Тема 4. Тайные способы связи преступников
План
1. Общая характеристика связей осужденных.
2. Способы письменной связи.
3. Способы звуковой связи.
1. Общая характеристика связей осужденных.
Коммуникация - в широком смысле - обмен информацией между индивидами через посредство общей системы символов. Коммуникация может осуществляться вербальными и невербальными средствами.
Соответственно, перенося данные виды коммуникаций в криминальную субкультуру можно сделать следующие выводы, что вербальным средством общения в криминальной среде выступает уголовный жаргон, он берет свое начало из древности и стечением времени плавно перешел в разряд особенностей, присущих криминальной среде. Не вербальным видом коммуникации выступают жесты или «ручной жаргон», которые используют в своей деятельности преступники, при этом используется целый набор жестов, мимики, положения глаз, поза и даже сигареты. Данные жесты могут использоваться, например, при игре в карты, для предупреждения соучастника об опасности, для согласования определенных действий, для информирования соучастника, как ему следует вести себя на допросах и т.д.
Негласные коммуникации часто служат средством получения секретной информации, скрытых переговоров с членами группы, отбывающими наказание в исправительных учреждениях, замаскированного общения в процессе совершения преступлений (например, специальная, «блатная» жестика) и т.п. Способы негласных коммуникаций различны: использование в письме шифра, пиктограмм, изготовление тайников, переброс через запретную зону исправительных учреждений запрещенных предметов, специальная жестика и др.
Один из элементов криминальной субкультуры — постоянное осуществление связи между осужденными и способы передачи информации. Следуя образному выражению: «Кто владеет информацией, тот владеет миром», можно данное выражение перефразировать: «Кто владеет информацией в местах лишения свободы, тот владеет тюремным миром».
Система информационного обеспечения совершенствовалась многими поколениями зэков. По сути, в зоне существуют свои собственные средства массовой информации, свой «интернет», «сотовая связь», свои студии, радиорубки, своя благодарная аудитория.
Одним из основных способов является информация, передаваемая через связника, что чаще всего наблюдается в местах лишения свободы. Сведения шифруются цифрами на бумаге, материи либо в печатных изданиях (книгах, журналах) и обязательно подписываются составителем. У каждого “вора в законе”, например, есть своя подпись, которая заранее известна адресату: указываются первые буквы имени и клички автора письма. Такого рода переписка называется в уголовной среде “мулями”.
Если письма носят характер “инструкции”, то их подписывает группа лиц, от имени которых они составлены. Следует отметить, что такие письма являются своего рода охранными грамотами. Связника никто не имеет права обидеть, притеснить, наоборот, все уголовники обязаны оказывать ему содействие.
Информированность зэков и способы передачи тех или иных сведений характеризуются исключительной быстротой. Так, при переводе осужденного из одной колонии в другую, не зная заранее, когда именно и куда его направляют, преступники через одну-две недели узнавали о его новом месте отбытия наказания и организовывали преследование, если он предал их интересы.
Как осуществляется связь, как передается информация? Для чего это все нужно?
Способы связи в тюрьме.
Одним из самых простых являются "ноги" - баландер или даже иногда контроллер. Во время раздачи пищи, пока этот процесс идет, с таким арестантом можно поговорить, передать какую-то информацию на словах или даже передать маляву или "груз". Как не трудно догадаться, этот способ не является самым оптимальным - скорее всего, все, что услышит баландер, будет известно и куму (оперу). Поэтому в такой способ передается, как правило, только нейтральная информация - просьба помочь куревом или чаем, поиск определенных людей. Возле баландера в момент раздачи пищи всегда находится контроллер и весь этот процесс происходит с его молчаливого согласия, на что ему соответственно дал разрешение кум. В Калининграде, кстати, таким способом практически не пользовались. Сигареты, да и прочие мелочи часто можно передать самим контроллером. Как уметь договориться и какая "постанова" на тюрьме.
Лучшая связь - через контролеров. Если сотрудника СИЗО или тюрьмы нельзя подкупить, его шантажируют. В уголовном мире есть группы специалистов, собирающих компру на персонал изолятора, ИТУ и ВТК.
