Автор: Северное Сердце
Беты: Bergkristall, S_Estel
Персонажи: Гермиона Грейнджер/Северус Снейп
Рейтинг: PG-13
Жанр: Adventure/AU/Romance
Предупреждение: АУ, ООС
Саммари: Гермиона надеялась, что когда охота Волдеморта за ее лучшим другом прекратится, то и ее неприятности закончатся. Но нет — вот она стоит посреди пустыни, без палочки и воды, зато с какой-то зачарованой жестянкой.
Коментарии: Иллюстрации к фанфику:
https://keep4u.ru/full/26211de298273f483c36e4f75b15e857.html
https://keep4u.ru/full/9017ffa343ff72d2f911468c934ab787.html
https://keep4u.ru/full/9bf50050706c1ee3a6c0bf8c597e06b4.html
https://keep4u.ru/full/e2817401b15981af540ed331ffd13e8a.html
Размер: Миди
Статус: Закончен
Глава 1
Гермиона Грейнджер протискивалась по узкому проходу между лавками торговцев, на бегу выкрикивая извинения. Нужно успеть к семи, иначе она опоздает. Бал в честь десятилетия победы над Волдемортом — это официальное мероприятие, и если она не явится вовремя, завтра все газеты напишут, что «прекрасная треть Золотого трио считает себя слишком важной птицей, чтобы открывать бал в свою честь». Прекрасная треть — звучит так, словно она даже не человек, а аксессуар, розовый бантик на ленте почета настоящих героев. Гермиона почти скучала по старой доброй Рите Скитер. Во всяком случае, тогда ее называли «мозгом Золотого трио». А теперь единственное, о чем точно напишут, — в каком костюме Гермиона-все-еще-Грейнджер появилась на балу. А она пока даже не придумала, в чем пойти. Будто ей больше заняться нечем. Кому вообще пришло в голову устроить бал-маскарад в годовщину победы? Это же не Хэллоуин!
Но грустные мысли — прочь! На этот раз Гермионе есть чем гордиться. Ее наконец перевели в Отдел тайн и после четырех месяцев прозябания в архиве поручили первое настоящее задание. У какого-то торговца антиквариатом обнаружили прелюбопытнейший артефакт, и если она поторопится, то успеет забрать его уже сегодня.
— Сколько за лампу? — Услышала Гермиона, и прибавила шаг.
Нельзя позволить увести работу ее мечты прямо у нее из-под носа.
— Я беру! — выкрикнула она, подбегая к лавке, хотя толком не расслышала цену.
— Я первый подошел! — возмутился покупатель, протягивая торговцу плотную пачку купюр.
Гермиона сомневалась, что у нее с собой есть такая крупная сумма. Она собиралась договориться с продавцом и, если цена окажется высокой, вернуться за лампой завтра. Но действовать надо было решительно.
— Она моя! — чувствуя себя упрямым ребенком в песочнице, закричала Гермиона и схватила за позолоченную ручку старой лампы.
В районе пупка резко дернуло, и Гермиона потеряла сознание.
Очнулась она от ощущения, словно ее кожа плавится и стекает крупными каплями с горящего тела. Вокруг, насколько можно охватить взглядом, простиралась пустыня. Бесконечные дюны, ни единого деревца или крупного камня, в тени которых можно было бы спрятаться от нещадно палящего солнца. И ни капли воды, чтобы промочить пересохшее горло. Зато вожделенная лампа все еще крепко зажата в руке. Гермиона подавила желание хорошенько пнуть бесценный артефакт и посмотреть, насколько далеко он улетит и как глубоко зароется в песок.
Не трогать зачарованные предметы руками — это первое правило в ее работе. Угораздило же нарушить это правило на первом же задании. В понедельник сплетни о ее оплошности разлетятся раньше, чем она успеет дойти до кабинета начальника, и над ней будет смеяться весь отдел. Если, конечно, она сможет вернуться...
Идти по песчаным насыпям — все равно, что карабкаться по эскалатору, едущему в обратном направлении. Два шага вверх — и тут же сползаешь на шаг назад. Ноги вязнут и кажутся налитыми свинцом. Хочется просто упасть и не шевелиться. Но песок настолько горячий, что лежать на нем так же приятно, как на раскаленной сковородке. Потому Гермиона продолжала идти. Она даже не догадывалась, где находится, и как далеко от этого проклятого места ближайший город или хотя бы поселение бедуинов. Волшебная палочка пропала, а любимые наручные часы, которые не разбились даже после прямого ступефая, вышли из строя и вместо числа и времени показывали сплошную абракадабру. В архиве Гермиона как-то наткнулась на упоминание, что так может происходить при перемещении во времени более чем на столетие, но надеялась, что ее часы просто сломались, и она не оказалась в эпохе динозавров или каких других жутких тварей, населяющих доисторическую землю.
