Комплексный источниковедческий анализ
«Тихая охота» Василия Зайцева
Никогда сам не хвались, лучше больше трудись, - наказывал
дед, - пусть твое дело тебя похвалит.
Из воспоминаний В. Г. Зайцева.
В конце 1940 – начале 1950 гг. среди московских издателей ходила следующая байка. Якобы И. В. Сталин после Парада Победы пригласил к себе Маршала Советского Союза А. М. Василевского и неожиданно задал ему вопрос: «Чем думает в ближайшее время заниматься Генштаб?». Василевский, не ожидавший такого оборота в беседе, ответил: «Закончилась великая война, пора бы, пока живы ее активные участники, заняться объективным описанием ее важнейших событий». Сталин в ответ: «Объективным? Вы думаете, как раз потому, что пока мы живы, это возможно?». Неизвестно, насколько правдива эта история, но вплоть до смерти И. В. Сталина в марте 1953 г. черноту типографской краски видели редкие книги о войне.
И всё-таки, двадцатистраничный рассказ В. Г. Зайцева об эпохальной Сталинградской битве, увидел свет. Эти заметки очевидца ещё не были полноценными воспоминаниями, но сами они оказались заполнены до краёв искренностью и живым слогом.
Мемуары знаменитого снайпера В. Г. Зайцева ещё ждут исследователя. До сих пор не было проведено ни одного полноценного исследования его наследия, которое включает в себя не только изданные несколько раз в России и США воспоминания, но и два учебника для снайперов и профессиональных стрелков. Впрочем, отметим, что мемуары В. Г. Зайцева являются ценным источником не только по истории снайперского движения и его роли в Сталинградской битве и, шире, Великой Отечественной Войне, но и как текст, содержащий ценные сведения по истории повседневности, быта советских солдат, их мировоззрении, речи, отношении к жизни, психологии и т.д. Но, в первую очередь, следует отметить именно военный аспект мемуаров знаменитого снайпера.
В 1956 г., когда хрущёвская весна оттепелью вошла в интеллектуальную жизнь, читателю становятся доступными воспоминания В. Г. Зайцева. Это первое издание тут же становится библиографической редкостью.
Василий Григорьевич Зайцев — гениальный снайпер Великой Отечественной войны. Он, по сути, создал новый стиль снайперской охоты, который и сегодня не потерял актуальности и значения в боевых условиях. Снайпер отнюдь не жестокосердый убийца, и не игрушка в руках политических сил, хотя массовое сознание распространяет именно такой образ. Снайпер — военный человек, сознательно выбравший непростое ремесло, участник ежедневной, ежеминутной, ежесекундной охоты на врага. Он должен быть всегда настороже, потому что любая его ошибка может привести не только к его гибели и гибели товарищей, но и к обнаружению боевой позиции, которую «прикрывает» снайпер. В условиях современного боя такая демаскировка грозит болезненным поражением или отступлением с большими потерями. Через многократное увеличение оптического прицела на противника смотрит сама смерть.
Почти тридцать лет спустя московское издательство «Современник» выпустило книгу В. Г. Зайцева «с учётом последней прижизненной правки автора». На самом деле, изменения касаются буквально одного эпизода, который был в первом издании:
«Однажды лежу на позиции и слышу:
— Зайцев, переходи к нам! Получишь дачу, будешь хорошо жить... — на чистом русском языке через громкоговоритель предлагает фашистский агитатор. Вот мерзавцы!»
Это — один из тех редких моментов, когда у хладнокровного снайпера появляются такие экспрессивные суждения. Василий Зайцев, конечно, испытывает ненависть к фашистам, «двуногим хищникам». Но он никогда не позволяет этой ненависти стать ослепляющей, победить, заставить в отчаянной атмосфере боя действовать необдуманно. Об этом свидетельствуют слова самого снайпера, в которых он раскрывает собственную методику, стиль ведения поединка: «я знал «почерк» фашистских снайперов, по характеру огня и маскировки отличал более опытных стрелков от новичков, трусов от упрямых и решительных врагов».
