«Вопрос: Кто был для вас главным помощником в то время помимо вашей семьи?»
Виктор засмеялся. Через несколько минут должна была прийти Анна. Хотя он не был уверен наверняка, что она вернется. Вчера, при прощании, она не дала ясного ответа, поэтому сейчас он старался отвлечь себя работой над интервью. Чтобы не думать о Шарлотте (или о Жози?), он выбрал самые простые вопросы.
Главным помощником?
Тут не надо долго думать. Ответом было одно слово: «алкоголь».
Чем дольше длилась разлука с Жози, тем больше ему приходилось пить, чтобы притупить боль. В первый год хватало одного глотка, чтобы заглушить мрачные мысли, теперь и бокала не достаточно. И алкоголь не только заглушал. Он давал ответы. Более того, он сам был ответом.
«Вопрос: Если бы лучше следил за ней тогда, она бы сейчас была, наверное, жива?»
Ответ: Водка.
«Вопрос: Почему я так долго и совершенно бесцельно ждал в приемной?»
Ответ: Плевать на марку, главное — побольше.
Виктор откинул голову и задумался о продолжении вчерашнего разговора. Кай пока не звонил и не рассказывал, удалось ли ему что-нибудь выяснить про аварию. Но Виктор не мог больше ждать.
Ему надо знать, что случилось дальше в истории Анны, нужны новые сведения для сопоставлений и связей, пусть даже самых фантастических. И ему надо выпить.
Виктор коротко рассмеялся. Можно было утешить себя тем, что чай с ромом полезен ему сейчас с медицинской точки зрения, ведь простуда не отступала. Возможно, ром и помог бы. Но, к счастью, Виктор был разумен и оставил своего лучшего друга и помощника дома. Он приехал на Паркум трезвым как стеклышко. И это оказалось правильным решением. Ибо «мистер Джим Бим» и его брат «Джек Дэниэлс» были в последние годы его лучшими собеседниками. Причем разговоры оказывались столь увлекательными, что бывали дни, когда у него мелькала лишь одна ясная мысль — где же новая бутылка?
Поначалу Изабель старалась оторвать его от алкоголя. Она с ним разговаривала, утешала его, успокаивала и все чаще умоляла.
Потом, после периода ярости, она сделала то, что советуют в группах взаимопомощи для членов семей алкоголиков: пустила все на самотек. Она без предупреждения переехала в отель и даже не звонила ему. Он заметил пустоту на вилле, лишь когда все запасы закончились, а он был не в силах самостоятельно дойти через весь остров до магазина при бензоколонке.
Вместе с бессилием пришла боль. Вместе с болью — воспоминания.
О первых зубах Жози.
Дни рождения.
Первый класс.
Велосипед на Рождество.
Совместные поездки на машине.
И Альберт.
Альберт.
Виктор глядел на темное море и так погрузился в воспоминания, что не услышал тихие шаги за спиной.
Альберт.
Если бы его спросили о причине, почему он перестал пить, он назвал бы этого маленького незнакомого старика.
Раньше, еще при жизни, он каждый день примерно в пять часов вечера возвращался по автостраде с работы. Сразу после радиовышки, около старой, полуразвалившейся трибуны АФУСа,[5] с которой зрители когда-то следили за летними автогонками, постоянно стоял старик, наблюдавший за вечерним потоком машин. Он стоял рядом с шатким женским велосипедом, на котором, видимо, приехал, у дыры в заборе. Это было единственное неогороженное место автобана от Веддинга до Потсдама. Всякий раз, когда Виктор на «вольво» проезжал мимо, он задавал себе вопрос, что заставляет этого человека смотреть вслед задним фарам бесчисленного множества машин. Он видел старика сотню раз, но ему никак не удавалось разглядеть выражение его лица. И, встретив старика, Виктор не узнал бы его, хотя видел ежедневно.
Жози тоже заметила этого человека, когда однажды они вместе с Изабель возвращались с немецко-французского праздника.
