ФИЛОСОФИЯ ПРИРОДЫ: КОЭВОЛЮЦИОННАЯ СТРАТЕГИЯ

 

Москва Интерпракс 1995

Карпинская Р.С., Лисеев И.К., Огурцов А.П. К 25 Философия природы: коэволюционная стратегия. М.: Ин­терпракс, 1995.— 352 с.

ISBN 5-85235-195-4

Книга — первое учебное пособие в нашей стране по современному понима­нию философии природы. В работе дан обзор основных этапов зарождения, развития, расцвета и упадка натурфилософских систем прошлого. Раскрыта и обоснована потребность в возрождении общей концепции философии природы в наше время. Выделены и проанализированы основные принципы понимания философии природы с позиций коэволюционной стратегии. Эта стратегия рас­сматривается как новая нарождающаяся парадигма цивилизации XXI века, оказывающая воздействие на изменение познавательных и ценностных ориен- таций на новое понимание Природы.

Для студентов и аспирантов естественнонаучных и гуманитарных ВУЗов, преподавателей философии, философов и историков науки, для всех, интере­сующихся современным философским анализом Природы.

Рецензенты: доктор философских наук, профессор Алешин А.И. доктор философских наук, профессор Гирусов Э.В.

© Интерпракс, 1995 © Карпинская Р. С., Лисеев И. К.,

Огурцов А. П., 1995 © Курчевская М. В. — иллюстрации, 1995

Предисловие

Раскрытая Вами сейчас книга — первое издание такого рода в отечественной литературе. Оно призвано быть учебным посо­бием по философии природы для преподавателей, студентов и аспи­рантов прежде всего естественно-научных высших учебных заведе­ний (биологических, физических, химических факультетов). Вместе с тем она может служить хорошим подспорьем и для того, чтобы гуманитаоии смогли ознакомиться с новыми идеями, возникшими в

естествознании XX века — идеей необратимости времени, коэволю­ции, диалога с природой,— которые радикально меняют весь образ науки. Тем самым это учебное пособие позволит сделать еще один шаг в преодолении того «разрыва между двумя культурами» — есте­ственно-научной и гуманитарной, о котором так хорошо писал Ч.П. Сноу¹.

Надо прямо сказать, что отношение к философии природы среди специалистов как естественных, так и гуманитарных наук, преиму­щественно негативное. И оно вполне оправданно, если вспомнить о тех сугубо умозрительных построениях, далеких от кропотливой экс­периментальной работы и от точных эмпирических данных, коими была полна натурфилософия и в прошлом, и в нынешнем столетии. История такого рода натурфилософских построений, ее основных этапов и особенности обстоятельно рассмотрены в 1-й части данного пособия. Осознавая и раскрывая пороки прежней натурфилософии, авторы данной книги исходят из того, что ни одна философия, сколь бы точной и научной она не стремилась быть, не может обойтись и не обходится без определенной концепции природы. Даже логический позитивизм, ограничивающий философию логическим анализом языка науки, в конце концов вынужден допустить онтологию и стро­ит онтологическое учение об атомарных фактах — первоэлементах и бытия, и суждения, и знания, и предмета знания. Природа в

философских системах предстает как предельное понятие, как та фундаментальная идея, которая находит свое конкретное выражение в естественно-научных разработках. В этом смысл, например, кон­цепции биосферы, выдвинутой В.И. Вернадским, и идеи коэволю­ции, во многом коренящейся в его же концепции перехода биосферы в ноосферу. На глубокое значение идеи коэволюции для понимания взаимоотношений биосферы и человечества, может быть, впервые обратил внимание наш выдающийся натуралист Н.В. Тимофеев-Ре­совский в 1968 г.