И почему с ней вечно происходит нечто подобное? С первого дня, как она открыла для себя магический мир, ее всюду преследуют неприятности. Решила пореветь в туалете — и туда наведался здоровенный горный тролль. Убегала от безобидной кошки завхоза — попала прямо в лапы жуткому трехголовому псу. Просто шла по школьному коридору — и встретила василиска. Гермиона надеялась, что когда охота Волдеморта за ее лучшим другом прекратится, то и ее неприятности закончатся. Но нет — вот она стоит посреди пустыни, без палочки и воды, зато с какой-то зачарованой жестянкой.
Пить хотелось невыносимо. От жары или от жажды, но ей всюду мерещились голубые озера, хотя вокруг не было ничего, кроме песка. Хорошо, если это всего лишь миражи, а не галлюцинации от обезвоживания. Как-то глупо родиться ведьмой, победить Волдеморта и так негероически умереть в самом расцвете сил. В приступе жалости к себе Гермиона перевернула и потрясла лампу, словно ожидая, что из ее длинного носика потечет вода. А потом припомнила детскую сказку и принялась ожесточенно тереть круглый золотистый бок. Из лампы тут же повалил сизый дым, и Гермиона испуганно отбросила ее подальше.
— Вы, должно быть, издеваетесь! — загрохотал над ней парящий в темном облаке полупрозрачный профессор Снейп. — Да лучше бы я вечно горел в аду в компании Волдеморта и его гадюки!
— Все-таки галлюцинации, — пискнула Гермиона и второй раз за день грохнулась в обморок.
— Грейнджер, вставайте, хватит здесь разлеживаться. Говорите, какого дьявола вы меня позвали. — на этот раз чуть тише, но все так же страшно прорычал голос у нее в голове.
Гермиона опасливо приоткрыла один глаз и сразу зажмурилась, увидев прямо над собой недовольно скривившуюся физиономию Снейпа. После смерти он явно не подобрел.
— Не притворяйтесь, что не слышите, а то я повторю громче.
— Не надо громче, — взмолилась Гермиона, пытаясь подняться на ноги. Голова все еще кружилась, отчего Гермиону слегка пошатывало. — Профессор Снейп? Это на самом деле вы, или я брежу?
— Это не взаимоисключающие понятия, — глубокомысленно изрек Снейп.
— Значит, все-таки вы... И как вы тут очутились?
— Это вы меня спрашиваете?! Между прочим, это вы меня сюда вызвали, а не я вас.
— Никого я не вызывала!
— Лампу терли?
— Терла.
— Зачем?
— Чтобы появился джинн? — уже понимая собственную промашку, промямлила Гермиона.
— Так говорите, чего хотели, и оставьте меня в покое! — Снейп снова повысил голос до громоподобного, и Гермиона прижала ладони к ушам.
— Не кричите так, и без вас голова раскалывается!
— Нет, определенно, ад показался бы мне курортом.
— Что? Я вообще-то вас освободила. Могли бы быть хоть чуточку благодарны. — Гермиона уперла руки в боки и неодобрительно посмотрела на джинна.
— Неужели? — Он насмешливо скривил губы и еще больше раздулся в размерах, заслоняя своей черной тучей половину неба. Но так хоть солнце меньше пекло. — Тогда я наверняка могу немедленно покинуть это... куда бы вы меня ни притащили, — продолжил Снейп. — Хотя нет, я все еще бестелесный дух, привязанный к злосчастной лампе и вздорной гриффиндорке впридачу. Невероятное везение! Даже не знаю, как вас отблагодарить за такую невиданную щедрость.
— Вы закончили?
— Я еще даже не разогрелся, Грейнджер. Раз уж я вынужден терпеть ваше несносное общество, то не намерен сдерживать свой справедливый гнев.
Нет, этот человек (или джинн?) совершенно невозможен. Если бы язык так не прилипал к небу, Гермиона обязательно высказала бы все, что о нем думает.
— Если не хотите следующие несколько лет провести в компании моего разложившегося трупа и, возможно, очень злого приведения, лучше помогите достать воду.
— Это приказ? — Снейп вопросительно выгнул бровь.
— Что? Нет, конечно же! Я не стану вам приказывать, — поспешила заверить Гермиона.