Контролера могут и спровоцировать: вручить взятку и записать эту сцену на видеопленку. Но все эти приемы слишком известны и часто не срабатывают. Самый верный путь - подкуп. Подогретые баландеры передают записки из камеры в камеру и не отбирают «духовые ружья». В малявах подследственные договариваются со своими подельщиками о показаниях, зэки обсуждают очередную кандидатуру на воровскую корону, а воры решают более важные проблемы: какую зону греть, кого мочить и сколько взять из общака на личные расходы. Покидая СИЗО или тюрьму, ее обитатели обязаны передать своей смене все каналы связи и всю компру (если таковая имеется) на персонал.
Во многих колониях законники создали свою агентурную сеть. Взяв под контроль тысячные толпы зэков и шантажируя администрацию, они знали все, что творится в их владениях. Доходило до того, что в кабинеты лагерных следователей и оперработников подбрасывали "жучки", которые давали возможность прослушивать допросы и телефонные разговоры.
В некоторых лагерях Урала сидели зэки - связисты такой квалификации, что ухитрялись подсоединяться к коммутатору ИТК. Незаметно пробравшись в телефонный узел, они ставили специальные перемычки и проводили параллельные линии. Каково же было удивление администрации, когда с АТС пришла квитанция за разговоры с Москвой, Чебоксарами, Соликамском, Свердловском, Мадридом и Гамбургом.
Абонент не на свободе, но доступен. Сегодня сакраментальную маляву вытесняет мобильная связь. Авторитету некогда ждать, пока послание дойдет до адресата. Лежа на нарах, он наберет по сотовому телефону номер и отдаст все инструкции. Сотовой дороге доступна почти любая точка планеты в течении минуты.
Более того, мобильная связь зачастую используется для коронации «воров в законе» (например, в России – 19 октября 2009 года. В церемонии принимали участие несколько десятков человек, четверо коронующихся «воров в законе» находились в местах лишения свободы).
В ряде тюрем ставится оборудование для глушения сигнала мобильной связи. Мобильная связь по ту сторону решетки - это одна из многих нелегальных платных услуг, оказываемых заключенным коррумпированными надзирателями. Мобильный телефон в камере - явление, широко распространенное в московских тюрьмах, поэтому услуга эта относительно недорога. Российские надзиратели обычно оценивают ее в 2500-3000 руб. Главное требование - телефон должен быть маленьким и разбираться на части (в разобранном виде он хранится в камере).
Когда несколько московских тюрем оборудовали приборами глушения радиосигнала, ситуация со связью почти не изменилась. Дело в том, что включаются "глушилки" только по ночам - днем своими мобильными телефонами пользуются сами сотрудники учреждений, и отказываться от мобильной связи, пусть даже и ради общей безопасности, никто не готов.
Мобильники в тюремных камерах широко распространены, и в целом по России. "Нам известно, что нечистые на руку надзиратели за вознаграждение приносят подследственным запрещенные предметы,- говорит замначальника тульского СИЗО Дмитрий Романов. Практически каждый месяц мы ловим таких оборотней за руку, но желание иметь прибавку к жалованию сильнее страха быть пойманным. При этом расценки не очень высоки. Принести мобильный телефон в камеру стоит 1000 рублей".
Запрещенные предметы попадают в СИЗО и через адвокатов - практически после каждого визита адвоката у подследственных изымают мобильные телефоны. Адвокатов не обыскивают при входе в СИЗО, и им не составляет труда принести и передать подзащитному сотовый.
Способы связи зависят от устройства самой тюрьмы - или это один корпус, или несколько, куда выходят окна. При размещении в одном корпусе, да и еще колодцем, с окнами, обращенными внутрь, все несколько проще (Калининград, Черновцы). При размещении в нескольких корпусах, да еще значительно друг от друга удаленными, сложнее. В таком случае без помощи хозобслуги не обойтись.
Информация также может передаваться еще несколькими каналами. Во-первых, людей из разных корпусов при вывозе на суды, следственные действия собирают на сборке, где и происходит обмен. Даже если нужные люди не попадают в один бокс, как правило, можно что-то прокричать через дверь. Могут наказать, но обычно проходит.
Способы письменной связи.
Если кто-то попадает в “осужденку” из подследственной камеры или своим поведением дал повод засомневаться в чем-то, то для проверки могут через тюремную почту послать “мулю” (письмо) в его бывшую “хату” и получить ответ. Для этого делают “канатики” (распускается свитер или носок), “причал” (крючок из крепко скрученной газеты). При помощи этого приспособления через узкие щели зарешеченного окна камеры заключенные связываются между собой. И после 22.00 начинается “дерганье канатов”. Таким же способом можно передать чай, сигареты и небольшие вещи. Главное при этом, чтобы эту “почту” не засветили.
