Профессор Трубочкин знает всё. Но есть один человек, который считает, что профессор Трубочкин ничего не знает. Этот человек Софрон Бобов. <Себя он называет великаном Бобовым. Действительно он очень высокого роста и очень сильный>. Вот портрет Софрона Бобова, нарисованный художником Тутиным. Как видите, портрет очень не ясный, но это потому, что у художника Тутина, когда он рисовал Софрона Бобова, очень тряслись руки. А руки у Тутина тряслись потому, что Софрон Бобов мог каждую минуту разорвать верёвки.
<2>
Я, писатель Колпаков, хожу теперь с повязанной головой. Я уже два месяца не брился, пятнадцать ночей не спал и десять дней не обедал. Я бегал по всему Ленинграду и разыскивал профессора Трубочкина. Но я его не нашёл. Профессор Трубочкин пропал. Зато вчера мне удалось отыскать великана Бобова. Оказалось, что Бобов совсем не великан. Даже я выше его ростом. Но зато Бобов обладает страшным голосом. Когда я спросил его: «где профессор Трубочкин?», Бобов начал мне что-то объяснять, но с таким грохотом, что я ничего не понял. Сначала у меня зазвенело в ушах и закружилось в голове, а потом вдруг стало совсем тихо. Я видел, как Бобов открывал и закрывал рот, и как от этого дрожит на столе посуда, качается на потолке лампа и лежащая на полу катушка с нитками то закатывается под диван, то опять выкатывается из-под дивана обратно. Тогда я понял, что я оглох. Я выскочил на улицу, сел в трамвай и поехал в редакцию. В трамвае передо мной стоял какой-то человек. Я спросил его: «Вы сейчас выходите?» Он мне ничего не ответил. Я подождал немного и спросил опять: «Вы сейчас выходите?» Он опять ничего мне не ответил. Тогда я сказал очень громко: «Да вы выходите сейчас или нет?» Человек повернул ко мне голову и, молча глядя мне в глаза, восемь раз открыл и закрыл рот. Тут я обозлился и закричал на весь вагон: «Да вы выходите или нет!» Вдруг все повернули ко мне головы и стали молча открывать и закрывать рты и махать руками. Тогда я вспомнил, что я ведь оглох. Я поскорее слез с трамвая и пешком пошёл в ушиную лечебницу. Доктор долго ковырял чем-то у меня в ушах, а потом забинтовал мне всю голову. Теперь я хожу с повязанной головой и ничего не слышу. Но где профессор Трубочкин!? Если кто услышит что-нибудь о профессоре Трубочкине, то пусть немедленно сообщит об этом по адресу: Ленинград, Дом Книги, Редакция журнала «Чиж», писателю Колпакову.
<3>
Профессор Трубочкин лежал на полу, связанный по рукам и ногам толстой веревкой. Рядом, на табурете, сидел очень толстый человек и курил трубку. Это был великан Бобов.
Великанов нет, есть только очень высокие люди. А Бобов даже не был очень высоким человеком. Но сам себя он называл великаном.
– Ты, профессор Трубочкин, знаешь всё, – говорил великан Бобов. – А я ничего не знаю. Почему это так?
– Потому что ты лентяй. Вот почему ты ничего не знаешь, – сказал профессор Трубочкин. – А я знаю так много, потому что я всё время что-нибудь изучаю. Вот даже сейчас, – я лежу связанный, разговариваю с тобой, а сам в голове повторяю таблицу умножения.
– Ох уж эта таблица умножения! – сказал великан Бобов. – Сколько я её ни учил, так и не мог выучить. Одиножды один – четыре! Это я ещё запомнил, а уж зато больше ничего в голове не осталось!
– Да, наука легко не даётся.
По-видимому, на протяжении публикации историй о профессоре Трубочкине замысел их менялся. Первая часть текста содержит свойственный подобным текстам Хармса мотив дискредитации науки (здесь это мотивировано тем, что за ученого выдает себя ребенок) – см. т. 1 и 2 наст. собр.
Отметим, как в опубликованных так и в неопубликованных фрагментах, разнообразную игру числами.
писатель Колпаков – встречается также в тексте «Хвастун Колпаков» (т. 2 наст. собр., текст 37, датируемый 1934 г.) и в наброске из двух строк (РНБ). Обратим внимание на «говорящую» фамилию персонажа, отсылающую к одному из «чинарских» мотивов (см.: 11, 25 и т. 1 и 2 наст. собр.);
Бобов – одна из «гоголевских» фамилий у Хармса (см. т. 2 наст. собр.);
Петров – этот популярный персонаж «взрослых» текстов Хармса не миновал и «детского» его творчества (см. 91 и т. 1 и 2 наст. собр.);
за шкап – см.: 1, 64, 94 и т. 1 и 2 наст. собр.