Она ненавидела рабство во всех его проявлениях и не собиралась пользоваться угнетенным положением джинна, распоряжаясь им, как домовым эльфом.
— Тогда обойдетесь. Мне вода не нужна, — бросил этот несносный человек и начал тонкой струйкой втягиваться обратно в лампу.
— Хорошо, это приказ! — выкрикнула Гермиона.
Конечно, ужасно помыкать Снейпом, но какой толк от ее высоких моральных принципов, если она умрет от жажды посреди пустыни?
— Быстро вы меняете мнение. — Голос Снейпа был подозрительно похож на голос ее совести.
— Прекратите болтать и достаньте воды, — рассердилась она.
Джинн исчез всего на мгновение.
— Это все? Стакан минералки? Мы посреди чертовой пустыни, неужели неясно, что мне понадобится гораздо больше, чем один стаканчик?
— Вы приказали достать воду. Это вода. — Снейп явно издевался над ней.
— И вы не дадите мне больше?
— Только если у меня не будет другого выбора из-за прямого приказа.
«Хитрый пронырливый гад, — думала про себя Гермиона, — заставляет потратить все желания на воду, а потом бросит меня тут умирать совсем одну. Ну уж нет!»
— Ладно, я хотела по-хорошему, но вы сами напросились.
— Не пытайтесь меня запугать, Грейнджер, это вам грозит смерть от обезвоживания, я-то уже давно умер. Кстати, какой сейчас год? — как ни в чем не бывало поинтересовался Снейп. В ответ на ее угрозу он даже бровью не повел.
— До того, как я дотронулась до этой лампы, был две тысячи восьмой, но теперь я не уверена, — Гермиона постаралась казаться вежливой.
— А вас мама не учила не хватать руками незнакомые подозрительные предметы? — тут же съязвил Снейп.
— Нет, моя мама поощряла здоровое любопытство и исследовательский интерес.
— Уверен, она пожалела бы об этом, узнав, что вас убило ваше любопытство. Совсем как кошку.
— А у кошек девять жизней, — понимая, насколько нелепо это звучит, все же огрызнулась Гермиона.
— Возомнили себя Поттером? Думаете, вам тоже удастся вечно творить безрассудства и избегать смерти?
— Из нас двоих жива я, а вы — нет, так что не надо о безрассудствах, — съехидничала она в ответ.
— Очень деликатно с вашей стороны.
— А мне, знаете ли, не до деликатности, мне тут смерть грозит... от обезвоживания.
С неба раздалось громкое рычание, и джинн снова начал втягиваться в лампу.
— Пока вы не спрятались в свою жестянку, — остановила его Гермиона, — приказываю выдать мне полную копию вашего контракта как джинна. Разборчивым почерком, на знакомом мне языке и удобным для чтения размером шрифта.
Если бы Снейп умел метать молнии глазами, она уже давно превратилась бы в горстку пепла. Через секунду джинн исчез в лампе, а у ее ног лежали десять тяжелых томов. А самый большой приземлился прямо на ногу, ударив по большому пальцу.
— Он это нарочно! — обиженно буркнула Гермиона, растирая ушибленный палец. — А еще говорят, горбатого могила исправит... Это они Снейпа не видели!
07.06.2014
Глава 2
Соорудив импровизированный навес из девяти книг, Гермиона принялась за десятую. Какой смысл тратить силы и бродить по пустыне, если у тебя под боком пусть и очень вредный, но вполне годный джинн. Итак, она успела выяснить, что джинн обязан исполнить десять ее желаний, после чего он перестанет повиноваться и вернется в лампу. Вызывать джинна два раза подряд нельзя, после исполнения всех приказов хозяин обязательно должен смениться. Зато желания могут быть самыми разнообразными и совсем необязательно короткими или простыми. Конечно, магия джинна подчинялась тем же законам, что и обычная, и он не мог сотворить любовь или мир во всем мире, так же как не мог создать пищу из ничего, но в остальном его возможности близки к безграничным.
Гермиона, разумеется, не собиралась злоупотреблять своей властью и требовать сказочные богатства или неземную красоту. С помощью Снейпа она только доберется домой, а потом отпустит его. Это было разумно. Джинн все равно не может покинуть хозяина, пока не исполнит все десять желаний. Так что Снейпу еще повезло, что его нашла она, а не тот нахальный покупатель, совавший торговцу пачки купюр. Убедив себя в собственных благих намерениях, Гермиона подложила книгу под голову и решила подремать. Уже стемнело, и читать было невозможно, к тому же она сильно устала и нуждалась в отдыхе. Поплотнее завернувшись в мантию, она постаралась думать о чем-то хорошем, но сон никак не шел. Отчего-то чудилось, что кто-то недобрый наблюдает за ней, укрывшись в темноте ночи. Она поежилась и приоткрыла глаза, чтобы оглядеться.
