Пригожин Илья Романович (1917, Москва – 2003, Брюссель, Бельгия), бельгийский физик русского происхождения. После революции 1917 г. семья Пригожиных эмигрировала в Бельгию.
Основная сфера исследований И. Пригожина – неравновесная термодинамика – наука, исследующая открытые системы, поведение которых случайно и не зависит от начальных условий, но обусловлено их предысторией. В таких системах приток энергии уменьшает энтропийные процессы, создает порядок и эффект самоорганизации. В настоящее время это направление получило название синергетики (от «синергия» – совместными усилиями, сотрудничество).
Книга «Порядок из хаоса» написана И. Пригожиным в соавторстве с Изабеллой Стенгерс, философом, химиком и историком науки, некоторое время работавшей в составе Брюссельской группы. С позиций науки второй половины двадцатого столетия авторы переосмысливают линии развития науки и философии XIX и XX вв., анализируют проблемы и особенности современного научного мышления с целью обоснования единства природы и человека, понимания связи фундаментальных наук и наук о жизни, истолкования эволюционной парадигмы в рамках естественных наук.
Цель - осмыслить путь, пройдённый наукой и познанием, и на основе этого изложить требования ксовременной науке со стороны общества и наоборот: восстановить союз человека с природой на новых основаниях, в котором будет не только единство природы и человека, но также науки культуры и общества.
Во введении "Вызов науке" показано, как быстро менялась наука и с какими вызовами ей пришлось столкнуться, начиная с 17в. 28 апреля 1686 года - одна из величайших дат в истории человечества, именно в этот день Исаак Ньютон представил Лондонскому королевскому обществу свои "Математические начала натуральной философии", где были сформулированы основные законы движения и даны такие фундаментальные понятия как масса, ускорение, инерция, гравитация и так далее. С тех пор прошло больше трёхсот лет, наука сильно изменилась количественно и качественно. Наука и техника сейчас близки как никогда и продолжают сближаться. Новые технологии коренным образом меняют сам уклад нашей жизни. Качественные изменения выходят далеко за пределы самой науки и меняют само представление о нашей Вселенной.
С древних времён исследователи пытались выделить универсальные, фундаментальные законы природы, порой казалось, что они вот-вот будут найдены (атомная модель Бора или единая теория поля Эйнштейна). Однако, несмотря на значительные успехи, фундаментальный уровень до сих пор не найден, всюду обнаруживается многообразие форм, эволюция и неустойчивости. И наше видение природы тоже претерпевает изменения в сторону усложнения и множественности. Но это не остановило прогресс науки, а наоборот привело к появлению всё новых концептуальных структур. Именно этот феномен анализируется в книге.
История трансформации наших представлений о науке неотделима от истории чувств и эмоций, ей вызываемых.
В классический период исследователей интересовали законы, не зависимые от времени. Предполагалось, что, исследовав систему в определённый момент, можно будет в точности восстановить её прошлые и будущие состояния. Однако такой принижал величие природы, представляя её в виде механизма.
Вся наука представляет из себя часть нескончаемого диалога между человеком и природой, и 17 век лишь открыл новую главу. Современная наука основана на правильной постановке вопроса и экспериментировании. Недавняя научная революция представляет прекрасную возможность для переоценки места, занимаемого наукой в нашей жизни. Накопленный опыт позволяет утверждать, что наука выполняет некую универсальную миссию. Современной науке пришлось избавиться убеждения, что мир устроен просто, а все законы неизменны. Первой ласточкой стали законы термодинамики (особенно второй), введение понятия стрела времени. Теперь мы видим, насколько большую роль играют случайные необратимые процессы или флуктуации.
Цель книги - рассмотреть, как за последние триста лет развивалась наука. Первая часть посвящена триумфу классической науки и его культурным последствиям. Классическая механика «наблюдательный пункт», из которого особенно удобно следить за трансформацией, переживаемой современной наукой. В классической динамике особенно ярко и четко запечатлен статический взгляд на природу. Время низведено до роли параметра, будущее и прошлое эквивалентны. Последствия - Первая "неклассическая наука" - термодинамика. Энтропия - понятие специально для необратимых процессов. Неравновесные же системы могут приводить к возникновению новых неожиданных систем и связей. Итого в двух первых частях книги рассматриваются два противоположных взгляда на мир: статический подход иэволюционный взгляд, основанный на использовании понятия энтропии. И третья часть посвящена острому столкновению двух этих подходов к описанию мира. Даже спустя столько лет сохраняется неверие в существование времени. Сама стрела времени означает, что будущее не задано и не хранится в прошлом или настоящем. Между временем и пространством существует очевидное различие, в физике они выражаются в виде множества барьеров. Новейшие достижения науки подчёркивают реальность времени.
В самом конце затронута тема взаимодействия науки и общества, использование достижений науки во благо или во вред человеку. Многие деятели говорили об установлении новых связей между наукой и обществом. Сейчас мы стоим на пороге создания новой научной концепции. Возможно, нам удастся слить воедино западноевропейскую традицию экспериментирования и количественных формулировках с китайской концепцией самоорганизующегося и непрерывно меняющегося мира. Ведь именно противоречие движения и покоя определяет неповторимое своеобразие нашего времени.
