Визуальная экокультура архитектуры и убранства парусного корабля

Зорин СС

Во все времена людей манила бескрайняя океанская ширь. Моря открывали дороги для торговли и общения с дальними странами. Но они же губили первых мореплавате­лей — их суда нередко бесследно исчезали. Плававшие на примитивных суденышках, бес­сильные перед стихией водных просторов мореплаватели старались всячески задобрить богов и духов, которые, как им представлялось, могли укрощать силы ветра и волн, обере­гать от несчастий, способствовать успеху плавания. Уходя в море, моряки всегда соверша­ли жертвоприношения, а чтобы показать, что своих покровителей никогда не забывают, на судах стали устанавливать в виде украшения культовые предметы и изображения бо­гов. Чаще всего на первых порах это были изображения мифических животных. Жители Норвегии, например, для своих быстроходных дракаров с завидным искусством выреза­ли из дерева фигуры в виде головы дракона, располагавшиеся на носу судна. Славяне ук­рашали свои ладьи головами баранов или козлов, а другие народы украшения на носу судна предпочитали делать в виде птиц, например павлинов. Украшения в обличье богов характерны для Древней Греции, причем эллины отдавали предпочтение богине победы Нике.

С середины XVI века испано-португальские корабельные мастера уже меньше всего заботились о культовом предназначении украшений и начали устанавливать на галеонах — больших трехмачтовых парусных судах, приспособленных для перевозки ценных грузов, — весьма совершенные в художественном отношении изваяния. Отсюда и берет начало вы­ражение «галеонная фигура». Как правило, это было изображение разъяренного льва, встав­шего на задние лапы. Иногда царя зверей увенчивали еще и короной. Были в моде и дру­гие дикие звери, символизировавшие могущество государства. Например, на датском судне «Элефант» (середина XVI в.) носовая фигура изображала слона, что соответствовало на­званию корабля. Со второй половины XVI века и особенно в XVII веке скульптурный де­кор становится обычным атрибутом всех парусных кораблей. По пышности отделки по­добные суда подчас не уступали роскошным дворцам своих властителей, а порой даже превосходили их. В 1568 году король Испании Филипп II для своего брата дона Жуана заказал галеру, которую украшала целая группа известных художников и скульпторов.

Носовая фигура корабля викингов — дракара (VIII—IX вв.)

Зная, что дон Жуан — кавалер ордена Золотого Руна, художники на носовой ча­сти судна изобразили в сценах всю исто­рию Ясона и корабля «Арго». О гигантс­кой работе, проделанной этими живопис­цами и ваятелями, можно судить по количеству изображенных лиц и событий. На кормовой части галеры были выреза­ны фигуры Марса, Меркурия, Прометея, Паллады, Аргуса и Дианы. На фризах груп­пировались нимфы, тритоны, дельфины. Для исполнения замысловатого декора на корабли нередко приглашались самые зна­менитые мастера. Так, например, эскизы всего убранства корабля «Ройял Соверэн» были созданы великим фламандским ху­дожником Ван Дейком, состоявшим на службе у английского короля.

Со временем участие художников в проектировании и строительстве парус­ных кораблей приобрело даже форму за­кона. В эпоху Людовика XIV для упорядо­чения дела украшения судов был учреж­ден специальный декоративный отдел, который возглавлял известный французс­кий художник Пьер Пюже. Подобные от­делы были созданы при дворах и в других странах.

Между кораблями морских держав того времени существовало неофициаль­ное соперничество в постройке самого красивого и дорогого корабля. В роскоши убранства своих судов правители видели как бы внешнее проявление мощи и бо­гатства своих стран. Сюжеты для оформ­ления выбирались с большой тщательнос­тью, чтобы они символизировали силу, бла­городство, величие. Предложения утверждались адмиралтействами и верхов­ными правителями государств. Правда, за­частую ни эти отделы, ни самих королей совершенно не интересовали проблемы удобства команды. Создававшиеся рос­кошные интерьеры могли идти вразрез с рациональным размещением оборудова­ния и обустройством матросского быта.

