52-я гвардейская танковая бригада получила почетное наименование в боях за Фастов. Этот городок был тогда ключом к Киеву. Здесь проходило шоссе из Житомира, главная магистраль снабжения неприятеля. Перерезать его — значило лишить врага боевого обеспечения. Потому-то и поставлена была перед челябинцами задача — надежно оседлать житомирское шоссе. Когда 52-я гвардейская ринулась в прорыв, в головной заставе (три танка) первой шла «тридцатьчетверка» лейтенанта Куперштейна. С 1936 года он был военным, участвовал еще в финской кампании, был опытным танкистом.
Головная походная застава с десантом автоматчиков на танках вошла в прорыв вслед за огневым валом артподготовки. Передовая гитлеровцев была подавлена, через нее удалось пройти без перестрелки. И вот перед бойцами первая тыловая деревня. Паника, беспорядочная стрельба — фашисты их не ждали. И здесь не остановились бойцы: гитлеровцев добьют танковые роты, идущие следом.
Возникла небольшая заминка: на дороге мины, которые не успели закопать вражеские саперы. Десантники растащили их в кюветы. Вперед! Главное — скорость. Важно не дать неприятелю поставить заслон. Без перестрелок сумели пробиться к шоссе Житомир—Киев. Здесь-то и открыли огонь — из орудия и спаренного пулемета, сметая плотные автоколонны неприятеля, следующие в Киев.
Гитлеровцы бросили на головную заставу самоходки новейшей модели — «фердинанды». Они выползли из леса и начали бить по «тридцатьчетверкам». Под их прикрытием двинулись автоматчики, чтобы разбить заставу или, по крайней мере, оттеснить от шоссе, чтобы возобновить движение к Киеву. В орудийной дуэли победили челябинцы. «Фердинанды» горели, автоматчики отступили. Головная застава надежно оседлала шоссе и держалась здесь, пока не подошли батальоны, а затем двинулась вперед.
Утром застава закончила свой марш-бросок в Фастове. Остатки боекомплекта закончились, но тут подоспели основные силы бригады. Застава свое боевое задание выполнила. За этот подвиг командир танка Куперштейн и все члены экипажа (сержант М. Грабеный, сержант В. Бугаев и старший сержант Б. Берестовский) получили звание Героя Советского Союза.
* * *
Механик-водитель Матвей Стрижков попал в челябинскую танковую бригаду перед Курской битвой. Ему повезло: после курсов направили к землякам. Сам он был из Златоуста, работал шофером на заводе, производящем оружие, и имел бронь. На фронт пошел добровольцем. В первых же боях под Курском и Орлом он отличился, был награжден медалью солдатской доблести «За отвагу» и орденом Красной Звезды. За форсирование Днепра награжден вторым орденом Красной Звезды. В боях за Киев, под Святошином, Матвей Стрижков получил тяжелое ранение.
Попытка взять Киев не удалась. Были предприняты рейды во вражеский тыл, обходные маневры для окружения группировки гитлеровцев, нарушения их коммуникаций. Святошин прикрывал Киев на шоссе с фронта. Сюда бросили 52-ю гвардейскую. В головной группе из семи танков первой шла машина, которую вел Матвей Стрижков. Семерых бойцов послали в глубокую разведку боем.
Артиллерия расчистила перед ними проход через вражескую передовую. По ним стреляли, но они проскочили, без потерь и задержки вышли на шоссе, ведущее к Святошину. И сразу же схватка с гитлеровскими танками. В том, что победа осталась за челябинцами-гвардейцами, заслуга механиков-водителей, в том числе Стрижкова. Они уничтожили три танка, подавили две батареи.
Святошин гитлеровцы сделали центром укрепрайона, окружили сплошными минными полями, надолбами, рвами. Лишь по шоссе и можно было проскочить. Понятно, как усиленно охраняли фашисты на шоссе узкий проход — танк едва пройдет. Фронт проходил далеко, и гвардейскую колонну охрана приняла за своих. Пока немцы всматривались в ночную тьму: кто приближается,— идущий первым Стрижков разогнал машину и пошел на таран. Ему удалось столкнуть в ров бронетранспортер, танк и грузовик. Путь был открыт. Не ввязываясь в бой, семь «тридцатьчетверок» рванулись вперед.