— Почему он там стоит? — спросила она, обернувшись.
— Он, кажется, несколько не в себе, — поставила четкий диагноз Изабель, но Жози это не удовлетворило.
— Я думаю, его зовут Альберт, — пробормотала она себе под нос, но Виктор все же ее услышал.
— Почему же Альберт?
— Потому что он старый и одинокий.
— Ага, значит, это имя для старых и одиноких мужчин?
— Да, — просто ответила девочка, и разговор закончился.
Так у незнакомца на обочине появилось имя, и теперь Виктор порой ловил себя на том, что кивает старику, проезжая мимо:
— Привет, Альберт!
Лишь много позже, очнувшись как-то на мраморном полу в ванной, он вдруг понял, что Альберт тоже что-то искал. Что-то, что однажды потерял и надеялся отыскать теперь в потоке машин, которые мчались мимо него. Это была родная душа для Виктора. И только ему пришла в голову эта догадка, как он немедля сел за руль «вольво». Но уже издалека увидел, что Альберта нет на месте. И все последующие дни, пока Виктор ездил на поиски, старик больше не показывался.
А Виктору так хотелось спросить его: «Простите, пожалуйста, что вы ищете? Вы тоже кого-то потеряли?»
Но Альберт пропал.
Как Жози.
Когда на восемнадцатый день бесплодных поисков он вернулся домой с намерением открыть новую бутылку, перед дверью его ждала Изабель с письмом в руке. Это было предложение об интервью для «Бунте».
— Доктор Ларенц?
Вопрос резко оборвал его воспоминания. Он испуганно вскочил, ударившись правым коленом о письменный стол, и одновременно поперхнулся и закашлялся.
— Я вновь должна перед вами извиниться, — сказала Анна, которая невозмутимо стояла позади него, не делая ни малейшей попытки ему помочь. — Не хотела вас пугать, но я постучала, а дверь оказалась открыта.
Виктор понимающе кивнул, хотя был уверен в том, что запирал входную дверь. Он провел рукой по лицу и обнаружил, что на лбу выступил пот.
— Вы выглядите хуже, чем вчера. Пожалуй, я пойду.
Виктор заметил на себе очень внимательный взгляд Анны и понял, что до сих пор ничего не сказал.
— Нет. — Голос прозвучал громче, чем Виктор рассчитывал.
Анна наклонила голову, словно не поняла его слов.
— Нет, — повторил Виктор, — в этом нет необходимости. Прошу вас, садитесь. Очень хорошо, что вы пришли. У меня есть ряд вопросов.
Глава 12
Сняв шарф и пальто, Анна вновь удобно устроилась на диване. Виктор остался у стола. Он сделал вид, что ищет в компьютере какие-то записи по ее случаю. На самом деле вся важная информация хранилась в его собственной памяти, и ему хотелось чуть оттянуть время, чтобы прийти в себя перед разговором.
Он немного успокоился, но понимал, что нужно максимально сосредоточиться, чтобы следить за сегодняшним рассказом. Он чувствовал себя как после бессонной ночи: его мучили бессилие, опустошенность, сонливость. Вдобавок головная боль, гнездившаяся в затылке, раскидывала свои щупальца по всей голове. Стиснув пульсирующие виски, Виктор посмотрел на море.
Вздымающиеся волны были цвета иссиня-черных чернил. Они выглядели угрожающе. Чем сильнее сгущались облака, тем темнее становились волны. Видимость была не более двух морских миль, и горизонт с каждой минутой подбирался все ближе к острову.
В отражении в окне Виктор заметил, как Анна налила себе чай и приготовилась к беседе. Он развернул к ней кресло, стоявшее у письменного стола, и заговорил:
— Давайте продолжим с того места, где мы вчера прервались.
— Хорошо.
Когда она поднесла тонкую чашку к губам, Виктор задумался, останется ли на мейсеновском фарфоре отпечаток ее светло-красной помады.
— Вы сказали, что Шарлотта убежала из дома, не предупредив об этом родителей?
— Да.