Увлечение украшательством кораблей, различными церемониями — парадами, салютами, смотрами — в ущерб морской практике и мореходным качествам судна не всегда заканчивалось удачно.

Шведский корабль «Васа», построен­ный по приказу короля Густава II Адоль­фа, должен был стать флагманским кораб­лем флота страны. Король лично наблюдал за его постройкой, особенно за внешним убранством парусника. «Васа» выглядел своеобразным музеем деревянных скуль­птур. Его корму украшал герб, который охраняли львы со свирепыми мордами и с коронами на головах, на форштевне так­же стояла массивная фигура льва, львины­ми головами были декорированы крыш­ки орудийных портов. Всего на «Васе» было установлено 700 различных консоль­ных фигур. Заботясь о красоте обводов корабля, король распорядился построить корпус более узким, чем это было тогда принято. Чем же окончилась затея коро­ля? Когда «Васа» впервые отошла от при­чала 10 августа 1628 года, внезапный шквал ветра резко накренил ее на левый борт. Через открытые артиллерийские порты (корабль готовился к салюту в честь короля) хлынула вода, и судно в течение нескольких минут затонуло на глазах со­бравшихся жителей Стокгольма.

Носовая оконечность (гальюн) шведского галиона «Васа». 1610 год

К проектированию и созданию укра­шений, а также галеонных скульптур для российских кораблей в Петровскую эпо­ху также привлекались выдающиеся вая­тели. В 1724 году скульптору Бартоломео Растрелли был заказан поясной портрет Петра I для носовой фигуры фрегата «Не тронь меня». Для убранства кораблей при­влекались и такие выдающиеся мастера, как Н. Пименов, М. Чижов, М. Микешин, Л. Клодт и другие. В Российском флоте пышность убранства кораблей обычно за­висела от их ранга. Мелкие суда и галеры имели строго определенную схему деко­ра — в центре кормы помещался герб, придерживаемый с двух сторон фигурами, чуть ниже шло название судна. Разнообра­зие достигалось тем, что герб поддержи­вали либо фигуры святых, либо воинов, либо так называемые путти (маленькие пухленькие мальчики). У линейных кораб­лей и фрегатов украшались корма, боко­вые галереи, верхний пояс бортов, концы крамболов, гальюн и носовая оконечность.

Наиболее распространенным типом декора была резьба по дереву в виде рель­ефов и скульптур. Часть резьбы заготавли­валась в мастерских и затем устанавлива­лась на корабле, другая часть исполнялась по месту на досках, специально предназ­наченных для этой цели. Съемная резьба крепилась к корпусу крупными болтами, которые затем расклепывались. Столь прочный способ крепления был оправдан на море, хотя и создавал неудобства при ремонте — снять такие украшения было уже невозможно.

Обычно резные украшения золотили или расписывали яркими красками, для чего предварительно дерево покрывали слоем мелового грунта — левкаса, — а за­тем полировали. После этого украшения приобретали цветовую насыщенность и гладкую, глянцевитую поверхность. Изоб­ражение человеческих фигур обычно рас­писывали под натуру, то есть открытые участки кожи — в телесный цвет, в черный или золотистый — волосы, в яркие цве­та — одежды.

Борта судов красили в желтый, зеле­ный, голубой или синий цвет — на этот счет строгой регламентации не было.

Рельефы, состоявшие из большого чис­ла фигур и орнамента, покрывали почти всю надводную часть кормы и в общем убранстве судна несли основную смысло­вую нагрузку. Именно в кормовых компо­зициях наиболее отчетливо проявлялись индивидуальность мастера, его творческий почерк. Оформление подбушпритной но­совой части мало отличалось от того, что было принято во флотах других стран. Как правило, ее украшала либо фигура встав­шего на задние лапы грозного льва, либо фигуры амуров, Геракла, Нептуна или дру­гих мифологических персонажей, образо­вывавших скульптурные группы. Иногда вместо них устанавливались фигуры пра­вославных святых. Так, нос 88-пушечного корабля «Норд Адлер» украшала прекрас­ная пятиметровая конная скульптура Ге­оргия Победоносца, поражающего копь­ем дракона.