Если вспомнить различение И. Кантом конститутивных и регу­лятивных принципов, то можно сказать, что идея природы — это важнейший регулятивный принцип естествознания, задающий ис­ходные методологические и онтологические регулятивы и схемы, которым ученые следуют в своих научных исследованиях. Эти регу­лятивные принципы выполняют роль философско-теоретической стратегии, воплощающейся в научно-исследовательских програм­мах. Большое место в философско-теоретической стратегии совре­менной науки занимает идея коэволюции, которая ныне оказывается не только важным методологическим принципом биологических на­ук, но и той системой отсчета, вне которой нельзя понять и взаимо­отношения биосферы И человечества. Иными словами, идея коэволюции оказывается ныне и регулятивным методологическим принци­пом биологических наук, задающим и способы введения ими своих идеальных объектов, и объяснительные схемы, и методы исследова­ния, и одновременно новой парадигмой науки, позволяющей осмыс­лить взаимоотношения человечества с природой, единство естествен­но-научного и гуманитарного знания. Исследованию различных ас­пектов возникновения и развития идеи коэволюции, ее влияния и на естественно-научное, и на гуманитарное мышление посвящена 2-я часть данной книги. С формированием в естествознании идеи коэво­люции авторы связывают и ренессанс натуралистического сознания, и понимание единства биосферы, и возникновение глобальной эко­логии, и осмысление новых исследовательских программ в гумани­тарном знании — от экономики до эволюционной теории познания. Авторы обращают специальное внимание на ту подмену, которая присуща прежней натурфилософии, а именно на подмену регулятив­ных принципов конститутивными, что и повлекло за собой неоправ­данное перенесение натурфилософами функционирующих истори­чески, конкретных принципов и методов научного знания на природу как таковую. В книге отмечается, что одна из задач философии при­роды заключается в осмыслении смены познавательных моделей, в осознании историчности принципов и методов, с которыми подходит к природе естествознание. Смене познавательных идеалов в истории научной мысли, их роли в познании природы специально посвящена 3-я часть. Завершает ее раскрытие той связи, которая существует между идеей коэволюции и новыми ценностями цивилизации — ценностями сотрудничества, ненасилия, кооперации, диалога.

Книга может быть положена в основу чтения спецкурса по фило­софии природы, построенного на идее коэволюции.

При проведении курса, как правило, не рекомендуется использо- м.шис каких-либо конкретных учебников. Это объясняется тем, что наши учебники по философии написаны с позиций, отрицающих шлчение философии природы для преподавания философии. В тех случаях, когда авторы данного учебного пособия обращаются к тем или иным примерам из статей и книг других авторов, приводятся полные ссылки с тем, чтобы преподаватели и студенты могли обра­титься к оригинальному источнику, если они того пожелают. Ко всем главам учебного пособия дан дополнительный материал для студен­тов, приведены дополнительные вопросы после каждой главы по той или иной теме пособия. Само собой разумеется, преподаватели могут выбрать любые вопросы для уяснения того, насколько студенты осво­или соответствующий материал. В учебном пособии нет рекоменда­ций о продолжительности лекций и семинаров по тем или иным темам, о последоавательном распределение часов на ту или иную тему. Преподаватель должен чувствовать себя свободным при состав­лении планов занятий на основе данного учебного пособия и состав­лять их на любое количество часов в зависимости от имеющегося времени и от специфической направленности вуза. Учебный курс по философии природы не должен быть оторван от освоения других дисциплин философского и естественно-научного цикла. Более того, этот учебный курс следует по возможности использовать в курсах по этим дисциплинам. Не стоит забывать, что курс по философии при­роды может сыграть роль вводного философского курса. Философию природы следует преподавать не саму по себе, а как средство лучшего понимания других дисциплин естественно-научного цикла, для фор­мирования рационалистического мировоззрения, основанного на по­следних достижениях и философии, и науки. В преподавании курса по философии природы, в построении этого курса на основе коэволю- ционной стратегии авторы видят важнейшее средство гуманитариза­ции естественно-научного образования, с одной стороны, и натура­лизации гуманитарного образования, с другой.

Замысел спецкурса по философии природы принадлежит Регине Семеновне Карпинской. Эта книга была задумана ею несколько лет тому назад, когда она работала заведующей сектором философии биологии в Институте философии РАН. К сожалению, Р.С. Карпин­ская не смогла осуществить этот замысел до конца — смерть оборва ла ее исследовательскую и преподавательскую деятельность. Эта книга выросла в совместных обсуждениях и работе. Соавторы Р.С. Карпинской постарались сохранить все написанное и выска­занное ею по этому кругу проблем и посвящают книгу ее светлой памяти.