Зайцев родился и вырос на Урале. Методику отца, прошедшего Первую мировую войну, согласно которой необходимо, в первую очередь, беречь патроны и одним выстрелом поражать две цели, Зайцев усвоил и успешно применил в боевых условиях. До Сталинграда он служил писарем на Военно-Морском Флоте, но после начала Второй мировой войны отправил пять рапортов, желая уйти добровольцем на фронт. Он служил в 1047-м стрелковом полке 62-й армии Сталинградского фронта.
Василий Григорьевич Зайцев стал зачинателем, пионером снайперского движения.
Зайцев создал свою снайперскую школу. Прямо на передовой обучал солдат и офицеров снайперскому мастерству (в том числе, брал их на два-три дня в засады). После ранения, будучи на излечении, ездил в Москву делиться опытом с Верховным командованием — в Генштабе и в Институте по изучению опыта Великой Отечественной войны, приходил к профессору Исааку Израилевичу Минцу (1896—1990). Двадцать восемь выпускников снайперской школы Зайцева в шутку называли «зайчатами» (в зарубежных исследованиях так и указывают — «zaichata» с пояснением «leverets» или «baby hares», а учеников уже его ученика — Виктора Ивановича Медведева — «медвежатами»). В. И. Медведев по количеству уничтоженных гитлеровцев даже превзошёл своего учителя и, как и В. Г. Зайцев, получил звание Героя Советского Союза. Сам же В. Г. Зайцев — подтверждено — только в Сталинграде лично уничтожил 225 фашистов (а всего — 242 гитлеровца, неофициальный же счёт зашкаливает за полтысячи), в том числе и 11 снайперов врага. И это только так называемый «личный счёт», количество же «просто» (то есть без документального подтверждения сторонними наблюдателями) убитых и раненых в общих боях немецко-фашистских захватчиков намного больше. Таким образом, за всю войну Василий Зайцев истребил, вероятно, более тысячи фашистов. Цифры могут быть преувеличены потому, что очевидцы на цель выстрелов не смотрели — они только считали их количество, полагая, что каждая пуля знаменитого снайпера не знает промаха[1]. Сам Зайцев никогда не называл астрономических цифр — это, судя по отзывам современников[2], был человек невероятной скромности. В его мемуарах слово «мы» употребляется триста десять раз, а местоимение «я» по отношению к самому себе только триста, по отношению к другим лицам – триста тридцать три.
Следует отметить, что главная заслуга Зайцева – не столько в его личном боевом счете, сколько в том, что он стал ключевой фигурой в развертывании снайперского движения среди руин Сталинграда.
Уличный бой, особенно в крупном городе, резко отличается от полевого боя. Борьба здесь идет за отдельные дома, а внутри домов – за этаж, лестничный пролет, квартиру. Большое расчленение, дробность боевых порядков подразделений и частей, действующих мелкими штурмовыми группами, – вот одна из главных особенностей городского боя. В Сталинграде противоборствующие стороны располагались не далее ста метров друг от друга, местами даже до двадцати пяти метров. Во многих местах тяжелые огневые средства и штурмовая авиация не могли вести огонь, не рискуя нанести удар по своим позициям. Поэтому в борьбе за огневую инициативу решающая роль принадлежала гранатометчикам, стрелкам противотанковых ружей (ПТР), и в первую очередь снайперам.
В приказе командующего Сталинградским фронтом от 29 октября 1942 года «О развитии снайперского движения и использовании снайперов в борьбе с врагом»[3], в частности, говорилось:
1. Во всех частях создать команды снайперов и организовать их подготовку в ходе боев.
2. В каждом взводе иметь не менее 2-3 снайперов.
3. Действия снайперов широко популяризировать, всяческие успехи в бою всемерно поощрять[4].
Василий Зайцев начал действовать в одиночку на узком участке своей роты (протяженностью около 200 метров) у метизного завода, к тому времени уже почти полностью разрушенного. Обе стороны внимательно следили друг за другом. Каждое неосторожное движение, каждая оплошность немедленно наказывались.