Сюжеты для оформления кораблей выбирали тщательно, зачастую идея их исходила либо от Адмиралтейств-колле­гий, либо от самого царя. Для декора рус­ских кораблей характерным было и то, что корабельные мастера, проектируя судно, сами выбирали места, где будет размеще­но его пластическое убранство. В соответ­ствии с Морским уставом Петра I «резные мастера» лишь воплощали в натуре пред­ложенные им композиции. Скульптурные композиции должны были не только спо­собствовать поддержанию высокого бое­вого духа экипажа — ведь морские сраже­ния парусных флотов требовали большой отваги и самообладания, — но и содей­ствовать славе молодой Российской импе­рии. Пластические композиции, украшавшие корабли, отражали гордость русских людей за свою Отчизну, радость ее первых ратных побед.

В работе над конструкцией судна ко­рабельные мастера стремились не только к прочности, но и к изяществу форм. Не­спроста русских кораблестроителей XVIII века называли мастерами добрых пропорций. Критерий соразмерности ча­сто фигурирует в отзывах современников о том или ином корабле. Например, быв­ший учитель Петра I по корабельному делу Поль Клаас писал о любимом корабле царя «Ингерманланд», на котором тот, коман­дуя соединенными флотами Англии, Да­нии, Голландии и России, поднял в 1716 году свой штандарт: «Корабль изря­ден пропорциею»; а о корабле «Гото Предестинация» сам Петр говорил: «Весьма красивый, зело изряден пропорцией, изряд­ного художества и зело размером добрым состроенный». Русские корабельные ма­стера считали, что корабельная архитекту­ра должна органически сочетать в себе конструкцию судна и его декор, что имен­но здесь таится разгадка цельности эсте­тического восприятия корабля. Можно с уверенностью сказать: пластическое уб­ранство русских кораблей первой четвер­ти XVIII века представляло собой настоя­щее искусство.

Замечательные русские мастера-рез­чики, возводившие замысловатую вязь ис­кусных украшений на кормах кораблей Петра I, думали не о личной славе, а о сла­ве России. Ведь тогда вместе с замечатель­ными петровскими кораблями «Предестинация», «Ингерманланд», «Думкрат» и многими другими в буквальном смысле поднимало паруса само наше Отечество. И кто из патриотов мог в ту пору не чувство­вать этого великого обновления родной земли, роста величия и могущества России!

После смерти Петра I еще долго мас­тера придерживались канонов, выработан­ных в гордую Петровскую эпоху, еще дол­го пластические композиции украшений российских судов повторяли старые фигуры и сюжеты. Стремление продолжать традиции архитектуры петровских кораб­лей проявлялось не только в сюжетах, ком­позициях, местах расположения декора, но и в самых мелких деталях, например, в неизменно повторяемом рисунке решет­ки кормы «Ингерманланда». Это было свя­зано с тем, что архитектура кораблей XVIII века не претерпела существенных измене­ний. Усовершенствования в судостроении выразились лишь в более рациональном соединении частей набора, в обшивке дни­ща медными листами, что позволяло стро­ить корабли большей длины и крепости. В связи с усовершенствованием парусного вооружения высоту резных украшений на корме решено было понизить на полтора метра, а носовые фигуры делать не выше двух метров над палубой, чтобы они «не мешали ходу при бейдевинде и управле­нию парусами». В результате этих нововве­дений высота кормовой и носовой оконеч­ностей судна несколько понизилась.