Жози так никогда не поступила бы. Виктор всю ночь думал над этой возможностью и в конце концов решил, что исчезновение дочери не может объясняться столь банальной причиной. Она не была бунтаркой.
— Шарлотта покинула отчий дом, чтобы отыскать причину своего недуга, — сказала Анна. — Это содержание книги с первой по двадцать третью страницу. Болезнь, недоумение врачей и побег. Я дошла до этого места, но больше не написала ни строчки.
— Да, вы об этом вчера говорили. И что послужило этому виной?
— Ответ банален: я попросту не знала, как закончить историю. Я сохранила начало текста в компьютере и вскоре забыла про него.
— До того момента, пока Шарлотта не воплотилась в жизни.
— Именно так. И это было ужасно. Как вы знаете, у меня и раньше были шизофренические «звоночки». Я видела ненастоящие цвета, слышала голоса и звуки, но Шарлотта оказалась венцом. Из всех персонажей моих книг она была самым реальным видением.
Чересчур реальна?
Глотнув чаю, Виктор отметил, что простуда поразила вкусовые рецепторы. Он не понимал, то ли чай горчил, то ли это горечь от капель в нос.
— Итак, вы сказали, что Шарлотту чуть не переехала машина.
— Да, в этот момент я ее впервые увидела.
— И затем вы ушли с ней вместе?
— Наоборот, — покачала головой Анна, — не я ушла с Шарлоттой, а она меня попросила пойти вместе с ней.
— Почему?
— Она захотела, чтобы я дописала ее роман. Она спросила дословно вот что: «Почему есть только две главы? Что будет дальше? Я не хочу навечно остаться больной».
— Значит, ваш собственный персонаж призвал вас закончить книгу?
— Да. Я сказала Шарлотте всю правду. Я ничего не могу для нее сделать, потому что не знаю, как эта история должна развиваться.
— Как она на это отреагировала?
— Она взяла меня за руку и сказала: «Пойдем, я помогу тебе. Я покажу тебе то место, где все началось. Может, тогда ты придумаешь конец нашей истории».
Нашей истории?
— И что это было за место?
— Не знаю, где-то под Берлином. Я едва помню нашу поездку.
— Расскажите подробно все, что помните, — попросил Виктор.
— Мы поехали на моей машине по шоссе на запад. Только не спрашивайте, где мы сворачивали и какие были указатели. Но я хорошо помню, что Шарлотта пристегнулась. Представляете себе? Я запомнила, что призрак, порождение моего воображения, выполнял правила.
«Да, представляю это себе. Жози была хорошо воспитана. Заслуга Изабель».
— Как долго вы ехали?
— Чуть больше часа. Мы проехали через какой-то большой населенный пункт. По-моему, это было старое русское поселение.
Виктор сжался, как в кресле зубного врача.
— Кажется, на возвышении в лесу стояла русская православная церковь. Мы проехали мимо, потом через мост, по проселочной дороге и вскоре свернули на укрепленную лесную дорогу.
Такого не…
— Где-то через километр мы остановились у маленькой просеки и вышли из машины.
Такого не бывает…
Виктор еле удержался, чтобы не вскочить и не прокричать свой следующий вопрос. Он прекрасно знал весь путь. Раньше он ездил туда почти каждые выходные.
— И куда вы пошли?
— Мы шли по тропинке, такой узкой, что приходилось идти друг за другом. В конце ее стояло маленькое деревянное бунгало современного вида. Прекрасное место.
Среди леса. Виктор знал все, что Анна может сейчас сказать.
— Никаких соседей. Со всех сторон лишь сосны, буки и березы. С деревьев только что опала нарядная пестрая листва, которая теперь мягким ковром лежала под нашими ногами. Хотя стоял холодный неуютный ноябрь, лес казался удивительно теплым. Он был так прекрасен, что я до сих пор точно не знаю, был он галлюцинацией или же настоящим. Как Шарлотта.