Данное учебное пособие носит специфический характер, ибо рас­сматриваемая в нем область знания еще далека от насыщения иссле­дованиями, а поэтому авторы не только излагают устоявшиеся точки зрения, анализируют намечающиеся тенденции, но и выступают в роли исследователей, формулирующих собственную позицию.

Книга написана с единых позиций и стремится раскрыть эвристи­ческую роль идеи коэволюции в естественных и общественных нау­ках, во взаимоотношениях природы и человечества, хотя, конечно, каждая глава не лишена своеобразия авторского видения проблем коэволюции, специфических аспектов в философии природы, вы­бранных и обсуждаемых тем или иным автором. Доктор философских наук Р.С. Карпинская — автор глав 5,6 (до параграфа «Новый нату­рализм: тенденции и перспективы), 7 и 8 (до параграфа «Идея коэво­люции в экологии»). Доктор философских наук А.П. Огурцов — автор глав 1-4,6 (начиная с параграфа «Новый натурализм: тенден­ции и перспективы» и до конца главы), 8 (начиная с параграфа «Идея коэволюции в экологии» и до конца главы), 9, 12—14. Кандидат философских наук И.К. Лисеев — автор глав 10, 11 и 15.

Приносим глубокую признательность и благодарность всем тем, кто оказал помощь в выходе в свет данного учебного пособия, среди них особенно докторам философских наук, профессорам А.И. Але­шину и Э.В. Гирусову, не только поддержавшим замысел книги, но и высказавшим конкретные замечания по тексту рукописи.

Авторы

 

Введение

В настоящее время очевидна необходимость построения ноной философии природы, поскольку естествознание XX века имеет дело с множеством картин природы и онтологических схем и моделей, зачастую альтернативных друг другу и не связанных между собой. Преподаватели и студенты вузов медленно осознают потребность в

постижении новой философии природы, несмотря на то, что изу чаше нл иболее значительных естественно-научных теорий XX века натал- ► и наст на осознание важности философии природы.

Глубина философских знаний, которой должны достигнуть сту­денты, варьируется в каждой стране и зависит от ряда социокультур­ных особенностей образования. Марксистская философия, препода- иаишаяся в нашей стране в качестве обязательной, отнюдь не способ­ствовала развитию философии природы. Марксизм выступил не только с критикой натурфилософии XIX века, прежде всего гегелев­ской натурфилософии, но и с отрицанием вообще возможности и актуальности философии природы как таковой. Антинатурфилософ- с кий пафос марксизма, обусловленный, конечно, его социологизмом, стремлением объяснить все и вся, исходя из социальных особенностей той или иной общественно-экономической формации, повлек за со­бой ограничение философии науки лишь методологией науки и логи­кой, отказ от уяснения и анализа онтологических схем и моделей, действенных в естественных науках на любом этапе их развития.

Знание философии природы необходимо не только для более глубокого понимания структуры философского знания, поскольку ни одна философская система ни в прошлом, ни в настоящем не могла обходиться и не обходится без обращения к общим принципам пости­жения природы, без философии природы, но и для эффективной работы в любой из областей естествознания. Такое знание необходи­мо и важно для понимания и интерпретации данных естествознания,

поскольку философия природы задает ориентиры построения цело­стного образа природы.

Знание философии природы нужно как для понимания логики развития естественно-научных теорий, так и для уяснения того, что естествознание в значительной степени зависит от той картины мира, которая формируется преимущественно в философии. Идея эволю­ции, утвердившаяся в биологии XIX века, становится в наши дни парадигмой всего естествознания. Из фундаментальной идеи биоло­гии она превратилась в эволюционистский способ мысли, который все более и более утверждается и в космологии, и в литературоведении, и в языкознании, и в кристаллографии.

Биологи-эволюционисты, начиная с Дарвина, говорят об эволю­ционных стратегиях, имея в виду высокую степень соответствия жи­вотного его окружения, соответствия, сложившегося в результате естественного отбора адаптивных признаков и находящего свое наи­более яркое выражение в мимикрии. В 70—80-е годы нашего века биологи стали говорить об эволюционно-стабильных стратегиях в поведении членов популяции, т.е. о стратегиях, которые нельзя улучшить какой-либо.ишшилши альтернативной стратегией при условии, что достаточное число членов популяции приняло ее.

