Престольный праздник в храме иконы Божией Матери «Скоропослушница» г.Чебоксары
Проповедь настоятеля храма протоиерея Михаила Павлова
Поздравляю всех с Престольным Праздником!
Многоопытные люди не раз говорили, что молились Божией Матери и имели от Нее помощь, и нам об этом заповедали.
С 1960 по 1972 года служил в Чувашии архиепископ Николай (Феодосьев). Согласно документам и по воспоминанию очевидцев, он часто на проповедях говорил о том, что нужно молиться Божией Матери, просить Ее помощи и заступления.
Перед наречением в епископы отец Николай сказал, что самые лучшие годы своей жизни прошли у него в заключении. Его житие схоже с житием свт.Луки. В 1921 году он вступил в брак, в 1935 году потерял жену. Два раза был в заключении.
В автобиографии архиепископа Николая есть такие слова:
«По моей плотской линии, как мне точно известно, семь родов моих предков были священниками. Мои предки - священники были из греков. При правлении Екатерины II, ею был издан декрет о заселении южно-русских степей иностранцами - добровольцами. Когда об этом стало известно в Греции, то жители одного небольшого греческого селения со своего корня и перешли в пределы бывшей Екатеринославской губернии на постоянное жительство; с собою они взяли и своего священника о. Осию по фамилии Феодосиса (что значит Богом данный). От этого священника - о.Осии уже в России - родились о. Моисей его сын и дальше предки о.Стефан, о.Павел, о.Александр, о.Андрей, мой отец, и наконец, я. Весь наш род совершенно обрусел и фамилия наша постепенно изменилась; мы стали по паспорту писаться не Феодосис, а Феодосиевы. Но духовное происхождение еще не обеспечивает священническое свыше Божие призвание.
Помню, я учился в Духовной семинарии, был несовершеннолетним юношей лет 16-17. Отец мой был глубоко верующим человеком, искренно и ревностно относящийся к священническим своим обязанностям, со страхом, трепетом и благоговением совершая пастырские свои обязанности, всем сердцем и душой вознося молитвы Господу Богу. Мать моя Мария, по благочестию нисколько не уступала отцу, была глубоковерующая женщина, особенно любящая нищих, сирот и несчастных. Отец и мать, конечно, желали бы, чтобы мы, их дети, - (нас было три брата) были за них молитвенниками-священниками. Но зная то, что далеко не все сыновья священников бывают священнослужителями и многие из них, не имея в сердце своем чувства веры, идут не по духовной дороге, а по светской. Вот, принимая во внимание это обстоятельство, мой благорассудительный отец как-то раз, обращаясь к нам своим сыновьям и говорит: «Дети мои, я желал бы, чтобы вы были священниками и служили бы Господу Богу так, как и я служу. Но тщательно и внимательно проверьте глубину сердец ваших. И если в них найдете источник искренней, глубокой, твердой веры в Господа Христа Спасителя, бескорыстную чистую любовь к Нему, то вот мое родительское благословение на это душеспасительное дело, - будьте священниками. Но если в глубинах своего сердца вы, наоборот, увидите холодность к вере, не ощутите любви к Господу Спасителю и души ваши отравлены современным неверием, то тогда - вот вам даю средства, идите, куда хотите, во все учебные светские институты и университеты; избирайте какую угодно вам светскую профессию, уходите из духовного звания и не вводите в заблуждение верующих своею неискренностью. Это мы, дети, выслушали от своего отца. Я задумался, что делать, как проверить искренность веры своего еще незрелого молодого, юношеского сердца. Мне только около 17-ти лет, - как думать, на что решиться - не знаю. По натуре своей я был резвый, живой, веселый и впечатлительный; с первых дней школьной скамьи меня выбирают в церковный хор, а потом в ученический духовный оркестр. Я играю на флейте. Музыкой увлекаюсь; мне особенно нравятся духовные песнопения. Люблю веселие, но скромное, непохабное. Рад бесконечно скромно веселиться и радоваться; такой же у меня и круг моих товарищей... Вот мне уже 18 лет; я учусь в четвертом классе семинарии, из которой открывается дорога в светские университеты и институты. Некоторые из моих товарищей, уже избирая себе светские профессии, определяют идти после четвертого класса в высшие учебные заведения по избранной ими дороге. Я же не могу себя определить. Наблюдаю искреннюю веру своего отца и матери, их искренность, но о себе не могу решить ничего.