В этих условиях Зайцев начал свою охоту за фашистами. Известно, что в полевом бою снайперы обычно стремятся выдвинуться к переднему краю противника, поближе к объектам своего наблюдения и огня. Так сначала действовал и Зайцев. Но когда начал натыкаться на вражеских снайперов, подстерегающих и сковывающих его, то, естественно, попытался уйти из сферы их огня, в то же время, не упуская их из пределов досягаемости своей винтовки. Позиции немецких снайперов на этом участке располагались в глубину на дистанциях, обычно не превышающих 800 метров. С более дальних дистанций немецкие снайперы не вели огня. Их посты гнездились ближе к переднему краю. Тогда Василий Зайцев, в поисках огневых позиций, стал уходить от переднего края в глубину нашего расположения, удаляясь от немецких снайперов на дистанцию до 1000 метров. Немцам было уже труднее обнаружить советского стрелка.
Бороться с немецкими снайперами в одиночку становилось все труднее. Тогда возникла мысль об организации группы снайперов. Василий Зайцев ходил в роты, подолгу беседовал с бойцами, отбирая людей в снайперскую группу. Отобрал 30 человек. Учеба шла тут же, недалеко от переднего края.
Классикой снайперского дела является дуэль Василия Зайцева с майором Конингсом, руководителем берлинской школы снайперов. Во время боев в Сталинграде немецкое командование, обеспокоенное активностью русских «сверхметких стрелков», приняло решение уничтожить «главного русского зайца» — в назидание другим и для поднятия боевого духа своих солдат. Конингс (псевдоним начальника школы снайперов в Цоссене, штандартенфюрера СС Гейнц Торвальда)[5] был переброшен в Сталинград самолетом и начал дуэль первым: подстрелил двух советских снайперов, обоих с первого выстрела. Это был вызов.
Командир 284-й стрелковой дивизии полковник Батюк вызвал к себе снайперов и приказал любой ценой уничтожить немца. Приезд фашистского снайпера поставил перед советскими стрелками новую задачу: надо было его найти, изучить его повадки, приемы и терпеливо ждать того момента, когда можно будет произвести всего один, но верный, решающий выстрел.
О предстоящем поединке ночами в землянке шли жаркие споры. Каждый снайпер высказывал свои предположения, рожденные дневным наблюдением за передним краем противника. Предлагались различные варианты отыскивания цели и «приманок». Но тем и отличается снайперское искусство, что, несмотря на опыт многих, исход схватки решает один стрелок. Встречаясь с врагом лицом к лицу, он каждый раз обязан творить, изобретать, по-новому действовать. Шаблона в работе снайпера быть не может.
«При подготовке снайперов я лично придавал скрытности и маскировке главное значение. У каждого снайпера своя тактика, свои приемы, собственные выдумки, изобретательность. Но всем начинающим и опытным снайперам необходимо всегда помнить, что перед тобой тактически зрелый, инициативный, находчивый и очень меткий стрелок. Его надо перехитрить, втянуть в сложную борьбу и тем самым привязать к облюбованной позиции. Как этого достигнуть? Придумывай ложные ходы, рассеивай его внимание, запутывай свои следы, раздражай замысловатыми движениями, утомляй его зрительную сосредоточенность.
Я против организации фундаментального снайперского поста даже в долговременной системе обороны. Снайпер – это кочевник, появляется внезапно там, где противник его не ждет. За огневую инициативу надо бороться. Одни разгадки ребусов противника ничего не дадут, если у тебя нет уверенности расплатиться за эти хитрости метким огнем быстро и решительно… Сложнее разгадываются характеры вражеских снайперов. Мне только ясно – все они упорные. И для них я нашел свой метод: хорошо подготовишь куклу, поставишь ее незаметно и начинаешь передвигать – кукла, как человек, должна менять свои позиции. Рядом с куклой твоя замаскированная позиция. Снайпер врага дал выстрел по кукле, но она осталась «живой», и тогда начинается демонстрация упорного характера. Делает второй выстрел, затем готовится к третьему, но, как правило, перед третьим выстрелом сам попадает на мушку.
