Теория онтологической относительности У. Куайна.

ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫСОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ: ВВЕДЕНИЕ

Онтология – учение о бытии.

Определение ключевых онтологических категорий.

Что такое сознания и как оно существует?

Альтернативы реальности: возможные миры.

Теория онтологической относительности У. Куайна.

 

1. Одна из главных проблем философии, которую предполагал решить в XVIII в. И. Кант, формулировалась им так: «Что я могу знать?». Через двести лет Д. Деннет укажет на два вопроса, предполагающих синхронный ответ. Первый – о том, что существует, второй – о нашей способности познать то, что имеет место быть. Несомненно, вопрос об отношении знания к действитель­ности, предполагает ответ на вопрос: о какой действительности мы можем что-то знать? С ответов на эти фундаментальные вопросы начинается второй раздел учебника. Когда ставится ударение на местоимение «что?» – перед нами онтологическая проблема. Если на глаголе «знать» – мы попадаем в сферу интересов теории познания.

Слово «онтология» (от греч. «онтос» – сущее и «логос» – учение) ввел в оборот в XVII в. Рудольф Гоклениус. Онтология – философская рефлексия над миром как целостной структурой и постижение способов бытия объектов, как элементов этой структуры. Это учение о том, что и как существует, может существовать и не может существовать никогда. В узком смысле (трактовка У. Куайна), онтология – это совокупность объектов, существование которых предполагается той или иной теорией – философской или научной, т. е. мир конструируется и/или достраивается человеком – субъектом познания.

Синонимом к слову «онтология» нередко считают «метафизику» – понятие, имеющее долгую и сложную историю. Не вдаваясь в детали дискус­сий, отметим, что метафизика есть чистая априорность, конечная область стабильных смыслов, результат постижения глубинной, трансцендентной сущности мира. Это максимальная форма рефлексии, порождающая универ­сальные принципы учения о первоосновах сущего, «попытка охватить мир как целое посредством мышления» (Б. Рассел). По содержанию метафизика пре­восходит онтологию. Последнюю можно трактовать как метафизику бытия.

В отличие от локальных онтологий, формирующих научную картину мира, философия постигает бытие вообще, условия и параметры его существования, закономерности сущностных трансформаций, единство Универсума в много­образии атрибутов и форм. Философии мало ответить на вопрос «Что есть?». Она желает большего. Что значит, что нечто есть и для чего? Что в мире есть в принципе и как это возможно? Все ли «есть» равнозначны? Может ли быть чем-то, то, чего нет? Не является ли мир иллюзией, результатом игры нашего сознания? Онтология порождает много открытых и сложных вопросов, поэтому в разделе будет доминировать проблемный подход.

Следует заметить, что без апелляций к реальности, без обращения к естествознанию, метафизика бытия рискует превратиться в псевдонаучную спекуляцию, манипулирование красивыми словами. «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости» (У. Оккам). Этому призыву следуют сторонники натурализма. Они полагают, что бытие исчерпывается тем, что фактически дано и доступно опыту. Трансцендентализм, в свою очередь, уходит в сферу непостижимого: организующее начало мира инобытийно и находится за его пределами, там, где законы природы не работают.

Трудно найти человека, который сомневается в том, что он есть, т. е. имеет очевидный онтологический статус. Только тот, ктоесть может рассуждать о том, что есть. Трудно найти человека, который отважится отрицать наличие других людей, окружающих нас предметов, мира в целом. Но даже в формате обыденного сознания обнаруживается тривиальная мысль: Млечный путь и черная дыра, яблоня у окна и чашка с чаем на столе, электрон и вирусная инфекция, зубная боль и хорошее настроение, химическая формула и косинус угла, герой прочитанной книги и персонаж компьютерной игры – существуют по-разному. И одновременно все эти объекты – части Универсума.

Черная дыра испаряется, яблоня гибнет, боль проходит, косинус угла ис­числяется. Бытийные «атомы» появляются, трансформируются, исчезают. Находятся где-то и когда-то. Или нигде и везде, как, например, объекты математики. Они «живут» сами по себе, независимо от нас. Либо в созданных человеком мифах, научных теориях, романах, кинокартинах. А есть еще знаки и слова, с помощью которых объекты представлены в нашем сознании и языке! Все ли знаки и слова указывают на существующие объекты, т. е. имеют незави­симый референт в действительности? Как существуют референты слов «мгно­вение», «здесь», «материальная точка», «мнимая единица»? На какие сущности указывают абстрактные понятия – «благоговение», «справедливость», «кра­сота»? Как видим, онтология тесно связана с языком. Результатом такой связи является «концептуальная схема», представляющая собой ансамбль согла­сованных, непротиворечивых идей и смыслов, принявших понятийную форму.