Прямо над ней мрачной громадой парил Снейп, ни на секунду не отрывая от нее холодного пристального взгляда.
— Вы собираетесь всю ночь на меня глазеть? Я так не усну! — возмущенно пробормотала она и тут же широко зевнула.
— Это не моя проблема, мне сон не нужен, — отмахнулся Снейп, даже не думая отводить взгляд.
— Ну и на здоровье, — фыркнула Гермиона, накрываясь мантией с головой и сворачиваясь калачиком. Если Снейп хочет ее сторожить — пусть. Так даже спокойнее.
Ночью было ужасно холодно, даже весенняя мантия почти не спасала. Но как только первые лучи солнца появились из-за горизонта, землю снова захватил невыносимый зной. Бессмысленно оставаться в пустыне, тут она точно не выяснит как вернуться домой. Гермиона подняла старую лампу и легонько потерла. С недовольным вздохом из носика выплыл Снейп и сложил руки на груди, выражая свое неодобрение тем, что его опять потревожили.
— Переместите меня в ближайший город, — скомандовала Гермиона, не обращая внимания на его недовольство.
Снейп хитро прищурился и картинно щелкнул пальцами. Тут же у носа Гермионы материализовался парящий в воздухе ковер.
— Вы это нарочно! — взвизгнула Гермиона, ткнув пальцем в сторону ни в чем не повинного магического артефакта.
— Не понимаю о чем вы...
— Все вы понимаете! Я до смерти боюсь летать.
— Глупости. Вы же летаете на самолетах. Вот это — ковер-самолет. — Снейп буквально излучал злорадство и самодовольство.
— Самолеты подчиняются законам аэродинамики, а этот пыльный кусок... Ой! — вскрикнула она, когда ковер перед ней сердито зарычал. — Оно что, живое?
— Не совсем, но если не прекратите его оскорблять, он вполне может вцепиться вам в пятку или хорошенько взбрыкнуть и сбросить вас во время полета.
— И что, он совсем не подчиняется командам?
— Подчиняется. Моим.
Теперь настал черед Гермионы сердито рычать.
— Залезайте, если не хотите проторчать здесь весь день, — поторопил ее Снейп.
— Хороший, хороший коврик, — приговаривала Гермиона, забираясь на причудливый транспорт.
Она даже пригладила длинный ворс ковра, чтобы немного задобрить дикий нрав магического артефакта, отчего ковер весело завилял бахромой, раскачиваясь из стороны в сторону. Гермиона вся позеленела от страха, но Снейп снова щелкнул пальцами, и все трое стремительно взмыли в небо. Ветер свистел в ушах, голова шла кругом от набранной высоты, Гермиона всем телом вжималась в ковер и старалась не смотреть вниз.
Время шло, а они все парили над землей и не спешили разбиваться вдребезги. Наконец Гермиона решилась приоткрыть один глаз и осмотреться. От вида бесконечной пустыни с высоты птичьего полета захватывало дух. В ярких лучах солнца высокие песчаные барханы казались горами рассыпанного золота, а небо без единого облачка сочной лазурью разливалось над головой. Гермиона даже успела подумать, что летать вовсе не так уж и страшно. Только далеко впереди, у самого горизонта, появилась мутная завеса. Она стремительно приближалась, разрастаясь в ширь и в высоту, пока не превратилась в громадную, надвигающуюся прямо на них стену песка.
— Впереди песчаная буря! — пытаясь перекричать шум ветра, бросила Гермиона Снейпу, но он не отозвался, и они так и летели прямо в пасть свирепствующей бури.
Стена неумолимо неслась прямо на них, грозя проглотить живьем. Мелкие песчинки больно секли открытые участки кожи. Гермиона заслонила лицо руками, ожидая, что сейчас их накроет с головой, но за секунду до столкновения ковер заложил крутой вираж и взмыл вверх. Они поднялись над бурей, но все равно летели в клубах мелкой пыли. Гермиона с удовольствием наорала бы на Снейпа, но не могла и рта раскрыть, без того чтобы туда тут же не попал песок. Противные колючие песчинки набились повсюду — за шиворот, в волосы, в уши и даже скрипели на зубах, отчего во рту еще больше пересохло. Гермиона не могла дождаться, когда сойдет на твердую землю, и едва вдали показались острые пики мечети, а затем и весь город, запищала от радости и принялась почесывать шерстку ковра, как обычно делала со своим котом. Ковер опять завилял бахромой и закачался, но ей уже было все равно. Она спасена! Впереди город, а значит, люди, вода и путь домой!