Достижения эволюционной биологии в XX веке, особенно эколо­гии, этологии и популяционной генетики, показали значение про­цессов коэволюции, например, при формировании коммуникатив­ных систем, где требуется совместная эволюция передающей и вос­принимающей систем, при объяснении форм коммуникативного, совместного поведения общественных животных и т.д. Идея коэво­люции, еще вчера бывшая периферийной в эволюционизме, возник­шая для объяснения симбиотических взаимоотношений, ныне все более и более осознается в своей философской глубине и становится центральной для всего эволюционистского способа мысли. В различ­ных разделах биологии начинают говорить о генно-культурной коэ­волюции, о совместной эволюции психики человека и социокультур­ной эволюции, о коэволюции природы и человека. Идея коэволюции в наши дни становится программой целого ряда естественно-научных дисциплин и требует кардинального изменения наших установок. Если мы не изменим наше мышление, если мы не превратим идею коэволюции в стратегию естественно-научного и философского под­хода к природе, у нас, по-видимому, останется мало надежды продви­нуться хоть немного вперед в наших попытках понять взаимосвязи между природой и человеком, между эволюцией психики и поведе­ния животных, с одной стороны, и человека, с другой, между биоло­гической и социокультурной эволюцией.

 

Идея коэволюции, понятая как программная для естествозна­нии конца XX века, положена в основу данного учебного пособия по философии природы. Авторы этого пособия стремились не просто подчеркнуть значимость идеи коэволюции для современного пони­мания природы, но и осознать важнейшие характеристики коэволю- ционной стратегии в естественно-научном и философском постиже­нии природы.

Коэволюционная стратегия позволяет интерпретировать, ко­нечно в рамках компетенции каждой научной дисциплины, резуль­таты научных исследований, данные наблюдений и измерений, ре­зультаты экспериментальных и полевых исследований, учитывая решающий вектор изменений в природных популяциях и биогеоце­нозах.

Коэволюционная стратегия позволяет осмыслить и понять те естественно-научные факты, которые имеют отношение к антропо- генному воздействию на природные ландшафты и экосистемы, позво- лнет построить прогнозы тех отрицательных последствий, которые может иметь воздействие человека на природу с тем, чтобы дать наилучшие рекомендации о том, как избежать этих негативных последствий или свести их к минимуму.

Коэволюционная стратегия позволяет преодолеть разрыв меж­ду эволюционистским подходом к природе и эволюционизмом отно­сительно человека, наметить пути синтеза между эволюционизмом н биологии и эволюционизмом в социокультурных науках. Тем са­мым создается возможность преодолеть ограниченность социологиз­ма и историцизма, которая связана с отрицанием роли биологически- ап гропологических факторов в социокультурной эволюции. Об этой ограниченности социологизма свидетельствуют, например, извест­ные слова К. Маркса о том, что природы как таковой не существует, или слова X. Ортеги-и-Гассета о том, что у человека нет природы, а есть лишь история.

Коэволюционная стратегия задает новые перспективы для объ­единения естественных и социальных наук, ориентируя их на поиск новых аналитических единиц и новых способов понимания сопря­женности разнообразных этнонациональных и социокультурных общностей с природно-географическими условиями среды, осмысле­ния путей совместной и сопряженной эволюции природы и человека, биосферы и ноосферы, природы, цивилизации и культуры. Среди таких новых понятий — понятие «месторазвитие», использовавшее­ся в географических исследованиях «евразийцев» и затем П.Н. Ми­люковым в анализе истории русской культуры, понятие «хронотоп», выдвинутое А. Ухтомским и широко применявшееся М.М. Бахтиным в философии культуры, понятия «вызов» со стороны природной среды и «ответа» цивилизации, выдвинутые английским философом А. Тойнби и использовавшиеся в концепции этногенеза JI.H. Гуми­левым.