По связи фашисты сообщили в город о прорыве советских танков, и их встретила засада. Лишь двум из семи удалось пройти. В их числе была машина Стрижкова, хотя и в нее угодил снаряд.
Задержал гвардейцев взорванный мост над железнодорожной выемкой. Внизу шел эшелон с танками. Начали бить по нему. Эшелон замер. В танках стали взрываться боеприпасы. Спустились вниз, нашли переезд через железную дорогу и, сбив заслон, вышли на городскую окраину. В Святошине их не ждали, серьезного сопротивления бойцы не встретили. Разгромили штаб одной из частей неприятеля, подавили огневые точки и выехали на противоположную окраину. Здесь, поставив машины в круговую оборону, командир группы лейтенант Лохматиков связался по рации с комбригом. Сообщил о сражениях, потерях, местонахождении. Бригаде следовало выступать немедленно, пока гитлеровцы не стянули к шоссе войска.
Ночью их не трогали. На рассвете появилась разведка — танк и бронетранспортер. К десяти часам гитлеровцы подтянули артиллерию и танки. Бой длился целых пять часов. И бойцы уцелели. В этом была заслуга механиков-водителей. Умелый маневр в таком сражении — первое дело.
В час пополудни показались танки родной бригады. Комбриг Курист не терял времени. Бригада заняла Святошин без особых потерь.
Матвей Стрижков остался жив. Тяжело ранило его уже в боях за Фастов. В госпитале узнал: ему, лейтенанту Ф. И. Лохматикову и стрелку-радисту В. А. Верескову присвоено звание Героя Советского Союза. Более года находился Матвей Стрижков в госпитале. И все-таки ему повезло — он встретил Победу в родной бригаде. А 24 июня участвовал в Параде Победы на Красной площади.
А. Моисеев
«О нас узнала вся страна...»
13 января 1943 года 20-я гвардейская стрелковая дивизия была выведена в тыл на доукомплектование бойцами и боевой техникой. В нее влились до пяти тысяч уральцев, а также курсанты пехотных училищ из уральских городов.
В начале марта дивизия уже на Юго-Западном фронте. С марша ее бросают в бой, поставив задачу оседлать плацдарм на западном берегу реки Северский Донец. Задача была выполнена. В историю боев за Украину эта важнейшая стратегическая точка вошла как залиманский плацдарм — по названию села.
А. Запорожец, командир орудия:
— Я попал в дивизию вместе с пополнением из Камышловского училища. Курсанты были, в основном, челябинцами. Нас сразу бросили в бой. Гитлеровцы захватили недавно освобожденный нашими войсками Харьков и двинулись вперед. Надо было их остановить на Северском Донце. Бои местного значения носили крайне ожесточенный и затяжной характер. Попытки немцев наступать при поддержке танков и авиации, массированных артналетов потерпели неудачу. Но и мы имели большие потери. Буквально через две—три недели в полку осталось 150—170 человек. Погибли все бойцы противотанковой батареи и огневого взвода гаубичной батареи.
В течение почти трех месяцев полк ни на один день не выходил из боя. Очень плохо было с питанием. Кормили, в основном, сухарями. Горячую пищу привозили не чаще одного раза в сутки, — это была каша, сваренная из пшеницы. Скирды этой пшеницы, не обмолоченной с сорок первого года, стояли поблизости от линии фронта, ее-mo и использовали. Обескровленные полки дивизии стояли насмерть — отходить было некуда, переправ на реке Северский Донец в этих местах не было. Питание, боеприпасы, медикаменты привозили ночью на плоту, — он был один на весь полк.
П. Макарон, подполковник в отставке:
— Сколько атак мы отбили за полгода, не перечислишь, но самые ожесточенные схватки были 23—29 марта и 17 июня. О нас узнала вся страна. «Правда» опубликовала статью, нас в ней называли дивизией полковника Тихонова, который нами тогда командовал. Противник всерьез взялся за нас, атаковал с рассвета до темна, а в генеральное наступление пошел 29 марта. Но мы от «языка» узнали о замыслах врага. Ожидая перед атакой массированного удара авиации и артогня, комдив приказал за ночь артиллеристам сменить огневые точки, а пехоте из траншей открыть «усы» в нейтральную зону и затаиться в них. Как и ожидали, на рассвете начался бой. Били с неба и с земли — ад кромешный. Два часа молотили по оставленным позициям: гитлеровцы думали, что сровняли нас с землей. Трудно пришлось: 60 танков пустили на наши окопы, 18 часов шел бой, — но мы выстояли.