Язык – «дом бытия» (М. Хайдеггер). Язык – набор шаблонов и матриц, с помощью которых человек 1) анализирует мир, фиксируя отношения и при­чинно-следственные связи; 2) строит «здание» своего сознания. Каждый язык выражает свою концептуальную схему. Выбор между схемами, по-своему истолковывающими реальность, обусловлен историко-культурными процес­сами и осуществляется исходя из прагматических соображений.

Любая картина мира имеет онтологические основания. Например, атеист видит реальность и свое место в ней иначе, чем человек, для которого су­ществование Бога и акт творения – вещи очевидные. Не случайно, философия, будучи рефлексией над универсалиями культуры и модератором решения базисных мировоззренческих проблем, обращалась к рассуждениям о бытии с момента своего зарождения.

С помощью категории «бытие», говоря простым языком, мы фиксируем то, что есть сейчас, было в прошлом. Понятия «сущее», «сущность», «субстанция», «существование» очерчивают различные грани и производные того фунда­ментального, что именуется «бытием». Вспомним, как менялись представления о бытии в истории философии, и какие его формы обнаруживались. На сцену философии бытие вывели элеаты. Милетская школа, Гераклит, Пифагор, Анак­сагор, Эмпедокл были заняты лишь поиском субстанционального (сущност­ного) первоначала Космоса. «Бытие есть, а небытия нет», – говорит элеат Парменид. У него бытие едино, вечно и познаваемо. Демокрит, разделяя тезисы о познаваемости и отсутствии небытия (ибо его невозможно помыслить), полагает бытие, как множественное (атомы); небытием же выступает пустота. Бытие Платона тоже множественно. Оно есть иерархия стабильных умопости­гаемых идей. Им противостоит изменчивый материальный, чувственно воспринимаемый мир; вещи – своего рода копии идей. Упрощая содержание объективного идеализма Платона, можно сказать: он выделяет две формы – бытие идеального и бытие материального. Идеальное не нуждается во времени и пространстве, оно свободно и есть истинно сущее, имеет высший онто­логический статус. Мир идей причастен непознаваемому Единому, которое предстает своего рода инобытием, отличным и от бытия и от небытия. Кон­цептуальная схема Аристотеля очень сложна. Бытие не является категорией, ибо на него указывают все категории, главная из которых – «сущность», озна­чающая «бытие в непосредственности своей». Мир – совокупность субстанций, обладающих единичным бытием, которое может быть актуальным и потен­циальным. Аристотель преодолевает платоновский разрыв между идеальным и материальным и постулирует четыре причины существования вещей – мате­риальную, формальную, действующую, целевую. Бытие как таковое пони­мается автором «Метафизики» двояко: 1) как свойство вещей, являющееся условием всех свойств; 2) как высшая сущность, мышление мышления, Ум-перводвигатель. В средневековой философии подлинное бытие есть благо, совершенство, истина, т. е. Бог. Он дал бытие вещам, сотворив их из ничего. Вещи имеют бытие, но сами неесть бытие, а лишь причастны ему.

Ренессанс 1) начинает поворот онтологии к человеку, 2) стирает грань между аристотелевской сущностью как неизменным началом и изменчивыми свойствами, присущими существованию, 3) дает импульс пониманию бытия как бесконечного процесса становления, 4) вдыхает новую жизнь в пантеизм.