Виктор и сам не знал, какого объяснения ему больше хотелось — что шизофренические приступы Анны связаны с исчезновением Жози или что он подстраивает ее рассказ под свои вымыслы. В конце концов все может быть зловещим совпадением. В Хафельланде[6] множество загородных домов.
Но лишь один из них…
— А не помните ли вы каких-то особенных звуков около этого бунгало?
Анна удивленно посмотрела на врача:
— Это имеет значение для терапии?
«Для терапии — нет. Но для меня — да».
— Да, — соврал он.
— Честно сказать, я ничего не слышала. Вообще ничего. Было тихо, как на одинокой горе, возвышающейся посреди океана.
Виктор задумчиво кивнул, хотя ему хотелось яростно мотать головой, как на рок-концерте. Он ждал именно такого ответа. Он понимал, куда Шарлотта привела Анну. Тишина в лесу Закров между городами Шпандау и Потсдам была столь ошеломительной, что на это сразу же обращал внимание любой горожанин.
Анна словно читала мысли Виктора:
— Конечно, я спросила Шарлотту, где это мы, но она удивленно взглянула на меня: «Ты должна знать это место. Это загородный дом нашей семьи. Мы с родителями проводим здесь каждое лето. И здесь же прошел последний счастливый день моей жизни. Перед тем как все началось».
— Что началось? — спросил Виктор.
— Наверное, ее болезнь. Но она пока не хотела ничего мне рассказывать. Наоборот, с какой-то яростью она указала на бунгало и сказала: «Кто из нас писательница? Расскажи мне, что там случилось!»
— Вы знали?
— К сожалению, нет. Но Шарлотта уже много раз повторяла мне, что не оставит меня в покое, пока я не допишу книгу о ней. Поэтому мне надо было составить впечатление о доме изнутри. Я разбила стекло на задней двери и, как вор, забралась в окно.
Это нелепо. Жози знала, где хранится ключ.
— Я поступила так в надежде найти внутри какую-нибудь зацепку.
— И как? Нашли что-нибудь?
— Увы, нет. Но я не знала, что искать. Единственное, что меня удивило, — это размеры бунгало. Снаружи выглядело так, будто это одноэтажный домик с тремя комнатами. Но оказалось, что помимо двух ванных комнат, большой кухни и гостиной с камином там было еще по крайней мере две спальни.
«Три», — молча поправил ее Виктор.
— Я заглянула во все комоды, шкафы и полки, даже в шкафчик в ванной. По счастью, это заняло совсем немного времени, потому что обстановка была пуританской. Просто, но дорого.
Филипп Старк [7] с элементами баухауза. [8] Так решила Изабель.
— А что же делала Шарлотта, пока вы обыскивали дом? — Виктору надо было знать все.
— Она ждала снаружи. Она сразу заявила, что никогда больше не войдет в этот дом. Слишком много зла случилось в тот день. Но она постоянно выкрикивала мне указания, стоя перед входной дверью.
Много зла?
— Какие?
— Это было очень странно. Она говорила загадками, что-то вроде: «Ищи не то, что есть, а то, чего не хватает!»
— Вы ее понимали?
— Нет. Но, увы, у меня не было возможности переспросить.
— Почему?
— Потому что вдруг случилось то, о чем мне не хочется вспоминать, доктор Ларенц.
— Что?
Виктор увидел в глазах Анны то же самое вчерашнее выражение неохоты.
— Может, лучше завтра об этом поговорим? Я не очень хорошо себя чувствую.
— Нет, лучше закончить поскорее, — настаивал Виктор и сам удивился, как непринужденно произнес эту ложь.
Все происходящее ни в коем случае не походило на обычный сеанс терапии. Это был настоящий допрос.
Анна смотрела на него в нерешительности. Виктор уже подумал, что она сейчас встанет, чтобы пойти в гостиницу. Однако она сложила руки и продолжала с глубоким вздохом.