07.06.2014
Глава 3
Чем ближе они подлетали к городу, тем быстрее таяла радость Гермионы. Когда смогла разглядеть очертания домов и людей, она поняла, что ее часы не просто сломались. Ни современных высоток, ни торчащих на крышах телевизионных антенн, ни асфальтированных дорог видно не было, только утлые лачужки и роскошные замки в дивном соседстве друг с другом. Неизвестно, в какой год она перенеслась, но была точно не в две тысячи восьмом. А значит, даже если она сможет добраться до Англии, ее дома там не окажется, как и друзей, родителей и злосчастной работы, из-за которой она и попала в такую передрягу.
— Что мне теперь делать? — едва сдерживая слезы, зашептала она.
— Если собираетесь реветь, слезьте с ковра. Это ручная работа, нечего тут сырость разводить, — прогремел за плечом Снейп, о котором она совсем забыла.
— Замолчите, я пытаюсь думать.
— Думать надо было, прежде чем хватать мою лампу.
— Пока вы не исполните десять моих желаний, это моя лампа!
Злость на Снейпа приятно бодрила и придавала уверенности в постоянстве бытия. В конце концов Гермиона привыкла сердиться на него с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать.
— Семь, — прервал ее внутренний монолог раскат голоса Снейпа.
— Что, простите?
— Ваших желаний осталось семь.
— Знаете что, а давайте сделаем шесть! Мне нужен дом, еда и чистая одежда на каждый день, что я проведу в этом времени.
— Я не могу создавать еду, — возразил Снейп.
— Но вы можете где-то ее достать.
— Вы имеете в виду, украсть.
— Если понадобится.
Гермиона не хотела заставлять Снейпа воровать. Пока она с Гарри и Роном жила в палатке, ей не раз приходилось заниматься тем же, и ее до сих пор мучила совесть, хотя тогда не было другого выбора.
— Почему бы вам самой не воровать для себя, у вас это всегда хорошо получалось! — снова продублировал голос ее совести Снейп, и это доводило Гермиону до белого каления.
— Я не...
— Шкурка бумсланга из моей кладовой.
— Не будьте таким мелочным и злопамятным.
— Это приказ?
— Нет, это не приказ.
— Тогда обойдетесь. Я сам решу, каким мне быть.
— Ладно, не отвлекайтесь от темы. Мы говорили о еде.
Гермиона уже представляла манящий аромат горячей жареной картошки, и пустой желудок недовольно заурчал.
— И вы так и не ответили, почему не хотите сами воровать для себя, — прервал ее гастрономические мечтания вредный джинн.
— Потому что вам не отрубят руки, если поймают за кражу?
— Меня никто не поймает.
— Вот именно!
— Вы самое несносное и надоедливое создание, какое я только встречал в жизни. А у меня перед глазами прошло не одно поколение волшебников.
— Я рада, что мы достигли понимания. Теперь дом и одежда. Я не могу расхаживать по древнему городу в джинсах и мантии.
Снейп смерил ее ехидным взглядом, словно прикидывая в уме, во что бы ее облачить. Затем лениво прищелкнул пальцами, и ее с головой накрыл большой кусок темной ткани с прорезями для глаз.
— Серьезно? Паранджа? — возмутилась Гермиона.
— Так одеваются женщины в это время.
— И поэтому в такую жару я должна ходить в огромном черном мешке?
Снейп только изогнул бровь, показывая, что ему совершенно безразлично, нравится ей новая одежда или нет.
— Не будьте ханжой, профессор. Совершенно необязательно закрывать меня с головы до пят. Я уверена, есть и другие виды одежды, приемлемые для этого времени.
— Как хотите.
Снейп недобро улыбнулся, и снова раздался уже знакомый щелчок.
Гермионе вдруг захотелось с громким хрустом переломать все его пальцы один за другим. Вместо привычных джинсов и мантии ее тело едва прикрывали несколько узеньких клочков яркого шелка и шифона, зато на шее, руках и ушах висела тонна блестящих побрякушек. И словно этого недостаточно, на голове красовалась тяжелая черная коса, совсем как у принцессы Жасмин в мультике про Алладина. Уж лучше было промолчать и остаться в парандже, чем походить на развратную исполнительницу танца живота. Она подняла глаза от своего не в меру откровенного костюма, чтобы прямо перед собой увидеть ухмылку жутко довольного собой Снейпа.
