С.В. Воронова
ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный педагогический университет»
(Научн. рук. д. филол.н., доцент Е.Н. Бекасова)
ОСОБЕННОСТИ ПРОЯВЛЕНИЯ ДИАЛЕКТНОЙ СИСТЕМЫНА ТЕРРИТОРИИ ПОЗДНЕГО ЗАСЕЛЕНИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ РЕЧИ ЖИТЕЛЕЙ СЕЛА ШКУНОВКА ОРЕНБУРГСКОЙ ОБЛАСТИ)
Моё родное село Шкуновка (Оренбургская область) расположено в живописном месте: через село протекает река Малая Хобда, в шаговой доступности находится деревенский пруд. Живописна у нас не только природа, но и цветиста речь местных жителей. Иногда, слушая разговор коренных жителей, приходишь в изумление от ярких, неповторимых изречений и слов.
Оренбургская область является одним из крупных регионов Российской Федерации (124 тыс. кв. км.) и расположена на стыке Европы и Азии. Территория будущей Оренбургской губернии на протяжении нескольких тысячелетий характеризовалась полиэтническим составом под влиянием природных и социально-политических факторов и в связи с высокой степенью миграционных процессов. Оренбургская губерния, а на её основе и Оренбургская область формировались как многонациональный поликонфессиональный край, где по-прежнему сильны миграционные тенденции – сельское население за предыдущий век значительно изменилось не только количественно (по сравнению с 1926 г. более чем в 2 раза), но и качественно – за счёт вымывания русскоязычного населения [4]. Как считает Е.Н. Бекасова «Всё это, безусловно, отражается на изменении языковой ситуации и бытовании русских территориальных говоров Оренбуржья, которые, относятся к говорам территорий позднего заселения, и в большей степени, чем материнские говоры, зависят от системно-структурных и социолингвистических факторов. Всё это способствует активным процессам интерференции, причём в каждом случае система говора формируется по-особому» [1, с. 190].
Ученый-языковед В.И. Чернышёв писал: «Словарные запасы деревни богаче запасов города… Когда мы захотим расширить своё историческое филологическое образование, то здесь знание народного языка окажет нам неоценимые услуги… крестьяне сотни лет хранят те слова, которые… образованные люди, успели уже забыть, несмотря на то, что у нас есть хранящие язык книги. Народ говорит по старой памяти, как по грамоте, а иногда и лучше грамоты» (цитируется по: [6, с. 94]).
В выделение диалектных ареалов и основных типов переселенческих говоров есть сложность, она связана с их динамичностью, существованием переходных форм и изменением во времени. По мнению Е.Н. Бекасовой, «быстро меняющая языковая ситуация в целом была свойственна молодой Оренбургской губернии, где формирование новых систем говоров на базе неоднородных русских говоров с примесью украинских и белорусских элементов, с одной стороны, стимулировалось оторванностью от материнских диалектов и отсутствием монолитной, достаточно обширной территории их распространения, а с другой – осложнялось не прекращающимися и в XIX в. интенсивными миграционными процессами и полукочевым образом жизни казачества» [1, с. 193].
Впервые этноязыковую ситуацию в Оренбургском крае описал В.И. Даль в своей статье «О наречиях русского языка»: «...Оренбургская губерния, заселенная искони инородцами, большей частью кочевыми, наполнилась русскими двадцати губерний в течение последних 100 лет; поэтому общего наречия в губернии нет... но у старожилов образовались уже некоторые особенности, т.е. такие характерные и устойчивые для их говора диалектные черты, которые позволяют уже отличить их говор от говора жителей других мест и объединить их говор с более близкими говорами», «...в Оренбургской губернии взял верх владимирский (северный) говор, т.е. говор, сходный с говором жителей губерний: Владимирской, Ярославской, Костромской, Нижегородской, Симбирской и отчасти Вятской и Пермской» [3, с. 66].
Об особенностях формирования вторичных русских говоров и основных направлениях складывания тех или иных систем говоров в определённых территориальных зонах пишет известный оренбургский краевед и диалектолог Б.А. Моисеев. С одной стороны, в Оренбуржье сохранялись говоры первых переселенцев неполным оканьем северно-великорусских говоров Владимирско-Поволжской группы, с другой – по р. Илек имеются остатки говоров с полным оканьем казаков упразднённой в 1810–1812 гг. Красноуфимской станицы Пермской губернии (сейчас Свердловской области), где представлено было севернорусское наречие (Вологодско-Кировская группа), а южные и юго-западные районы Оренбургской области (Первомайский, Ташлинский, Илекский) характеризуются некоторыми особенностями говоров уральских (яицких) казаков. С 30-х годов XVIII в. началось массовое переселение из центральных и южных губерний России, а также с Украины и из Белоруссии, с территорий донских и уральских казаков, поэтому «в одном поселении могли оказаться акающие и окающие говоры», а «результаты взаимодействия между говорами и языками были разнообразными и очень интересными» [5, с. 12].