Б. Блинов, командир автовзвода:
— Зима сорок третьего на Украине была теплой, снежной и слякотной. Земля совершенно не промерзла. Все проселочные дороги стали непроезжими. Тылы нашей дивизии растянулись от Кривого Рога до Тирасполя более чем на 400 километров. Для подвоза мы использовали бездействующую железную дорогу (она была повреждена отступающими гитлеровцами) как единственную проезжую магистраль. По этому пути на автомобилях перевозились грузы между станциями Вознесенк—Березовка—Ивановка. По грунтовым дорогам проходили автопоезда из трех—четырех автомашин на коротких жестких сцепах, как железнодорожные вагоны. Несмотря на распутицу, боеприпасы и продовольствие доставлялись своевременно.
Следующий водный рубеж, который пришлось форсировать дивизии, — река Южный Буг. Первым переправился на вражеский берег взвод младшего лейтенанта В. X. Корниенко и отвлек на себя противника. В это время в двух километрах западнее основные части успешно форсировали реку. Отличились сержант А. Г. Первухин и младший сержант К. К. Олейник, им было присвоено звание Героя Советского Союза.
Ожесточенный бой разгорелся за переправу через речку Талитул. Другая схватка завязалась у станции Раздельная. Противник рассек колонну дивизии, чтобы вывести одесскую группировку войск, над которой нависла угроза окружения...
А. Ершов, подполковник в отставке:
— На подходе к Раздельной во второй половине дня гитлеровцы внезапно напали на наш полк. Мы оказались разделенными на две части. Один батальон расположился на станции и занял оборону. В нем были лишь 50—60 стрелков, командный состав полка и разведка. Бойцы отбили две вражеские атаки. Враг хотел захватить станцию, которая была буквально забита эшелонами с боевой техникой и боеприпасами. Вечером и ночью мы в станционном поселке организовали своего рода «мобилизацию» — ходили по всем дворам и предлагали мужчинам призывного возраста явиться на сборный пункт. Таким образом удалось собрать 450 человек, которые пополнили наш батальон, и на другой день мы успешно отбили все атаки. В ночном бою с 6 на 7 апреля противник был полностью разгромлен, и мы начали продвижение на юго-запад. За эту операцию мне вручили орден Красной Звезды.
Ф. Бологое, генерал-майор в отставке:
— Особенно ожесточенными были бои под Яссами в Молдавии. Вот только один героический эпизод тех боев...
Батальоны полка отразили шестую атаку врага. Было подбито уже десять танков, но еще четыре тяжелых танка с ревом и скрежетом надвигались на огневую позицию ефрейтора А. И. Гусева, три двигались в направлении огневой точки ефрейтора К. И. Гуренко. Нависла серьезная опасность для батальона. Танки противника могли уничтожить не успевших окопаться бойцов. Когда первые «тигры» подходили к залегшей цепи, почти одновременно Гусев и Гуренко поднялись во весь рост и с прижатыми к груди тяжелыми гранатами бросились под гусеницы. Оба погибли. Танки, подбитые ими, взорвались и сгорели. Еще три машины уничтожила противотанковая артиллерия, остальные повернули назад.
С криком «ура» батальоны, на чьих глазах совершили бессмертный подвиг гвардейцы (им посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза), ринулись в атаку на врага. В рукопашной схватке погиб командир 5-й роты гвардии старший лейтенант И. Т. Филоненко, был ранен командир роты автоматчиков старший лейтенант Г. Ф. Короткий, пали смертью храбрых командиры двух огневых взводов полковой батареи лейтенанты В. П. Михеев и Н. Ф. Сергеев, и все же гвардейцев враг не сумел остановить.
20-я гвардейская стрелковая дивизия