67. Как Маша заставила осла везти ее в город*
Впервые – Чиж. 1934. № 2. С. 20. Автограф – ИРЛИ. Здесь произошло «рождение» Умной Маши, ставшей впоследствии одной из постоянных героинь «Чижа», приключения которой, помимо Хармса, придумывали и другие авторы журнала (см. прим. к 25). Не исключено, что у Хармса этот персонаж возник по аналогии с Умной Эльзой из сказки бр. Гримм.
68. «Одного мальчика спросили…»*
Впервые – ДЛ. 1966. № 2. С. 25. Автограф – ИРЛИ. Вова – см.: 41, 58, 75, 80, 86, 93 и т. 2 наст. собр.
69. «Однажды лев, слон, жирафа, олень…»*
Впервые – Костер. 1986. № 12. С. 21. Автограф – ИРЛИ.
Обратим внимание на восьмичастное деление текста – в нумерологии Хармса и его друзей восьмерка, как уже отмечалось, была особо почитаемым числом.
70. Заяц и ёж*
Впервые – Александров, Кавин. С. 145–148 (контаминация нескольких вариантов). Автограф – ИРЛИ.
Приводим вариант начала:
– Кто умнее, ёж или заяц? – спросил меня мой знакомый дрозд.
– По-моему, ёж умнее, – сказал я.
– Я тоже так думал, – сказал дрозд. – Но вот я расскажу вам один случай и вы увидите, кто из них умнее.
– Расскажите пожалуйста, – сказал я дрозДУ-
– Чик! Чирик! Трэк-трук! Дррррр! Фиу-фиу! Вик-вик! Дррррррр! – начал дрозд.
Но я сказал:
– Нет, – сказал я, – я вашего птичьего языка не понимаю. Расскажите мне, пожалуйста, по-человечески.
– Хорошо, – сказал дрозд, перепрыгивая на самую нижнюю ветку. – Я расскажу вам человеческим языком.
И мой знакомый дрозд рассказал мне такую историю.
71. Семь кошек*
Впервые – Чиж. 1935. № 1. С. 12–13.
72. Сказка*
Впервые – Чиж. 1935. № 7. С. 19–22. Автограф – ИРЛИ. Сюжеты леночкиных сказок очень похожи по конструкции на истории или случаи «взрослого» Хармса.
Ваня – см.: 1–4, 6, 22, 25, 44, 52, 60, 62, 73, 78, 87 и т. 1 и 2 наст. собр.;
«Хил был кузнец…» <…> и положил карандаш – далее в автографе вычеркнутый вариант:
– Ну как же, – сказала Леночка. – Разве ты не знаешь о том, как один кузнец ковал подкову и поднял руку с молотком. Вдруг у него в плече что-то щёлкнуло. Кузнец попробовал опустить руку, а она не опускается. Тогда кузнец попробовал хотя бы молоток из рук выпустить. Но пальцы ни за что не разжимались. Кузнец испугался и побежал к своей жене. Жена увидела, что кузнец бежит к ней с вытаращенными глазами и с поднятой рукой, а в руке держит огромный молоток, – закричала и кинулась бежать.
Карла Ивановича Шустерлинга – см.: 25, 26, 93;
двух дерущихся котов – см.: 22, 41, 52, 57, 60, 63 и т. 1 и 2 наст. собр.;
четырех воробьев; убил четырех голубей – см.: 11, 12, 23, 47, 49, 52, 53, 57, 88, 94 и т. 1 и 2 наст. собр.
73. Про собаку Бубубу*
Впервые – Чиж. 1935. № 11. С. 28–29. Автограф – РНБ.
Наст, текст предварялся нижеследующим, напечатанным на обложке предыдущего 10 номера «Чижа»:
Жила-была собака. Звали собаку Бубубу. Закричишь «Бубубу!», а собака то из под кровати выбежит, то со стола соскочет, то из под дивана вылезет.
Вот перед вами семь картинок. Посмотрите и скажите, на каких картинках собака есть, а на каких картинках собаки нет. И пока собаку на картинках ищете то, чтобы скорее ее найти, зовите потихонечку: «Бубубу! Бубубу! Бубубу!»
(Автограф – ИРЛИ).
Марья – см.: 25, 44, 60, 67 и т. 1 и 2 наст. собр.;
Иван Иваныч Пнёв – см.: 1–4, 6, 22, 25, 44, 52, 60, 62, 72, 78, 87 и т. 1 и 2 наст. собр.
74. Храбрый ёж*
Впервые – Чиж. 1935. № 12. 3 с. обл.
75. «В прошлом году я был на ёлке…»*
Впервые – Александров, Кавин. С. 184. Автограф – ИРЛИ (2 варианта).
Ваня Мохов – см. прим. к 25;
у Володи – см.: 41, 58, 68, 80, 86, 93;
у Лизаветы – лишь однажды, но все-таки возникает в детском тексте это чрезвычайно популярное у Хармса имя персонажа (см. т. 1 и 2 наст. собр.).