Здесь же в боксах можно оставлять какие-то записи карандашом на стенах - обычно так сообщают о своем местонахождении (напр.: Вася Херсонский, х.140, 20.05.2001), приговорах, об уходе на этап на зону, ищут знакомых. Исписаны также и стены боксов в судах, где содержат подсудимых во время перерывов и даже стены автозаков.
Каждый порядочный арестант обязан интересоваться такими образцами настенной графики, особенно свежими, и при возвращении в хату сообщать все, что он смог запомнить.
Такой своеобразной "доской объявлений" служат обычно и стены бани и прогулочных двориков. Периодически их закрашивают, но за каждым ведь не уследишь. Часто стены в таких местах стараются сделать непригодными для письма с помощью так называемой "шубы" - грубой рельефной штукатурки. Но все равно пишут - только приходится это делать очень мелко.
Такие записи - это пассивный способ передачи данных, более или менее рассчитанный на авось. Второй способ передачи информации, уже активный - это общение, которое происходит как голосом, так и письмом. Письма в арестантской лексике именуются "малявами", "мальками" (вероятно из-за своих минимальных размеров).
Из «малявы» тамбовского вора в законе Крыла воронежской братве.
«Бродяги Воронежской области, здорово вам!
От всей души желаю вам здоровья, благополучия и фарта в делах наших благородных. Я всегда буду рад за вас, если в вашем городе и области, во всем движении все будет строго по-нашенски. Также среди вас должны быть чисто братские отношения, полные взаимопонимания, всесторонней заботы друг за друга. При этом не забывая в первую очередь о тех бродягах, которые в данное время находятся за забором, ибо им там намного трудней.
Любые разговоры, любая канитель между собой должны разбираться чисто по-нашенски, ибо это святой долг – справедливо и честно решать все наболевшие вопросы совместно, строго в присутствии положенцев в масти, которых я ставлю в вашей области. Любые разборы делать по совести, ни в коем случае не быть кровожадными, ибо нам такое неприемлемо. А беда ваша в том, что у вас нет обширного общения между собой. Создайте один общак, ибо он вам нужен как воздух.
Ждите, на днях я приеду. Надеюсь, что вы меня встретите чисто по-человечески, найдете надежную хату – без запала (неизвестную милиции).
Хороших же бродяг у вас много. Расставьте их в помощь положенцам, чтобы каждый отвечал за свой район. Они обязаны иметь полную связь и полный отчет перед положенцами области, а те – полную связь со мной. Если положенцев посадят или они уйдут в бега, связь ни в коем случае не должна прерываться.
Касаясь такого вопроса, ибо есть непонимающие люди или хитренькие некрасовские мужички: по своему недопониманию или по своим козьим убеждениям допускали козлячьи поступки, а именно – были спекулянтами, сдали кого-то, таскали повязку по зонам или поролись в попку. Если такой все понял – это приятно, но не говорит о том, что он стал порядочным арестантом. Такого в нашенской жизни не бывает. Но этих людей отталкивать не следует, ибо они нам нужны. Впрямую за такую категорию мы не имеем права наказывать порядочных людей. В нашенской жизни есть такое понятие: если кто-то впрягся за мерзавца и спекулянта, то они тоже мерзавцы, ибо хорошие люди не впрягаются за подонков. Тварь поддерживает только такую же тварь. Надо усвоить раз и навсегда: помаранных людей, которые приносят помощь общему благу и находятся рядом с нами, в обиду давать не надо. За них мы можем только по-человечески попросить у тех, перед кем он запорол косяк. Пресекайте строго хулиганские действия, грабежи, которые шапки сбивают вместе с головами, всякие изнасилования, одним словом, всякий беспредел, ибо нож и любое оружие носятся для хороших дел и для самообороны. А за хулиганские действия смело ломайте руки…
Вам нужно поставить так, чтобы вы собирались в месяц раза три и решали вопросы, регулировали и налаживали по всей области нашенский ход. Это облегчит вам движение. Главное, давайте больше ходу молодежи, приобщайте их к общему делу, учите их правильности нашенской жизни, и все – молодежь свернет горы и сделает всю Воронежскую область чисто нашенской. Я в них уверен полностью».
