ВасилийАксенов. Завтракисороктретьегогода 11 глава

ТруднаядляФомичажизньв колхозенача­ласьс приходомновогопред­се­да­теляМихаилаМихай­ло­вичаГузен­кова, до этогочуть лине всемирайон­нымиконто­рамиуспев­шегопору­ко­во­дить: и Потреб­со­юзом, и Загот­скотом, и комби­натомбыто­вогообслу­жи­вания, и проч. НевзлюбилГузенковФомичаза острыйязыки неза­ви­симыйхарактери потомуна такиеработыегоставил, гдеделвышеголовы, а зара­ботка — ника­кого. Оста­ва­лось — уходитьиз колхоза.

ВольнуюжизньсвоюФомичначалкосцомпо наймуу соседа. А тутдоярки, занятыепо горлона ферме, пова­лилик немус зака­зами. ТолькоперевелФомичдух — проживубезколхоза! — какзаявилсяк немуСпирякВоронок, работникникакой, но по причинеродствас брига­диромПашкойВоро­нинымимеющийв колхозесилу, и предъ­явилФомичуульти­матум: илиберешьменяв напар­ники, зара­бо­танное — пополам, и тогдаоформимтебекосьбув колхозекакобще­ственнуюнагрузку, или, еслине согла­сишься, мы с пред­се­да­телемобъявимтебятуне­ядцеми подзаконподведем.

ВыставилЖивойнезва­ногогостяза дверь, а на следу­ющийденьна покоск ФомичуприехалсамГузенкови сразу жево всесвоеначаль­ственноегорло: «Ты кто, колхозникилианар­хист? Почемуна работуне выхо­дишь?» — «А я из колхозаушел». — «Нет, голубчик. Такпростоиз колхозане уходят. Мы тебетвердоезаданиедадими со всемипотро­хамииз селавыбросим».

К угрозеФомичотнессясерьезно — совет­скиеи колхозныепорядкион на своейшкуреиспытал. В 35-мпослалиегона двух­го­дичныекурсымладшихюристов. Однаконе прошлои года, какнедо­учив­шихсяюристовсталипосы­латьпред­се­да­те­лямив колхозы. К этомувремениЖивойужепонималмеха­никуколхоз­ногоруко­вод­ства: тотпред­се­да­тельхорош, которыйи началь­ствоподкрепитсверх­пла­но­вымипостав­ками, и своихколхоз­никовнакормит. Но принена­сыт­ностиначаль­стваилиизво­рот­ли­востьнече­ло­ве­че­скуюнужноиметь, илибезсовестижить. Фомичнаотрезотка­залсяот пред­се­да­тель­ства, за чтои вылетелс курсовкак «скрытыйэлементи сабо­тажник». А в 37-мдругаябеда: на митингепо случаювыборовв ВерховныйСоветнеудачнопошутил, да ещемест­ногоначаль­ника, которыйсилойпыталсясвестиего «куданадо», кинултак, чтоу началь­никааж калошис хромовыхсапогпосле­тали. СудилаФомича «тройка». Но Живойи в тюрьмене застрял, в 39-мнаписалзаяв­лениео желаниипойтидобро­вольцемна финскуювойну. Делоегопере­смот­релии осво­бо­дили. А покакомиссиизасе­дали, финскаявойназакон­чи­лась. Досытапово­евалФомична Отече­ственной, оставилна нейтрипальцас правойруки, но вернулсяс орденомСлавыи двумямеда­лями.

...Исклю­чалиФомичаиз колхозав районе, кудавызвалиповесткой. И пред­се­да­тель­ствовална засе­даниисампредис­пол­коматоварищМотяков, призна­вавшийтолькоодинпринципруко­вод­ства: «Рогаломатьбудем!» — и какни старалсяурезо­нитьМотя­ковасекре­тарьрайкомапартииДемин, — все жтакиосень 53-го, другиенужныметоды, — а поста­но­вилособраниеисклю­читьКузь­кинаиз колхозаи обло­житьегокакедино­лич­никадвойнымналогом: в месячныйсроксдать 1700 рублей, 80 кгмяса, 150 яици двешкуры. Все, вседо копе­ечкиотдам, клят­веннопообещалФомич, но вотшкурусдамтолькоодну — женаможетвоспро­ти­виться, чтобыя с неедлявас, дармо­едов, шкурусдирал.

