Глобальный город: теория и реальность / Под ред. Н.А. Слуки. -М.: ООО «Аванглион», 2007, с. 9-27. Sassen S. Cities in a World Economy. Second ed. California, 2000; Sassen S. Territory and territoriality in the global economy // International Sociology. 2000. Vol. 15 (2); Sassen S. The Global City: New York, London, Tokyo. 2001.
Каждый этап в длительной истории мировой экономики имеет свои специфические черты. Особенность современного этапа - господство информационных технологий и связанный с этим рост мобильности и ликвидности капитала. Международный экономический обмен существует давно - трансграничные потоки капитала, рабочей силы, товаров, сырья, туристов, но развивался он в рамках взаимодействия между отдельными государствами. Международная экономическая система пока только «вызревала». Все драматически изменилось буквально в течение последних десятилетий - в результате приватизации, проникновения зарубежных фирм на национальные рынки и растущего участия крупнейших национальных компаний на мировом рынке.
Именно в таком контексте следует рассматривать новое ранжирование территорий, участвующих в международной экономической системе. В силу вышеприведенных изменений и развития глобализации происходит частичное ослабление национальных территориальных единиц, и возникают условия для роста значения пространственных единиц других масштабов. Среди них - субнациональные единицы (преимущественно города и регионы), приграничные территории, включающие две и более субнациональные единицы и наднациональные единицы (глобальные рынки и зоны свободной торговли). Развивающиеся в этих разномасштабных территориальных единицах процессы могут предопределяться связями регионального, национального или глобального уровня.
|
|
В этом ранжировании территорий есть место и глобальным городам, вся динамика и процессы в которых предопределяются преимущественно связями глобального масштаба.
1. Элементы в новой концептуальной архитектуре
Глобализация экономики влечет за собой новый тип ее организационной структуры. Для теоретического и эмпирического осмысления этой новой организационной структуры необходим, соответственно, и новый тип концептуальной архитектуры. В нашем понимании, важнейшими элементами в новой концептуальной архитектуре должны стать определения глобального города и региона глобального города. Дело в том, что в научном обиходе бытуют другие, тесно связанные термины: мировые города, супергорода, информационные города. В каждом случае выбор названия рационально обосновывается.
Впервые применив термин «глобальный город» мы осознанно попытались обозначить его специфику: глобальность современного периода. Мы не остановились на известном альтернативном варианте - термине «мировой город», потому что у него был очевидный противоположный признак - он относится к типу города, который существовал на протяжении многих веков, и возможно в еще более ранние периоды в Азии или в европейских колониальных центрах. Исходя из этого, можно предположить, что большинство современных глобальных городов являются также мировыми городами, но на самом деле существуют глобальные города, не являющиеся мировыми в полном понимании этого термина. Надо заметить, что по мере развития и расширения глобальной экономики, вовлечения дополнительных городов в разнообразные сети ответ на этот вопрос, возможно, будет меняться. Майами, например, приобрел функции глобального города, начавшие развиваться лишь в конце 1980-х гг., и этот факт не дает ему право считаться мировым городом в старом смысле этого слова.
|
|
2. Глобальная модель города: гипотезы
Существует семь гипотез, с помощью которых удалось систематизировать данные и создать теорию модели глобального города. Я кратко опишу каждую из них для создания более четкого представления.
Во-первых, растущее географическое разделение экономической деятельности ведущих корпораций мира одновременно с ее интеграцией является ключевым фактором роста и усиления значения их центральных общих функций. Чем больше «разбросаны» экономические операции фирмы по различным странам, тем сложнее ее центральные стратегические функции - управление, координация, обслуживание, финансирование всей системы операций компании.