Также для коммуникации используются канализационные трубы. Стояк проходит сверху вниз через все этажи и к нему с двух сторон - двух соседних камер, сходятся сливы от унитазов и умывальников. Чтобы поговорить по такому "телефону" (именно так этот способ связи называется), надо удалить водную пробку из очка или унитаза. Для этого используют тряпку, которой воду вымачивают и затем выкручивают тряпку в какую-либо емкость или умывальник. Этот вид деятельности, кстати, не считается "в западло", несмотря на прямой контакт с табуированным предметом. Если в хате есть обиженный, то это поручается ему, если же нет - то не воспрещается и нормальным пацанам. Дело ведь общее. Когда воды нет, то, наклонившись почти вплотную к очку, заключенные спокойно ведут диалог даже через несколько этажей.
"Труба" также интенсивно используется для передачи грузов. Для этого надо сначала "словиться", т.е. установить дорогу - протянуть шнур через трубу из камеры в камеру. В начале делают " ежик", представляющий собой несколько связанных обломков ручек зубных щеток или пластмассовых корпусов авторучек, которые над огнем изгибают самым причудливым образом, образуя крючки и спирали. Если надо словиться с соседней камерой, то такие ежики с привязанными к ним шнурами достаточной длины с обеих сторон бросают в очко и затем по условному сигналу - удар в стену - одновременно сливают большим количеством заранее заготовленной воды. Ежики уходят в общую трубу и под действием потока воды зацепляются и закручиваются друг за друга. Остается только аккуратно вытащить их в одну из камер и дорога готова.
Если словиться надо на разных этажах, то верхние вначале опускают "ежика" на нужную высоту, а нижние сливают воду. Затем к дороге (шнуру) привязывают плотно упакованный и запаянный в целлофан груз и переправляют по назначению.
После использования оставляют контрольку - тоненький шнур, который закрепляют и оставляют до следующего раза. При необходимости к контрольке привязывают уже рабочий прочный "канатик" и гонят груз или малявы. Таким образом, чаще всего связывались с карцером и смертниками - других дорог, из-за повышенного контроля, туда не было. В Калининграде основным врагом такого способа передачи была не администрация (которая никак не могла ему противостоять), а... крысы. Они наложили свою лапу на транзит и снимали дань, нападая на грузы, моментально перегрызая канатики. Для них путешествия канализационными трубами не представляли труда и иногда они среди ночи "выныривали" в очке унитаза и могли потянуть беспечно оставленную пищу.
Самым распространенным способом связи являются внешние дороги по наружным стенам тюрьмы и между корпусами с помощью т.н. коней - самодельных канатов и канатиков, технология изготовления которых представляет собой целое искусство.
“Дорогой” заключенные называют тюремный телеграф — хитроумную систему связи, позволяющую им общаться друг с другом, невзирая на разделяющие их стены, решетки и охрану. На языке тюремной администрации это называется “межкамерная связь” и считается серьезным нарушением режима содержания осужденных.
Тюремному телеграфу столько же лет, сколько и тюрьме, которую он, с позволения сказать, обслуживает. Если взять, к примеру, известную всему миру Бутырку, то бутырской “дороге” около двухсот пятидесяти лет, поскольку именно таков возраст самой тюрьмы. Тот, кто попадает во внутренний тюремный двор, видит четырехэтажное здание, оплетенное как паутиной сетью канатов, которая постоянно шевелится, переправляя из камеры в камеру “малявы” и грузы.
«Лешка, приветик, родной! Искренне буду рад застать тебя в добром здравии и хорошем расположении духа. Почему молчишь, ничего не пишешь? Чирканул бы пару строк”, — примерно такими церемонными и напыщенными фразами начинаются послания, идущие по «дороге».
Тюремный телеграф — это система плетеных канатов, которые как паутина опутывают ту часть здания тюрьмы, которая выходит во двор. Канаты протягиваются от окна одной тюремной камеры к другой и далее так, что все камеры находятся как бы в одной связке. Откуда бы не было отправлено сообщение, оно обязательно найдет адресата, если только он находится в одной из камер тюремного корпуса. С одной стороны на послании, как правило, указывается номер камеры и имя отправителя, на другой стороне пишется номер камеры и имя либо прозвище получателя. Таким образом, если “малява” (так заключенные называют свои тюремные записки) не находит адресата, она возвращается к отправителю.