Вернув­шисьдомой, Фомичпродалкозу, спряталружьеи сталждатьконфис­ка­ци­оннуюкомиссию. Те не замеш­ка­лись. Подводи­тель­ствомПашкиВоро­нинаобша­рилидом и, не найдяничегомате­ри­альноценного, свелисо дворастарыйвело­сипед. Фомич жеселписатьзаяв­лениев обкомпартии: «Я исключениз колхозаза то, чтовыра­ботал 840 трудо­днейи получилна всюсвоюоравуиз семичеловек 62 кггречихи. Спра­ши­ва­ется, какжить?» — а в концедобавил: «Подходятвыборы. Совет­скийнародраду­ется... А моясемьяи голо­со­ватьне пойдет».

Жалобасрабо­тала. Пожа­ло­валиважныегостииз области. НищетаКузь­киныхпроиз­велавпечат­ление, и сновабылозасе­даниев районе, толькоразби­ра­лосьужесамо­управ­ствоГузен­коваи Мотя­кова. Им — по выго­вору, а Живому — паспортволь­ногочело­века, мате­ри­альнуюпомощь, да ещеи трудо­устроили — сторожемприлесе. Весной же, когдакончи­лосьсторо­же­вание, удалосьФомичуустро­итьсяохран­никоми кладов­щикомприплотахс лесом. Такчтои придоме, и приработеоказалсяФомич. Бывшееколхозноеначаль­ствозубамискри­пело, случаяподжи­дало. И дожда­лось. Однаждыподнялсясильныйветер, волнойсталораска­чи­ватьи трепатьплоты. Ещенемного, и оторветих от берега, разме­таетпо всейреке. Нужентрактор, всегона час. И Фомичкинулсяв прав­лениеза помощью. Не далитрак­тора. ПришлосьФомичуза деньгида за бутылкуискатьпомощ­никаи трак­то­риста — спаслионилес. Когда жеГузенковзапретилколхоз­номумага­зинупрода­ватьКузь­кинымхлеб, Фомичотбилсяс помощьюкорре­спон­дента. И наконец, третийударпосле­довал: прав­лениерешилоотнятьу Кузь­киныхогород. Фомичуперся, и тогдаобъявилиЖивоготуне­ядцем, захва­тившимколхознуюземлю. Устроилив селесуд. Грозилоемузаклю­чение. Труднобыло, но и на судевывер­нулсяЖивой, сооб­ра­зи­тель­ностьи острыйязыкпомогли. А тути судьбарасщед­ри­лась — получилФомичместошкиперана пристанивозлесвоейдеревни. Потекласпокойнаяи нето­роп­ливаялетняяжизнь. Зимойхуже, нави­гациязакан­чи­ва­ется, прихо­ди­лосьплестикорзинына продажу. Но сновапришлавесна, а с нейи нави­гация, приступилФомичк своимшкипер­скимобязан­но­стями воттутузнал, чтопристаньегоупразд­няют — такновоеречноеначаль­створешило. Фомичкинулсяк этомуновомуначаль­ствуи в каче­ствеоногообна­ружилсвоегозакля­тогодругаМотя­кова, вновьвоскрес­шегодляруко­во­дящейработы.

И сновапередФедоромФомичомКузь­кинымвсталвсетот жевечныйвопрос: какжить? Он ещене знает, кудапойдет, чемзаймется, но чувствует, чтоне пропадет. Не те времена, думает он. Не такойчеловекКузькин, чтобыпропасть, думаетчита­тель, дочи­тываяфинальныестрокиповести.

АЛЕКСАНДРСОЛЖЕНИЦЫН

Матрёнин двор

Краткоесодержаниерассказа.

Читаетсяза 3 мин.

оригинал — за 20−40 мин.