Глава 13
— В бунгало вдруг моментально стемнело. Было, наверное, около половины пятого. Солнце должно было вот-вот сесть, стоял же конец ноября. Я вернулась в каминную комнату за зажигалкой, чтобы хоть как-то осветить коридор. И тут в слабом свете заметила в конце коридора комнату, которую раньше пропустила. Я решила, что это кладовка.
Или комната Жози.
— Я направилась туда, как вдруг услышала голоса.
— Что за голоса?
— Вообще-то один голос. И он даже ничего не говорил. Я услышала плач мужчины. Тихий. Не всхлипы, а поскуливание. Оно доносилось из той самой комнаты.
— Почему вы думаете, что оттуда?
— Чем ближе я подходила, тем громче оно становилось.
— И вам не было страшно?
— Еще как было! Но когда Шарлотта на улице закричала, меня охватила паника.
— Почему она кричала? — Виктор потер шею, ему было нестерпимо больно говорить.
— Она хотела меня предостеречь. «Уже рядом! — вопила она. — Уже рядом».
— Кто?
— Не знаю. И тут я услышала, что плач прекратился. Дверная ручка прямо на моих глазах повернулась. Когда сквозняк, вызванный открывающейся дверью, задул пламя зажигалки, меня буквально парализовало.
— Почему?
— Я поняла, что «зло», о котором предупреждала Шарлотта, было уже передо мной.
Телефонный звонок прервал разговор. Он решил подойти ко второму телефону, на кухне. Изабель настояла на том, чтобы поставить на Паркуме хоть один современный кнопочный телефон.
— Ларенц слушает.
— Не знаю, хорошая это или плохая новость. — Кай без обиняков перешел сразу к делу.
— Просто расскажи все, — прошептал Виктор, не желая, чтобы Анна что-то услышала.
— Я послал на это дело одного из своих лучших людей и сам, конечно, тоже занимался розысками. Мы твердо знаем две вещи. Первое: в тот день была авария на Уландштрассе.
Сердце Виктора на секунду остановилось, чтобы тут же забиться с новой силой.
— Второе: авария не имеет ни малейшего отношения к похищению.
— Откуда такая уверенность?
— Какой-то пьяница вышел на проезжую часть, и его чуть не задавили. Это подтверждают многие очевидцы. Никакого ребенка там не было.
— Это значит…
— …Значит, что твоя пациентка, может, и больна, но не имеет никакого отношения к нашему случаю.
— Жози — это не случай!!
— Прости, пожалуйста. Да, конечно. Я глупость сказал.
— Ладно, ничего. Я тоже не хотел на тебя орать. Просто, понимаешь, я надеялся, что наконец-то нашел какую-то зацепку.
— Понятно.
«Нет. Ничего тебе не понятно. И я тебя в этом не виню. Ты же не пережил того, что выпало на мою долю. Ты не знаешь, что такое полное отчаяние, когда хватаешься за любую соломинку».
— А его нашли?
— Кого?
— Ну, того пьяницу.
— Нет. Но это ничего не меняет. На месте аварии не было ни женщины, ни ребенка. Свидетели сказали, что пьяный поплелся на парковку торгового центра «Кудамм-Каррее». Его так и не нашли — затерялся в толпе.
— Хорошо, Кай. Спасибо. Я не могу больше говорить.
— Она что, у тебя?
— Да, сидит в соседней комнате и ждет меня.
— Понятно, что ты не удержался от расспросов.
— Да.
— Ладно. Детали мне знать не обязательно. Наверное, для меня готово уже новое задание. Найти еще какие-нибудь параллели?
— Ну да.
— Послушай меня. Я хочу дать тебе один совет: кем бы ни была эта женщина, ее присутствие не к добру. Пусть уезжает! Ты же хотел побыть на острове один. И ты должен остаться один. Ей могут помочь и другие психиатры.
— Да она не может уехать. Из-за шторма больше не ходят паромы.
— Ну так по крайней мере не встречайся с ней!