76. Ломка костей*
Впервые – Александров, Кавин. С. 159–164. Автограф – РНБ.
Возможно, в основе рассказа личные впечатления Хармса, занимавшегося борьбой джиу-джитсу.
77. Пушкин*
Впервые – Мурзилка. 1987. № 6. С. 6–9. Автограф – ИРЛИ (несколько вариантов).
Первый лист автографа публикуемого текста (до слов: «– Когда Пушкин был маленький, у него») перечеркнут и сопровожден пометой: «Плохо», но мы его публикуем, поскольку дальнейший текст, непосредственно его продолжающий, оставлен автором в неприкосновенности. Текст в угловых скобках перечеркнут, но имеет помету «восстановить», поэтому мы его и воспроизводим.
Приведем также один из вариантов, записанный на пронумерованных подряд четырех листах:
Пушкин
Сто двадцать лет тому назад многие люди думали так, что самый лучший русский поэт – это старик Державин. И сам Державин знал, что он самый лучший русский поэт.
И вот однажды старик Державин сидел в кресле, а перед ним стоял мальчик и звонким голосом читал свои стихи.
С первых же слов Державин насторожился. Мальчик стоял в двух шагах от Державина. Он читал слегка нараспев, громко и сильно. Голос его звенел.
Державин слушал. Глаза его наполнились слезами. Каждое слово казалось ему прекрасным.
И вот, когда мальчик прочитал свои стихи и замолчал, Державин понял, что перед ним стоит поэт ещё лучший, чем он сам.
С тех пор прошло много лет, и теперь мы все знаем, что тот мальчик, который читал Державину свои стихи – наш самый лучший, самый любимый, самый великий поэт – Пушкин.
У Пушкина было два сына и вот однажды Пушкин сказал про своих сыновей: «Пусть они не будут поэтами, потому что всё равно не напишут стихов лучше, чем писал их отец».
Прошло ровно сто лет с тех пор, как умер Пушкин, но лучше Пушкина ещё никто не писал стихов.
Мы читаем стихи Пушкина и учим их наизусть. И тот, кто знает наизусть много пушкинских стихов, – тот молодец!
И если ты не знаешь ни одного пушкинского стиха, сейчас же достань, где хочешь, какие нибудь пушкинские стихи и выучи их наизусть.
И если ты не знаешь, как зовут Пушкина, то запомни, что зовут его Александр Сергеевич.
Запомни, что когда Пушкин был маленький, у него была няня, Арина Родионовна.
Когда маленький Пушкин ложился спать, няня садилась возле его кроватки и рассказывала ему сказки. Сказки были интересные, страшные, весёлые и смешные. Пушкин слушал няню и просил её рассказать ещё. Но няня говорила: «Поздно, Саша. Пора спать». И маленький Пушкин засыпал.
Когда Пушкин подрос, ему наняли учителя француза. Француз говорил с Пушкиным по-французски и научил его по-французски читать и писать. Пушкин читал много французских книг, знал наизусть много французских стихов и даже сам попробовал писать свои стихи по-французски.
И вот однажды учителю попалась в руки тетрадь с французскими стихами Пушкина.
Учитель начал читать стихи вслух и громко над ними смеяться.
И вдруг маленький Пушкин пришёл в бешенство, подскочил к французу, вырвал у него из рук свою тетрадь, бросил её в горящую печку, расплакался и убежал.
Пушкин очень любил свою няню. И даже потом, когда он вырос и стал знаменитым писателем, он всякий раз, когда бывал у себя в селе Михайловском, заходил в маленький домик, где жила его старушка няня, садился с ней на крылечко и просил её рассказывать ему сказки.
Пушкин стоял в двух шагах от Державина и читал громко и слегка нараспев. Голос его звенел.
Державин внимательно слушал. Глаза его наполнились слезами. Каждое слово казалось ему прекрасным.
И вот, когда Пушкин кончил читать свои стихи и замолчал, Державин понял, что перед ним стоит поэт ещё лучший, чем он сам.
Державин встал с кресла, чтобы обнять и поцеловать нового поэта, а Пушкин повернулся и убежал.
Его искали по всему лицею, но найти не могли.
А. Александров обратил внимание на близость (иногда вплоть до повторения отдельных фраз) оставшемуся в рукописи тексту очерка Хармса о Пушкине, опубликованного в № 2 «Чижа» за 1937 г. (автор не указан). Возможно, опубликованный в журнале текст – плод коллективного творчества его авторов; не исключено также и то, что в основе обоих текстов – некий общий пересказываемый в них источник.
Пушкинская тема была органичной для Хармса и проявилась как в текстах, где Пушкин впрямую является их персонажем, так и в многочисленных скрытых цитатах, парафразах и мотивах в стихотворных и прозаических текстах Хармса (см. т. 1 и 2 наст. собр.).
Кирилл – так звали приемного сына сестры Хармса; Елизавета Ивановна с мужем и сыном жила в той же квартире, что и Хармс.