Во-вторых, эти функции становятся настолько сложными, что центры управления крупных глобальных фирм начинают передавать их часть на аутсорсинг, такие функции, как бухгалтерское дело, связи с общественностью, программирование, телекоммуникации и т.п. Сегодня их передают высокоспециализированным сервисным компаниям, работающим по контрактам со штаб-квартирами корпораций. Это особенно видно на примере фирм, вовлеченных в глобальную экономику и специализирующихся на нестандартных операциях. Растущие управленческие структуры крупных фирм все чаще «покупают» готовые услуги, нежели производят их самостоятельно.
В-третьих, специализированные сервисные компании, вовлеченные в наиболее сложные глобализированные рынки, имеют тенденцию к размещению в крупных и крупнейших городских центрах, используя эффекты агломерирования. Сложность услуг, которые требуется произвести, неопределенность рынков, на которых они действуют, возрастающее значение скорости во всех сделках - вот совокупность условий, которые дают новый импульс к агломерированиию и побуждают к новому развитию городских агломераций. Соединение компаний, талантов, экспертиз в огромном числе специализированных отраслей приводит к тому, что по набору функций городская среда становится похожей на информационный центр. Пребывание в городе можно сравнить с нахождением в крайне интенсивном и плотном информационном потоке.
|
|
В-четвертых, чем больше сложных, нестандартных функций передается штаб-квартирой на аутсорсинг, тем проще становится выбор места размещения самой штаб-квартиры, поскольку в ее деятельности нет необходимости в стимуле к использованию преимуществ агломерирования. Из этого следует, что ключевой сектор, для которого определяющее значение имеют преимущества глобальных городов - это высоко специализированный и тесно взаимосвязанный сектор услуг. В развитие этой гипотезы мы должны несколько поколебать широко распространенное представление о том, что количество штаб-квартир - это как раз то, что отличает глобальный город. Конечно, еще во многих странах крупнейшие деловые центры являются одновременно центрами сосредоточения штаб-квартир, но, возможно, это происходит из-за недостатка альтернативных вариантов для размещения последних. В странах с повсеместно хорошо развитой инфраструктурой, вероятно, имеется множество подходящих условий для размещения штаб-квартир.
В-пятых, подобные специализированные сервисные компании должны предлагать глобальное обслуживание, что, в свою очередь, предполагает наличие у них глобальной сети филиалов, либо какие-то другие формы и возможности сотрудничества на местах. Как результат, мы имеем усиление межграничных городских связей и сетей. Развитие глобальных финансовых рынков и рынков специализированных услуг, необходимость создания транснациональных обслуживающих систем в связи с сильным ростом объемов международного инвестирования, сокращающаяся роль правительства в регулировании международной экономической деятельности и выход на арену других институциональных акторов, особенно глобальных рынков и штаб-квартир корпораций, - все это указывает на существование транснациональных сетей городов. Один из выводов и связанная с этим исследовательская гипотеза - это то, что экономические достижения этих городов становятся все более оторванными от их хинтерландов и даже национальных экономик в целом. Налицо один из начальных этапов транснациональных урбанистических систем, благодаря которым крупнейшие деловые центры приобрели в мире особое значение. Не существует такой вещи как единичный отдельно взятый глобальный город - и в этом смысле их резкий контраст с бывшими столицами империй.
Шестая гипотеза основана на том, что высокая степень сосредоточения квалифицированных профессионалов и высокоприбыльных сервисных компаний в крупнейших городах ведет к усилению территориального и социально-экономического неравенства в них. Стратегическая роль специализированных услуг приводит к росту числа ведущих профессионалов и их «стоимости». Учитывая тот факт, что для достижения ожидаемых результатов необходима постоянная интенсификация труда высококвалифицированного персонала, очевидно, что объемы вознаграждений должны быстро и неуклонно возрастать. И совсем противоположная динамика вознаграждений, очевидно, будет характерна для тех работников (в обрабатывающей индустрии или в сфере производственных услуг), которые не входят в подобную категорию профессионалов.