Воровская почта родилась еще до революции. «Малины» общались между собой с помощью связного, который был неприкасаемым. Независимо от текста письма, ударить курьера, а тем более убить, никто не смел. В своих посланиях паханы воровских группировок договаривались о совместных налетах, сообщали о стукачах и просто делились новостями. Тогда же стали выращивать и голубей, используя их в роли связного. Вскоре письма стали шифровать. Воровской жаргон стал первым способом шифровки такой информации. Затем возникла нательная символика - татуировки.
Как общаются между собой нынешние уголовники на свободе, представить несложно. С развитием радиосвязи и промышленных шифраторов и дешифраторов началась новая эпоха уголовных коммуникаций.
В зоне общаться сложнее. Тюремно-лагерные дороги - связные каналы - существуют десятилетиями. Каждая камера СИЗО или тюрьмы подключена к дороге. Если камера не имеет связи, ее называют пустой или лунявой. В ней содержатся стукачи, обиженные и опущенные, с которыми держать связь считается западлом. По наружной стене здания протянуты длинные веревки: вертикальные и горизонтальные. По этим веревкам постоянно гонят коней - передают мешочки, где спрятаны малява, сигареты или деньги. Иногда малявы шифруются, а иногда и нет: все зависит от ее важности.
Письмо обычно шифруются с помощью буквенного кода. По дороге идет полная белиберда, но адресат знает, что значение имеет лишь пятая (вторая, шестая) буква. Шифр могут усложнит решеткой - специальным шаблоном, который поворачивается по тексту в нужном направлении. У каждого рецидивиста есть свой графический опознавательный знак, который ставится вместо подписи. Вор может ограничиться и своей кличкой в конце малявы.
На “дороге” работают специально обученные этому делу зеки — “дорожники”. Каждый из них держит в памяти план тюрьмы. Через некоторые камеры проходит сразу несколько ответвлений “дороги”. С какой бы стороны не прибыла “малява”, “дорожник”, увидев конечный адрес, должен безошибочно привязать ее к нужному канату, ведущему именно в ту сторону, в которой располагается указанная камера. После того, как “малява” привязана, канат перетягивается в соседнюю камеру. Вместе с ним перемещается и все то, что уже было к нему прикреплено ранее. Идея очень проста и в то же время универсальна.
На протяжении многих лет механизм деятельности тюремного телеграфа остается практически неизменным. Он позволяет заключенным обмениваться не только личными посланиями и грузами, в числе которых товары и деньги так называемого “общака”, но и согласовывать поведение изолированных друг от друга подельников для того, чтобы ввести в заблуждение следствие. Чтобы следователь им поверил, показания всех подозреваемых должны быть одинаковыми и не расходиться даже в незначительных мелочах.
“Дорога” — это единственный способ неподконтрольного общения заключенных. Пресечение межкамерных связей и выявление причастных к ним лиц — одна из первостепенных задач администрации любого СИЗО. Но сделать это очень не просто. Канаты, связывающие камеры в единое информационное поле, плетутся самими заключенными. Работники тюрьмы могут, конечно, ворваться в камеру, чтобы их оборвать, но вместо них сразу же появятся новые. Зеки моментально изготовят их из распущенных на нитки предметов одежды. Часто администрация обрывает веревки и забирает коней, тогда несколько дней уходит на то, чтобы вновь наладить дорогу и пошить мешочки. Все материалы для этого, как правило, уже имеются.
Хитроумные зеки постоянно меняют маршруты своей “дороги”, для того чтобы охране было сложнее отследить пути перемещения “общака”, У администрации тюрьмы, как правило, есть подробный план межкамерных связей, со всеми возможными вариантами, но это мало что меняет.
За причастность к работе на “дороге” существует наказание — карцер. Но поймать “дорожника” с поличным — дело непростое. Пока работники СИЗО, ворвавшиеся в переполненную людьми камеру, бегут от ее двери к окну, “дорожники” почти всегда успевают оборвать и выбросить канаты, недавнее существование которых доказать невозможно. Существует один очень эффективный способ борьбы — очистить от заключенных несколько камер подряд, но в условиях катастрофического перенаселения тюрем сделать это невозможно. Некуда девать людей из отселенных камер. Ведь ныне в камерах, рассчитанных на 26 человек, содержится по 80 заключенных. Иногда и больше.