В настоящее время условия жизни людей в городе и в деревне сближаются, практически в каждом сельском доме появляется телевидение и Интернет. Это одна из причин становления литературного русского языка как основного средства общения жителей не только мегаполисов, но и «глухих» деревень. Под воздействием литературного языка уходят из речи местные говоры, которые некогда обогащали русский литературный язык, были ручейками и родниками, по образному выражению писателя В. Крупина, «питали полноводную реку общерусского языка». К сожалению, постепенно диалекты уходят из языка вместе с их носителями, а ведь диалекты – это часть исторической культуры села, области, России в целом. На наш взгляд, культуру родного края должен знать каждый. Вот почему так важно вовремя записать язык родной деревни.
Всем нам кажется, что мы говорим на одном и том же русском языке, но иногда мы можем не понять друг друга, словно являемся жителями разных планет. Например, не все поймут, где лежит коробка со старыми журналами и книгами, если услышат, что она находится на подловке. Всё дело в том, что большое количество слов живёт только в определённых регионах, на ограниченных территориях. В нашем селе слово подловка обозначает чердачное помещение.
В ходе опроса жителей села был собран языковой материал, полученный от информантов старшего поколения, который позволяет понять, чем обусловлено разнообразие языка на территории позднего заселения в селе Шкуновка. В селе Шкуновка Акбулакского района, по данным сельского совета, проживает 740 человек, но при этом население очень многонационально. Информанты придерживаются разных точек зрения по поводу происхождения названия села. С одной стороны, возможно мемориальное название по фамилии Шкунова (вероятно, садчика или первопоселенца), которая была распространена в нашем селе. С другой стороны, население «сбродное», как отмечал ещё В.И. Даль, описывая оренбургские наречия, именно это не даёт возможности достоверно определить название села. Большинство опрошенных склоняются к первой версии. В Шкуновку также переселились жители близлежащих деревень: Андреевки, Свечковки, Петроградки. Переселенцы привезли особенности своей речи. Постепенно стирались границы между говорами бывших жителей этих деревень. В связи с этим теперь трудно судить, является ли конкретное слово исконным для шкуновцев или оно заимствовано из речи переселенцев.
Опрос жителей села показал, что в речи жителей села старшего поколения ещё сохраняются следы сложившегося говора села, тогда как в среде школьников и жителей села молодого и среднего возраста они встречаются очень редко. Однако, это радует, потому что говорит о культурном уровне сельчан, но связь с нашими предками уходит и может исчезнуть безвозвратно.
Выявленные местные языковые особенности русского языка имеют различный характер. Среди них есть такие, которые проявляются в звуковом оформлении слов. Например: ходют, яво, у ней, маненько. Немало и таких, которые связаны с грамматикой – с изменением слов в речи, с построением словосочетаний и предложений, то есть имеют морфологический или синтаксический характер.
Необходимо рассмотреть особенности употребления диалектных слов на разных лингвистических уровнях.
В частности, среди населения характерным фонетическим явлением следует признать произношение звука [и] в словах есть (в значении кушать): исть, поисть, а также в словах ризетка, тиливизор, рибята.
Есть случаи переноса ударений. Например: слово холоднО последний слог произносится с ударением, прИдут, шОфер первый слог произносится с ударением, ударение на втором слоге – кашИца, далЁко.
Необходимо обратить особое внимание на изменения иностранных слов, свидетельствующее об их фонетической ассимиляции. Можно услышать калидор вместо коридор, сипалировать вместо сепарировать, паликмахер вместо парикмахер (межслоговая аналогия).Повсеместно отмечается произношение шишнацать вместо шестнадцать, сахер, а не сахар.
Изменение [к] в глухое фрикативное [х] перед сонорным плавным согласным характерно для говора местности села Шкунова, например, клев вместо хлев (сарай).
Повсеместно распространены такие морфологические особенности говора как утрата категории среднего рода, например: купил платью, красивая платья, возьми одеялку, с лушала радиву. Как правило, существительные среднего рода переходят в женский род. Отражаются колебания родовой принадлежности слова путь, например, железнодорожные путя.
Существительные на -мя утрачивают суффикс -ен- и склоняются по продуктивному типу склонения. Например, скока время.
Отличается особая форма сравнительной степени: поглупше вместо глупее, пошибше вместо погромче (появляется суффикс -ше-).
Одной из ярких черт говора жителей села являются особые притяжательные местоимения, соотносимые с 3 лицом, в которых произошла трансформация из застывшего родительного падежа в «полноценные формы». Например: евошный (его), еёшняя (её), ихняя, ихи (их), с нём (с ним). Такие формы употребляют даже школьники. Наблюдается иная, чем в литературном языке, грамматическая принадлежность местоимений: в энтот раз (в этот раз), у мине (у меня). Данные формы Б.А. Моисеев отмечает как наиболее распространённые среди оренбургских говоров с севернорусской основой [5, с. 9].
Среди морфологических особенностей местного говора яркой чертой являются стяженной формы глаголов типа кто знат ( кто знает), что делат (что делает), балет (болеет). В совокупности с некоторыми отмеченными следами былой системы говора села, следует высказать предположение, что первопоселенцами были выходцы с территорий севернорусского наречия [5, с. 12].