В эпоху Нового времени онтология трансформируется в философию при­роды, порой, например, у Т. Гоббса, отождествляясь с естествознанием. Бытие рассматривается как субстанция (или иерархия субстанций) с различными свойствами (божественность, протяженность, самотождественность, каузаль­ность и т. д.). Бытие делится на две автономии – природы и человека. Р. Декарт, объявляя об онтологическом превосходстве сознания, перемещает проблему существования в гносеологию. Этот процесс находит завершение в философии И. Канта, заменившего тему «субстанция» на рубрику «познающий субъект». Человек конструирует мир своего опыта, бытие «вещи в себе» для него остается тайной. Немецкая классика идет по пути как раскола бытия на ма­териальные феномены и идеальные конструкции, так и отождествления бытия и мышления. У Г. Гегеля бытие превращается в простую абстракцию, усту­пающую по своей ценности отношению, становлению, движению. Для XIX – начала ХХ вв. характерно сведение онтологических проблем к вопросам аксио­логии, психологии, естественных наук. Появляются иррациональные трактовки бытия как неразумной злой воли (А. Шопенгауэр), потока творческих измене­ний (А. Бергсон), одухотворенного исторического времени (О. Шпенглер). В позитивизме рассуждения о «субстанциях» и «сущностях» вообще объявляются бесплодными. Но в постпозитивизме метафизика бытия реабилитируется. И этому есть объяснение. Во-первых, язык естествознания привязан к той или иной онтологии. В-вторых, наука немыслима без обращения к ненаблюдаемым сущностям (космологическая сингулярность, кварки и антикварки, бозон Хиг­гса т. д.). В-третьих, ученому не обойтись без идеализированных и гипоте­тических объектов, таких как идеальный газ, абсолютно черное тело, гравитон, белая дыра и т. д.

В ХХ в. учение о бытии занимает ведущее место в немецкой, русской религиозной, советской философии.

Согласно Н. Гартману, предметом онтологии является бытие сущего. Оно отличается от предметного бытия, которым занимается гносеология. Есть два модуса (возможность и действительность) и два способа бытия – идеальное и вещное. Реальность иерархична и состоит из четырех уровней – неживое, жи­вое, душевное, духовное. Парадоксальные рассуждения М. Хайдеггера можно свести к следующим тезисам: 1) проблема бытия разрешима в контексте рассмотрения бытия человека и в рамках связки «бытие-сознание»; 2) нельзя отождествлять бытие с сущим; 3) бытие не есть Бог или основа мира; 4) под­линное бытие – это преодоление предметности, выход за пределы сущего, экстаз экзистенции.

Исходя из идей философии В. С. Соловьева, С. Л. Франк трактует бытие как абсолютное Всеединое, возвышающееся над субъективным и объективным. Он различает два рода бытия – действительность (существует независимо от сознания) и реальность – внутренний мир человека, открывающего «послед­нюю глубину реальности» – Бога.

В советской философии, категория бытия фиксирует, прежде всего, су­ществующий независимо от сознания объективный мир, материю. Мир – развивающаяся целостность. Он обладает диалектическим единством в много­образии форм бытия: 1) природы («первой» и «второй»), 2) человека (как такового и в мире вещей), 3) социального (индивида в социуме и общества как такового), 4) духовного (индивидуализированного и объективированного).

Постпозитивист К. Поппер выделяет три «мира» или формы реальности – объективной физической (1), субъективного сознания (2), объективного знания (3). Мир 2 взаимодействует с миром 1 и производит мир 3, подвергаясь воз­действию с его стороны. Объекты мира 3 – теории, проблемы, гипотезы и т. д. – могут действовать на мир 1 только посредством мира 2.

В философии XXI в. противостояние материалистических и идеалисти­ческих трактовок бытия, дебаты на предмет бытия подлинного и неподлинного, доказательства и опровержения бытия Бога ушли на второй план. Актуальны дискуссии между сторонниками онтологического реализма и конструктивизма. Первые считают, что внешний мир существует сам по себе, он предпослан че­ловеку, а свойства и отношения объектов реальности «извлекается посредством деятельности» (В. А. Лекторский). Вторые исходят из того, что реальность конструируется; мир (миры) – это множество доступных нам возможностей. Человек прагматически определяет, что считать существующим, а что – нет. Причем, отсутствует принципиальное различие между реальными и идеализи­рованными объектами.