И вот, наконец, устраивается семинарский вечер. Наше духовное начальство разрешало нам воспитанникам, устраивать в здании семинарии вечер для развлечения. В этом все были сильно заинтересованы. Делались добровольные денежные взносы воспитанников; составлялся довольно приличный вскладчину денежный фонд и на него устраивался вечер. Вначале вечера давался концерт с участием прекрасного семинарского хора, оркестра, сольных выступлений, декламаций и мелодекламаций. Обыкновенно концертное отделение кончалось к 12-ти часам ночи и после него в актовом зале происходили танцы до самого рассвета. Для этой цели нанимался военный оркестр духовой музыки (сорок человек). Мы приглашали своих знакомых девиц-воспитанниц епархиального училища, женских институтов и гимназий, - может быть и наших будущих невест. Устраивался солидный буфет для угощений. Со всех классных комнат на это время совершенно убирались парты и кафедры в подвальные помещения. Освобожденные классные комнаты превращались в «волшебные» гостиные, обставленные, взятой на прокат в магазинах, мебелью, коврами, цветами, иллюминированные в розовый, голубой и прочие цвета. Всё устраивалось так, чтобы красиво, эффектно и художественно повеселиться и развлечься после учебы... Для проведения этого вечера из каждого класса избирались по два распорядителя вечера, на обязанности которых было устроить по возможности безукоризненно вечер. Меня мои товарищи избирают от нашего класса распорядителем. С радостью, принявши такое назначение, я с восторгом бросился исполнять возложенную на меня миссию. За три недели до начала вечера я с выборными других классов, а нас было 12 человек, с радостью устремился делать все, что надо было для веселого вечера. Забегал я несколько раз и в клуб, оттуда мы нанимали буфет для вечера, и в воинскую часть, договариваясь с духовым военным оркестром для танцев, и в мебельные магазины, оттуда мы брали обстановку на прокат для наших «волшебных» гостиных, и в цветочные магазины, и в кондитерские и проч. и проч. Дел было очень много, чтобы подготовить все к веселому вечеру, но все много делалось с величайшим воодушевлением, восторгом и радостью. И вот, наконец, все заготовлено, все устроено. Пришел и самый вечер. Концертное отделение прошло, как мне показалось, мгновенно, молниеносно. Один миг, и все кончилось, начались танцы. Я танцую, радуюсь, но и танцы быстро и незаметно оканчиваются. Послышались звуки последнего вальса и за ним марш, огласивший конец веселья. На дворе светало, когда мы стали провожать своих приглашенных барышень. Я, лишаясь физических сил, с трудом добрался до постели семинарского общежития и уснул «богатырским» сном. На другой день начальство наше нас не будило обыкновенным звонком-подъема: нам давался полный отдых после весело проведенной ночи. Наутро я проснулся; было около 10 часов. Я задаю себе вопрос: в чем дело? Что произошло? И отвечаю. Прошел радостно-сказочный вечер. Да, прошел. Прошел мгновенно, быстро и неуловимо, мне казалось, в один миг. Не успел я повеселиться, порадоваться-развлечься. И так все быстро мгновенно, все кануло неуловимо и неповторяемо в беспредельную вечность... Хотелось крикнуть: «О чудное мгновение, остановись» и еще и еще повторись! Дай досыта насладиться тобой. Остановись же, повторись!» Жадно требовало неудовлетворенное чувство прекрасного. Но в ответ на это черствая, холодная, бесчувственная и беспредельная горькая действительность твердо и решительно мне отвечала. - «Нет и нет. Все кончено, больше веселие не повторится до следующего года...»