Летом 1956 г. на стовосемь­десятчетвёртомкило­метреот Москвыпо желез­но­до­рожнойветкена Муроми Казаньсходитпассажир. Это — рассказчик, судьбакото­рогонапо­ми­наетсудьбусамогоСолже­ни­цына (воевал, но с фронта «задер­жалсяс возвратомгодиковна десять», то естьотсиделв лагере, о чемговоритещёи то, что, когдарассказчикустра­и­валсяна работу, каждуюбуквув егодоку­ментах «пере­щу­пали»). Он мечтаетрабо­татьучителемв глубинеРоссии, подальшеот город­скойциви­ли­зации. Но житьв деревнес чудеснымназва­ниемВысокоеПолене полу­чи­лось, посколькутамне пеклихлебаи не торго­валиничемсъестным. И тогдаон пере­во­дитсяв посёлокс чудо­вищнымдляегослуханазва­ниемТорфо­про­дукт. Впрочем, оказы­ва­ется, что «не всёвокругторфо­раз­ра­ботки» и естьещёи деревнис назва­ниямиЧаслицы, Овинцы, Спудни, Шевертни, Шести­ми­рово...

Этоприми­ряетрассказ­чикасо своейдолей, ибообещаетему «кондовуюРоссию». В однойиз дере­веньподназва­ниемТаль­новоон и посе­ля­ется. Хозяйкуизбы, в которойквар­ти­руетрассказчик, зовутМатрёнаВаси­льевнаГриго­рьеваилипростоМатрёна.

СудьбаМатрёны, о которойонане сразу, не считаяеё инте­реснойдля «куль­тур­ного» чело­века, иногдапо вечерамрасска­зы­ваетпосто­яльцу, заво­ра­жи­ваети в то жевремяошелом­ляетего. Он видитв её судьбеособыйсмысл, кото­рогоне заме­чаютодно­сель­чанеи родствен­никиМатрёны. Мужпропалбезвестив началевойны. Он любилМатрёнуи не бил её, какдере­вен­скиемужьясвоихжён. Но едва лисамаМатрёналюбилаего. Онадолжнабылавыйтизамужза стар­шегобратамужа — Фаддея. Однакототушёлна фронтв первуюмировуювойнуи пропал. Матрёнаждалаего, но в концеконцовпо насто­яниюсемьиФаддеявышлазамужза млад­шегобрата — Ефима. И вотвнезапновернулсяФаддей, бывшийв венгер­скомплену. По егословам, он не зарубилтопоромМатрёнуи её мужатолькопотому, чтоЕфим — братему. ФаддейтаклюбилМатрёну, чтоновуюневестусебеподыскалс тем жеименем. «ВтораяМатрёна» родилаФаддеюшестерыхдетей, а воту «первойМатрёны» вседетиот Ефима (тожешестеро) умирали, не проживи трёхмесяцев. Всядеревнярешила, чтоМатрёна — «порченая», и онасамапове­рилав это. Тогдаонавзялана воспи­таниедочку «второйМатрёны» — Киру, воспи­ты­валаеё десятьлет, поката не вышлазамужи не уехалав посёлокЧерусти.

Матрёнавсюжизньжилакак быне длясебя. Онапосто­яннорабо­таетна кого-то: на колхоз, на соседей, выполняяприэтом «мужицкую» работу, и никогдане проситза неёденег. В Матрёнеестьогромнаявнут­ренняясила. Например, онаспособнаоста­но­витьна бегунесу­щуюсялошадь, которуюне могутоста­но­витьмужчины.

Посте­пеннорассказчикпони­мает, чтоименнона таких, какМатрёна, отда­ющихсебядругимбезостатка, и держитсяещёвсядеревняи всярусскаяземля. Но едва лиегорадуетэтооткрытие. ЕслиРоссиядержитсятолькона само­от­вер­женныхстарухах, что жебудетс нейдальше?

Отсюда — нелепо-траги­че­скийконецрассказа. Матрёнапоги­бает, помогаяФаддеюс сыно­вьямипере­тас­ки­ватьчерезжелезнуюдорогуна саняхчастьсобственнойизбы, заве­щаннойКире. Фаддейне пожелалдожи­датьсясмертиМатрёныи решилзабратьнаслед­стводлямолодыхприеё жизни. Темсамымон невольноспро­во­ци­ровалеё гибель. Когдародствен­никихоронятМатрёну, ониплачут, скорее, по обязан­ности, чемот души, и думаюттолькооб окон­ча­тельномразделеМатрё­ни­ногоимуще­ства.

Фаддейдажене приходитна поминки.

АЛЕКСАНДРСОЛЖЕНИЦЫН