Опытные снайперы противника выходят на свои позиции под прикрытием огня и в сопровождении 2-3 ассистентов. Перед таким «волком» я прикидывался обычно новичком, вернее, простым солдатом и тем усыплял его бдительность… К такой мишени фашистский снайпер быстро привыкал и переставал замечать ее. И как только он отвлекался на другие цели, я моментально занимал место мишени. Для этого нужно несколько секунд. Отшвыривал в сторону мишень и ловил голову немца в перекрестье прицела своей снайперки[6]».
Так где же все-таки берлинский снайпер? «Руководитель школы, его характер оставался загадкой. Ежедневные наблюдения ничего определенного не давали. Трудно было сказать, на каком участке он находится. Вероятно, он часто менял позиции и так же осторожно искал русских снайперов, как и они его»[7].
На рассвете Зайцев ушел с Николаем Куликовым на те позиции, где вчера были ранены товарищи. Целый день наблюдали за передним краем обороны противника, но никаких следов пребывания снайпера не обнаружили. А очередной опасный день в Сталинграде подходил к концу.
«Но вот над фашистским окопом неожиданно появилась каска и стала медленно двигаться вдоль траншеи. Стрелять? Нет, это наверняка уловка: каска почему-то раскачивается неестественно – ее, вероятно, несет помощник снайпера, а сам он ждет, чтобы русский выдал себя выстрелом. По терпению, которое проявил враг в течение дня, Зайцев догадался, что берлинский снайпер здесь. Требовалась особая бдительность.
Прошел и второй день.
На третий день в засаду со стрелками отправился политрук Данилов. Утро началось обычно: рассеивался ночной мрак, с каждой минутой все отчетливее обозначались позиции противника. Рядом закипал бой, в воздухе шипели снаряды, но стрелки, припав к оптике, неотрывно следили за тем, что делалось впереди.
– Да вот он, я тебе пальцем покажу,– вдруг оживился политрук. Он чуть-чуть, буквально на одну секунду, по неосторожности поднялся над бруствером, но этого было достаточно, чтобы фашист его ранил. Так мог стрелять только опытный снайпер»[8].
Зайцев долго всматривался во вражеские позиции, но его засаду найти не мог. По быстроте выстрела он заключил, что снайпер находится где-то прямо перед ним.
«Слева – подбитый танк, справа – дзот. Опытный снайпер в танке не засядет. В дзоте? Тоже нет – амбразура закрыта.
Между танком и дзотом на ровной местности лежит железный лист с небольшим бугорком битого кирпича. Давно лежит, уже примелькался.
Где лучше занять снайперский пост? Не отрыть ли ячейку под тем листом, ночью сделав к нему скрытые ходы. Зайцев решил проверить. На дощечку надел варежку, поднял ее. Фашист клюнул. Зайцев осторожно опустил дощечку в траншею в таком положении, в каком и поднимал. Никакого сноса, прямое попадание, значит, фашист под листом.
Теперь надо выманить и поймать его на мушку. Бесполезно было сейчас добиваться этого. Но характер фашистского снайпера уже изучен: с этой удачной позиции он не уйдет. Русским снайперам следовало обязательно сменить позицию.
Работали ночью. Засели до рассвета. Гитлеровцы вели огонь по переправам через Волгу. Светало быстро, и с приходом дня бой развивался с новой силой.
Взошло солнце. Куликов сделал слепой выстрел: снайпера следовало заинтересовать. Снайперы решили первую половину дня переждать, так как блеск оптики мог выдать их позицию. После обеда их винтовки уже были в тени, а на немецкую позицию упали прямые лучи солнца. У края листа что-то заблестело: то ли случайный осколок стекла, то ли снайперский прицел.
Куликов осторожно, как это может делать только самый опытный снайпер, стал приподнимать каску. Фашист выстрелил. Куликов на мгновение приподнялся, громко вскрикнул и умолк.
Гитлеровец подумал, что он наконец-то убил советского снайпера, за которым охотился четыре дня, и высунулся из-под листа. На это и рассчитывал Зайцев. Выстрел. Голова фашиста осела, а оптический прицел его винтовки, не двигаясь, блестел на солнце до самого вечера.