— Хорошо-хорошо, я усвоила урок, мне не стоило зря пререкаться, — примирительно согласилась Гермиона. — Теперь верните все как было.
— Даже не подумаю, — фыркнул самый строптивый в истории джинн.
— Верните немедленно.
— Прикажите.
— Вот еще!
— Ну как знаете...
Нет, с ним совершенно невозможно говорить по-человечески.
— Солнце печет как в аду. Я вся обгорю или меня хватит солнечный удар, — попыталась Гермиона воззвать к голосу разума и сострадания.
Но Снейп только лукаво ухмыльнулся и щелкнул пальцами. Ее кожу покрыл солнцезащитный крем, придающий темный бронзовый оттенок и только сильнее подчеркивающий излишнюю наготу.
Гермиона не могла поверить глазам. Вроде взрослый человек, профессор, а ведет себя хуже, чем Гарри с Роном в школьные годы.
— Вам что, пятнадцать?
— Тридцать восемь, если быть точным.
— Вы получаете от этого удовольствие, не правда ли?
— Несомненно, — протянул Снейп и в доказательство уставился на ее пышную полуобнаженную грудь.
Она тут же попыталась прикрыться хоть чем-то, но прозрачный шифон ничего не прятал, только притягивал больше внимания к просвечивающей сквозь него фигуре. В конце концов Гермиона гордо вздернула голову и расправила плечи. Раз она вынуждена ходить в костюме восточной наложницы, пусть не ей одной будет неудобно.
— Вы же в курсе, что обязаны меня защищать, если вдруг на меня нападут? Разгуливать по средневековому городу в таком наряде может быть весьма небезопасно.
— Тогда хорошо, что мне знакомы чары отвода глаз, и кроме меня ваш спектакль никто не увидит.
Ответом ему был только протяжный стон.
12.06.2014
Глава 4
На окраине города Снейп отыскал пустующий, но просторный и светлый дом, где они и остановились. Жареную картошку, к сожалению, достать не удалось, но запеченная на вертеле баранья нога и гроздь спелых фиников показались Гермионе божественно вкусными. Утолив голод, но не любопытство, она решила прогуляться по городу и, если получится, разузнать, куда и в какое именно время попала. Снейп неохотно поплелся за ней.
Еще издали они услышали гомон с базарной площади — сердца города, куда отовсюду стекались люди. Видимо, здесь поход за покупками воспринимали совсем иначе, чем в Англии ее времени. Местные жители обменивались радостными приветствиями, часто останавливались поболтать, делились последними новостями и сплетнями, справлялись о здоровье родни. Казалось, все в этом городе знают друг друга и рады любой неожиданной встрече. К счастью, Гермиона обнаружила, что понимает местный язык и даже может на нем читать. Это сильно облегчало ей жизнь в незнакомом месте и поиски пути назад, в свое время. Из разговора двух купцов она узнала, что находится в Багдаде, но люди здесь вели совершенно иное летоисчисление, чем в далеком будущем, и Гермиона никак не могла сопоставить даты. Зато краем уха расслышала, что в городе есть библиотека, и это обнадежило сильнее, чем уверенность, что у нее будет крыша над головой и пища.
Бродить по древнему базару оказалось чрезвычайно увлекательно. Все вокруг пестрело яркими сочными красками, а воздух благоухал пряными ароматами специй. Торговые ряды прятались в тени высоких мечетей и дворцов, и, имея флягу с водой, не приходилось изнывать от жары. Гермиона могла бы бродить здесь вечно, просто слушая незатейливые разговоры в толпе и разглядывая изящные узоры, на разноцветном шелке. Улыбаясь собственным мыслям, она вышла к концу одного ряда, где путь перегородили столпившиеся горожане. Они что-то громко и возбужденно выкрикивали, показывая руками в одну сторону, но за спинами более высоких мужчин Гермиона не могла разглядеть, что происходит.
— Что там? — обратилась она к парящему над толпой Снейпу.
— Ничего, что касалось бы вас, — отмахнулся он, но по его тону стало ясно, что зрелище не из приятных.
Оглядевшись и убедившись, что никто не обратит на нее внимания, Гермиона быстро вылезла на ближайший прилавок и увидела, как в юношу, привязанного к столбу, бросили первый камень. Одежда на юноше была разорвана, он весь перемазан в запекшейся крови и грязи. Губы его пересохли и потрескались, и ему едва доставало сил, чтобы держаться на ногах, опираясь о столб, к которому его привязали.