Седьмая гипотеза заключается в том, что одним из результатов динамики, описанной в шестой гипотезе, является рост «неформализации» целого ряда других видов экономической деятельности, на которые есть спрос в подобных городах, но уровень доходности которых не позволяет им конкурировать за различные виды ресурсов с высокоприбыльными компаниями, занимающими лидирующие позиции. Деформализация части или всей производственной и дистрибьюторской деятельности, включая услуги, - это один из способов выживания в современных условиях.
3. Рост значения категорий «места» и «процесса труда»
Начавшийся с 1980-х гг. дискурс о глобализации, технологиях и городах привел к утверждению, что крупнейшие города перестают быть важными производственными центрами. При этом мы подметили тенденцию принимать существование глобальной экономической системы как данность, как функцию власти транснациональных корпораций и глобальных коммуникаций.
В дополнение необходимо отметить, что возможности осуществления глобальных операций, координации и контроля, содержащиеся в новых информационных технологиях и власти транснациональных корпораций, не возникают сами по себе - их нужно «производить». Обращая внимание на необходимость производства подобных возможностей, мы приводим новый аргумент в подтверждение могущества крупных корпораций и способности новых технологий не зависеть от местоположения и расстояния.
А отсюда следует, что предметом анализа экономической глобализации должны стать понятия «места» и «рабочего процесса». Эти две категории нельзя не учитывать в аналитических работах по экономической глобализации, до этого сконцентрированных преимущественно на причинах гиперподвижности капитала и мощи транснациональных корпораций.
Анализ этих понятий отнюдь не уменьшает приоритета факторов гипермобильности капитала и власти в процессах экономической глобализации. Скорее, это акцентирует внимание на том, что многие ресурсы, необходимые для глобальной экономической деятельности, не столь мобильны - в реальности они прочно привязаны к месту, особенно к таким местам, как глобальные города, регионы глобальных городов, открытые экспортные зоны.
Это целая совокупность видов деятельности, компаний и рабочих мест, которые необходимы для функционирования крупной корпорации. Они не гипермобильны, не характеризуются высоким уровнем стоимости профессионалов, но очень важны с точки зрения производства необходимого продукта, инфраструктуры, услуг, в том числе и неэкспертных. Фокусируя внимание на анализе процесса труда в глобальных городах, мы обнаруживаем усиление экономической и пространственной поляризации, непропорциональную концентрацию высокооплачиваемых рабочих мест, с одной стороны, и с другой - такую же концентрацию в низкооплачиваемом секторе. Подчеркнуть значение места, инфраструктуры и «неэкспертных» рабочих мест представляется важным, памятуя о всегдашнем выдвижении на первый план тезиса о независимости от местоположения и расстояния.
Динамичный рост межграничных связей между глобальными городами касается значительного числа сфер - политики, культуры, социальной сферы, преступности. Существуют, например, связи между иммигрантскими сообществами городов либо между сообществами «первопоселенцев», причем развиваются они (включая и экономические связи) с невиданной прежде интенсивностью. Формируются и укрепляются сетевые связи в области культуры (например, международные ярмарки искусств, развитие «транснационального класса» музейных хранителей), в области неформальной политики (например, движение активистов в области окружающей среды, прав человека и т.д.). То же самое можно сказать и о международных криминальных связях, развивающихся преимущественно в рамках межгородских сетей (по крайней мере, их легче идентифицировать на уровне городских связей).
Новый взгляд на географию регионов, вовлеченных в глобализацию, позволяет по-новому оценить роль людей, работников, сообществ, разнообразных трудовых культур, непосредственно участвующих в процессе глобализации. Это - также большое исследовательское поле, гораздо шире привычного акцента на трансграничные перетоки товаров, капитала и информации.
