ЛИС: Сегодня у нас в гостях Петербургский поэт Саша Никонов. И первый вопрос связан с именем. В повседневной жизни вас называют Александр или Александр Викторович.
Почему вы выбрали уменьшительную форму имени? Почему – Саша?
Никонов: Причин две. Первая – практическая. Фамилия Никонов и имя Александр достаточно распространенные, много тех кто занимается творчеством под этими именами и фамилиями. Поэтому надо как-то отличаться. А вторая причина смысловая. Занятия творчеством подразумевает короткую дистанцию, которая возникает между читателем и автором. Автор делится с читателем часто сокровенными вещами, поэтому короткая дистанция имени мне показалась уместной.
ЛИС: Так как называть поэта?
Никонов: Как поэт себя определяет, так и надо его называть.
ЛИС: Начните со своего любимого произведения.
Никонов: Поэт любит обычно свое последнее. Поэтому я прочитаю, то что любит зрители и читатели.
Никонов читает стихотворение «Вечер... Картинка из тех...»
ЛИС: Ваш Петербург. Какой он?
Никонов: Живой. Я очень негативно отношусь к формуле «Петербург – город музей». Это подразумевает некое застывшее пространство. Я родился в Ленинграде. Живу в Петербурге. Живу здесь всю жизнь. Город живой организм. Сохранение культурного наследия и в то же время развитие города – это сложный процесс. В некоторых вещах я категоричен. Для примера я могу сказать, что приветствую строительства Лахта-центра. Все мои знакомые против, придумывают негативные эпитеты для здания, а для меня это продолжение петровских традиций, продолжение петровского вызова.
ЛИС: Помните ли вы свое первое написанное стихотворение?
Никонов: Конечно помню. Не совсем уверен, что оно первое. Скорее первое, которое мне показалось, стихотворением. Возникло такое чувство. Оно примитивно по форме, слабое. Но я люблю позабавить своих детей этим стихотворением.
|
|
Никонов читает стихотворение: «Лето зовет в дорогу...»
ЛИС: А когда оно написано? В детстве?
Никонов: В детстве. Мне было наверное девять лет.
ЛИС: То есть ваш творческий путь начался с девятилетнего возраста?
Никонов: Нет, началось все еще раньше. Классическая история. У меня есть старший брат, который увлекался рок-музыкой. Я подражал старшему брату. Все мы хотели писать рок-хиты. И писали что-то вторичное. Сначала это была игра в звезд рока.
ЛИС: Любимое место в Петербурге.
Никонов. Где живешь, то и нравится. Оптиков 47, корпус 3. Если говорить об архитектуре, метафизике города, то мне нравится парк Трехсотлетия. С точки зрения творчества – это не очень намоленное место, там легче думается, дышится, там не шумят чужие ассоциации. Вообще, я много чего люблю и знаю центр. Я работаю в Государственном Эрмитаже в сердце Петербурга. Детство прожил в центре. Искренне вам скажу, что мы живем в одном из лучших мест в нашем городе. Многие вещи, которые были свойственны в восьмидесятые-девяностые годы центру города из центра ушли, а здесь в Приморском районе сохранились. Вернее, не сохранились, а появились, живут. Потому что здесь они родились. Ведь это новый относительно район.
ЛИС: Есть у вас любимое место Петербурга в ваших стихах?
Никонов: В стихах у меня не парк Трехсотлетия, но Лахта. Особое петербургское место.
Никонов читает стихотворение о Лахте.
|
|
Никонов: Все вы наверное знаете, что Юнтоловский заказник – это птичий заповедник.
ЛИС: Ходили вы в кружки? И если ходили, то в какие?
Никонов. Конечно, я ходил в кружки. Были дома пионеров и школьников. Я играл на гитаре, я ходил на хор, я играл в шахматы, в футбольную секцию ходил, как видите ни одной литературной, как ни странно. Литературных кружков в моем детстве не было, я бы наверное пошел. Литературная студия – это черта сейчашнего времени. Наверное, во Дворце пионеров «Дерзание» было. Но Дворец был далеко от меня, родители не могли меня возить, и меня направляли на то, что было рядом с домом, чтобы я мог ходить сам.
ЛИС: После школы учились чему-то? Ваша специальность.
Никонов: Я книговед. Учился в книжном институте, после реформ – это факультет Института Технологии и Дизайна. Учился на издательском деле и книжной торговле.
ЛИС: Пригодилось?
Никонов: Да, пригодилось. Во-первых, я немножко работал по специальности, для творчества пригодилось. Свою книжку я смакетировал сам, это интересно, когда ты не только содержание, но и форму придаешь своему творчеству.
ЛИС: А дальше? Как оказалось, что вы оказались вдруг в Эрмитаже.
Никонов: Я работаю на простой должности. Я охраняю Эрмитаж. Это традиция давняя, и еще Гребенщиков пел о поколении дворников и сторожей. Суточная работа позволяет уделять много времени семье и творчеству.
ЛИС: Семья – это помеха искусству?
Никонов: Семья – это движущая сила. У меня большая многодетная семья. У меня четверо детей. Когда я женился и у меня родился сын, тогда я не так сильно занимался творчеством. Это развивалось параллельно. Был кризисный момент: я думал о том, что мне нечего сказать того, что я не могу у кого-то прочесть. Я думал, чтобы прекратить заниматься творчеством. Была полная тишина в голове. Тишина внутри. Но оттого, что я жил тихой семейной жизнью, я стал находить в своей жизни те вещи, о которых прочитать нигде не могу, не найти ничего. Поэтому очень рекомендую, если вы хотите писать то, о чем еще сказано очень мало, пишите о семье. Этого много в нашей жизни, а написано об этом очень мало, тема семьи – это одна из тем. Книга о долгой семейной жизни – это книга претендент на нобелевскую премию по литературе, если она когда-нибудь будет написана.
|
|
ЛИС: Что самое главное в книгах?
Никонов: Перемены. Если вы книгу прочитали и вас ничго не изменилось, то вы хорошо провели время не более того. А литература должна на нас действовать. Литература – это двигатель человека.
ЛИС: Какие последние книги вы прочитали, которые вас изменили?
Никонов: Из взрослой литературы – роман «Суббота» Иэна Макьюэна. Питер Хёг «Смилла и ее чувство снега», «Условно пригодные» Для юношества – «Дом странных детей». Я узнал об этой книге благодаря кино. Книга написана на основе странных фотографий. Это невероятная история, как с точки зрения стиля, так и с точки зрения сюжета.
(Продолжение следует)