На душе как-то стало грустно, грустно. А как хотелось веселиться; мрачные думы охватили сердце. Мне стало как-то стыдно, неловко перед собою. Чувствовалась какая-то безграничная пустота. Зачем же, зачем же все эти были приготовления к вечеру, зачем я так изнурял себя, везде бегая, всюду устраивая, бесконечно волнуясь за радостный исход веселия... Зачем, зачем все это?.. Лежа на кровати все это я мрачно обдумывал. А как, как хотелось веселия!!! И в эту мрачную минуту где-то там, глубоко в мозговых центрах, я слышу окончание слов молитвы: «Ты бо еси (Господи) воистину истинное веселие и радость любящих Тя, Христе Боже наш, и Тебе славу возсылаем, со безначальным Твоим Отцем, и Пресвятым и благим и животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь». Боже мой! Я схватился за эти слова, они бесконечно звучали: «воистину истинное веселие и радость». Веселие и радость; «веселие и радость»; «веселие и радость»?.. Господи, да так ли это? Да есть ли такие слова в молитве? Уж не ошибаюсь ли я? А если есть, «истинное веселие и радость», так чего же мне еще нужно? А это прошедшее вчера веселие, оно не истинное, оно не истинная радость, оно тоска, разочарование, горе и несчастье! Стоило ли было так с усердием готовиться к нему и что оно дало?.. Я быстро схватившись, побежал к опытным церковным уставщикам и спрашиваю их: - «есть ли где-нибудь в молитвах церковных, где бы были слова «истинное веселие и радость», читая полный текст выше приведенных слов, а они мне в один голос отвечают: да, да - есть»... «Читайте заключительную молитву девятого часа и увидите...» Я нашел сейчас же подлинную эту замечательную молитву, я осязательно, своими глазами уверился в ней. Неизреченная и непередаваемая радость осияла мое сердце и почувствовал благодатный ток, благоухающей духовной радости... Чувство тоски и разочарования оставили томить мое сердце. Я говорил себе: «да, да - я нашел истинную радость и веселие, а вчерашняя, земная, тленная, как тень, быстро исчезающая радость и веселие есть обман, фикция, бесплодная суета и томление духа... Я потом обратился к своим наставникам и учителям; были среди них высоко идейные воспитатели. На мой вопрос об «истинном веселии и радости» они мне отвечали: «А разве вы до сих пор не знали, что наша вера православная есть вся «истинное веселие и радость», любящих и исповедающих ее». Вы посмотрите: вся вера наша дышит веселием и радостью. Вот Архангел Гавриил, начиная Евангельское благовестие, говорит при Благовещении Деве Марии: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою». Вот явившийся Ангел при рождении Христа Спасителя возглашает вифлиемским пастухам: «возвещаю вам великую радость». Вот Дева Мария дает целование праведной Елизавете после своего благовещения и утробный младенец радостями взыгрался во чреве Елизаветы. Вот в нагорной проповеди Христос Спаситель говорит своим последователям: «Радуйтесь и веселитеся, яко мзда (награда) ваша многа на небеси. А вот явившийся Воскресший Христос говорит Апостолам: «Радуйтеся!» А вот перед успением является Архангел Гавриил Божией матери со словами: «Радуйся, Благодатная... ждет Тебя Христос Спаситель, Сын Твой, со Архангелами и Ангелами и со всеми Святыми принять Твою душу в селения райския. Те же слова повторяет Матерь Божия после своего успения явившись за трапезой апостолам: «Радуйтесь, яко с вами есмь во вся дни.». А обратите внимание на наши молитвы. Все акафисты написаны в духе бесконечной небесной радости и в них слышится беспрерывное: «Радуйся... радуйся... и радуйся». А вы почитайте жития святых мученников сколько там радости и неизреченного небесного веселия. Среди лютых страданий, мученики ликуют и радуются. Вот безусые молодые юноши, как и вы, Георгий