Все больше внимания уделяется виртуальной реальности. Все чаще онто­логию переводят на язык гносеологии. Например, физик и философ Д. Дойч считает, что ткань реальности сплетается из «четырех нитей» – квантовой теории (объясняет «устройство» материи на низшем фундаментальном уровне), теории эволюции (Вселенной и живых организмов), теории познания, теории вычисления (объясняет природу и функции математических абстракций). Дойч, называя себя реалистом, тем не менее, считает: мы никогда не воспринимаем мир непосредственно. Наши внешние ощущения и знания нефизических миров (логики, математики, литературы, искусства и т. д.) – элементы виртуальной реальности, имеющей высший онтологический статус. Астрофизик М. Тегмарк, возрождая учения Пифагора и Платона, формулирует гипотезу вычисляемой Вселенной, заявляя: физическая реальность – часть объективной математи­ческой структуры. Это очень смелое предположение. Но, как говорил А. Эйн­штейн, «если в первый момент идея не кажется абсурдной, она безнадежна».

Итак, вопросы «Что такое бытие, каковы его уровни и формы?», «Имеются ли четкие границы между объективным и субъективным, реальным и виртуаль­ным, конкретным и абстрактным?», «Зависит ли структура, метрика и оптика бытия от сознательного опыта?» – остаются открытыми.

 

2. Написать «картину» онтологии без таких понятий как «идеальное», «материальное», «действительность», «реальность» «субстанция» – проблема­тично. Категориальный аппарат онтологии отличается сложностью и много­значностью. Он предполагает выход на высший уровень абстрагирования. Оперирования им требует интеллектуальной сосредоточенности и лингвисти­ческой аккуратности. Ключевыми понятиями онтологии являются «материя», «время», «пространство», «движение». Определимся с их содержанием.

В истории философии представления о материи изменялись. В эпоху античности она понималась как некоторая конкретная вещь (синтез вещей), из которой состоит либо только чувственно воспринимаемый мир, либо Космос в целом. С XVII в. материя трансформируется в субстанциональное начало мироздания, принцип бытия природы – неживой и живой. Телесность и масса – маркеры материи, которая наполняет пространство и изменяется во времени. К. Маркс и Ф. Энгельс отвергают конкретно-научное понимание материи как первоначала или атрибута. Они выходят на уровень философской абстракции, постулируя материю в качестве единственного всеобщего свойства быть реаль­ностью. В марксистской философии вечная и неуничтожимая материя рассмат­ривается сквозь призму ее отношения к сознанию.

Итак, понятие «материя» может трактоваться как вещь, свойство, отно­шение. Оно фиксирует: 1) объективную реальность во всей ее полноте (созна­ние – производная материи); 2) сущность мироздания; 3) субстанциональную основу бытия. Современная наука, в лице квантовой механики, теории отно­сительности, космологических теорий, заставляет корректировать философские представления о материи. Доказано, что масса является одной из форм энергии, некоторые частицы, например, фотоны, не имеют массы (но имеют энергию), время и пространство искривлены, скорость света – предел движения и пере­дачи информации. Кроме вещества в классическом понимании существуют виртуальные частицы, антивещество и различные типы полей, в т. ч. – поля взаимодействий. Оказалось, что Вселенная не вечна, ей 13,7 млрд. лет. Тради­ционная материя, фиксируемая человеком и созданными им измерительными приборами, составляет всего около 4% Универсума. Остальное – объекты неяс­ной природы, так называемые, «темная материя» и «темная энергия».

Теперь поговорим о времени – самом таинственном персонаже онтологии. Время всегда «сокрыто» (М. Хайдеггер), оно – не только атрибут мироздания, но и несущая конструкция картины мира. Время – это одновременно мера дви­жения, «подвижный образ вечности» (Платон), «порядок последовательности» (Г. Лейбниц), «длительность-качество» (А. Бергсон). В христианской филосо­фии, время – сотворенная Богом арена искупительной деятельности, путь к Нему. С помощью времени человек находит объекты, описывает их движе­ние, устанавливает продолжительность событий. Благодаря времени мы знаем: что-то происходит, причем, не все сразу. Время – вестник перемен, человек движется сквозь него, и оно проходит сквозь человека.

Время, с одной стороны – непрерывный поток, движущееся настоящее, с другой – дискретный процесс, последовательность моментов. Человек, опи­сывая факты и указывая, когда они имели место, обращается к последо­вательности и обычной датировке. Например: «Планета Уран была открыта в 1781 году». Если требуется причинно-следственное объяснение этого открытия и его оценка, в том числе, в контексте освоения космоса, время предстает в качестве потока. Аналогично, пространство может выступать как в качестве фиксируемой точки, вплоть до обычных «здесь» или «там», так и в качестве сплошной и цельной протяженности.