Коэволюционная стратегия формирует и утверждает новые ориентиры человеческой жизнедеятельности, выдвигая новые эколо­гические регулятивы как природопользования, так и материального производства (переход от монокультур к поликультурам, адаптив­ные стратегии в сельском хозяйстве, развитие биологических средств защиты, безотходные технологии и др.), выдвигая нормы экологиче­ской сбалансированности и динамического равновесия человека и природы, правовые регулятивы вторжения человека в природные экосистемы, определяя ценности биосферной экологической этики, направленной на поддержание, защиту и расширение жизни, на уве­личение ее разнообразия. Тем самым осознаются глубинные истоки экологического кризиса и намечаются пути выхода из него — подчи­нить материально-техническую деятельность человека целям совер­шенствования биосферы, осознать сложное взаимоотношение между организованностью биосферы и организованностью ноосферы.

Коэволюционная стратегия способствует развитию и у иссле­дователей, и у студентов критического взгляда и способностей к са­мостоятельному мышлению, необходимых им в процессе обучения и после его окончания в повседневной работе.

Авторы данного учебного пособия осознают, что коэволюцион­ная стратегия является одной из стратегий, присущих современному естествознанию, стратегией наиболее перспективной и наиболее мощной из всех ныне существующих. Описание всех характерных для современного естествознания стратегий, например, элементаристской и альтернативной ей системной, структурно-функциональной и альтернативной ей эволюционистской, не входит в задачу данного учебного пособия. Необходимо лишь подчеркнуть, что в современном естествознании наряду с программами и стратегиями, возникшими в XIX и в начале XX веков, существующими и в наши дни, формиру­ется новая программа и принципиально иная стратегия — коэволю­ционная.

 

ЧАСТЬ I

ФИЛОСОФИЯ ПРИРОДЫ— ИСТОРИЯ ИССЛЕДОВАНИЙ

«Все научное миропонимание коренным образом менялось. Разрушалась тысячелетняя традиция. Философские построения, исходящие из новых научных фактов и эмпирических обобщений, предвосхитили на несколько поколений то, к чему впоследствии пришла точная научная мысль».В.И. Вернадский

 

 

 

 

 

 

Философия природы возникла еще в античности, до воз­никновения точного, экспериментального естествознания. Образ природы присущ и мифам, и различным космогониям, и теогониям древних культур. Но философия природы принци­пиально отличается от мифологии. Миф в чувственно-на­глядной форме рисует картину природы как поле действия сакральных (священных) и антропоморфных сил. В антич­ной философии природа становится предметом теоретиче­ских размышлений. Философы стремились выработать целостный взгляд на мир, в том числе и на природу, и на место человека в мире. Исходным было многообразие форм познавательного, ценностного, этического и эстетического отношений человека к миру вообще и к природе, в частности. Характер отношений человека к миру и мира к человеку обус­лавливает совокупность исходных ориентиров человеческого поведения и деятельности, систему предельных норм созна­тельного отношения к действительности. Если для мифо­логического сознания природа — поле действия безличных сил, враждебных человеку, то философия ориентирует чело­века на рациональное формирование собственного взгляда на природу, на осознание предельных оснований своего мироот-ношения, своего мировоззрения, на критическое рассмотре­ние прежних мифологических и философских концепций природы и выбор таких концепций на основе рациональных и даже логических критериев.

Глава 1

Первые формы натурфилософии

Ядро античной философии природы — познавательное отношение человека к миру, включавшее в себя и этическое, и эсте­тическое содержание. Первые философы противопоставили мифоло­гическому образу природы с его чувственной наглядностью, антропо­морфностью, традиционностью, нерефлективностью иное понима­ние природы, для которого характерно прежде всего очищение объ­яснения природы от антропоморфных элементов, поиск рациональ­ных способов обоснования знаний о ней. Конечно, многие философ­ские концепции природы в той или иной мере обнаруживают свою зависимость от мифологии, но основная тенденция развития филосо­фии природы — в построении рациональных схем объяснения при­родных вещей и процессов.