Победоносец, Димитрий Солунский, Исцелитель Пантелеймон, а вот чистые, нежные, как лилии, непорочные девицы, Варвара, Параскева. Пятница, а вот, в начале гордая красавица Екатерина, пренебрегшая всеми великими и знатными земными женихами, и вразумленная Христом Спасителем, становится невестой Христовой Прекрасной и множество им подобных мучеников и все они с радостью неизреченною и веселием принимают ради Христа Возлюбленного лютыя мучения, бесконечно восхваляя Господа и радуясь страданиям за Него. И настолько сильна их радость и веселие о Господе, что любимая жена язычника Диоклетиана Александра, пораженная этой радостию мучеников и веселием с восторгом восклицает: «и я христианка, и меня казните...» А лик преподобных Христовых угодников, просиявших в благочестии в монастырях, пустынях, вертепах, пещерах, схимников, затворников, - всмотритесь в их благодатные кроткие лики, сияющие любовью, кротостью, смирением. Сколько в них радости и неизреченного веселия. Они всю жизнь свою дышали радостию и веселием. Они как преподобный Серафим Саровский, проникнутые радостию и благодатным веселием всех приходящих к нему называли: «радость моя»...
Вы почитайте, говорили мне семинарские наставники, жития прославленных угодников Божиих. Вот вы жаждете веселия, вы его ищите в земном мире, но вы буквально утонете в величайшей неизреченной радости и духовном веселии в благодатном Христовом Царстве. Большей радости и веселия вы нигде не найдете, потому что Христова радость есть действительно «истинная радость и веселие» любящих Господа. Так говорили мне мои наставники. Я быстро постарался найти жития святых. Я жадно и бесконечно пил и пил токи благодати Божией, которой жили и дышали прославленные угодники Божий. Читая благодатныя жития Димитрия Ростовского я восторгался, я ликовал, я веселился, меня потрясала вся христианская их жизнь. От радости за них я рыдал, я плакал чистыми благодатными слезами радости, уста мои невольно славословили Господа, Пречистую Его Матерь Божию, угодников... Что могло сравниться с этой Небесной радостью и духовным веселием. Поистине я вижу, что воочию оправдались Божественные слова Христа Спасителя: «Дам вам радость и радости вашей никто не отъимет от Вас». Я вопил к Господу: «О, дивен Господь во святых своих». Какая после этого радость и веселие земное могло сравниться с этой истинной, Христовой, благодатной радостью и веселием. Какие вечера, гуляния, развлечения земные могли заменить Христову «радость и веселие о Духе Святе»...
И я с этого момента решил быть священником и только священником. Земной мир для меня стал пустым, ничтожным, жалким и бессмысленным со всеми его призрачными и туманными развлечениями и обманчивыми радостями... Христос и только Христос все мое стало «истинное веселие и неизреченная радость...» Я взял в руки перо и пишу. «Дорогие мои и милые родители папочка и мамочка! С этого момента я решил твердо и навсегда быть только священником и служить Престолу Божию. Дайте мне на это Божие родительское благословение. Подробности моего твердого и неизменного решения сообщу лично при свидании с Вами. Ваш сын Николай».
Дорогие братья и сестры, автобиографию архиепископа Николая (Феодосьева) можно прочитать полностью в книге «Под сенью благодати Божией и под Покровом Божией Матери». Добавить к этим словам нечего. Их сказал человек, который потерял жену, прошел через лагеря, разные страдания. Не нужно искать счастье на земле, все это заканчивается, проходит, но благодатная церковная радость, радость от службы, Причащения, эту радость общения с Господом никто никогда не отнимет, эта радость бесконечная, именно к ней нужно стремиться и не нужно обманываться ни на какие другие радости.
Всех вас поздравляю с Престольным Праздником!