По словам Г. Рейхенбаха, поток времени «упорядочивает события фи­зического мира, протекает через человеческое сознание и вынуждает его приспосабливаться к этому порядку». М. М. Бахтин характеризует время как важнейшую координату метрики бытия: «Умение видеть время, читать время в пространственном целом мира и, с другой стороны, воспринимать наполнение пространства не как неподвижный фон и раз и навсегда готовую данность, а как становящееся целое, как событие; это умение читать приметы хода времени во всем, начиная от природы и кончая человеческими нравами и идеями (вплоть до отвлеченных понятий)».

Время циклично или линейно? В пользу линейности говорит наличие «стрел времени»:

- космологической – Вселенная расширяется, ее прошлое никогда не возвращается, а будущее – не детерминировано;

- психологической – будучи в настоящем, мы помним прошлое, но не будущее;

- термодинамической – энтропия, как мера беспорядка и бесполезности некой конфигурации энергии, возрастает.

Время в сумме с трехмерным пространством дает четырехмерный кон­тинуум. Такое единство прослеживается в следующих двух утверждениях: 1) Вселенная расширяется (движется, изменяется) со скоростью 73 км. в секунду на мегапарсек (парсек равен 3,26 световых года), 2) диаметр нашей Галактики – около 30 килопарсек (сравните: размер протона – одна триллион­ная миллиметра или 10⁻¹⁵ метра). В «чистом виде», пространство есть форма существования объектов, гарантирующая их рядоположенность. Оно – отноше­ние и порядок сосуществования как действительных, так и возможных явлений и вещей. Пространство отображает неоднородность и разнообразие материаль­ного мира. Но не только. Есть еще абстрактное понятие пространства как математического набора объектов. Для обыденного сознания, пространство – некое место, своего рода пустой резервуар, в который все погружено. Это то, что остается, если убрать все вещи, явления, события, процессы. Но, про­странство – пустота относительная, измеряемая.

В истории философии время и пространство видели вечными и сотворен­ными, объективными и субъективными, замкнутыми и открытыми, символи­ческими (часов, календарей, карт) и воплощенными (событий, вещей, усло­вий), абсолютными и относительными.

Пространство-время определяет многоуровневую процессуальность и рит­мику действительности и потенциальности. Оно, как мы видим на примере расширяющейся Вселенной, неразрывно связано с движением. Движение есть способ бытия мира, качественное и количественное изменение, всякое взаимо­действие и трансформация объектов. Движение – переход из одного состояния в другое, единство изменчивости и устойчивости, прерывности и непрерыв­ности, возникновения, развития, уничтожения. В материализме, движение – один из параметров существования материи. Следовательно, формы движения зависят от «устройства» материи. Движение присуще и абстрактным объектам. Пример – вычисления в математике. Р. Пенроуз считает, что математические сущности взаимодействуют с нашим мозгом через физические процессы, пока наукой не открытые. Движение может интерпретироваться как процесс эйдети­ческого («эйдос» – идея), телеологического («телос» – цель), смыслового пере­форматирования сущего, не сводимого к событийности материального мира.

Наука постулирует: материя – это все содержимое пространства-времени, связанное с гравитацией. Любое поле есть пространство свойств. Энергия – это мера движения и взаимодействия материи, расположенной на несоизмеримых уровнях. Материя принимает различные формы и разворачивается в относи­тельном пространстве-времени. Сущность физической реальности в свете общей теории относительности лаконично выразил астрофизик Дж. Уилер: «Материя говорит пространству-времени, как ему искривляться. Пространство-время говорит материи, как ей двигаться».