Уже в первых философских системах античности природа мыс­лилась как нечто противоположное социальным установлениям че­ловека (в этом смысл оппозиции «фюсис» — «номоо). В этом не­трудно заметить осознание не только противоположности естествен­ного и искусственного, стихийного и договорно-установленного, но и размежевание человеческого закона от закона природы. Природа мыслилась как определенное существо, как упорядоченный космос. Понять природу каждой вещи означало понять ее происхождение и место в единой природе, тождественной космосу. Это был первый шаг в развитии античной философии природы. Затем возникает другая оппозиция — «природа — бытие», благодаря ей философия природы начинает отделяться от онтологии, которая имеет дело с подлинным бытием в отличие от становящейся, изменчивой, обманчивой приро­ды. По мере развития онтологии и философского постижения перво­начал бытия углубляется и понимание природы: начало движения оказывается внутренне присущим самой природе, природа все более понимается как способ бытия самим собой, как одна из возможных причин сущего, как самопорождение. Оппозиция «природа — ум», возникшая еще у Анаксагора для объяснения начала движения и устроения космоса и ставшая у Платона противопоставлением «при­роды» и «сверхсущего единого Блага», сменяется у Аристотеля оппо-

яицией «природно-сущего», которое имеет внутри себя начало дви­жения, с одной стороны, и «техне» как искусственного способа суще­ствования, с другой. Философия природы Аристотеля исходит из этой оппозиции.

В философии Аристотеля природа мыслилась принадлежащей I ферс возможного, превращающегося в действительность посредст-Ш1М трансформации (энергии) форм. Обладая формой и материей, она определялась внутренней целью. Ее существо — постоянное по-рождение форм, само-становление, само-порождение.

В развитии философии природы в эпоху эллинизма этот взгляд Аристотеля на природу как на искусство самосозидания, как на жи-пой организм, сам себя порождающий и трансформирующийся, все более и более мистифицируется: природа расщепляется на творящее начало и сотворенные вещи, творящее начало персонифицируется гак, чтобы в конечном итоге стать единым творцом — Богом. Приро­да мыслится по образу и подобию «техне», а Бог — по образу и по­добию художника.

Первые древнегреческие фило-
Раннегреческая софы VII—VI вв. до н.э. Фалес,

философия природы: Анаксимандр, Анаксимен были

природа как рождение из первыми натурфилософами,

материальных стихий Они первыми задумались над

тем, как объяснить многообра­зие чувственной природы, что лежит в основе изменчивости, текучести вещей. Они ищут начало происхождения и изменчивости всех вещей всей природы, в этом продолжая традиции античной мифологии, в которой большое место ишимаюттеогоническиемифы, т.е. мифы о происхождении природы и человека. И вместе с тем философия природы кардинально отлича­ется от мифологии уже тем, что стремится построить знание о приро- де, о мироустройстве, его причинах и первоначалах. Все первые философы усматривали такое первоначало в какой-то одной материальнойной стихии: Фалес — в воде как начале всего сущего, Анакси-м.шдр — в некоей неопределенной первоматерии (беспредельном), из которой выделяются и в которой в конце концов вновь поглоща­ются все конечные вещи, Анаксимен — в воздухе. Уроженец Эфеса Гераклит считал первоначалом огонь, Ксенофан, уроженец Колофо-Н11 — «землю».

По мнению первых натурфилософов, первостихия была тем ус­тойчивым началом, которое лежит в основе разнообразных изменчи-1ч,1х форм природы. Из этой первостихии возникают природные ве-

щи, в нее они в конечном счете переходят, разрушаясь. Природа материальной стихии определялась первыми философами по-разно­му, но все они едины в том, что именно материальная стихия — единая, неподвижная, однородная природа, нечто, дающее начало рождению природных вещей, их изменчивости. Их мысль была на­правлена на то, чтобы понять, «из чего» состоит природа.

Это первоначало, или первостихия, была названа ими Природой, лежащей в основе всего, причиной изменчивости вещей. Способ по­рождения окружающего мира во всем его многообразии — смеше­ние, сгущение, разрежение, сжатие, расширение, распространение первоматериальной стихии. Для Гераклита Природа — это вечный процесс периодически возникающих движений, осуществляющихся через противоположности.

Философия природы первых греческих мыслителей — теоре­тическое постижение умом фундаментальной первостихии, при­чем причина изменения и начало движения не могут быть обособле­ны от того, что движется и изменяется, и поняты как что-то внешнее. Причина и начало внутренне присущи природе. В первопричине совпадают начало и конец, формирующее и сформированное, порож­дающее и порожденное. Философия природы здесь тождественна физике качеств природы и учению о природе (фюсиология).

