У нас есть все, и даже больше

- У нас есть все, и даже больше! Не проходите мимо!

Как часто к вам на улице пристают доставучие рекламщики? Они могут просто стоять посреди толпы, как волнорезы во время прилива, с ворохом цветастых бумажек в руке. Или бегать от прохожего к прохожему, по-заговорщицки заглядывают в глаза, протягивают с надеждой свои буклеты. Меня, честно скажу, промоутеры бесят. Ничего личного, разумеется, у них работа такая – цепляться к незнакомым людям. Просто меня раздражает, когда мне пытаются всучить бесполезный кусок макулатуры. Нет, мне не нужны ваши спа-салоны. Нет, новые окна тоже без надобности. Маникюр? Оставьте себе. Не пытайтесь впарить мне свою рекламу, пока я спешу на работу или в институт, дайте сосредоточиться на своих мыслях. Спасибо.

Все же, должен признать, они редко напирают. Обычно, протягивают руку с своим товаром, и пассивно опускают ее, если пройти мимо. У них уставшие глаза, вымученные улыбки, они обычно легко одеты даже в холодную погоду. По правде, их даже жаль немного. Чего они точно НЕ делают, так это хватают за полы курток пешеходов, голосят на всю Ивановскую, и, конечно, лезут тебе в лицо самым бессовестным образом. Не, брат, это стиль совсем другой эпохи.

- У нас есть все! Все, и даже больше! Не походите мимо, молодой человек!

Я со смесью раздражения и недоумения смотрю на доходягу, вцепившегося в мой рукав. Был это человек невысокого роста, с ярко-рыжими, стоящими ежиком волосами. Возраст я определить не смог, ему с одинаковым успехом могло быть от тридцати до шестидесяти. Лицо вроде морщинистое, но выглядит молодо. Курносый, глаза голубые, с характерным прищуром жителя средней Азии. Лоб крутой, брови редкие, подбородок бритый, ну, и все в таком духе. Одним словом, лицо, запоминающееся. Из одежды на нем была светлого цвета кофта, а сверху бежевая курточка на распашку, старого фасона. На ногах – асфальтные брюки и, не скажу точно, но, кажется кеды. Эта деталь как-то в памяти не отложилась. Весь он был какой-то мятый и невзрачный, и в тоже время аж лучился от переполнявшей его энергии. Люди от него, естественно, шарахались. Я привык в гулять в наушниках, потому и не заметил, как он вцепился в мою ветровку. Высунул наушник их уха, смотрю и пытаюсь сообразить, чего он от меня хочет: вроде не цыган и не бомж – зачет, не за деньгами, алкоголем не пахнет, так что не алкаш, для грабителя слишком палится в людном месте. Ну и не наркоман, это как пить дать.

Я дернул рукав на себя, но гражданин вцепился цепко. Это меня разозлило, и я, немного резко, спросил:

- Ну, чего надо?

Гражданин же и бровью не повел: улыбнулся самой, что не наесть, искренней улыбкой и сказал своим высоким, театральным голосом:

- У нас есть все, и даже больше. Желаете чего-нибудь?

Я был малость озадачен подобным рекламным ходом, и в тоже время понимал, что если задержусь еще на пару минут, автобус до института уедет без меня. Поэтому ответил:

- Мне ничего не надо.

Он, словно не расслышав, сунул мне под нос свои карточки.

- Возьмите рекламку, молодой человек. Мы будем тут еще два месяца.

Не знаю, почему я ее взял. Может, из любопытства, которое пробудил во мне этот псих, а может, просто что бы он от меня отвязался. Как бы там ни было, я остался стоять, сжимая в руках клятую листовку, а он двинулся дальше странно скачущей походкой, выкрикивая свое настырное: «Все, и даже больше!». Я плюнул, автоматом сунул листовку в карман, и поспешил к остановке через птичий рынок.

Если кому интересно, на автобус я опоздал. И на первую пару тоже.

Вечером того же дня я вернулся в съемную квартиру. Оставив рюкзак с конспектами в коридоре, я двинулся на кухню, проверить свои запасы. Оказалось, кончился хлеб и колбаса, так что я решил сгонять в продуктовый на углу, за одно, прикупить пива – я конечно, не бухарик, но, вечером трудного дня охота расслабится. Я полез в карман ветровки, проверить мелкие деньги, и … мои пальцы наткнулись на гладкую глянцевую бумажку. Я вытянул из кармана листовку и с любопытством осмотрел. В памяти всплыли события сегодняшнего злосчастного утра. Что же так агрессивно предлагал тот парень?