78. Цирк Шардам*
Впервые – СД. 1992. № 1. С. 227–238. Автографы и машинопись с правкой – ИРЛИ и РНБ.
Публикуемый текст – машинопись с правкой Хармса и режиссерскими ремарками Л. В. Шапориной (1879–1967), основательницы и режиссера Петроградского Театра марионеток. В начале 1935 г. под руководством Л. В. Шапориной Театр марионеток был создан при Союзе писателей (просуществовал чуть больше года). Для этого театра и был написан наст, текст: на машинописном экз. помета Шапориной: «Пьеса сдана в окончательном виде (но без заключительной песни) 8 августа. Начали репетиции 5 августа 35 г.». Премьера состоялась в октябре 1935 г. Вместе с тем сохранился существенно отличающийся от публикуемого автографический вариант части текста (без начала и окончания) – скорее всего, первая редакция пьесы, которую мы ниже приводим:
Исчезновение Вертунова
(конец первого действия)
Директор. Сейчас выступит знаменитый факир Хариндрона́та Пиронгроха́та Чери́нгромбо́м бом ха́та! Он приехал из Индии и привез с собой страшную ядовитую змею. Сейчас он покажет вам удивительные индусские фокусы. Смотрите на него.
На сцену под музыку выходит Вертунов. Директор бросается на Вертунова.
Что! Вы опять тут! Держите его! Убью!
Вертунов, а за ним директор, убегают. На сцену с другой стороны выходит факир. Начинаются номера факира. На сцену выходит директор. Глядя на искусство факира, директор время от времени восклицает: «Замечательно! Удивительно! А, как это поразительно!» Под конец факир дудит в дудочку. На сцене появляется ящик. Факир открывает ящик, показывает, что он пустой, и говорит директору:
Факир. Бангалибамба усурсенкус тетер граха!
Директор. А! Хорошо, хорошо, сейчас объясню. Дорогие зрители! Факир Хариндрона́та Пиронгроха́та Чери́нгромбо́м бом ха́та просит сказать вам, что сейчас он покажет индусский фокус с волшебным ящиком. Факир Хариндрона́та Пиронгроха́та Чери́нгромбо́м бом ха́та просит обратить ваше внимание на то, что ящик совершенно пустой.
Факир закрывает ящик и говорит заклинание, потом открывает ящик и играет на дудочке. Из ящика выползает змея. Начинается номер со змеей. По окончании номера змея опять залезает в ящик. Факир закрывает ящик, произносит заклинание, открывает ящик опять и показывает, что он пустой.
Директор. Ах, а где же змея?
Факир. Граха́.
Директор. Граха́! Исчезла! Вот здорово! А что, если в ящик (стучит по ящику) положить, ну скажем… ну… ну вот эту табуретку! (Стучит по табуретке). Если ее сунуть в ящик, она тоже исчезнет? Тоже граха́?
Факир. Граха́.
Директор. Вот это интересно! Ну-ка, попробуем! (Сует табуретку в ящик и закрывает крышку). Что теперь надо делать?
Факир подходит к ящику, отстраняет директора и произносит заклинание. Потом открывает ящик. Ящик пустой.
Факир. Граха!
Директор (заглядывая в ящик). Действительно граха́! Вот это ловко!
Вертунов (выходя на сцену). Дозвольте выступить!
Директор (кидается к Вертунову и рычит. Потом вдруг останавливается, хлопает себя рукой по лбу и говорит). Ааа-а! Вот это я ловко придумал! Вертунов! Вы хотите выступить?
Вертунов. Очень бы хотелось выступить-то!
Директор. Сейчас! Обождите минутку! (Подходит к факиру). Гражданин факир Хариндрона́та Пиронгроха́та Чери́нгромбо́м бом ха́та, скажите мне, пожалуйста, вот если этого вот человека, вон, Вертунова, сунуть в ящик, он тоже граха́?
Факир. Граха́!
Директор. Вот это здорово! Наконец-то я от него избавлюсь! Ура! Вертунов! Идите скорее сюда! (В публику). Волшебное исчезновение Вертунова! (Вертунову). Полезайте в ящик!
Вертунов. Зачем же в ящик?
Директор. Ну скорее, скорее!
Факир (подталкивает Вертунова и начинает говорить заклинание). Гырабам Дырабам Ширабам Дундири! Гырабам Дырабам Ширабам Пундири!
Вертунов. Зачем в ящик! Не хочу в ящик! Пустите!
Факир закрывает за Вертуновым крышку и еще раз произносит заклинание. Сначала из ящика слышны крики Вертунова «Пустите! Не хочу! Ой, спасите!» Но когда факир произносит: «Граха́! граха́, граха́!» крики смолкают. Факир открывает ящик. Ящик пустой.
Факир. Граха́!
Директор. Граха́! Исчез! Вертунов граха́! Исчез Вертунов! Ура-а-а!