Есть, правда, и еще один метод ведения боя с “дорогой”. Окна камер загораживаются не только решетками с крупными и мелкими ячейками, но и наружным “намордником” (навесным карнизом). За сорок лет своего существования это изобретение не помогло разрушить межкамерные связи. Зато вскоре после введения этого новшества началось победное шествие тюремного туберкулеза. Ведь “намордники” затрудняют доступ в камеры свежего воздуха и солнечного света. А тюремный телеграф работает, невзирая на прогуливающихся под ним людей в форме. Так было, так есть и так будет до тех пор, пока существуют узники и те, кто их охранят.
Способы звуковой связи.
После 22.00, если расстояние небольшое, то осужденные могут просто высунуться в “решку” и крикнуть. Но не все “хаты” — “рабочие” (те, которые могут принимать участие в работе почты). Такие “хаты” не цепляют “коней”, с ними можно только перекрикиваться пока нет надсмотрщиков. Если камера заключенного, и эта, с которой он хочет поговорить на одной стороне, тогда он может крикнуть и сообщить необходимую ему информацию.
“Рабочие” — те, из которых можно закинуть “мулю”. Можно “зэчку” (кружку) приложить к трубе отопления и прокричать в нее все, что заключенному надо, — в других камерах через ту же кружку услышат и примут к сведению и дальше передадут.
Примерно таким же образом в СИЗО может идти общение между мужской и женской частью заключенных. Высовываешься в “решку” и кричишь, например: “Маша, здравствуй. Меня зовут так-то. Маша, я тебя люблю. Маша, мы выйдем и встретимся”. Откуда он знает, что она Маша? Потому что перед этим она вылезла в окно и кричала, что она Маша. А из мужской камеры ей отвечают. Она ему тоже что-то в ответ кричит. Вот и познакомились — “на тюрьме вечером”. Она его не видит, он ее тоже. Вот так кричат в окно и все.
“Мули” еще “закидывают”, если у женщин “рабочая хата”, то он ей может написать: “Привет, я тебе люблю. У меня срок такой-то. Освобожусь... У меня есть кооперативная квартира, гараж, машина и т. д. И мы с тобой поедем на море”. А она ему тоже пишет: “И у меня квартира, дача, шуба и т. д.”. И он и она хотят, по сути, друг перед другом похвастаться. Потому что в реальности у них, конечно, может быть квартира. Но скорее всего в этой квартире стоит одна трехногая табуретка, а в миске на столе “бычки” от сигарет. Хотя с другой стороны, у некоторых действительно что-то есть за душой. А потом они разъезжаются по женским и мужским зонам и начинают переписываться. Опер, конечно, читает все эти письма, но если там ничего такого запрещенного нет, то они проходят. Переписываются, потом встречаются.
Все общение между осужденными можно также разделить на монологи и диалоги. Бывают и целые "чаты" - когда вопрос выносится на всю тюрьму или корпус или коридор - в зависимости от возможности, предоставляемой их устройством. Явление редкое и проводится только по особо важным вопросам, когда зачастую игнорируется вопрос опасности последующих репрессий - это обычно вопросы бунта, иных форм протеста (голодовка, массовые жалобы).
Монологи - "объявы", т.е. объявления о каких-то событиях. О назначении или избрании смотрящего и его местонахождении, о поиске, о признании (объяве) кого-то сукой, крысой, курицей, петухом, балаболом. Это часто делается, когда кого-то за тяжелый косяк "ломят" с хаты. После такой объявы на всю тюрьму его уже вряд ли примут в какую-либо хату, кроме "обиженки" или "ментовской". Такие объявы могут делаться и в виде "прогонов" - письменных сообщений, которые путешествуют из хаты в хату и зачитываются в голос. Таким же образом движутся воровские прогоны - своеобразные предписания и наставления по понятиям и их трактовке, воровской жизни. Такие прогоны пишутся коронованными законниками, подписываются ими (помню один - "Саня Север, Смоленский централ, дата") и путешествуют между зонами и тюрьмами. Подписываются и те, кто переписал - кто, когда, где. Правда, установить, кто их в действительности написал, и кто корректировал, простым смертным не представляется возможным - может и опер на досуге пографоманил...
