Десять лет назад Сергей Кириенко, который тогда являлся главой Росатома, публично пообещал, что в Россию больше не будут ввозить «хвосты». Тогда опасный груз свозили в Новоуральск, Ангарск и еще несколько российских городов.
- Гексофторид урана - химически очень активное вещество и риск его ввоза и хранения не оправдан. Учитывая, что бочки хранятся под открытым небом, их разгерметизация может произойти, например, в случае пожара, - объясняет Рашид Алимов. – Это грозит отравлением большого числа людей, токсическому и радиоактивному загрязнению внушительных площадей. В случае выброса радиус поражения составит 32 километра.
Он добавил, что Greenpeace уже написал заявление в Генпрокуратуру.
- В России урановых «хвостов» накоплено один миллион двести тысяч тонн. И какого-то их использования в обозримой перспективе нет, - уточняет Рашид Алимов.
По его словам, за все время в России обезопасили лишь 80 тысяч тонн гексофторида урана. Это делается методом обезвторивания.
- На сегодняшний день на территории нашего комбината хранится 500 тысяч тонн с отходами (Ломаков имеет ввиду отходы атомной промышленности за всю историю УЭХК, начиная с его основания в 1946 году. – Прим. Ред.) Представляете?! То, что это ценное сырье – чепуха. Если оно такое ценное, то почему же Европа платит деньги, чтобы его вывезли и почему мы не перерабатываем то, что у нас уже хранится? – задает резонные вопросы Геннадий Ломаков.
По словам нашего собеседника, недавно ввезенный гексофторид урана находится левее всего. Фото: google.maps
Слова Ломакова о количестве отходов, хранящихся в Новоуральске, косвенно подтверждаются снимком со спутника. Один из действующих сотрудников УЭХК, попросивший не указывать его имени, показал корреспонденту «КП», где они находятся. На снимке старые «хвосты», накопившиеся за долгие годы работы комбината, и новые – недавно привезенные из Германии (слева от дороги). Бочки с гексофторидом урана стоят под открытым небом. Правда, для них собираются строить ангар.
РАДИОАКТИВНЫЕ ОТХОДЫДОЛГОЖИВУЩИЕ
Бывший директор Всероссийского института природы и заслуженный эколог России Андрей Пешков в разговоре с «КП» вспомнил, почему стал возможен ввоз в нашу страну опасных грузов.
- Где-то в 90-е годы у нас были довольно серьезные баталии с лоббистами Росатома в Госдуме. Тогда министр Адамов, которого потом посадили, вместе с академиками от атомной отрасли «протаскивали» ввоз в Россию отработанного ядерного топлива, так называемый ОЯД. В России действовал запрет на ввоз любых отходов. Но атомщики все-таки «продавили» в Госдуме поправки к 89-му закону о запрете ввоза, - вспоминает Андрей Пешков.
В итоге отработанное ядерное топливо стало считаться не отходами, а ресурсом, который, после поправок в закон, стало можно ввозить в страну.
- Любые радиоактивные материалы очень долгоживущие. Радости для живой природы они не представляют, - вздыхает Пешков. – Думаю, что это серьезная угроза. Если тяжелые металлы: кадмий, ртуть, свинец, мышьяк, понятны и изучены, то по радиоактивной группе металлов данные менее открытые. Это всегда была закрытая тема, начиная еще с 20-х годов. Росатом, как монополист этой информации, может сказать по этой теме все, что угодно, исходя из своих коммерческих интересов.
Стальные бочки, в которых хранятся гексофторид урана в Новоуральске, рассчитаны на срок около 80 лет. Но Андрей Пешков считает, что столько они не проживут и раньше выйдут из строя.
- Мы проходили эту историю с химоружием, когда у нас были склады с отравляющими веществами. Тогда бочки дали течь. Бочки – не надежное хранилище, тем более для таких долгоживущих и опасных веществ. Для примера, в Швеции жидкие радиоактивные отходы хранят в скальных породах. Такие хранения рассчитаны на срок от 500 лет.
Корреспондент «КП-Екатеринбург» обратился за комментариями в пресс-службу УЭХК. Там попросили написать официальный запрос. К моменту публикации ответ на не него не поступил.
В пресс-службе администрации Новоуральска отказались комментировать вопрос со ввозом гексофторида урана, объяснив, что он полностью входит в компетенцию УЭХК.
ИСТОЧНИК KP.RU