В речи жителей села Шкуновка также используются диалектные слова, отсутствующие в литературном языке. Слова ремок – старая рваная одежда, подловка – чердак, помещение между крышей и потолком, шабол обозначает слово пожитки или одежда, омшаник – помещение для зимовки пчёл, тенёта – паутина, шабер – сосед, скапка – капелька, бендежка – подсобное помещение представляют собственную диалектную лексику. Другие лексические единицы следует отнести к просторечной лексике, не имеющей, как правило, территориальной ограничений, но и не входящий в систему литературного языка. Например: брюзлый – полный человек, поддергайка – короткая куртка, одёвка и обувка вместо одежда и обувь, пальто для поносу вместо пальто на выход (выходное или праздничное), ажно – частицу даже, ужо вместо скоро, убёгла вместо убежала, животина – живот, опамятовалась – вспомнила, скучалась – скучала.
Ряд лексических единиц, существующих в литературном языке, употребляется всеми жителями села Шкуновка, но при этом изменяется значение слов. Например, слова хозяин и сам означают главу семейства, мужа. Слово сени обозначает коридор, а передня – большая комната или зал.
Особую группу составляют слова, пришедшие в наш язык из тюркских языков: башлык – капюшон, якшаться – дружить.
В целом нами было записано 85 словарных единиц, которые требуют своего осмысления, в том числе в плане сопоставительного изучения, которое в определённой степени позволит более доказательно предположить происхождение исконного говора села. Накопленный материал, как пишет Е.Н. Бекасова, «даст основание проследить судьбу вторичных говоров в зависимости от целого ряда экстралингвистических факторов и той уникально изменчивой языковой ситуации, которая характеризует Оренбуржье на протяжении более двух с половиной веков» [2, с. 101].
«Язык – это брод через реку времени, он ведёт нас к жилищу ушедших, но туда не сможет прийти тот, кто боится глубокой воды» – эпитафия В.М. Иллич-Свитыча. Конечно же, можно только радоваться тому обстоятельству, что растёт культура населения, распространяется влияние литературного языка через школьное обучение и средства массовой информации. Но нельзя забывать, что всё это способствует исчезновению диалектов из активного словаря сельчан. Многие могут задать такой вопрос: для чего же сохранять то, что не входит в литературный язык? В ответ на этот вопрос хочется сказать, что в говорах отражены вековые традиции ведения хозяйства, особенности семейного уклада, старинные обряды, обычаи наших предков. Современная народная речь для будущих поколений будет тем же, чем для нас сейчас являются памятники прошлого. Есть опасность того, что если её не зафиксировать, она бесследно исчезнет для науки, для будущих поколений. Нельзя забывать, что мы сейчас с каждым годом утрачиваем, в недалеком будущем может стать частью истории нашего народа, его духовной и материальной культуры
По мнению Е.Н. Бекасовой, «это свидетельствует о том, что вторичные говоры, в каком бы они состоянии ни находились, заслуживают пристального внимания как в плане фиксации ещё сохранившихся следов былых систем говоров, так и в аспекте лингвокреативного осмысления лексико-семантического богатства русского языка, позволяющего не только закрыть лакуны каждодневного бытия человека, но и раскрыть механизмы процесс номинации» [2, с. 106].
Переселение народа из одной местности в другую наложило отпечаток на его язык и находит отражение в особенностях речи селян. Об этом свидетельствует то, что информанты иногда противоречили друг другу при пояснении того или иного слова.
Таким образом, нынешнему поколению нужно как можно бережнее относиться к наследию наших предков. Потерять диалектные слова – значит потерять для истории нашего народа, для истории его духовной культуры значительную часть того, что составляло содержание жизни наших предшественников в течение многих столетий. Вот почему наш долг, наша святая обязанность – сохранить неоценимые сокровища живой народной речи.
Мы не призываем говорить на диалекте, мы призываем бережно относиться к языку наших предков, сохраняя память об их языке.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бекасова Е.Н. Об особенностях формирования и бытования русских говоров Оренбуржья лингвистический, литературоведческий и методический аспекты: материалы VII Международной науч. конф. (Чита, ЗабГУ, 5–6 декабря 2014 г.) / сост. Г.Д. Ахматова, Ю.В. Звездина; забайкальский гос. Ун-т. – Чита: ЗабГУ, 2014 – 190–193 с.
2. Бекасова, Е.Н. Основные направления лингвистических исследований Оренбургского края / Е.Н. Бекасова // Вестник ОГПУ, 2015. – № 3. – С. 98–107.
3. Даль В.И. О наречиях русского языка: В 4 т. – Т. 1. // Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / В.И. Даль. М.: Русский язык, 2004. – 274 с.
4. Зобов Ю.С. История формирования русского населения Оренбуржья // Мы – оренбуржцы. Историко-этнографические очерки / под ред. В.В. Амелина. – Оренбург: ОАО ИПК «Южный Урал», 2007 – 288 с.
5. Моисеев Б.А. Оренбургский областной словарь / Б.А Моисеев. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2010 – 192 с.
6. Черных П.Я. Сибирские говоры / П.Я. Черных. – Иркутск: Иркутское книжное издательство, 1973. – 95 с.