Тот факт, что глобальные процессы, в известной степени, «привязаны» к национальным территориям, вызывает необходимость внесения нового понимания в ныне существующую концепцию экономической глобализации и снижения регулирующей роли государства. Таким образом, реальное пространство, на котором разворачиваются транснациональные экономические процессы, весьма отлично от представлений и концепций, используемых в большинстве анализов глобальной экономики и основанных на противопоставлении понятий глобального и национального. Дуализм «глобальный - национальный» подразумевает взаимоисключающие пространства: там, где начинается одно, - заканчивается другое. Один из результатов анализа глобальных городов - это очевидность того, что глобальность непременно «материализуется» в отдельных специфических районах и институциональных формах, значительная часть которых, если не большая, находится в пределах национальных территорий.
4. Мировые сети и центральные командные функции
География глобализации охватывает изменения как дифференциации, так и централизации. Стремления к пространственной дифференциации экономической деятельности на городском, национальном и глобальном уровнях, которые мы привычно ассоциируем с глобализацией, потребовали новых форм территориальной централизации функций высшего управления и контроля. Поскольку эффективность этих функций выше в агломерационной среде, то, несмотря на весь прогресс телекоммуникационных связей, они стремятся к концентрации в городах. Такого рода стремление - важное свидетельство того, что именно деловые контакты и разветвленность их сети имеют главенствующее значение по сравнению с телекоммуникационными сетями, тем более что они получили развитие задолго до внедрения современных технологий. Бизнес-сети получают выгоду от эффекта агломерирования и, следовательно, процветают в городах и сегодня, несмотря на доступность глобальных коммуникаций. Работа 2001 г. подтверждает, что уровень пространственной концентрации центральных функций в агломерационной зоне зависит от масштаба географической дифференциации (разброса) экономической деятельности компании.
Таким образом, одновременная географическая дифференциация и концентрация - один из важнейших элементов в организационной структуре глобальной экономической системы. Ниже приводятся некоторые примеры, которые мы используем для построения теории воздействия глобализации и новых технологий на города.
Один из примеров - быстрый рост числа дочерних компаний. К 1999 г. компании имели более полумиллиона филиалов в «нематеринских» странах, насчитывающих 11 трлн. долл. продаж - значительную цифру, если учесть, что мировая торговля составляла около 8 трлн. долл. По этой причине они постоянно сталкиваются с новыми требованиями централизации, координации и обслуживания, особенно при размещении зарубежных филиалов, в государствах с различной системой законодательства и налогообложения.
Другой пример, демонстрирующий соотношение между быстрым ростом глобальных межграничных взаимосвязей и территориальной концентрацией их осуществления, - это глобальные финансовые рынки. Масштабы трансакций на этих рынках резко выросли: например, в 2002 г. объем проданных ценных бумаг составил 192 трлн. долл., что в сравнении делает просто «карликовым» объем мировой торговли в 8 трлн. долл. Подобные трансакции частично совершаются при помощи электронных систем, что делает возможным мгновенную передачу денег или информации по всему земному шару. Но совсем другой аспект рассмотрения - насколько глобальные финансовые рынки сосредоточены в пределах сети городов. Выясняется, что степень международной и национальной концентрации неожиданно высока для глобализующегося и высоко дигитализированного экономического сектора. В пределах стран ведущие финансовые центры в настоящее время концентрируют значительно большую часть национальной финансовой деятельности, чем десять лет назад, а глобальные города развитых стран - более половины глобального рынка капитала, один из элементов которого - фондовые рынки. В конце 1980 - начале 1990-х гг. появились дополнительные рынки Буэнос-Айреса, Сан-Паулу, Мехико, Бангкока, Тайбэя, Москвы и растущее количество ненациональных фирм, зарегистрированных на большинстве этих рынков. Увеличение числа фондовых бирж повлияло на рост капитала, перемещающегося через рынки, а также нашло отражение в резком мировом росте их капитализации, которая достигла 30 трлн. долл. в 2001 г. (24 трлн. долл. в 2000 г.). Этот глобальный интегральный биржевой рынок, на котором возможен мгновенный оборот публично зарегистрированных акций, реально размещен в сети весьма материальных, физических, стратегических мест (городов).