Античная философия природы и онтология

В своем дальнейшем развитии античная философия природы начинает дифференцироваться и возникает сложный комплекс вопросов о ее взаимоотношени­ях с физикой, с одной стороны, и онтологией (т.е. учением о бытии), с другой. Уже в философии элеатов (Парменид, Зенон) происходит разграничение между чувственной, изменчивой природой и сверх­чувственным, неподвижным бытием. Здесь выводятся два начала природы — единое и множественное, небытие и бытие, неподвижное и подвижное, причем движение оказывается просто видимостью, ил­люзией. Это разграничение связано с противопоставлением элеата-ми чувственного и рационального знания. Если первое обманчиво, иллюзорно, то второе позволяет раскрыть подлинное бытие, его са­мотождественность, неизменность, неподвижность. Это разделение бытия на бытие по мнению и бытие по истине оказалось весьма перспективным и создало новые возможности для иного, чем раньше, определения задач философии природы. Истинно сущее бытие не может быть подвержено изменению и движению. Оно не может воз-

 

пикать и быть уничтоженным. Это истинное бытие едино и не допу-(каст множественности.

Этот подход, впервые развитый элеатами, принимается всеми интимными мыслителями. Различие между философскими система­ми начинается именно тогда, когда задумываются над тем, как объ-41 нить начало движения, какова природа этого начала и т.д. Так, ' Ыпсдокл вводит четыре материальных стихии (огонь, воздух, воду, н-млю) и две движущие силы (любовь и ненависть). Для Анаксагора Iи кое устрояющее начало — ум (нус), который присущ и природе, и тем живым существам. Природа внутри себя содержит два начала: бесконечное многообразие материальных гомеомерий (элементов) и единую движущую силу — нус, упорядочивающую их хаос в приро­ду как космос.

Природа как формирование сущего

Уже Анаксагор чертит новую линию в философии природы, он стремится понять природу как формирование ума. Эта ли­ния продолжена пифагорейца­ми. Они видели начала всех вещей в числах, т.е. в математических >и ментах. Формирование этих идеальных первоначал объясняют пни взаимодействием «предела» (начала оформления) и «беспре-||Л 1.МОГО» (неоформленной материи). В развитии пифагорейской фи-ЮОофии нетрудно проследить переход от непосредственного, мате­риального, понимания чисел к принятию некоего первоединого, про-•мнодящего соединение единицы (монады как начала единства) с определенной двоицей (материей). Этот переход связан не только • I) псе более мистической трактовкой чисел как первоначал природы, но и со все возрастающей организмической интерпретацией взаимо->>|ношений чисел и природных вещей, где числа — порождающая фирма, а природа — оформляемая материя.

На наш взгляд, пифагорейцы впервые построили математиче-• мо онтологию, рассматривая числа и их соотношения как первона-|.1 на истинного бытия. Но как же перейти от онтологии чисел и фи пософии природы? Каковы взаимоотношения между онтологией и философией природы? Для всех этапов учения пифагорейцев харак-11'рно то, что числа — первоначала сущего, а онтология чисел выяв-чигг, раскрывает фундаментальные первоначала организации при-Мды. Это особенно заметно в медицине и космологии пифагорейцев. I. ю человека — это четверица, человеческая душа характеризует-I и числом четыре. Космос как упорядоченная природа описывается

как вращение десяти сфер (сферы неподвижных звезд, семи планет, земли и противоземли) вокруг огня, находящегося в центре Вселен­ной. Способ порождения Космоса как организованной природы — гармония противоположностей.

В противовес пифагореизму античный атомизм (Левкипп, Де­мокрит, Эпикур) рассматривает в качестве первоначал природы не­делимые физические элементы. Их бесконечно много. Их столкнове­ния и соединения, происходящие в пустом пространстве, приводят к формированию природных вещей, а разъединение — к гибели ве­щей. Атомы различаются по своей форме, порядку и положению. Случайность — это незнание истинной причины.

Онтология, основанная на учении о физических атомах, задает не только универсальные философские принципы, но и принципы собственно физики, или учения о природе, о различных природных явлениях. Концепция природы в античности всегда была онтологи­ческой, т.е. подразумевала и предполагала учение об истинном неиз­менном, едином бытии.

