Одним из важнейших средств создания разоблачительного элемента в сатирических произведениях являются имена собственные. Авторами сознательно нарушается их свойство - не выражать никакого значения, только называть предмет. Имени придаётся определённый смысл, и оно становиться выразительным художественным средством, его семантика участвует в создании образа персонажа и его речевой характеристики. Смысловые имена и фамилии характерны, прежде всего, для языка сатирической и юмористической литературы, потому, что их семантика больше подходит для создания комического эффекта, чем для выражения серьёзного символического смысла.
А.А. Щербина утверждает, что наиболее яркими являются фамилии, в которых заключён только намёк на психологическую или социальную черту характера персонажа, и для которой «характерно богатство и остроумие смысловых ассоциаций». Именно такой приём чаще всего используется в произведениях И. Ильфа и Е. Петрова. Имена личные в романе «Двенадцать стульев» редко заключают в себе прямое обличение или характеристику героя. Примером этого может служить фамилия литератора-халтурщика Никифора Ляписа, образованная от глагола «ляпать», то есть «делать наспех, кое-как», Ипполита Матвеевича Воробьянинова, отсылающая к названию суматошной, задиристой, бесполезной в понимании человека птицы, и Варфоломея Коробейникова, заведующего архивом, бывшего чиновника канцелярии градоначальства, продающего ордера на мебель и берущего вещи под залог.
В романе часто встречаются имена собственные, созданные на контрасте экспрессивных качеств входящих в них имён, одно из которых звучит высокопарно и может восприниматься как иностранное, а другое - распространённое русское: Леопольд Григорьевич - аптекарь в уездном городе, Елена Боур - бывшая прокурорша, Исидор Яковлевич и Паша Эмильевич - родственники завхоза Старсобеса. Имя Паши Эмильевича наиболее характерно показывает этот контраст, так как на протяжении всего эпизода в романе он ни разу не называется полным именем «Павел». Разговорная форма имени в данном контексте и в сопоставлении с отчеством даёт ироничную характеристику персонажа, которая отражает его низкие качества и незначительность. Более подробно стоит остановиться так же на имени Авессалом Владимирович Изнуренков. Оно подходит сразу под обе категории образования имён: это контраст - библейское имя, не характерное для советской эпохи, в сочетании с распространённым отчеством; фамилия персонажа содержит в себе намёк на характер героя, но на этот раз являет собой контраст с поведением. Изнуренков неуёмен, он не может долго оставаться на месте и подолгу думать о чём-то одном. Сочетание этих качеств и фамилии с выявлением её семантики и создаёт комический эффект.
Стоит отметить так же, что комедийная окраска имён собственных может заключаться и в их звуковой или грамматической структуре. Сюда можно отнести фамилию вдовы Грицацуевой.
В романе встречается и составная фамилия, созданная с помощью непривычного сочетания слов: Симбиевич-Синдиевич, в которой обыграно созвучие терминов «симбиоз» и «синдикат».
Не меньший интерес представляет так же полное имя главного героя - Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей. Оно объясняется тем, что герой является сыном турецко-подданого, и встречается в романе всего два раза. Комический эффект в этом случае заложен не в необычности звучания, а в том, что его носит обычный жулик, и самой ситуации, в которой оно было названо:
«Если бы вчера шахматным любителям удалось нас утопить, от нас остался бы только один протокол осмотра трупов… И меня похоронят, Киса, пышно, с оркестром, с речами, и на памятнике моем будет высечено: «Здесь лежит известный теплотехник и истребитель Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей, отец которого был турецко-подданный и умер, не оставив сыну своему Остап-Сулейману ни малейшего наследства».
Комический эффект усиливает намёк на незаконную деятельность героя, который он сам и произносит.
В остальном тексте герой именуется Остап Бендер, по фамилии или имени. В результате того, что большую часть в имени составляют взрывные согласные, оно звучит резко и отрывисто, что соответствует создаваемому авторами образу и усиливает впечатление, производимое персонажем на читателя.