Специфические формы, которые приобретает глобализация в последнее десятилетие, требуют новой организационной системы. Возникновение глобальных рынков финансовых и специализированных услуг, рост инвестирования как главного типа интернациональных сделок - все это явилось предпосылками усиления спроса на «командные функции» и специализированное обслуживание.
Под центральными командными функциями мы подразумеваем не только верхние управленческие структуры, то есть штаб-квартиры. Я отношу к ним все важнейшие финансовые, юридические, бухгалтерские, менеджерские, исполнительные, планировочные функции, необходимые для нормальной работы компании, действующей более чем в одной стране (чаще - в нескольких странах). Некоторые из этих функций частично выполняются в штаб-квартирах, но в значительной степени они реализуются в рамках так называемого «корпоративного сервисного комплекса», представляющего собой сеть финансовых, юридических, бухгалтерских, рекламных фирм, обеспечивающих весь сложный процесс деятельности компании одновременно в нескольких разных законодательных, налоговых системах, рекламных культурах и т.п. и к тому же быстро перенимающих инновации во всех вышеперечисленных сферах. Подобные услуги стали настолько специализированными и сложными, что штаб-квартиры все чаще покупают их у других специализированных компаний. Этот корпоративный сервисный комплекс, осуществляющий координацию, как правило, в высокоразвитых странах, и зачастую в пределах сети глобальных городов. Такая концентрация функций представляет собой стратегический фактор в организации глобальной экономики, а размещаются эти функции - в пределах сети глобальных городов.
С точки зрения аналитики важным представляется «развести» два понятия: стратегические функции для глобальной экономики (или для глобальной операции) и стратегические функции для корпоративной экономики страны. Эти стратегические (глобальные контрольные и командные) функции частично сосредоточены в пределах национальных структур, но они формируют и определенный самостоятельный субсектор. Этот субсектор может рассматриваться как часть сети, соединяющей глобальные города во всем мире через филиалы компаний или другие представительские офисы, осуществляющие специализированное обслуживание и управление сделками на глобальном рынке капитала или иностранное инвестирование.
Для целого ряда исследований такое различение понятий, возможно, и не имеет значения, но для целей понимания процессов глобальной экономики - имеет, весьма существенно оно и при рассмотрении вопросов регулирования, в особенности регулирования межграничной деятельности.
Если стратегические центральные функции осуществляются в сети основных крупнейших финансовых и бизнес-центров, то проблема управления (ключевая для глобальной экономики) решается с гораздо меньшими усилиями и затратами, чем в случае, если бы они географически размещались по тем же принципам, что отдельные заводы, фабрики, сервисные учреждения и тому подобные предприятия в целом.
Национальные и глобальные рынки, так же как и глобально интегрированные организации, нуждаются в наличии центральных мест, где претворяется в жизнь процесс глобализации. Сектор финансовых и прочих сложных услуг для корпораций - это отрасли, производящие продукцию, необходимую для формирования и управления глобальными экономическими системами. И крупные города являются предпочтительными местами размещения таких отраслей, особенно отраслей, производящих инновационные, наукоемкие, интернационализированные виды услуг. Важно отметить, что ведущие фирмы в области информационной индустрии нуждаются в огромной по объему производственной инфраструктуре, содержащей стратегически важные узловые объекты со сверхконцентрацией оборудования. Одно дело - способность к глобальной коммуникации (передаче данных как таковых), и другое - те материальные условия, которые позволяют реализовать эти способности. В конце концов, даже самая высокоразвитая информационная промышленность не обходится без производственного процесса, который, по крайней мере, отчасти «прикреплен» к месту, где есть сочетания ресурсов, необходимых для его осуществления. И не важно при этом, что сам произведенный продукт является гипермобильным видом продукции.