Архитектурно-пластическое убран­ство парусников вплоть до конца XVIII века выполнялось в стиле барокко, хотя уже с 70-х годов этого века в архи­тектуре и прикладном искусстве утвердил­ся новый художественный стиль — клас­сицизм, характеризовавшийся гораздо бо­лее скромной пластической обработкой поверхности, а по степени насыщенности скульптурными формами во многом усту­павший декору петровской эпохи. Посте­пенно изменялось и убранство военных судов — вместо повествовательных релье­фов, имевших определенный сюжет, появ­ляются композиции из двух-трех аллего­рических фигур, символизировавших Доб­ро, Зло, Мир, Войну, Добродетель и прочее. Большое распространение получила и ре­лигиозная тематика, кстати говоря, отра­зившаяся и в названиях кораблей.

Патриотическая направленность кора­бельного убранства Петровского времени постепенно сменялась религиозно-монар­хической, что было связано с укреплением абсолютизма в России. Обязательными компонентами кормовых композиций ста­ли гербы, императорские вензеля. На носу еще долгое время продолжали по традиции изображать фигуру льва, но затем ее сме­нила фигура святого, именем которого был назван корабль.

Носовое украшение (галеонная фигура) 84-пушсчного корабля «Чесма». 1830 год

В XIX веке над декоративным убран­ством кораблей работали мастера, имевшие специальные судостроительные навыки и владевшие всеми приемами отделки. Пост­роенные с их участием суда имели подчер­кнуто строгий облик. Черно-белая окраска бортов, утвердившаяся с конца XVIII века, своей графической четкостью гармониро­вала с изысканной простотой немногочис­ленных деталей резного декора.

В XIX веке продолжается дальнейшее упрощение убранства кораблей. Смысло­вой центр композиций перемещается с кормы на носовую оконечность судна. На гакоборте стал непременно изображаться Российский герб — двуглавый орел, а нос чаще всего украшало подгрудное или по­ясное изображение женской или мужской фигуры, связанной с названием корабля. Афродита, Церера, Венера, Урания, Диа­на, Юнона, Беллона, Меркурий, Арсие, Паллада, Поллукс, Кастор, Аргус, Гектор, Мельпомена, Прозерпина и другие — все они были не только носовыми фигурами, но и названиями судов, на которые их устанавливали. В первый период развития парового и броненосного флота (первая половина XIX века) корабельная архитек­тура и искусство убранства кораблей сда­ли свои высокие позиции, которые они за­нимали во времена расцвета парусного флота, так как прежние критерии красо­ты утратили свое значение, а новые, харак­терные для паровых судов, еще не были вы­работаны. Этот период эстетического упадка в корабельной архитектуре, во вре­мя которого некогда прекрасный корпус парусного судна приобрел неуклюжие формы и стал походить скорее на корыто с длинной железной трубой, продолжался почти до конца XIX века. Большинству судов этого времени было присуще под­чинение формы технической целесооб­разности. При проектировании судов верх неизменно одерживал так называ­емый конструктивизм — новое направле­ние в мировой архитектуре корабля. Центр тяжести художественного убран­ства был перенесен во внутренние помещения корабля (рубки, каюты, салоны), но и здесь еще не было выработано опреде­ленного стиля в оформлении интерье­ров — везде царили эклектика и мишур­ный декор, механически перенесенный из городских зданий и дворцов. Наиболее пышным убранством кают и других поме­щений судна отличались в то время царс­кие яхты «Полярная звезда» и «Штан­дарт», которым не было равных ни в од­ном флоте. Некоторое разнообразие внешнего декора на строившихся тогда пароходо-фрегатах достигалось, например, за счет металлических решеток кормовых балконов и некоторых других элементов.

Тем не менее мастерам этого периода удалось заложить основы нового понима­ния красоты судна, когда самостоятельную значимость приобрели открытые плоско­сти, не занятые декором, форма и объемы надстроек. Такой подход стал основным в строительстве железных паровых военных кораблей в конце XIX — начале XX века. Он продолжается и сегодня.