 

3. Только человек способен сознательно отражать мир. Мы не можем опре­делить, что представляет собой мир без нас, ибо только мы его постигаем. Без сознания как бы и нет бытия. С другой стороны, носителем сознания является материальный объект – мозг. Не будь объективной реальности, сознание ока­залось бы фикцией, его нечем бы было заполнить. Исходя из знаменитой сентенции Р. Декарта («Я мыслю, следовательно, существую»), вопрос о созна­нии – онтологический. Но не только. Философствуя о сознании и его струк­турных элементах (разуме, чувственно-эмоциональной сфере, воле, памяти, самосознании) мы приходим к анализу основной его функции – гносеоло­гической. Сознание – универсальное «устройство» по переработке и транс­ляции информации, которая поступает из природы и от нашего организма. Только приоткрыв тайну сознания, которое есть «источник и граница чело­веческого бытия» (В. И. Молчанов), мы приблизимся к пониманию общества. Сделать это очень сложно, хотя бы потому, что в отличие от природы, сознание не противостоит нам в качестве независимого объекта, сознание познается с помощью сознания. Итак, философия сознания – поле пересечения онтологии, теории познания, психологии, социологии, антропологии.

Мыслители сводили сознание к интенциональности (направленности на что-то), отождествляли с вниманием или знанием, истолковывали как само­сознание, состояние бодрствования и т. д. Так или иначе, сознание – системный и смыслообразующий элемент человеческого «Я» и социального «Мы». Оно представляет собой совокупность взаимосвязанных духовных феноменов, име­нуемых мыслями, чувствами, переживаниями, идеями, волевыми усилиями. Сознанию присущи эмоциональность, творческая активность, рефлексивность, целеполагание, способность давать отчет о событиях (внешних и жизни инди­вида) и оценивать их. Существование сознания нередко выражается с помощью понятия «субъективная реальность». Эта реальность способна стать интер­субъективной и объективной (вспомним «третий мир» К. Поппера). Сущность этой ментальной реальности – идеальная. Сознание имеет неалгоритмический характер, обладает необъяснимой способностью провидения (интуитивного постижения), контактирует со сферой бессознательного, проявляется с по­мощью подвижных языковых структур. Т. е., термин «сознание» имеет феноме­нальный, психологический, социальный смысл.

Еще Пифагор единство сознания и материи выразил так: Число – чис­тейший плод Разума, Размер – простейшая характеристика Материи. Но как идеальные объекты математики, обнаруженные и сформулированные сознаю­щим субъектом законы мироздания, согласовываются с абсолютно иной по своей природе объективной реальностью, образуя, по словам М. К. Мамарда­швили, «единый континуум бытия-сознания»? Д. И. Дубровский спрашивает: «Если явлениям субъективной реальности нельзя приписывать физические свойства – массу, энергию, пространственные характеристики, – то, как объяснить 1) их связь с мозговыми процессами и 2) их каузальное действие на телесные процессы?». Добавим, не только на телесные, но и на природные, ибо сознание, продуцирующее идеальные конструкты, преобразует мир. Но лишь в заданных параметрах, ибо бытие человека возможно только при определенных физических условиях, а его сознание связано с внешней реальностью через ограниченные «частоты» органов чувств.

Мы подошли к одному из маркеров современной философии – «трудной проблеме сознания» (термин ввел австралиец Д. Чалмерс в 1995 г.). Эта проб­лема известна давно и в разных интерпретациях. Чалмерсу, не открывшему чего-то принципиально нового, удалось ее максимально актуализировать. Он задается вопросами: «Почему информация не только репрезентируется, но субъективно переживается и каково это – быть познающим агентом?»

Информационные процессы «не идут в темноте», они имеют внутренний, феноменальный качественный аспект – квалиа. Например, когда электро­магнитные волны действуют на сетчатку и затем обрабатываются зрительной системой, мы переживаем это как ощущение красного или зеленого. Такие переживания и есть квалиа, т. е. «свойства ментальных состояний, которые типологизируют эти состояния через то, каково это – иметь их» (Д. Чалмерс). Существование квалиа отличается от существования физических вещей и явле­ний, которые могут и не быть такими, какими они нам даны. Простой пример: то, как человек воспринимает вкус соленой воды, не совпадает с ее структурой, химическими и физическими свойствами; но восприятие ее вкуса исчерпывает все, что человек реально воспринимает.

У «трудной проблемы» есть еще один аспект. Каким образом физическая система способна порождать субъективный опыт, как функционирующее созна­ние «контактирует» с материей? Если под «материей» понимается наше тело – как часть биологической системы – перед нами знаменитая психофизическая проблема (mind-body problem). Кратко опишем варианты ее решения.