Теоретически эта проблема имеет два аспекта. Один из них - это сложная взаимосвязь между подвижностью и фиксированностью капитала; другой - место городов в глобальной экономике. В своих работах я уже указывала, что понятие мобильности капитала не может сводиться ни просто к движению, ни к технологиям, которые это движение обеспечивают. Скорее, наоборот, многие компоненты, которые мы считаем составляющими «фиксированности» капитала, на самом деле являются компонентами его мобильности. Такой подход позволяет пересмотреть роль городов в глобализирующемся мире с той точки зрения, что именно города сосредоточивают ресурсы, позволяющие фирмам и рынкам функционировать в глобальном масштабе. Движение капитала (в форме инвестиций, торговли или зарубежных филиалов и т.д.) нуждается в управлении, различных видах услуг и координации. Обслуживание этих нужд часто привязано к месту. И, наконец, государства - эти привязанные к месту институциональные структуры - часто играют решающую роль в создании регулирующих механизмов, обеспечивающих национальным и зарубежным компаниям, инвесторам и рынкам возможность осуществления трансграничных операций.
Итак, фокусируя внимание на городах, мы осознаем тот факт, что вся разнообразная трансграничная деятельность закреплена в сети определенных мест, лидирующую роль среди которых играют, в частности, города, глобальные или обладающие функциями глобального города. Это обстоятельство ставит нас перед необходимостью изучения специфики этих городов, истории их развития, особенностей взаимодействия с национальной экономикой, их роли в мировой экономике в зависимости от места и времени. Взгляд на глобализацию через такую призму позволяет увидеть всю сложную транснациональную организационную структуру, которая, с одной стороны, «детерриториальна», с другой - отличается территориальной концентрацией в городах. И, наконец, такой взгляд выявляет огромное исследовательское поле - как «встроены» в современные глобальные сети каждая отдельная национальная или городская экономика.
5. Влияние новейших коммуникационных технологий на центральность
Исторически города наделяют национальные экономику, политику и общество тем, что мы называем центральностью. Города обеспечивают «экономические выгоды от агломерирования», высокую концентрацию информации, торговые площадки. Как же новые коммуникационные технологии меняют роль центральности и - соответственно - городов как экономических сущностей?
Как показали предыдущие разделы, центральность остается важнейшей особенностью современной глобальной экономики. Но в настоящее время больше нет прямой взаимосвязи между центральностью и такими географическими понятиями, как центр города или центральный деловой район (НДР). Еще в недалеком прошлом центральность была синонимом именно этих понятий. В настоящее время, отчасти в результате развития новейших коммуникационных технологий, «центр» пространственно может «воплощаться» в нескольких географических формах: от ЦДР до глобальной сети городов. Упрощенно можно выделять три формы центральности.
Первая - ключевой формой централизации остается ЦДР. Но ЦДР в большинстве международных деловых центров подвергается глубокой реконструкции под влиянием технологических и экономических изменений. С. Грэхам и Л. Гарсия дали анализ такого рода реконфигурации под влиянием новейших коммуникационных технологий.
Вторая - центр может идентифицироваться как сеть нодальных узлов интенсивной деловой активности в пределах метрополитенского ареала. Такой пример был описан для столь непохожих друг на друга городов, как Буэнос-Айрес и Париж. Вопрос: является ли подобная плотная сеть стратегически важных узлов в пределах более широкого ареала какой-то новой формой пространственной организации «центра», либо - это примеры субурбанизации или географической дифференциации? Поскольку подобные различающиеся нодальные узлы взаимодействуют посредством новейших каналов связи и электронных путей сообщения, они представляют собой новый географический коррелят наиболее высокоразвитого типа «центра». Места, выпадающие за пределы этой новой сети электронных путей, являются периферийными. Эта региональная сеть нодальных узлов, по моему мнению, как бы воссоздает концепцию региона. Региональная сеть отнюдь не нейтрализует географию, она «укоренена» в инфраструктурную сеть обычных коммуникаций, преимущественно скоростных поездов, автомагистралей, ведущих к аэропортам. С известной долей иронии можно сказать, что именно «старая инфраструктура» дает возможность максимизировать все выгоды современной телематики. Я думаю, это важный аспект, который «потерялся» в дискуссиях по поводу «нейтрализации географии» современными коммуникационными технологиями.