Виктор понимал, что Кай прав. Он надеялся успокоиться на Паркуме, а вместо этого постоянно думает о Жози. И сегодня опять он выискивал в рассказе Анны лишь нужные ему детали, не желая слушать того, что не укладывалось в его гипотезу. Например, что Жози двенадцать лет, а не девять. И она никогда не убежала бы из дома и знала, где лежит ключ от бунгало.
— Так что?
Виктор прослушал слова Кая.
— Ты о чем?
— Ты обещал, что окончишь поиски, когда я выполню твою последнюю просьбу. Как только я разберусь с аварией, ты оставишь в покое старые раны.
— Да, знаю. Но…
— Никаких «но»!
— Я должен еще кое в чем разобраться, — невозмутимо продолжил Виктор.
— В чем же?
— Нет никаких старых ран. Они свежие. Вот уже четыре года.
Глава 14
Виктор медленно опустил трубку и нетвердой походкой направился к Анне в каминную комнату.
— Плохие новости?
Она стояла около дивана, собираясь уходить.
— Не знаю, — честно признался он. — Вы уходите?
— Да. Сеанс опять оказался для меня сложнее, чем я ожидала. Пойду и прилягу в гостинице. Мы завтра продолжим?
— Наверное.
После разговора с Каем Виктор уже не знал, что хочет.
— Давайте вы вначале мне позвоните. Да и вообще я же больше не занимаюсь психотерапией.
— Хорошо.
Ему показалось, что Анна пытливо искала в его лице каких-то изменений. Как бы то ни было, она не выказала ни малейшего удивления сменой его настроения.
Когда она наконец ушла, Виктор решил позвонить жене в Нью-Йорк. Но, пока он искал телефон отеля в карманном компьютере, телефон вновь зазвонил.
— Я кое-что забыл, Виктор. Это не имеет никакого отношения к нашему… м-м-м… это не связано с Жози. Но…
— Что такое?
— Мне позвонили из вашей охранной фирмы, потому что не могли отыскать ни тебя, ни Изабель.
— Нас ограбили?
— Нет, это не ограбление, а повреждение имущества. Не волнуйся, с виллой все в порядке.
— А что тогда?
— Это ваш загородный дом. То бунгало в Закрове. Какой-то бродяга разбил окно задней двери.
Глава 15
Он мог его видеть. Хотя их разделяли четыреста шестьдесят два километра и пятьдесят морских миль, но он мог его видеть. И его, и бунгало. Ему хватало звуков из мобильного телефона, чтобы увидеть частного детектива в их загородном доме посреди леса Закров. Виктор немедленно послал туда Кая. Чтобы проверить историю Анны.
— Я сейчас на кухне.
Скрип резиновых подметок кроссовок частного детектива переносился на радиоволнах до Паркума.
— И как? Есть что-то необычное? — Зажав трубку между плечом и ухом, Виктор направился с телефоном к дивану. Но провод оказался слишком коротким, так что Виктор остановился посреди комнаты.
— Ничего особенного. Судя по запаху и слою пыли, здесь давно уже не было вечеринок.
— Четыре года, — скупо подсказал ему Виктор, представив, как Кай сейчас мысленно чертыхнулся.
— Прости.
Кай прошел всего несколько метров от машины до бунгало, но при его ста двадцати килограммах уже задыхался. Он держал телефон не у самого рта, а сбоку, но все-таки в трубке Виктора то и дело раздавался треск, когда детектив откашливался.
— До сих пор самое необычное — это разбитое окно. Но я сомневаюсь, что это имеет какое-то, пусть даже косвенное, отношение к Жози. Хотя, может, связано с Анной — не знаю.
— Почему?
— Следы свежие. Окно разбито несколько дней назад, дней, а не месяцев, тем более не лет.
Пока Виктор задавал следующие вопросы, Кай открывал на кухне все шкафы, ящики и холодильник.
— А как по осколкам понять, когда разбито окно?
— Не по осколкам, а по полу. Перед задней дверью у вас паркет. Если бы стекло было разбито давно, это было бы очевидно. Дыра так велика, что через нее легко проникли бы дождь, снег и грязь. Однако пол сухой, и пыли там столько же, как и везде. Кроме того, не заметно никаких насекомых…
— Все понятно, верю тебе.