Листовка оказалась куда красивее, чем я думал. Я-то ожидал увидеть дешевую, на коленках спаянную зазывалку, а увидел чуть ли не рождественскую открытку. Листок был длиной с ладонь, и, наверно немного ее шире, и неуловимо пах толи ванилью, толи здобой. По краю он был украшен витиеватым узором, центральную же его часть занимало темно-синее пространство ночного неба. Среди звезд зависла написанная простым, без засечек шрифтом, надпись: «Рынок», и чуть ниже, меньшим шрифтом: «У нас есть все!» И все. Узор и небо были очень красочные, проработанные, мне даже показалось, что они нарисованы акварелью. «Ишь-ты, как запарились!» - изумился я. Узор был выполнен в теплых, пастельных тонах, с вкраплениями зеленого, и почему-то вызвало у меня ассоциацию с витражным стеклом. Холодная синева неба резко контрастировала с узором, но, при этом, была пастельно-нежной. Уж не знаю, как они подобрали такой приятный глазу оттенок синего, но у них это получилось. Как-то даже празднично на душе стало.

На обратной стороне не было фона ручной работы и узорчатой рамки. Зато слов было в разы больше. «Все, что захотите, у нас купите!» - гласила надпись сверху. «Все, везде, и по любой цене!» - это уже немного ниже. «С 01.09. по 30.11» - это уже трития строка. И уже в самом низу два телефона: мобильный и городской.

Я озадачено покрутил открытку в руках, внимательно осмотрел обе стороны. Мой восторг и интерес постепенно превратились в недоумение и непонимание. Да, листовка была восхитительной, но что она, черт подери, рекламирует? Что еще за рынок? Это название магазина или супермаркета? Ну, похоже нет, речь идет о обычном рынке. Ну, тогда где адрес? Кто всем этим занимается, раз есть телефон, то почему нет контактных данных? Что это конкретно за рынок такой? Птичий? Автомобильный? Садоводческий? Не указано. Просто «все, что захотите», и все тут! Ну, тогда должно быть, это стихийный рынок, на котором можно купить все, от раков до автомобильных покрышек. Но таким местам вообще реклама не нужна. Корче, много недосказанности, нет всего того, что обычно на рекламных буклетах есть. Непонятно, одним словом. Она была немного похожа на своего распространителя – такая же яркая, красочная... и странная.

Я же, с одной стороны, чувствовал в это всем некую тайну, с другой стороны, не хотел вникать во все эти странности и неясности. В результате, я пришел к логичному компромиссу – дизайнер, делавший листовку вложил слишком много стараний в оформление, но, случайно или намерено, не проработал текстовую часть до конца, и, уже так, отправил на печать. А там, наверно, ошибки не заметили, или не стали отзывать бракованную партию. Ну, бывает, че. Я, впрочем, выбрасывать рекламу не стал, даром, что она немного помялась в кармане. Положил на верхнюю полку шкафа, и, как-то забыл. Наверно, и не вспомнил бы о ней, если бы тот рекламщик не появился в моей жизни повторно.

Была поздняя осень и близилась сессия, но мои мысли были далеки от неё. Причиной тому была моя девушка. С тех пор, как Наташка появилась в моей жизни, а особенно с тех пор, как мы начали встречаться, в моей жизни появилось кое-что важнее, чем работа или учеба. В начале месяца мы решили, что куда удобнее жить вдвоем, и она перебралась из того свинюшника, который почему-то назывался общежитием, в мою съемную двушку. Говорят, с любимым и в шалаше рай, а я, в своей квартире, был на седьмом небе от счастья.

Вот только сейчас домой я совсем не спешил. Причина тому – день рождения Наташеньки. Замотавшись между работой и институтом, я совсем утратил счет времени, а сама она сама была слишком скромная, чтобы напоминать об этом каждый день. Ну, и так получилось, что о днюхе я вспомнил сегодня днем, то есть за день до знаменательного события. Пятое за десятое, и вот уже вечереет. А я иду через базар в сторону дома, и судорожно ломаю голову, где найти подарок. И ведь не охота дарить цветы или конфеты, хочется чего-то особенного, чтобы показать свою любовь к ней. Я подумывал о каком-нибудь ювелирном изделии, вроде кольца или сережек. Только вот мой кошелек мог бы со мной поспорить: до зарплаты еще неделя, а стипендия ушла на коммуналку. Так что я был раздосадован и пребывал в смятении. И тут от смутных мыслей меня отвлек знакомый высокий голос: «У нас есть все, и даже больше!» Огляделся, и действительно увидел своего старого знакомого, снующего среди толпы. Он выглядел точно также, как и при нашей первой встрече: весь мятый и поношенный, на плече висит военного окраса сумка, из которой торчит несколько знакомых листовок. Все те же брюки, кеды, прическа, разве что, по случаю похолодания, куртка застегнута и вокруг шеи намотан серо-полосатый шарф. Прохожие спешили в свои теплые квартиры, не обращая внимания, на странного рыжего человечка, машущего в воздухе своими бумажками.