«Обнаружение цели в стане врага я подразделял на два этапа. Первый начинался с изучения обороны противника. Затем узнавал, где, когда и при каких обстоятельствах были ранены наши бойцы… Это я отношу к этапу определения, где нужно отыскивать цель.
Второй этап я называю поиском цели. Для того чтобы не попасть на мушку вражеского снайпера, разведку наблюдением местности вел при помощи окопного перископа или артиллерийской трубы. Оптический прицел снайперской винтовки или бинокль в этом деле не годятся. Опыт показал, что там, где раньше было оживление противника, а сейчас не заметишь ни одного лишнего движения, значит, там засел матерый хищник. Вот почему я своим снайперам говорил: не изучил обстановку, не побеседовал с людьми – не лезь на рожон. В снайперском деле надо придерживаться принципа «Семь раз отмерь – один отрежь». И действительно, для подготовки точного выстрела нужно много трудиться, изобретать, изучать характер, силу противника, нащупывать его слабые места и только после этого приступить к решению задачи одним выстрелом[9]».
Опыт В. Г. Зайцева активнее всего изучается за рубежом. Примечательно, что в 2003 году книга была переведена на английский язык и издана в США под тем же заголовком «Notes of a Sniper: For Us, There Was No Land Beyond the Volga». В России последнее переиздание книги было в 2006 году, когда прах снайпера перезахоронили на Мамаевом кургане. Тогда инициаторами переиздания стали активисты поисковых отрядов.
Любопытны и формы, в которые облекается память о В. Г. Зайцеве. Это не только его афоризмы (например, «Меньше хвались, лучше больше трудись, — пусть твоё дело тебя похвалит»), не только книги, воспоминания и фильмы («Ангелы смерти», «Враг у ворот»), но…даже компьютерные игры (все версии Counter-Strike сделаны по аналогии с боевыми подвигами В. Г. Зайцева).
Можно по-разному относиться к опыту Второй мировой войны и роли СССР в ней, но никогда не следует упрощать, делать само собой разумеющимся опыт тех, кто в ней участвовал. Опасное стремление к ирреальности и откровенной лжи не должно отнять у каждого человека чувства сопричастности к истории, какой бы она не была — трагической, малоизвестной или преступной.
Список литературы
Источники
1. Зайцев В. Г. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера. М.: Современник, 1981. 107 с.
2. Чуйков В. И. За Волгой для нас земли нет! М.: Современник, 1975. 617 с.
Исследования
1. Самсонов А.М. Сталинградская битва. М.: Наука, 1989. 613 с.
2. Zaloga S. J.: Polsko 1939: Zrození bleskové války. Warszawa: Grada Publishing, 2007. 546 p.
Список иллюстраций
1. Василий Зайцев и его «снайперка» // Zaloga S. J.: Polsko 1939: Zrození bleskové války. Warszawa: Grada Publishing, 2007.
2. Германская снайперская винтовка системы Маузера (К98) с оптическим прицелом полуторакратного увеличения // Zaloga S. J.: Polsko 1939: Zrození bleskové války. Warszawa: Grada Publishing, 2007.
3. Боевой трофей В. Зайцева – оптический прицел винтовки «майора Конингса» // Zaloga S. J.: Polsko 1939: Zrození bleskové války. Warszawa: Grada Publishing, 2007.
Приложение 1.
Рис. 1. Василий Зайцев и его «снайперка», фото 1943 г.
Рис 2. Германская снайперская винтовка системы Маузера (К98) с оптическим прицелом полуторакратного увеличения
Рис. 3. Боевой трофей В. Зайцева – оптический прицел винтовки «майора Конингса».
Хорошо видно, что прицел главного противника Василия Зайцева в несколько раз превышает мощность прицела обычной винтовки обычного немецкого солдата. Г. Торвальд пользовался увеличением в 10 раз (!). 
[1] «Не берусь судить обо всех, но по личному опыту скажу: если бы мне не верили, брали бы под сомнение результаты моих одиночных выходов «на охоту», я, возможно, не рисковал бы так, и многие из целей, которые я поразил, остались бы ликвидированными только на бумаге. Больше того, оберегая веру в себя, доверие командиров и товарищей, я оставлял свой личный счёт без изменений, если не было уверенности, что цель поразил...