Первый подход, доминирующий в современной философии, именуют фи­зикалистским или материалистическим (реже – натуралистическим). Согласно ему, сознание – производная физической реальности, часть природного мира; субъективный опыт – вторичен по отношению к материи. Сознание, будучи функцией мозга, сводится (редуцируется) к материи. Некоторые редукцио­нисты считают, что никаких особых феноменальных свойств сознания либо не существует вовсе (элиминативизм), либо они – пассивные субпродукты (эпифе­номены) физической реальности. Квалиа интерпретируются не в качестве авто­номных атрибутов сознания как такового, а как реляционные свойства внешних объектов, представленных в сознании. Приверженцы нередуктивного материа­лизма полагают, чтофакты о сознании логически не выводятся из природных фактов, однако сознание все жефизично, хотя и имеет особый статус. В марксистской философии, сознание есть высшая форма отражения высоко­организованной материи. Оно не сводится к ней, но и не выходит за пределы физических границ мира. Сторонники современного научного натурализма считают: анализ деятельности сознания следует проводить путем изучения нейронных, электрохимических и физических процессов, происходящих в мозге (шире – человеческом теле).

Второй подход – идеалистический. Он постулирует: физическая реаль­ность вторична и производна от индивидуализированного или объективиро­ванного духовного, в т. ч. Бога – предельной формы идеального. Радикальная версия, в которой окружающий нас мир объявляется существующим только в сознании, будучи комплексом чувственных данных, ушла в прошлое. В настоящее время идеализм принял форму, именуемую трансцендентализмом. В нем сознание в принципе не сводимо к физическим объектам и процессам. Оно вообще не является объектом, о нем нельзя говорить на языке естествознания. Д. Э. Гаспарян так характеризует данный подход: «Сознание попросту не встречается в мире; мы точно знаем, что оно есть (в качестве функционального «как»), но никогда не найдем его посреди всех доступных предметов и фактов (в качестве некоего «что»)». Есть мыслители, считающие, что сознание навсег­да останется тайной, его сущность нам недоступна. К числу таких скептиков относится Т. Нагель. Его статья «Каково это быть летучей мышью?», крити­кующая физикализм, вошла в золотой фонд философии сознания.

Третий подход – дуалистический – берет начало в философии Р. Декарта. Дуализм может быть двух типов – субстанциональный (сознание – уникальная субстанция, существующая параллельно с материей) и дуализм свойств мате­риальных и идеальных объектов.

Четвертый подход – функциональный. Его представители считают ложной дилемму: «сознание – субстанция или атрибут материи». С их точки зрения, сознание – это деятельность. Ментальные состояния определяются не внутрен­ней структурой, а выполняемыми ролями. Обладания сознательным опытом – функциональное свойство. Быть сознательным – значит играть некую каузаль­ную роль (самостоятельную или внешне детерминированную).

Имеют место и попытки синтеза различных подходов. Д. Чалмерс отстаи­вает адекватность дуализма свойств, считая, что в мире существуют фено­менальные свойства (квалиа), которые хотя и возникают из физического, но являются онтологически независимыми от атрибутов материального мира. Свой дуализм Чалмерс именует натуралистическим. Он допускает объяснениесознания в терминах законов природы и признает: сознание не обязано быть трансцендентальным, хотя и остается тайной. Кроме того, наличиесознания – это и исполнение функций. Австралийский философ резюмирует: «Так же, как можно верить в то, что сознание порождается физической системой, но не является физическим состоянием, можно верить в то, что сознание порождается функциональной организацией, но не является функциональным состоянием». Действительно, рассуждая о природе сознания, нам чаще приходится верить, чем знать …

 

4. Понятие «возможные миры» (далее – W) появилось на философском горизонте благодаря Г. Лейбницу. В научный лексикон вошло в ХХ в., став элементом понятийно-категориального аппа­рата неклассической логики, онтологии, эпистемологии, литературоведения, философии религии, космологии. Термин «W » не имеет устойчивого и одно­значного референта, является нерегистрируемым по объему и неопределен­ным по содержанию; общезначимая дефиниция отсутствует. «W » имеет синонимы – «поссибилии» (лат. possibilis – возможное), «универсумы рассуждений», «множественность миров», «контр­фактические ситуации» и т. д.