Взаимоотношения между философией природы и онтологией ан­тичными мыслителями строились по-разному. Если элеаты только проводят различие между учением о природе и учением о бытии, то позднейшие философы все более отдаляют онтологию от философии природы. Так, для Платона онтология — это учение о бытии идей (эйдосов) как порождающих моделей всех вещей физической приро­ды. Идеи как сверхчувственные, духовные сущности материальных вещей лишены движения, изменчивости, становления. Идеи — это образцы вещей, это всеобщее, характеризующее сущность природ­ных вещей, их подлинную природу и выражающееся в категориях, в числах, в родовых и видовых понятиях. Идея Блага — вершина мира идей. К миру идей принадлежат категории, этические и эстетические категории, числа, и, наконец, идеи единичных вещей. Соответствен­но этой структуре мира идеи — онтологии духовного бытия строится и типология наук, где самое высокое место занимает диалектика — учение о пребывающем, беспредельном истинном бытии — Благе. Затем следует математика. И, наконец, физические науки, изучаю­щие явления физической природы — материи, или небытие. Фило­софия природы не может использовать математику, потому что она имеет дело или с числами, или с геометрическими правильными фигурами, а не с тем, что возникает и гибнет. На пути души от чувственного познания к разумному учение о природе — лишь пер­вая ступень. Восприятие видимых движений (небесных тел, звуков и т.д.) должно служить умозрительному постижению природы космоса и гармонии и быть ориентировано теоретически. Если математика обосновывается Платоном онтологически, поскольку ее объекты —

 

 

 

идеальные тела, то учение о природе онтологично лишь в той мере, в какой природа является воплощением мира идей.

Природа как самопорожление

Аристотель не приемлет плато-нистского разрыва ни между философией природы и онтоло­гией, ни между физикой и ма­тематикой. Он считает, что в основе философии природы лежит понятие субстанции, или бытия, существующего само по себе. Такой субстанцией может быть только единичное бытие. Задача философии природы — исследование при­роды единичного бытия и его движения. У него возникают два уровня философии. Первая философия занимается вопросом о бытии как таковом; вторая философия, или физика,— вопросом бытия сущего, причастного к движению. Единичное бытие есть сочетание формы и материи. Природа, по Аристотелю, устроена целесообразно. Вопрос «Ради чего?» — центральный для натурфилософа. Бытие определя­ется через имманентно присущую ему цель. Природа — это материя, обладающая формой, где форма — цель. Форма суть осуществление возможностей природы. Среди четырех причин наиболее важна дей­ствующая, целевая причина. В природе, в этой целесообразно офор­мленной материи, цель реализует энергию ее собственных возмож­ностей. Каждая вещь определяется своей целью, ее местом в косми­ческом мироустройстве. Природа мыслится Аристотелем как станов­ление, генезис, порождение, которые подчинены внутренней цели, энтелехии. Природа — это живой организм, движимый самоцелью, самопорождающий свои формы, обладающий самопроизводством многообразных форм. Она сама творит свои формы. Источник этого порождения не внешняя сила, а внутренняя душа — энтелехия, ум Бога, присущий самому бытию. Движение природы Аристотель не сводит лишь к перемещению в пространстве, он анализирует также такие формы движений, как качественные изменения, возникнове­ние и уничтожение.

Эллинизм и натурфилософия

Эллинистическая философия природы опиралась на более широкие эмпирические дан­ные: и в астрологии, и в биоло­гии, и в географии. Так, Ари­старх Самосский пришел не только к гелиоцентризму, но и к допу­щению бесконечности Вселенной. Эратосфен рассчитал окружность

земного шара. Эллинистическая натурфилософия более эмпирична: наблюдение оказывается центральным методом, опыт считается единственным источником знания, тонкие единичные наблюдения нередко защищают универсальные теоретические построения. Тако­ва философия природы Феофраста — ученика Аристотеля, который резко сузил область действия цели живой природы и ввел случай­ность в ее действие.

Эллинизм в натурфилософии дополнился и другой тенденцией — мистификацией тех схем объяснения, которые были заимствованы из биологии организма. Формирующие силы самой природы превраще­ны в божественные — природа тем самым лишена источника и при­чин рождения форм и их изменений. Так, по Стратону, у природы нет жизни, сознания, божественности, она представляет собой самодо­статочную, автоматически действующу