Конец первого действия
Второе отделение
Директор. Ну вот, начинаем наше второе отделение. Вертунова больше нет, и никто не будет нам мешать. Смотрите! Вы видите на арене стеклянный аквариум. Так вот, артисты наденут водолазные костюмы, спустятся в аквариум и будут под водой проделывать свои номера. Это очень опасно: аквариум может разбиться, и тогда вода зальет весь цирк. Но Вертунова нет, нам никто мешать не будет, и потому все пройдет благополучно! Сейчас выступит канатная балерина Арабелла Мулен-Пулен. Музыка. (Увидя ящик). Вот безобразие! Не убрали ящика! Иван Иванович! (На сцену выбегает клоун). Этот ящик надо убрать. (Директор уходит).
Клоун подходит к ящику и пробует его сдвинуть с места. Но ящик с места не двигается.
Клоун. Ой-ой-ой! Какой тяжелый ящик! Ваня Крюкшин, пойди-ка сюда!
Выходит Ваня Крюкшин.
Клоун. Ну-ка, помоги мне сдвинуть этот ящик.
Ваня. Сейчас.
Оба пробуют сдвинуть ящик, но ящик не двигается.
Ваня. Почему же он такой тяжелый!
Клоун. Знаешь что? Давай откроем ящик и посмотрим, что там внутри.
Ваня. Правильно! Давай откроем! Открывают ящик. Ящик пустой.
Ваня. Вот так штука! Пустой, а такой тяжелый!
Закрывают ящик. В ящике стук.
Клоун. Что это?
Ваня. Что это?
Голос из ящика. О! Выньте меня из ящика!
Клоун и Ваня отбегают в сторону.
Клоун. Кто там?
Голос из ящика. Это я! Вертунов!
Клоун. Где же ты?
Вертунов. В ящике!
Клоун и Ваня смотрят в ящик.
Клоун. Ты видишь Вертунова?
Ваня. Нет.
Клоун. И я не вижу!
Голос. Ой, спасите! Ой, помогите!
Дно ящика выламывается и оттуда выглядывает голова Вертунова.
Ваня. Вот так штука!
Клоун. Как же это так?
Вертунов. Ой! Да меня тут какой-то факир, что ли, в этот ящик посадил. А в ящике-то два дна. Я под второе-то дно и провалился. А потом меня что-то сверху прижало, и оказался я в темноте. Я слышал, как тут говорили, что будто я куда-то пропал, а никуда я не пропал! Все время тут и сидел! Ой! А теперь мне руки и ноги свело, и спина даже болит! Ой! Помогите мне вылезти из ящика!
Клоун. Сейчас, сейчас! (Тянет Вертунова из ящика). Ваня Крюкшин! Помоги мне!
Тянут вдвоем Вертунова.
Вертунов. Ой, больно! Ой-ой-ой-ой!
Клоун. Ничего, ничего! Потерпи немного! Сейчас мы тебя вытянем!
Тянут Вертунова. У него вытягивается шея, руки и ноги. Наконец Вертунов вылезает из ящика и становится на пол.
Клоун и Ваня. Ай-ай-ай! Что это с ним?
Вертунов. Что же это со мной? А? Что вы со мной сделали?
Клоун. Да мы вас вытаскивали из ящика и немножко растянули.
Вертунов. Немножко растянули! Я вам покажу, как меня растягивать! Куда же я таким покажусь? Какой я был раньше красивый! А теперь на кого же я похож?
Клоун. Успокойтесь, товарищ Вертунов! Вы вовсе уж не такой смешной, как вы думаете. Посмотрите на себя в зеркало.
Вертунов. Где у вас тут зеркало?
Клоун. А вот посмотритесь в аквариум.
Вертунов смотрится в аквариум.
Вертунов. Что! Это я такой! Нет! Нет, нет? Это зеркало врет! Это зеркало врет! Врет! врет!
Вертунов разбивает аквариум. Звон разбитого стекла. На сцену течет вода. Играет музыка.
Вертунов. Караул! Вода!
Ваня. Вода! Вода!
Клоун. Аквариум разбился! Спасайтесь!
Вертунов. Вода! Караул! Тонем! Спасите!
Затопление цирка. Сцена затоплена водой. Выплывает директор.
Директор. Брр. Брр. Пуф. Пуф. Вот так история! Этот Вертунов (чтоб ему пусто было!) появился, говорят, опять и разбил аквариум. Пуф. Пуф. Цирк залило водой.
Выплывает дрессировщица Зоя Гром.
Зоя. Ах, ах! Что такое случилось! Я, кажется, под водой!
Директор. Да. Вертунов (чтоб ему пусто было!) разбил, говорят, аквариум, и вода залила весь цирк.
Зоя. Ах, какой ужас. (Уплывает).
Директор. А мы не успели надеть водолазные костюмы!
Выплывает факир.
Факир. Директор! Директор!