Что такое W? Все они – мыслимые объекты. Варианты ответов: возможные ситуации (истории) мира (С. Крипке); семантические и прагматические ситуации использования (Р. Монтегю); формы бытия, существующие наряду с нашей вселенной (Д. Льюис); версии реального мира, отличающиеся от стандартной некоторыми исчисляемыми способами (Н. Гудмен); способ, которым вещи должны быть, чтобы предложение было истинным (К. Э. Андерсон); мыслимые состояния бытия, альтернативные наличному (М. А. Можейко); нереализованные в реальности положения дел (Д. Арм­стронг); максимально непротиворечивое множество пропозиций (Р. Адамс); представление possibilia в качестве конструктов разума (Н. Решер); сово­купность возможных существований, которые могут непротиворечиво образовать одно целое (М. Н. Эпштейн); совокупность вселенных в программе предсказаний некоторых теорий (М. Тегмарк).

Я. Хинтикка определяет W «либо как возможное положение дел, либо как возможное направление развития событий». Д. Скотт считает понятие «W» недостаточно общим и нейтральным, хотя идея W кажется ему «достойной», но требующей расширения. W – это не только «различные собрания индивидов с дополнительной структурой или без нее», но и структура, индексированная «элементами подходящего множества, причем различными способами». Индексы (точки соотнесения) могут иметь несколько изменяющихся координат (мир, время, расположение, субъект и т. д.), влияющих на истинностное значение утверждений. Можно сказать, что W – это отличающиеся от стандартных про­странство и способ бытия объектов.

У. Эко пишет: w – «это мир воображаемый, желаемый, чаемый, искомый». Будучи кон­структом разума, w есть возможное положение дел, описанное множеством релевантных высказываний, так что для каждого из них истинно либо р, либо ~ р; w включает множества возможных индивидов, наделенных свойствами; поскольку часть свойств – действия, w есть некоторый ход событий, берущий начало в пропозициональных установках.

У Е. А. Сидоренко, W – не онтологические миры, а множество предло­жений, имеющее два этажа – фактуальный (эмпирический) и теорети­ческий. «Первые этажи у каждого возможного мира представляют собой некоторое не пустое множество литералов, т. е. атомарных высказываний или их отрицаний. Вторые этажи могут содержать предложения любого вида».

Итак, W – ментальные конструкты, репрезентирующие релевантные в некоторой системе модальных координат (кортежей точек соотнесения) possibilia-конфигурации существования (полагания, наличествования) ин­дивидов и их функций, разворачивания событий и историй. Модальности, шире – контексты, задают способы, с помощью которых эти конфигурации квалифицируются, эксплицируются и получают «ярлык» на истинность.

Требования к W – непротиворечивость и полнота, достижимость и представимость. Условие полноты, в частности, гласит: во всяком мире, пропозициональная перемен­ная встречается либо сама, либо с отрицанием. А. Плантинга, понимает полноту как завершенность, максимальную объемность. А обладает полно­той, если положение дел А включает положение дел В и «невозможно, чтобы А имело место, а В нет, или если соединенное положение дел А, но не В (положение дел, имеющее место, только если А существует, а В нет) невоз­можно».

Достижимость: Если в w₁ потенциально реализуемы и/или мыслимы изменения, при которых он трансформируется в w₂, то второй достижим из первого (или: w₂ достижим из w₁, если отличается от него истинностью только случайных высказываний).

Типологии W

1. Космологические; воображаемые фантасти­ческие миров; миры, в которых законы природы и законы мышления были бы другими.

2. Достижимые и не достижимые. Достижимые W далее можно поделить на бинарные, тернарные, полинарные отношения достижимости.

3. Объективные или «физические» и субъективные W (хотя и те и другие – мысленные конструкты). Первые могут задаваться как существующие в одно и тоже время и в одном и том же месте; в разные моменты времени; в разных местах; в разные моменты времени и в разных местах. Субъективные W, кроме истинностных оценок, включают в себя множество других – эмоциональных, эстети­ческих, прагматических, этических и т. д.

4. Д. Чалмерс обнаруживает трикласса: логически W, метафизически W и естественно W.

5. Типология по Я. Хинтикка. Собственно «возможный мир» не имеет пре­пятствий для трансформации в объективную реальность, он естественным образом и глобально супервентен относительно нее. Т. е. такой мир онтологи­чески реализуем, однозначно достижим из действительного мира, обладает эпистемологи