— Зачем они делают это? — в ужасе воскликнула Гермиона, когда в юношу полетели новые камни.
— Он вор, и его поймали.
— Но это же чудовищное варварство!
— Добро пожаловать в реальный мир, мисс Грейнджер, — саркастично заметил Снейп, но в его взгляде так же читалась тревога.
— Мы должны его освободить!
— Нет, мы должны убираться отсюда подобру-поздорову.
— Но они же его убьют!
— К тому времени, как вы родились, он уже был мертв, как и все эти люди, и их внуки и правнуки. И если вы начнете похищать людей на глазах у беснующейся толпы, то и сами не доживете до следующего утра, — попытался образумить Снейп, но все что слышала Гермиона — крики и мольбы привязанного бедолаги.
— Я не могу его так оставить.
— Нас это не касается, и нам нельзя привлекать к себе лишнее внимание.
— Освободите его.
— Не глупите, Грейнджер, вы не можете рисковать жизнью из-за какого-то мальчишки-вора.
— Я приказываю, освободите его, — уже в истерике кричала Гермиона, не слушая ни доводы рассудка, ни предостережения Снейпа.
Раздался громкий щелчок, и в следующую секунду она оказалась в светлой комнате своего нового дома, а вместе с ней разъяренный Снейп и потерявший сознание вор. Она бросилась к юноше, захлебываясь слезами, настолько истерзанной казалась его не в меру худая фигура. Если он и был вором, то не слишком удачливым, иначе не походил бы на мешок с костями.
— Вы можете его вылечить? — глядя заплаканными глазами на размытое очертание профессора-джинна, спросила она.
К счастью второй раз просить не пришлось. Через мгновение перед ней лежали теплые компрессы и флакончики с зельями, а Снейп уже нараспев читал неведомые ей заклинания, и от звука его голоса глубокие порезы и ссадины на коже юноши затягивались на глазах. Без грязных потеков и запекшейся крови на лице он выглядел совсем ребенком, и сердце Гермионы сжималось от жалости к его незавидной судьбе. Весь день и всю следующую ночь она дежурила у его постели и лишь к рассвету положила голову на подушку и тут же провалилась в сон.
Когда она проснулась, был уже полдень. Жаркое солнце стояло высоко, заливая комнату слепящим светом сквозь высокие окна.
— Он очнулся? — первым делом спросила Гермиона, протирая глаза.
— Всего на несколько минут. Выпил воды и снова уснул, — совсем тихо прошептал Снейп, и она удивилась, что он может настолько понижать свой громовой голос.
— Почему вы меня не разбудили, я бы проследила...
— Вам тоже нужен отдых, в отличие от меня. Нет необходимости дежурить над ним круглые сутки. Он почти здоров, только сильно истощен. И если вы не желаете для себя того же, то поешьте и отдохните как следует, он не проснется еще часов десять.
Не имея ни сил, ни желания возражать, Гермиона молча поплелась на кухню, где ее ожидал плотный завтрак.
Она даже не заметила, как задремала. Разбудил ее шум голосов из соседней комнаты. Двое мужчин о чем-то оживленно спорили, активно жестикулируя и срываясь на повышенные тона.
— Он очнулся! — восхищенно воскликнула Гермиона, вбегая в комнату.
Спасенный юноша выглядел вполне здоровым, он крепко стоял на ногах и даже слегка подпрыгивал на месте, когда особо эмоционально пытался что-то доказать Снейпу.
— Велите ему убираться отсюда немедленно! — потребовал разъяренный Снейп, как только увидел Гермиону в дверях.
— Но почему? Он ведь только пришел в себя. Вдруг ему станет хуже, а вокруг не окажется никого, кто бы смог помочь.
— Не мелите чепуху. Он в полном порядке и может сам о себе позаботиться.
Но Гермиона совершенно не слушала Снейпа, потому что юноша бросился перед ней на колени и со слезами на глазах принялся осыпать комплиментами и благодарностями.
— О прекраснейшая из цариц, затмевающая сиянием месяц и звезды! О благороднейшая из женщин, чья поступь легка, как у тонконогой газели, а глаза ясны, как два солнца! О величайшая из благодетельниц, чья доброта не имеет меры, а великодушие бескрайне, как небо над миром. Благодарю тебя, о милосерднейшая госпожа, что избавила презренного раба от мук и неминуемой смерти. Благословенна земля, по которой ты ступаешь, благословенны руки, даровавшие исцеление бедному Али!