Помимо полных имён собственных в романе так же встречаются производные их варианты. Они экспрессивно окрашены и показывают ироничное отношение к называемому человеку. Их употребляет Остап, именно его оценка показана в этих высказываниях:
«Не знаю; как вас называть. Воробьяниновым звать вас надоело, а Ипполитом Матвеевичем слишком кисло. Как же вас звали? Ипа?»
Этот приём используется для принижения героя, у Остапа Ипполит Матвеевич не вызывает уважения, для него это человек, который в одиночку, без его руководства, пропадёт, авторитет бывшего предводителя дворянства уже давно ничего не значит. Поэтому и появляется такое сокращение, подчёркивающее статус Воробьянинова и отношение к нему Остапа.
Но помимо насмешки над компаньоном встречается и самоирония.
«Ей-богу, полезу сейчас и напишу: «Киса и Ося здесь были»
В этом эпизоде Остап, недовольный неудачами, ставит себя наравне с Ипполитом Матвеевичем, он точно так же не способен найти лучшего
выхода из сложившейся ситуации, хотя по-прежнему не теряет оптимизма.
Примером выражения авторского отношения является Эллочка Щукина. На протяжении всего эпизода в авторском тексте она ни разу не названа полным именем, и только из речи мужа Эллочки можно узнать её настоящее имя - Елена. Это в первую очередь связано с характером персонажа. Эллочка - недалёкая, ограниченная женщина, обходящаяся всего тридцатью словами. Для создания более точного образа используется уменьшительно-ласкательный суффикс, который придаёт имени в данном контексте ироничный и пренебрежительный оттенок. Полная форма имени, названная мужем, призвана показать Эллочке серьёзность обстоятельств, вырвать её из своего мирка:
«Эрнест Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул сапоги в газету и повернулся к дверям…
До свиданья, Елена.
Он ждал, что жена хоть в этом случае воздержится от обычных металлических словечек. Эллочка также почувствовала всю важность минуты. Она напряглась и стала искать подходящие для разлуки слова. Они быстро нашлись.
Поедешь в таксо? Кр-расота.»
Эллочка так же обращается к мужу трансформированным именем:
«- Эрнестуля! Хамишь!»
В данном случае этот вариант является речевой характеристикой Эллочки, отмеченный самими авторами в перечне слов, употребляемых ей:
«16. Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля.)»
Стоит отметить и употребляемые в романе прозвища, которые иногда заменяют персонажам имена. Прозвище ещё более ярко указывает на какую-либо черту характера, оно связано с поступками. Примером здесь может служить Воробьянинов, прозвище которого к концу повествования практически вытесняет настоящее имя. Несмотря на то, что прозвище «Киса» он получил ещё в детстве, оно и сейчас как нельзя лучше характеризует Ипполита Матвеевича. Им авторы подчёркивают бесхарактерность и податливость персонажа, а в сочетании с фамилией, о которой было сказано ранее, именование героя прозвищем «Киса » даёт более сильный комический эффект. И Остап, точно так же, как и от обычного имени, образует от прозвища производные:
«- Ну, - сказал Остап, - вам, Кисочка, надо бай-бай»
«- Ну, Кисуля, а в каких пределах вы знаете немецкий язык?»
Это опять же показывает отношение к Воробьянинову, демонстрирует его инфантильность и вызывает комический эффект, опять же не формой, а, как в случае с полным именем Остапа, принадлежностью пожилому мужчине, и звучащее из уст молодого человека. Важно отметить, что замена имени прозвищем показывает так же постепенную деградацию личности Ипполита Матвеевича. Таким образом, на протяжении всего романа можно отстраненно наблюдать за «самостоятельной» жизнью персонажа.
Названия различных журналов, учреждений и марок так же играют существенную роль в создании комического эффекта. В их роли выступают общеупотребительные слова, обозначающие обыденные понятия, мелкие, незначительные предметы и явления. В повседневном употреблении они нейтральны и не несут в себе экспрессивной окраски. При использовании в качестве названий они приобретают дополнительные комические оттенки, возникающие из-за противоречия между значением слова и его употреблением, претендующем на смысловую ёмкость. Примером здесь может служить похоронное бюро «Нимфа», краска для волос «Титаник», название газеты «Станок» и охотничьего журнала «Герасим и Муму». Такие названия содержат в себе затаённую иронию.