Директор. А! Это вы, факир Хариндрона́та Пиронгроха́та Чери́нгромбо́м бом ха́та!
Факир. Какой я факир! Какой я бом бом ха́та! Где моя змея!
Директор. Как же это, вы индус и вдруг по-русски говорите?
Факир. Какой я индус! Не индус я! Да не в этом дело! Где моя змея? Ведь если она вырвется из ящика, она всех съест! Где моя змея?
(Уплывает).
Директор. С одной стороны вода, с другой стороны змея. Что делать?
Выплывает Лепехин верхом на лошади.
Лепехин. Тпр… Нноо! Тпр… Говорят тебе тпрр! Эй! Что такое случилось?
Директор. Мы все утонули!
Лепехин. Что?… Тпрр!.. Что такое?… Тпрр, говорят тебе! Тпр! (Лошадь уносит Лепехина).
Директор. Значит, я утонул. Но тогда, значит, я умер!
Выплывает Силач кверху ногами.
Силач. Объясните мне, что это значит?
Директор. Это значит, что мы все утонули и умерли.
Силач. Ничего не понимаю! (Уплывает).
Директор. Я тоже ничего не понимаю! Если я умер, то я не могу двигаться. А ну-ка пошевелю рукой. Шевелится! Ну-ка, пошевелю ногой! Тоже шевелится! Ура! Значит, я жив!.. Но как же так?… Аааа! Начинаю понимать. Ура! Все понял! Мы находимся под водой, но от воды с нами ничего не делается, потому что мы деревянные!
Выплывает балерина.
Балерина. Ах! Ах! Ах! Ах! Я, кажется, утонула!
Директор. Да, мы все утонули, но так как мы деревянные, то с нами от воды ничего не делается.
Балерина. Фу, какие вы глупости говорите! Нет! Нет! Нет! Какая же я деревянная, если я такая красивая!
Директор. А вот голова моя тоже деревянная, а очень, очень умная!
Балерина. Ах! Смотрите! Что это такое плывет сюда?
Директор. Где? Это? Ой-ой-ой-ой-ой! Спасайся, кто может! Это индусская змея! Она вырвалась из ящика, и теперь она нас всех съест!
Балерина. Змея! Спасите! Спасите!
Балерина и директор убегают налево. Справа на сцену выплывает, шипя и извиваясь, змея. Потом уплывает налево. Справа выбегает факир.
Факир. Где моя змея? Где змея? Не видали вы мою змею? Где моя змея?
Факир убегает налево. Справа на ящике верхом выплывает Вертунов.
Вертунов. Где этот халдей, или факир, или как его там! Попадись он только мне! Я его самого в ящик засажу! Ведь какой я был раньше красивый! А теперь на что я стал похож? Ну что это за ноги? Тпфу! Смотреть на них не могу! А рука? Тпфу! Еще хуже, чем нога! Ооооо! Попадись мне только этот факир! (Уплывает налево).
Справа выплывает змея, извиваясь проплывает через всю сцену и уплывает налево. Справа выходит директор с ломом в руках.
Директор. Хоть голова у меня и деревянная, а очень, очень умная! Я выдумал, как освободиться от воды и от змеи! Вот этим ломом я пробью в полу дырку, и вода через эту дырку вытечет в подвал. А потом я этим ломом убью змею! Вот как я ловко придумал своей деревянной головой! Ну-с, начинаю. (Стучит ломом по полу). Раз… два… три… четыре… пять… Ура! Вода пошла в подвал! Ну теперь пойду искать змею!
Выплывает Вертунов.
Вертунов. Где этот факир? Попадись мне этот факир!
На сцену выплывает змея.
Вертунов. Ой! Что это? Никак змея! Ой, спасите! Ой-ой-ой-ой-ой! (Змея хватает Вертунова и уплывает с ним наверх).
Играет музыка.
Сцена: «Спуск воды».
Музыка.
Сцена пуста. На сцену выбегает факир.
Факир. Где моя змея! Где моя змея?
Сверху слышен страшный крик, и на сцену падает Вертунов, обвитый змеей.
Факир. Вот она! Вот она! (Играет на дудочке. Змея оставляет Вертунова. Факир продолжает играть на дудочке, и змея заползает в ящик. Вертунов встает, расправляется и подходит к факиру).
Вертунов. А! Вот ты где!
Факир. Что вам угодно?
Вертунов. Ты факир?
Факир. Да, я факир!
Вертунов. Это твой ящик?
Факир. Да, это мой ящик.
Вертунов. А! Вот тебя-то мне и нужно! Это ты меня в этот ящик посадил?
Факир. Я по-русски не понимаю.
Вертунов. Нет, это, брат, врешь! Только что по-русски говорил, а сейчас вдруг сразу и не понимаю! Полезай в ящик!
Факир. Ой, я не виноват!
Вертунов. А кто же виноват?
Факир. Это директор велел мне вас в ящик посадить.
