Замалчивание и любое другое искажение семейной истории оказывает патологизирующее влияние на личность. Говоря о семейной травме, мы будем иметь в виду эмоционально заряженные события и ситуации, которые имели место внутри семьи (и не были связаны напрямую с историческими событиями страны) и не имели возможности быть переработанными тем человеком и в том поколении, с которым они произошли. К таким событиям, например, можно отнести суицид, трагическую внезапную смерть, физические и психические заболевания, банкротство, исключение члена семьи из системы, постыдные события и факты и пр. В данном случае речь идет о «патологизирующем семейном наследовании» – термин Э. Г. Эйдемиллера и В.В. Юстицкиса, которым они обозначают «формирование, фиксацию и передачу паттернов эмоционально-поведенческого реагирования от представителей одних поколений в дисфункциональных семьях представителям других» (Эйдемиллер, 2001). Передача патологии от одного поколения к другому выражается, в частности, в появлении в семейной системе определенной семейной роли – «носитель симптома». Им становится тот член семьи, в котором семейная дисфункция закрепилась, например, в качестве нервно-психического расстройства или определенного качества, которое другими членами семьи отрицается. Таким образом, носитель симптома обеспечивает легальное удовлетворение нелегальных потребностей семьи.
В семье может иметь место «молчаливый сговор», своего рода табу. Молчание как будто бы призвано сохранить безопасность в семье, но на деле создает некий психоэмоциональный шаблон, который организует жизнь её членов на протяжении поколений. Травма как тень, которая присутствует в душах людей, и эта тень попадает в души их близких, затрудняя истинно личное бытие, блокируя импульсы, и осложняя жизнь на многих уровнях. Родитель, который не прожил какую-то важную часть самого себя, будет неосознанно ждать от ребенка "исправления" этого, а ребенок вынужден будет нести этот груз ожиданий. Винцент де Гольжак дал очень меткое определение того, какого рода наследство достается предкам от потомков, а именно им передается «инструкция по экзистенциональному бытию» (Де Гольжак, 2003). Трансгенерационная травма оказывается детерминирующим фактором для становления и развития жизненного пути. Таким образом, жизнь предыдущих поколений становится функциональной моделью для жизни потомков, а «психические функции одного члена семьи обусловливают психические функции другого» (Шутценбергер, 2007).
Здесь будет уместно упомянуть понятие «сценария», введенное Эриком Берном, которое описывает бессознательный жизненный план человека, сформированный под влиянием процессов, происходящих в нескольких поколениях семьи. По мнению Берна, сценарий представляет собой план жизни человека, в основе которого лежит принятое в детстве решение, изначально спровоцированное родителями и подкрепленное впоследствии событиями взрослой жизни. «Сценарий – это постоянно действующий жизненный план, созданный в детстве под воздействием родителей. Это психологическая сила, подталкивающая человека к его судьбе, независимо от того, сопротивляется ли он или подчиняется добровольно» (Берн, 2016). Понять и в полной мере расшифровать сценарий можно, проследив историю семьи на протяжении минимум трех поколений. Иными словами, основные компоненты сценария наследуются от предков, и потомки идут по их стопам. Сценарий или жизненный план формируется в детстве как способ сохранения психологического баланса, позволяет сделать жизнь более предсказуемой (сценарной).
Фанита Инглиш говорит о существовании внутри семьи феномена психологического заражения тревожным состоянием (например, тревога, депрессия, суицидальные мысли и т. д.), которое может передаваться от одного человека к другому в течение нескольких поколений. Она объясняет это тем, что носитель симптома сознательным или бессознательным образом считает, что может освободиться от симптомов, передав их другому, кто, таким образом, неосознанно для самого себя становится «уязвимым получателем». То есть существует некое убеждение в том, что если такой сценарий передать, то от него можно избавиться. Инглиш сравнивает этот процесс с игрой в «горячую картошку», когда участники перебрасывают мяч друг другу, стараясь держать его в руках как можно меньше. В качестве такого «обжигающего» мяча в семье может выступать симптом, нечто неудобное, семейная миссия или «проклятие, передаваемое из поколения в поколение» (English, 1969).
Заключение
Данная статья представляет собой попытку анализа ключевых зарубежных работ, в которых разрабатывается концепция трансгенерационной передачи. Межпоколенная трансляция семейной истории выступает как один из важнейших факторов формирования личности. В первую очередь, она связана с передачей из поколения в поколение специфических паттернов, которые могут препятствовать или способствовать благоприятному развитию личности, определять выбор жизненных стратегий. Большинство авторов сходятся во мнение, что трансгенерационная передача осуществляется посредством механизма идентификации, который предполагает символическое помещение другого объекта внутрь себя. Согласно трансгенерационному подходу, жизненный путь человека, выборы, сделанные на этом пути и события на нем происходящие, могут быть обусловлены не только и не столько личной биографией человека, но и быть опосредованными психическим материалом, накопленным в прошлом предками. Жизнь предков находит выражение не только в самом факте нашего существования, но и в тех проблемах и переживаниях, с которыми мы можем сталкиваться на протяжении своего жизненного пути.
На сегодняшний день трансгенерационный подход выделился в отдельное самостоятельное направление, предметом изучения которого является влияние семейной истории на личность, однако представляется, что анализ семейной истории в трансгенерационном ключе может быть одним из этапов психотерапевтической работы в целом, особенно если принимать во внимание трансгенерационную передачу коллективной травмы. История нашей страны наполнена трагическими событиями, которые, безусловно, оставили травматичный след на психике нескольких поколений. Революция, массовые репрессии и раскулачивание, Великая Отечественная война – это национальные катастрофы, которые вписаны в индивидуальный опыт людей, не только с ними соприкоснувшихся, но и их потомков. Эта тема остается острой и актуальной для многих наших соотечественников.
Клинические наблюдения и эмпирические исследования последних лет неоднократно доказывали, что травматические события оказывают влияние не только на лиц, непосредственно переживших данные события, но и на членов их семей, даже если эти событие произошли задолго до их рождения. Вследствие глубокой травматичности нормальная интеграция подобного опыта оказывается затруднена, в результате чего в семьях появляется некий «призрак», который захватывает, оккупирует часть психики. С точки зрения трансгенерационного подхода, задача психотерапии может рассматриваться как задача по деколонизации психического пространства и освобождения психики от влияния прошлого.