Третья - наблюдается формирование нетерриториального «центра», осуществляемое посредством телекоммуникаций и интенсивных экономических взаимодействий. Такой «центр» образуют тесно связанные между собой международные финансовые и деловые городские центры: Нью-Йорк, Лондон, Токио, Париж, Франкфурт-на-Майне, Цюрих, Амстердам, Лос-Анджелес, Сидней, Сянган и т.д. Сейчас эта география включает также такие города, как Сан-Паулу и Мехико. Интенсивность взаимодействия между этими городами, особенно через финансовые рынки, торговлю услугами и инвестиции, резко возросла, и поэтому имеются предпосылки для расширения масштаба этого взаимодействия. В конце концов, прослеживается образование региональных иерархий, примером чего может являться рост числа «контактных» коридоров в Юго-Восточной Азии, формирование коридора Иран - Дубай, повышение роли Сан-Паулу в зоне свободной торговли Меркосур и т.д.
Новые коммуникационные технологии помимо их влияния на пространственную перестройку всего процесса централизации, вполне вероятно, могут также усиливать «неравенства» как между городами, так и внутри них. В литературе, посвященной развитию этих технологий, высказываются предположения, что как раз они-то (путем предоставления все новых коммуникационных возможностей) и помогут преодолеть старые иерархии и пространственные «неравенства». Однако практика показывает, что это не совсем так. Что бы мы ни рассматривали - сеть финансовых центров или структуры зарубежных инвестиций (что обсуждалось в данной статье), либо внутренние пространственные структуры самих городов (что является особым предметом для рассмотрения), - новые коммуникационные технологии нигде не уменьшили ни иерархию, ни пространственного «неравенства». И это, несмотря на всеобщую модернизацию инфраструктуры во все большем числе городов мира. Нет сомнений, что подсоединение к глобальным сетям ведет к значительному росту и расширению центральных городских ареалов и формированию метрополитенских цепей взаимосвязанных бизнес-узлов, а также их значительному экономическому продвижению. Но вопрос о неравенстве остается открытым.
Кроме того, четкая ориентация на ситуацию на мировом рынке в большинстве этих городов порождает ряд проблем в области их взаимодействия с государствами, в которых они находятся, с окружающими их районами и с социально-экономической структурой самих городов. Как правило, города всегда были тесно взаимосвязаны с экономикой их района, часто отражали его особенности. И сейчас это так. Но города, имеющие стратегическое значение для глобальной экономики, имеют тенденцию к ослаблению связей со своим районом. Это противоречит положениям традиционной урбанистики, в которой город рассматривается как главный посредник в интеграции региональной и национальной экономик. Существует резкое неравенство в концентрации ресурсов и деятельности между глобальными городами и другими городами этой же страны, хотя степень этого неравенства различна. Например, в настоящее время Мехико обладает более высоким удельным весом в некоторых видах экономической деятельности и объеме производства, чем это было раньше, но доказательность этого факта требует особенно тонкого анализа, как показал С. Парнрайтер.
6. Глобальный город как ступень к новому политико-культурному порядку
Новая транснациональная география городов подает сигнал о возникновении новой параллельной политической географии. Крупные города образовались как стратегические центры не только в движении глобального капитала, но и в транснациональном движении трудовых ресурсов и в формировании межнациональных общностей и идентичностей. В этом аспекте города рассматриваются как места развертывания нового типа политической деятельности и целого ряда новых «культурных» движений. Централизация в контексте процесса глобализации предоставляет транснациональную экономическую и политическую открытость, в условиях которой формируются новые требования, новые права, в том числе права на «место». В конечном счете, это могло бы стать началом появления новых форм «гражданства».