Констатирует ли Пригожин новую революцию? И да и нет. С одной стороны, наши взгляды на науку в очередной раз претерпевают изменения, однако, не является ли это процессом, начавшимся ещё 300 лет назад? Ведь неолитическая революция продолжалась тысячи лет. Однако он всё-таки выделяет две революции в естествознании.
2й вариант ответа:
Главная тема книги «Порядок из хаоса» — переоткрытие понятия времени и конструктивная роль, которую необратимые процессы играют в явлениях природы. Возрождение проблематики времени в физике произошло после того, как термодинамика была распространена на необратимые процессы и найдена новая формулировка динамики, позволяющая уточнить значение необратимости на уровне фундаментальных законов физики.
Оглядываясь на прошлое, мы ясно видим, что понятие закона, доставшееся в наследство от науки XVII в., формировалось в результате изучения простых систем, точнее, систем с периодическим поведением, таким, как движение маятника или планет. Необычайные успехи динамики связаны со все более изящной и абстрактной формулировкой инструментов описания, в центре которого находятся такие системы. Именно простые системы являются тем частным случаем, в котором становится достижимым идеал исчерпывающего описания. Знание закона эволюции простых систем позволяет располагать всей полнотой информации о них, т. е. по любому мгновенному состоянию системы однозначно предсказывать ее будущее и восстанавливать прошлое. Тогда считалось, что ограниченность знаний, конечная точность, с которой можно описывать системы, не имеют принципиального значения. Предельный переход от финитного знания к идеальному описанию, подразумевающему бесконечную точность, не составлял особого труда и не мог привести к каким-либо неожиданностям.
Ныне же при рассмотрении неустойчивых динамических систем проблема предельного перехода приобретает решающее значение: только бесконечно точное описание, подразумевающее, что все знаки бесконечного десятичного разложения чисел, задающих мгновенное состояние системы, известны, могло бы позволить отказаться от рассмотрения поведения системы в терминах случайности и восстановить идеал детерминистического динамического закона.
В истории западной мысли господствующее положение занимает конфликт, связанный с понятием времени, — противоречие между инновационным временем раскрепощения человека и периодически повторяющимся временем стабильного материального мира, в котором любое изменение, любое новшество с необходимостью оказываются не более чем видимостью. Как ни странно, но именно это противоречие послужило причиной острой дискуссии между Лейбницем и выразителем взглядов Ньютона английским философом Кларком. Переписка между Лейбницем и Кларком позволяет представить взгляды Ньютона в новом свете: природа для Ньютона была не просто автоматом, а несла в себе активное производительное начало. Вместе с тем очень хорошо описана утверждаемая диалектическим материализмом необходимость преодоления противопоставления «человеческой», исторической сферы материальному миру, принимаемому как атемпоральный. Наметившееся сближение этих двух противоположностей будет усиливаться по мере того, как будут создаваться средства описания внутренне эволюционной Вселенной, неотъемлемой частью которой являемся и мы сами. Нет сомнения в том, что описанная в книге трансформация физических представлений по своему значению выходит за пределы физических наук и может внести вклад в понимание той исторической реальности, которая является объектом диалектической мысли.
Значение книги «Порядок из хаоса» состоит в том, что ее авторы не только находят новые аргументы для критики ньютоновской модели, но и показывают, что претензии ньютонианства на объяснение реальности,— и поныне не утратившие силу, хотя и ставшие значительно более умеренными, — совместимы с гораздо более широкой современной картиной мира, созданной усилиями последующих поколений ученых. Пригожин и Стенгерс показывают, что так называемые «универсальные законы» отнюдь не универсальны, а применимы лишь к локальным областям реальности. Именно к этим областям наука приложила наибольшие усилия.
Суть приводимых Пригожиным и Стенгерс аргументов можно было бы резюмировать следующим образом. Авторы книги «Порядок из хаоса» показывают, что в машинный век традиционная наука уделяет основное внимание устойчивости, порядку, однородности и равновесию. Она изучает главным образом замкнутые системы и линейные соотношения, в которых малый сигнал на входе вызывает равномерно во всей области определения малый отклик на выходе.
Неудивительно, что при переходе от индустриального общества с характерными для него огромными затратами энергии, капитала и труда к обществу с высокоразвитой технологией, для которого критическими ресурсами являются информация и технологические нововведения, неминуемо возникают новые научные модели мира.
Пригожинская парадигма особенно интересна тем, что она акцентирует внимание на аспектах реальности, наиболее характерных для современной стадии ускоренных социальных изменений: разупорядоченности, неустойчивости, разнообразии, неравновесности, нелинейных соотношениях, в которых малый сигнал на входе может вызвать сколь угодно сильный отклик на выходе, и темпоральности — повышенной чувствительности к ходу времени.