Вертунов. Врешь?
Факир. Честное слово.
Вертунов. Хм… Пойду поймаю директора. (Уходит).
Факир. Пока Вертунов ищет директора, удеру-ка я домой! (Хватает ящик и хочет убежать, но сталкивается с директором).
Директор. Куда это вы спешите?
Факир. Да вот поймал змею в ящик и спешу ее поскорее домой отнести.
Директор. А змея уже в ящике?
Факир. Ну да, она чуть Вертунова не задушила.
Директор. Как Вертунова?
Факир. Ну да, она обвилась вокруг Вертунова и чуть-чуть его не задушила. Но я ее дудочкой в ящик заманил и Вертунова спас.
Директор. Да зачем же вы Вертунова спасли! Значит, он опять тут!
Факир. Тут, тут и вас разыскивает.
Директор. Вертунов опять тут! Опять будет нам мешать! Да подайте мне Вертунова! Я его в бараний рог изогну!
Факир с ящиком уходит. На сцену выбегает Вертунов.
Вертунов (увидя директора). А, вот вы где!
Директор, увидя Вертунова, вскакивает и падает на пол.
Вертунов. Товарищ директор! Товарищ директор!
Директор молчит.
Вертунов. Что это с ним?
Директор (приподнимая голову). Это вы Вертунов?
Вертунов. Вот то-то и оно-то! Теперь меня и узнать нельзя! А все это из-за вас! Запихали меня в ящик! Я там чуть не задохнулся! А потом меня ваши клоуны вытаскивали из ящика и вон как вытянули! Ну, на кого я стал теперь похож! А какой я был раньше красивый!
Директор. Да ведь вы теперь в тысячу раз интереснее стали! Ведь вы теперь стали великаном. Вы теперь перед публикой выступать можете! Хотите выступить?
Вертунов. Знаем, как это выступить! Вы меня опять в ящик посадите!
Директор. Да нет же! Теперь вы можете выступить по-настоящему. Выступите, пожалуйста!
Вертунов. Не хочу!
Директор. Ну, пожалуйста! Я прошу вас! Выступите!
Вертунов. Ой, не знаю. Надо подумать.
Директор. Вот хорошо. Пойдите, подумайте, а потом и выступите.
Вертунов. Ну хорошо, я пойду подумаю!
(Уходит).
Директор. Вот ведь чудеса. Какой был плюгавенький, а теперь какой интересный стал. Обязательно упрошу его, чтобы он выступил. А сейчас выступит…
Помимо приведенного, дополнительным свидетельством об общем замысле пьесы может служить фрагмент текста (автограф), имеющий авторское заглавие:
К цирку Шардам
Вставные номера
Директор: Жила была Эстер Бубушвили. И вот села она однажды на верблюда и поехала через пустыню в гости к своей тёте. (Выезжает Эстер на верблюде). Солнце палит. Вокруг песок. Дует горячий ветер. Дует горячий ветер. Вокруг песок. А солнце палит. Эстер Бубушвили смотрит направо, смотрит налево. Ей хочется пить. Запас воды кончился. Вокруг песок. Воды нигде нет. Ай ай ай!
Клоун: Ай ай ай!
Др.: Клоун: Воды нигде нет! ай ай ай!
Кл.: Так хочется пить!
Др.: Так хочется пить!
Кл.: А знаете что?
Др.: Что?
Кл.: Я принесу ей воды!
Др.: Вот это хорошо! (Клоун убегает).
Др.: Сейчас! Подождите немного. Вам сейчас принесут воды. Да подождите же! Сейчас вам принесут воды. (Прибегает клоун с водой).
Др.: Ну вот выпейте воды. (Кл. и Др. поят Эстер и верблюда).
Эстер садится на верблюда, раскланивается и уезжает.
Др.: Пустыня! Солнце! Песок! Горячий ветер! Эстер Бубушвили едет в гости к своей тёте.
Сохранились также автографы плана первоначального варианта пьесы, незначительно отличающегося от вышеприведенной автографической части текста, и небольшой фрагмент второго варианта, почти не отличающийся от публикуемого нами по машинописи (РНБ).
См. также: Александров III. С. 222–226.
По-видимому, работа Хармса над пьесой была достаточно длительной, о чем свидетельствует не только наличие двух вариантов текста, но и упоминание в статье Б.Бе-гака (1936): «Сравнительно давно ушли, например, из поэзии в драматургию очень своеобразные авторы детских стихов – ленинградцы Евгений Шварц и Даниил Хармс» (Бегак. С.36).
Мотиву цирка в русской литературе, особенно 1920-1930-х годов, еще предстоит быть рассмотренным в его многообразных проявлениях. Как видим, Хармсу он тоже не был чужд (см. наст, том, текст 52).