Виктор вернулся на телефонную кушетку перед камином, потому что аппарат уже оттягивал руку.
— В видении Шарлотта просила Анну найти то, что отсутствует. Можешь это проверить?
— И как ты себе это представляешь? У меня же нет полного списка вашей утвари. Может, не хватает миксера на кухне? Или картины Пикассо в гостиной? Откуда мне знать? По крайней мере, пива в холодильнике больше нет, если это тебя интересует.
— Начни, пожалуйста, с комнаты Жози. — Виктор не обратил внимания на шутку. — Она в конце коридора, напротив ванной.
— Есть!
Подошвы перестали скрипеть, потому что ламинат сменился плиткой. С закрытыми глазами Виктор отсчитал пятнадцать шагов, которые Кай сделал до пластиковой двери.
«Добро пожаловать, друзья», — прочитал он сейчас при свете фонарика на пластмассовой табличке на двери. Скрип петель подтвердил догадку Виктора.
— Я вошел.
— И что?
— Стою на пороге и смотрю. Все в порядке.
— Опиши, что ты видишь.
— Обычная детская комната. У окна стоит односпальная кровать с пожелтевшим балдахином. У кровати пушистый коврик, ставший сейчас рассадником всяких паразитов. Думаю, это от него такой неприятный запах.
— Что еще?
— Плакат с Эрни и Бертом под стеклом в черной рамке. Он повешен так, что его видно с кровати.
— Это… — Виктор утер слезы тыльной стороной ладони и замолчал, чтобы Кай не услышал его изменившийся голос.
«Мой подарок».
— Да, знаю, персонажи «Улицы Сезам». Слева обязательная икеевская полка с плюшевыми игрушками. Слоник, какие-то диснеевские фигурки…
— Стоп, — оборвал его Виктор.
— Что?
— Вернись к кровати. И ляг на нее.
— Зачем?
— Ну пожалуйста! Ляг на кровать.
— Хозяин — барин.
Три шага. Кряхтенье. И снова голос Кая:
— Надеюсь, она подо мной не развалится. Пружины, по-моему, недовольны.
— Давай опять сначала. Что ты видишь?
— Так, слева лес. По крайней мере, наверное, там, за грязным стеклом, лес. Как я уже говорил, передо мной на стене плакат.
— И больше ничего?
— Справа полка…
— Нет-нет, — перебил его Виктор. — Прямо перед тобой ничего больше нет?
— Нет. И позволь сделать тебе одно предложение… — Какой-то шум поглотил слова Кая. — Это я опять. Я встал, ладно?
— Хорошо.
— Ну все, хватит говорить загадками. Скажи, что искать в комнате.
— Минутку. Подожди-ка.
Виктор закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. И уже в следующую секунду оказался в бунгало: закрыл входную дверь, снял ботинки, поставил их в индийский шкафчик в прихожей. Помахал Изабель, лежавшей перед камином на белом диване фирмы «Рольф Бенц» с журналом «Гала». Он вдыхал аромат сгоревших еловых веток. Чувствовал тепло дома, в котором живут счастливые люди. Слышал музыку из дальней комнаты. Он медленно снял пальто и пошел к Жози. Музыка становилась все громче. Он повернул ручку и, открыв дверь, был на мгновение ослеплен светом из окна. А потом увидел ее: Жози сидела за детским косметическим столиком и красила ногти новым оранжево-желтым лаком, который ей дала лучшая подружка. Музыка играла так громко, что Жози не заметила отца. Это был канал…
— Так чего же не хватает? — перебил его воспоминания голос Кая.
Виктор открыл глаза.
МТВ.
— Нет телевизора.
— Телевизора?
— Да, «Сони».
— Ага, его здесь нет.
— И еще нет туалетного столика с круглым зеркалом.
— Точно. Нет.
— Вот чего не хватает.