Крики, разговоры между хатами - дело достаточно индивидуальное в зависимости от конструкции и порядков ("постановы") на тюрьме. Где-то за один звук могут сразу на карцер отправить, а где-то это дело вполне привычное. Разговаривать можно через решку или через тормоза (дверь).
Разговаривать можно и с помощью некоторых нехитрых приспособлений, которые уменьшают риск быть услышанным на коридоре. Это в первую очередь "тромбон", т.е. обычная металлическая кружка. Кружку или чашку (последнее хуже) приставляют открытой стороной к стене, а ухо прикладывают к дну. Если повернуть инструмент наоборот и плотно приложить к губам, то можно "прокричать" даже метровую стену. Особенно легко таким образом говорить по трубам отопления - тогда можно общаться не только с соседней камерой. Тромбон прикладывают к батарее и вперед - слышимость вполне терпимая.
Для выхода на связь существуют условные сигналы - несколько ударов в стену или по трубе. Общение происходит по правилам одноканальной связи - по порядку, только при передачи "трубки" говорят обычно не "Прием", а "Говори" или что-то еще.
Можно склеить из газеты трубу и запускать стрелу с ниткой на решку противоположного корпуса.Еще один способ - разговор через "кабуры" - отверстия в стенах или перекрытиях. Их проковыривают подручными средствами - ручками от ложек или супинаторами из подошв, металлическими полосами от шконарей. Предварительно договариваются с соседями о координатах точки (например, десять (спичечных) коробков от окна, семнадцать от пола) и движутся одновременно с двух сторон. При очередном большом шмоне их заделывают, и все начинается с начала. Но времени достаточно.
Через кабуры происходит и движение грузов. Иногда кабуры бывают достаточно большими, достаточными даже чтобы пожать друг другу руки.
Зэки могут перекрикиваться и даже переплевываться. Многие камеры имеют тонкую длинную трубку, куда заряжается скрученная в конус бумажка. Во время коротких прогулок на стенах и плаце иногда появляются замысловатые каракули, которые кто-то из зэков сможет прочитать.
В некоторых лагерях сидели зэки-связисты такой квалификации, что ухитрялись подсоединяться к коммутатору ИТК. Незаметно пробравшись в телефонный узел, они ставили специальные перемычки и проводили параллельные линии. Каково же было удивление администрации, когда с АТС пришла квитанция за разговоры с Москвой, Чебоксарами, Соликамском, Свердловском, Мадридом и Гамбургом.В некоторых старых тюрьмах ухитрялись разбирать потолочные перекрытия и проникали в камеры ниже этажом, как в романе "Граф Монте-Кристо". Из тюрьмы в тюрьму ходят легенды о таких проникновениях в женские камеры: "Эх, братва! Что там было!" В таких легендах есть доля правды, на пустом месте ничего не рождается...С женщинами можно пообщаться заочно, покричать им, они ответят, могут даже спеть что-нибудь радостное или печальное. В Выборгской тюрьме из мужского отделения бани пробурили отверстие в женское и видели в него - да что, собственно, такого можно увидеть сквозь метровую толщу и дырку два сантиметра в диаметре?!! В той же тюрьме запуливали малявы на улицу, переговаривались с подружками, приехавшими поддержать дорогого человека. Сейчас в некоторых тюрьмах за определенную мзду пупкарь может сводить зека в другую "хату" - пообщаться с "кентом" (другом). Сегодня сакраментальную маляву вытесняет мобильная связь. Авторитету некогда ждать, пока послание дойдет до адресата. Лежа на нарах, он наберет по сотовому телефону номер и отдаст все инструкции. Сотовой дороге доступна почти любая точка планеты в течение минуты.«Феня» с «пальцами» на корточках. В тюрьме и в зоне говорят, конечно, на русском языке, дополняя его словами и выражениями из языка блатного - т.н. «фени». Именно по языку угадывают опытные зеки своего собрата, определяют его принадлежность к тому или иному режиму. Отсидевший чуть больше года первоходочник, нахватавшись верхушек, уже сыплет направо и налево блатными оборотами. Однако использует он их там, где надо и не надо. Напротив, зек с двумя-тремя ходками вставляет блатные слова очень и очень точно, не злоупотребляя остроумной и опасной лексикой: за всякое неверное слово зек отвечает немедленно. Разговору помогают усиленной жестикуляцией, т.