Постоянное подчеркивание значимости транснационализации и сверхподвижности капитала формирует чувство бессилия среди других локальных акторов, ощущение бесполезности сопротивления этой силе. Но анализ, который подчеркивает значение «места», предполагает, что новая глобальная сеть стратегических центров может выступать пространством для политики и властной деятельности. Потеря власти на национальном уровне делает возможным образование новых форм власти и политики на субнациональном уровне. Более того, в то время как национальное государство «дает трещину», открываются возможности новой политической географии, рассматривающей трансграничные связи субнациональных пространств. Города являются ключевыми объектами в этой новой географии. Возможно, мы присутствуем при формировании нового вида транснациональной политики, которая локализуется в этих городах.
Иммиграция, например, является одним из основных условий формирования новой транснациональной политической экономии и транслокальных стратегий. Это широко распространенное явление в крупных городах, где концентрируется большинство иммигрантов, в особенности в крупных городах развитых стран и регионов, таких как США, Япония или Западная Европа. На мой взгляд, это одна из важнейших составляющих процесса глобализации сегодня, хотя во многих «мейнстримовских» работах по глобализации она в таковой и не признается.
Глобальный капитал и новые иммигрантские трудовые ресурсы - два важнейших примера транснационализированных акторов, каждый из которых имеет свои внутренне общие свойства и конкурируют друг с другом внутри глобальных городов. Их изучение требует иных исследовательских подходов по сравнению с традиционным в урбанистике изучением политического ландшафта городов и метрополитенских ареалов с позиций роли и места политических элит, местных политических партий, «соседских» ассоциаций, иммигрантских сообществ и т.п.
При политико-географическом анализе глобальных городов как стратегических транснациональных пространств важно осознать, что они являются ареной для формирования новых правовых притязаний на это пространство. Глобальный город появился как пространство, на которое предъявляют свои права, во-первых, глобальный капитал, использующий глобальные города в качестве «организационного продукта», а, во-вторых, «обделенные» слои городского населения, часто не менее интернационализированные, чем капитал. «Денационализация» городского пространства и формирование новых правовых притязаний со стороны транснациональных акторов вызывают вопрос: чей же это город?
Глобальный город и сеть этих городов - это пространство, которое, с одной стороны, «привязано» к определенным местам, а с другой - это транстерриториальное пространство, потому что оно соединяет места, географически разобщенные, но интенсивно взаимодействующие между собой.
Если учесть, что глобальные города концентрируют как значительную часть глобального капитала, так и растущую долю «обделенного» населения (иммигрантов, цветных, дискриминируемых женщин, а в большинстве мегагородов развивающихся стран еще и жителей трущоб), то, очевидно, что они становятся ареной множества противоречий и конфликтов.
Выводы
Исследование процесса глобализации через концепцию глобального города ведет к следующим выводам:
1. Глобализация есть в меньшей степени продукт глобализации потребительских рынков. Именно глобальные города составляют стратегические компоненты глобальной экономики. Выделение отдельных стратегических объектов в системе глобальной экономики соответственно влечет за собой вопросы о власти и неравенстве в целом. Кроме того, глобальные города следует рассматривать как реальные места, где выполняется работа по управлению, обслуживанию и финансированию глобальной экономики.
2. Имея город в фокусе рассмотрения, по-новому формулируется вопрос о власти и неравенстве с учетом того, что именно в глобальных городах возрастают «ножницы» между высокообеспеченными и обделенными слоями населения и городскими территориями.
3. Концепция глобального города напрямую связана с концепцией сетевой экономики в целом. Сама природа отраслей, стремящихся к сосредоточению в глобальных городах (финансы и специализированный сервис, мультимедийный сектор, телекоммуникационные услуги), требует транснациональных сетей и в большей степени сотрудничества и разделения труда внутри сетей, чем международной конкуренции как таковой.
4. Сетевой характер взаимодействия между глобальными городами типичен не только для экономических, но и - во все возрастающей степени - политических, культурных, социальных, криминальных взаимосвязей.