— Детский туалетный столик и телевизор? Я ничего не говорю, Виктор, но это какой-то странный выбор для обычных грабителей.
— Вот именно. Потому что это не обычное ограбление.
«Это нечто, что связывает Жози с историей Анны. И мне надо выяснить, что это».
— Ну, ясно. Может, вызовешь полицию, Виктор? Все-таки что-то украдено.
— Нет, не сейчас. Проверь-ка другие помещения. Если в комнате Жози тебе ничего больше не бросается в глаза.
— М-м-м…
В телефоне опять зашуршало, и Виктор представил, как Кай чешет в затылке — последнее место на его голове, где еще растет много волос.
— Что?
— Может, это глупо прозвучит…
— Давай говори.
— По-моему, в комнате не хватает не просто мебели…
— А чего же?
— Атмосферы. — Кай нервно кашлянул.
— Что-что?
— Ну, не знаю, как это назвать. Но у меня хороший инстинкт. И я понимаю, что это не комната для двенадцатилетней девочки.
— Ну-ка объясни! — потребовал Виктор.
— У меня-то дочери нет, но моей племяннице Лауре исполнится на следующей неделе тринадцать. И когда я последний раз к ней заходил, ее комната напоминала ее личное королевство. Там на двери написано не «Добро пожаловать, друзья», а «Вход запрещен».
— Жози не такая, она не бунтовщица.
— Да, знаю. Но у Лауры стены увешаны плакатами всяких мальчишек из поп-групп. На зеркале билеты с тех концертов, где она была, открытки от приятелей с Майорки. Понимаешь, о чем я?
Чего-то не хватает.
— Нет.
— Это не комната подростка, который готовится узнать огромный мир. Вместо вырезок из журналов тут плюшевый слоник. А «Улица Сезам»? Я умоляю тебя. У моей племянницы на стене не Эрни, а Эминем.
— Кто это?
— Вот видишь. Именно об этом я и говорю. Рэпер такой. Не думаю, что тебе доставит удовольствие знакомство с его текстами.
— Все равно я не понимаю, что значат твои слова.
— Здесь правда кое-чего не хватает. Нет оплывших свечей в бутылках из-под красного вина. Нет шкатулки для первых любовных писем. И, разумеется, здесь явно не хватает туалетного столика.
— Но ты же сам сказал вначале, что это нормальная детская комната.
— Вот именно, детская. Для восьмилетней девочки. Но Жози-то было уже двенадцать.
— Ну все-таки это загородный дом. По этой комнате нельзя судить.
— Может быть, — вздохнул Кай и куда-то зашагал. — Ты спросил, чего не хватает, — я сказал свое мнение.
Виктор услышал, как закрылась дверь. Но вдруг атмосфера дома разрушилась — как старая кинопленка. Неожиданно оборвалась связь Виктора с Каем и с домом.
— Куда ты идешь?
— Прости, мне надо пописать. Сейчас перезвоню.
Не успел Виктор возразить, как контакт прервался: Кай дал «отбой».
А Виктор словно прирос к месту, обдумывая и отыскивая связи.
Какие выводы можно сделать из слов Кая? Окно разбито совсем недавно. Комната совершенно не похожа на подростковую.
Ему так и не удалось поразмыслить, потому что Кай перезвонил, как и обещал, хотя и чересчур быстро.
— Виктор?
Судя по изменившимся шумам, детектив был уже не в доме, а в лесу.
— Что случилось? Почему? Почему ты убежал из дома? Я еще не…
— Виктор! — выкрикнул Кай.
Его голос звучал так нервно, что Виктор испугался.
— Что такое?
— Нам все-таки следует вызвать полицию.
— Почему? Что случилось?
Жози.
— Кто-то был в твоей ванной. Наверное, лишь несколько часов тому назад, потому что следы совсем свежие.
— Господи, Кай, какие следы?
— Кровь. На полу. В умывальнике. В туалете. — Кай тяжело дышал. — Вся ванная в крови.
Конец ознакомительного фрагмента