Поэтому были расхождения в цифрах, которые давались в донесениях о снайперах, и моим личным счётом. «Плюсовали» мне порой по сведениям наблюдателей: сделал три выстрела — значит, ставь в сводку цифру 3. А ведь не все наблюдатели видели цели так, как видел их я. Они судили о результатах лишь по количеству выстрелов и собранных в моей ячейке гильз. Но что стало с этими целями — об этом знал порою только я. И правы были те контролёры, которые хотя и верили нам, но сами шли на участки, где до этого нельзя было поднять головы. Такой контроль обязывал нас ко многому. Тут вступал в силу закон взаимного доверия. И потом, разве можно рисковать жизнью человека ради новой цифры в итоговой сводке против твоей фамилии? Вот почему у меня были заготовлены таблички: «Осторожно! Этот участок пристрелян фашистским снайпером!» Я выставлял эти таблички там, где мне доводилось «охотиться», и снимал, только когда был уверен, что с этим снайпером или метким пулемётчиком покончено» // Зайцев В. Г. Зайцев В. Г. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера. М.: Современник, 1981.
[2] «Я лично встречался со многими знатными снайперами, беседовал с ними, помогал им, чем мог. Василий Зайцев, Анатолий Чехов, Виктор Медведев и другие снайперы были у меня на особом учёте, и я часто советовался с ними. Эти знатные люди ничем особенно не отличались от других. Даже наоборот. Когда я первый раз встретил Зайцева и Медведева, мне бросилась в глаза их скромность, неторопливость движений, исключительно спокойный характер, внимательный взгляд; они могли смотреть в одну точку долго, не моргая. Рука у них была твёрдая: при рукопожатии они сжимали ладонь, как клещами»
«Рассказывает Зайцев спокойно, медленно. Он старается не говорить о себе, но, слушая его, понимаешь, почему им гордится вся армия. <…> Зайцев произносит слова, которые стали известны всему миру, которые стали лозунгом всей борьбы 62-й армии [«За Волгой для нас земли нет!»]. Он произносит их без всякого пафоса, просто, как самые обычные слова // Чуйков В. И. За Волгой для нас земли нет! // Сражение века. М.: Современник, 1975. С. 233 – 253.
Мемуары Зайцева часто наполнены штампованными лозунгами, но, что интересно, он никогда не растворяется в них, хотя искренне верит в их правдивость. В. Г. Зайцев ни разу (!) не упомянул, что является солдатом советской армии — всегда называется только род войск «моряк», конкретный номер дивизии или полка. В этом обособлении, но, при этом, умении работать в команде, жить не ради пополнения личного счёта, главное отличие Зайцева от его немецких оппонентов.
[3] Цит. по: Самсонов А.М. Сталинградская битва. М.: Наука, 1989. С. 20.
[4] Фронтовые газеты и листовки, желая укрепить боевой дух советских солдат и выполнить отмеченное выше предписание, любили в подробностях рассказать о снайперских методах, которые, по идее, являются секретными. Считалось, что каждый боец может их применить, но, как известно, уметь стрелять и быть снайпером — предельно разные вещи, а значит, не каждый человек может в боевых условиях проявить себя на этом поприще. Страшнее, однако, было другое: тексты попадали к немцам, которые внимательно изучали новинки советских профессионалов. Это играло на руку противнику.
[5] Интересно, что через много лет, когда В. Г. Зайцев, который навсегда записан в состав собственной дивизии, прибыл на место её расположения, Германию, то КГБ сделало всё, чтобы снайпер вернулся в СССР: встречи с Зайцевым просила женщина, являющаяся дочерью Торвальда. Советские чины опасались мести со стороны недавних врагов.
[6] Зайцев В. Г. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера. М.: Современник, 1981. С. 97-98.
[7] Там же. С. 98 – 99.
[8]Там же. С. 98 – 99.
[9] Зайцев В. Г. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера. М.: Современник, 1981. С. 106 – 107.