Кажется, что немка Матильда с её акулой появились у Хармса не без влияния «Крокодила» Достоевского – текста, занимавшего, по-видимому, в сознании Хармса совершенно особое место: использовав в общей сложности 31 имя персонажей разных произведений Достоевского в своих текстах, Хармс взял из «Крокодила» имена почти всех: четырех из пяти его персонажей.
Отметим также финальную идентификацию актов глотания и любви (Матильда. О, мой Пиньхен кушаль вас. Он любиль вас. И я тоже буду любиль вас), имеющую обширную фольклорную и литературную традицию (см. тот же «Крокодил», например).
Шардам – псевдоним Хармса, которым подписаны: в наст. т. текст 72 и в т. 1 тексты 241 и 242;
Вертунов – Хармс здесь вспомнил своего героя с такой же фамилией (и таким же беспокойным характером) из «Комедии города Петербурга» (1927 г.) – см. т. 1 наст. собр., текст 133;
поднимусь от пола и полечу – ср. т. 2 наст. собр., текст 190;
Роберт Робертович – одна из множества хармсовских двойчаток, распространенность которых у него относим на счет гоголевского влияния;
Полное впечатление полета мухи… и далее – ср. в «Разговорах» Л. Липавского (Чинари. Т. 1) и наст, т., текст 11;
Володя Каблуков – см. 80 и два текста в т. 1 наст. собр.;
Сережа Петраков – см. прим. к 25;
Ваня Клюкшин – см.: 1–4, 6, 22, 25, 44, 52, 60, 62, 72, 73, 87;
Сцена «Затопление цирка». Словесная партитура – отсутствует;
Сцена «Спуск воды». Словесная партитура – приводим её по автографу Хармса:
А. Александров обратил внимание на продуктивность сопоставления «потопа» у Хармса с «мировым потопом» в «Мистерии-Буфф» Маяковского – пьесе, которую также хотела поставить в своем театре Шапорина (Александров III. С. 225).
В первой редакции текста:
Иван Иванович! – оказывается, что безымянный клоун второй редакции первоначально имел самое распространенное у Хармса имя и отчество; см.: 1–4, 6, 22, 25, 44, 52, 60, 62, 72, 73, 87;
У него вытягивается шея – ср.: «Человек с тонкой шеей…» и в том же положении (т. 2 наст. собр., текст 143.9)
В тексте «К Цирку Шардам вставные номера»:
Эстер – скорее всего, это имя навеяно воспоминанием об Эстер Русаковой – первой жене Хармса (1925–1932); см. т. 1 наст. собр., прим. к тексту 3;
Бубушвили – ср. в текстах того же года: 25 и 73.
79. «Видишь, под елочкой маленький дом…»*
Впервые – Александров, Кавин. С. 181–184. Автограф – ИРЛИ (несколько вариантов; перечеркнуты).
80. «На Фонтанке 28…»*
Автограф – ИРЛИ.
Топоним, в данном случае, по-видимому, не имеет значения, поскольку у Хармса есть наброски и еще двух вариантов этого текста, где фигурируют Фонтанка 27 и Фонтанка 101.
Володя – см.: 41, 58, 68, 75, 86, 93.
81. «Профессор Трубочкин, входя…»*
Впервые – Александров, Кавин. С. 133–134 (контаминация нескольких вариантов). Автограф – ИРЛИ (5 вариантов, все датированы 20 сентября 1933 г.).
Приводим наиболее содержательные варианты:
<1>
Профессор:
Прекратите этот крик
я профессор и старик
я с галдёжем не в ладу
я от крика упаду.
Ребята:
Тихо!
тихо!
тихо!
ша!
Профессор:
Я сижу едва дыша!
Вьется кончик бороды.
Дайте мне стакан воды.
Ребята:
Тихо!
Тихо!
Тихо!
ша!
Профессор:
Я сижу едва дыша
в ухе звон в глазах круги
Боже Боже помоги!
Этот текст частично зачеркнут.
<2>
Профессор Трубочкин входя:
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Ребята:
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Профессор Трубочкин:
Я к вам приехал
Из страны котлет.
Ребята:
Такой страны как будто нет.
Профессор Трубочкин:
Тогда я был в стране
где в озере стерляжья уха.
Ребята:
Но это тоже чепуха
Профессор Трубочкин:
Позвольте,
я однако видел сам,
как пар от озера
клубами поднимался к небесам
И жители той местности
уху хлебали ложками
и заедали
вынутыми из воды картошками.
Я сам попробовал уху.
Уха была на букву ять.
Ребята:
Всё это занимательно,
Но чепуха опять.
Против этого текста помета Хармса: «Плохо!»
<3>
Профессор Трубочкин:
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Ребята:
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Здравствуйте!
Профессор:
Я знаменитый профессор наук
прибыл из Южной Америки я
сяд<ь>те ребята скорее вокруг
вам расскажу об Америке я.
Ребята:
Расскажите!
Расскажите!
Расскажите!
Расскажите!
Профессор:
Тихо! Тихо!
Не кричать!
Задавайте мне вопросы<