Али поймал ее за запястье и с благоговением поцеловал руку. Растерянная от такого внезапного внимания, Гермиона смущенно покраснела.
— Вообще-то это он тебя вылечил. — Она указала на разгневанного Снейпа.
— Но добрейшая госпожа приказала своему джинну лечить Али.
— Вовсе нет...
— Почему вы не потребовали прямого приказа, а просто согласились его вылечить? — после минутного раздумья обратилась она к Снейпу, который тут же сложил руки на груди и сделал вид, что не понимает, о чем она говорит.
— Если его сердце больше не бьется, не значит, что его нет, — с хитрых прищуром вместо него ответил Али.
— Вор и философ — какое дивное сочетание. Прикажите ему убраться отсюда, иначе я за себя не ручаюсь!
— Уже почти ночь, никто не гонит гостей на ночь глядя. Да и чем он вам так мешает?
— Он меня раздражает, — прорычал Снейп, прожигая юношу одним из своих особо гневных взглядов.
Но Али только хитро хихикал в ладонь, пользуясь тем, что Гермиона стоит к нему спиной. А как только она обернулась, тут же изобразил жалобный взгляд побитого щенка.
— Значит, вам придется потерпеть, — твердо решила Гермиона.
— А я-то думал, что после двадцати лет жизни в школе, кишащей безголовыми гриффиндорцами, мое существование не может стать более невыносимым, — рассержено фыркнул Снейп и исчез в своей лампе.
Али же снова бросился к ногам Гермионы, рассыпаясь в благодарности и целуя руки своей спасительнице.
— Хватит-хватит, — остановила она не в меру эмоционального Али, — давай мы лучше тебя покормим.
Он легко согласился. Насытившись, он посмотрел с сожалением на остатки еды на столе и с печальным взглядом попросил:
— Позвольте мне отнести немного хлеба моей больной матери. Она так слаба и может не пережить ночь. Она два дня совсем одна, у нее никого не осталось, кроме непутевого Али, который не смог раздобыть пищу для бедной матери.
— Конечно, ты можешь отнести ей столько еды, сколько нужно, — мгновенно согласилась сердобольная Гермиона.
— Пусть Аллах вознаградит госпожу за невиданную щедрость. — Али снова кинулся на колени, хватая за руки растерянную благодетельницу.
Едва Али исчез за дверью, из лампы выплыл презрительно усмехающийся Снейп.
— Не обольщайтесь, весь этот спектакль, только чтобы стащить с вас браслет.
Краска на лице смущенной Гермионы вспыхнула ярче, только теперь от стыда.
— Не может быть. Али бы не стал...
— Он вор, Грейнджер. И сирота. Так что утрите сопли и проверьте, не пропало ли что-нибудь еще. И нам лучше сменить жилье, пока он не разболтал всему городу, что здесь поселилась одинокая женщина и джинн.
— Нет.
— Что значит, нет? Вы меня не слышали, Грейнджер? Мальчишка вор и лжец, и если кому-то станет известно о нашем пребывании в этом доме, то завтра на базарной площади привязанной к позорному столбу будете вы.
— Али не станет нас выдавать. И мы не будем менять жилье, потому что он вернется, вот увидите.
— Гриффиндор — это неисправимо, — пророкотал Снейп так, что у Гермионы затряслись поджилки, и спрятался обратно в лампу.
Гермиона сама не знала, почему заупрямилась и не послушала Снейпа. Конечно, ей хотелось верить, что Али не отплатит за свое спасение ударом в спину. Но ведь Снейп прав, он — вор, и он на самом деле стащил ее браслет. Если он соврал о больной матери, то вряд ли его можно назвать честным или совестливым человеком. Но злорадная самодовольная физиономия Снейпа просто вынуждала ее возражать и упираться, даже когда его доводы казались очень разумными. Чувствуя себя капризным ребенком, Гермиона взяла со стола лампу и легонько потерла.
— Неужели в вас проснулось здравомыслие, и вы впервые в жизни решили послушать меня? — тут же отозвался Снейп.
— Вот еще! Переместите меня в библиотеку.
— Что вы забыли в библиотеке среди ночи? Решили вспомнить старые добрые деньки в Хогвартсе? Вы, наверное, были единственной ученицей не с Рейнвенкло, кто нарушал школьные правила не для того, чтобы тайком выскользнуть на свидание, а просидеть всю ночь в библиотеке.
— И почему вам обязательно нужно спорить со мной из-за каждой мелочи? Вы перенесете меня в библиотеку ил