обмозговывал, потому что я тебе не поверю. Небось уже и место выбрал. Черт, может, и план уже смастрячил.
Может, так оно и было. Может, именно это ему сейчас и надо — голову чем-нибудь занять. Дело, которое снова объединит их. Чтобы все стало так, как раньше.
По часам
Брейнтри — южный пригород Бостона, там раздваивается Юго-Восточная автомагистраль: одна половинка уходит на запад к шоссе 95, Мэн — Флорида, а вторая — на восток, параллельно бегущей на юг скоростной трассе 3, в сторону полуострова Кейп-Код, по форме напоминающего согнутую руку. Городскую молодежь 1970—1980-х годов в Брейнтри привлекал торговый центр «Южный берег», один из первых пассажей в этом районе. От города рукой подать — достаточно сесть в автобус на красной ветке ТУЗМ и выйти на остановке «Квинси Адаме». Молодых людей привлекали магазин «Хобби», продававший фейерверки, подсобка книжного «Би Далтон», где всегда в избытке лежали номера «Плейбоя», табачная лавка «С. Б. Перкинс», торговавшая, помимо сигарет, еще зажигалками и ножами, «Город кассет» и местные девчонки, которые прогуливались по пассажу стайками и парами. Плюс двухзальный кинотеатр рядом с гостиницей «Ховард Джонсон». Назывался он «Кинотеатр Брейнтри».
Через улицу от пассажа извивался проезд Форбс, расширявшийся у похожей на замок гостиницы «Шератон-Тара» и офисного комплекса «Южный берег». На том участке проезда было видно шоссе, убегающее прочь у подножия полуразрушенной скалы. Узкое двухполосное ответвление этой дороги под названием проезд Грандиозного пейзажа карабкалось вверх по откосу к вершине горы, где в окружении полутора гектаров асфальтовой парковки стоял «Кинотеатр Брейнтри», снова открывшийся в 1993 году новехоньким мультиплексом корпорации «Дженерал Синемас». Назывался он теперь «Брейнтри 10».
По другую сторону восьмиполосного шоссе пролегала еще одна горная дорога — утыканная различными предприятиями и офисными зданиями, она бежала вдоль кромки парка Синие Холмы. Отсюда кинотеатр с огромной вывеской напоминал храм над ущельем, куда стекался бесконечный поток автомобилей.
Место уединенное. Легко подъехать по шоссе. Есть укромные уголки, откуда хорошо видно округу.
Второй по важности пункт в работе (после возможности быстро смыться) — выбор цели. Стоит лишь определить цель, как детали сложатся в отчетливую картину.
Вместе с другими офисными работниками, просиживающими на службе с девяти до пяти, паркуешься у безликого здания рядом с кинотеатром на самой верхней точке проезда Грандиозного пейзажа. Позади здания — лес, спускающийся к жилому кварталу напротив торгового пассажа. Там же заброшенная грунтовая дорога, перекрытая двумя неровными валунами. Вот тебе и путь отхода на всякий случай. Если план провалится к чертовой матери, будешь знать, что всегда можно на своих двоих убежать в лес, бросить оружие и скинуть верхнюю одежду. А потом — быстренько в машину, что стоит у пассажа, пока тебя не выследили подразделения К-9 и полицейские вертолеты.
Твой радиосканер «Беркэт 210» трещит под газетой, которую ты запихнул между двумя передними сиденьями. Полевой бинокль дожидается своей очереди в бардачке рядом с руководством «Как наблюдать за птицами», припасенным на случай, если придется объяснить наличие сканера. Но нынешним утром бинокль не пригодится. Позиция у тебя лучше не придумаешь: сбоку, за низким кустарником, видна парковка кинотеатра. Вороны клюют хлебные крошки и кусочки шоколадных батончиков.
На парковке всего две машины, обе пустые. Темно-синяя «Тойота Крессида» вползает сюда около десяти утра, останавливается сбоку, рядом с мусорным контейнером. Менеджер запирает автомобиль и под крики охочих до попкорна чаек открывает ключом боковую дверь здания. А ты засекаешь время.
Чайки и вороны — больше никого нет, и только в 11.15 на парковку вкатываются две громыхающие иномарки: обычная команда буднего дня, в основном люди в возрасте, полставочники. Ты засекаешь время.
Первый сеанс сегодня — в 12.20. Если сработать в понедельник ближе к обеду — значит, не придется приглядывать за толпой, никакой местный герой не полезет на рожон и даже, возможно, обойдется почти без свидетелей.
11.29 — белый «Плимут Неон» паркуется возле деревянной ограды у переднего края стоянки. Парень в кроссовках и с убранными в хвост волосами выходит, забирается на крышу своей машины и устраивается там, скрестив ноги. Достает сандвич и йогурт и принимается обедать, любуясь безмятежным парком Синие Холмы.
В 11.32 на парковку вкатывается «жестянка». Ты засекаешь время. Фиксируешь в памяти, но не на бумаге — нельзя оставлять улики, вдруг попадешься.
Бронированный грузовик мерно громыхает на огромных колесах. Ага, это фургон «Пиннакл». Цвета их эмблемы — синий и зеленый.