н. "гнутыми пальцами". "Гнутые пальцы" тоже вошли в обиход "вольной жизни" и стали непременным атрибутом общения в среде "новых русских". Но появилась эта привычка от "щипачей" (карманников) и "катал" (профессиональных картежников) - это они "гнули пальцы", постоянно их тренируя, дабы не потерять умения осуществить "карманную тягу" с "чердака фраерского" "лепня" (кармана пиджака жертвы) или "передернуть картишки" на глазах у "лоха". "Феня" постоянно обновляется, обогащается новыми выражениями типа "не дави на блатпедаль", та же "крыша" (бандитское прикрытие). Другие слова типа "голубятник" (вор, похищающий белье с чердаков) - исчезают из "фени" за ненадобностью. Некоторые выражения очень остроумны: "гидрокурица" (селедка), "Иван Тоскуй приехал" (приступ язвы), "Иван с Волги" (хулиган)... Часть оборотов используется как опасный способ припутать новичка или с целью придать презрительный смысл: "просто так" (об игре на "педераста"), "Ага, наркоман... кожаной иглой по тухлой вене..." и т.д. и т.п.Впрочем, в "обоюдном толковище" (диалоге) подобные выражения не используются ввиду их чрезвычайной опасности, равно как нецензурщина. Язык тюрьмы и зоны остроумен, точен и страшен. Женщина в этой лексике принижена до "дырки", "кошелки" - в общем, до легкодоступного и бесмысленного существа; беззащитный интеллигент ("политик") - "Укроп Помидорович"; убийство - "мокруха", "завалили"... Однако выражение "убить жида" означает всего-навсего "быстро разбогатеть". С "феней" всяк сталкивается в первые же минуты пребывания в неволе - в КПЗ. Тюремно-лагерная администрация также общается с зеком на этом языке, сдабривая его официальной терминологией и штампами воспитательной работы. В условиях свободы можно увидеть группы молодых людей, сидящих на корточках. Они мирно беседуют, сдабривая цивильный матерок блатным жаргоном и усиленно помогая себе пальцами. Сидение на корточках - тоже один из признаков "тюрьмы и зоны", но признак этот не несет никакой особо блатной нагрузки, а вызван к жизни элементарными правилами гигиены. Дело в том, что скамейки и стулья достаточно редки в лагерях и беседы и азартные игры проводятся прямо на шконках. На улице (в отрядных двориках) скамеек тоже нет. Подражая взрослым, садятся на корточки подростки - неумело гнут пальцы, пытаются "калякать", щеголяя "феней", не подозревая об истинном происхождении этих непременных естественных атрибутов тюремно-лагерного мира. Письмо от родных, от друга, от любимой женщины - немалое событие в жизни зека. Если количество писем ограничено по закону или инструкциям МВД - тем более. Подписание поздравительной открытки - ритуал, требующий больших мыслительных и творческих усилий. Особенно ценятся стихотворные тексты или оригинальные, насыщенные сравнениями, гиперболами и метафорами. Если открытка "складная", то на одной ее части исполняется на заказ тематический рисунок - портрет отправителя или получателя (по имеющейся фотографии), пейзаж на тему, символический натюрморт (Нож, Крест, Уголовный кодекс, Роза). Каждая буква вырисовывается с тщательностью, которой позавидовал бы средневековый монах-переписчик. Если есть "золотая" краска, то после всех обводов такой открыткой не стыдно приветить и японского императора. Но получит ее, скорее всего, мать, утирающая слезы; или какая-нибудь обойденная к тридцати годам городской любовью Валюха из общежития ткацкого комбината; или кент-подельник, скучающий над преступным замыслом за бутылкой "Абсолюта" или самогона. Особая статья - переписка с заочницами. У каждого зека есть адреса заочниц. Этими адресами меняются; меняются фотками; узнают друг у друга подробности. Егор и Люба из шукшинской "Калины красной" - вполне реальные люди в зековской жизни. Несомненно, что бывают жестокие обманы (кражи, грабежи и т.д.) в отношении заочниц, но достаточно и иных фактов. С помощью "заочной любви" устраивает свою судьбу не меньшее количество пар, чем, скажем, в газетной "Службе знакомств" на свободе. При написании текстов подобных писем тоже ценится некоторая дурашливая витиеватость - иногда на гран