Я притормозил, наблюдая за ним, и он воспользовавшись этим, догнал меня.

- Молодой человек,- он знакомо дернул за мой рукав – не пропустите! У нас есть все!

В другой раз я бы послал его, или просто молча пошел дальше, но сейчас моему мозгу, находящемуся в шаге от паники, нужно было выпустить пар, немного развеяться. Поэтому я спросил с легким сарказмом в голосе:

- Что, прямо-таки все?

Он как-то странно на меня посмотрел, и ответил:

- Ну, разумеется. Все, что вашей душе угодно!

- И кольца с бриллиантами? – я добавил в свой голос еще сарказма, пытаясь застать его врасплох, но тот только ненадолго задумался.

- а по какой цене? – спросил он деловито.

- За двести рублей. – я не знаю, почему эти слова вырвались из меня. Шутка, изначально неудачная, начала затягивается. Мой собеседник только кивнул, и сказал, как не в чем не бывало:

- А вам точка поближе нужна или любая сойдет?

Тут я понял, что он не шутит. Ни капельки. Он был совершенно серьезен, словно проводил обыденную для себя деловую сделку. Наверно, это прозвучит нелепо, но я ему поверил. Можете корить меня за излишнюю доверчивость, позже, анализируя тот миг, я и сам понял, как опрометчиво поступил, доверившись незнакомому человеку с улицы. Но в тот-самый миг я был готов поверить в чудо, и чудо произошло.

- Поближе, конечно, - сказал я осторожно, чтобы не спугнуть чудо. – а про кольца, это вы серьезно? Тут неподалеку где-то есть? – я не так хорошо знал этот район, но был уверен, что ювелирные лавки располагаются ближе к центру.

Он поглядел куда-то вверх, словно вспоминая что-то. Потом с легкой улыбкой взглянул на меня, и я вдруг понял, какие глубокие у него глаза. Словно два голубых водоворота. Такие обычно бывают у старых людей, проживших долгую жизнь.

- Вам повезло, юноша, есть совпадение по всем вашим запросам. Ювелирный магазин, приемлемая цена, и совсем не далеко.

- Где?! – спросил я, чувствуя, как от волнения потеют мои ладони.

- Не беспокойтесь, - собеседник растянулся в добродушной улыбке – я покажу дорогу! Пошли!

И он бесцеремонно потащил меня через торговые ряды. Кто бы мог подумать – в таком небольшом человечке – столько силищи! Он тянул меня за собой, как маленький буксир, с обычной для пешехода скоростью. Я же, даже не успев дать свое согласие, был вынужден послушно двигаться за ним. Впрочем, я быстро определил, путь наш лежит в глубину базара, и ускорил шаг.

Не скажу, что очень люблю базары. Скорее, у меня к ним нейтральное отношение. В детстве моими инициаторами походов на базар были мама и бабушка, в своей азартной погоне за здоровой и свежей пищей, и то, с ними я ходил только ради киоска с игрушками. Еще каждое лето, в конце Августа, мы искали на базаре школьную форму моего размера, и вот этот процесс был ужасно тягомотный и скучный. С окончанием девятого класса наши походы закончились, и базары, рынки и ярмарки исчезли из моей жизни. Впрочем, переехав в новую квартиру, я был вынужден ежедневно пересекать базарчик, находящийся по дороге к автобусной остановке, и даже пару раз покупал на нем букеты для Наташки. Я знал его не слишком хорошо, однако мог составить в голове его приблизительный план.

Сейчас, например, мы активно продвигаемся через мясной отдел, накрытый пластиковой прозрачной крышей. Мой спутник идет быстро и не принужденно, он, очевидно, хорошо знает дорогу. Мимо проносяться деревянные стволы, покрашенные в однообразный серый цвет. За некоторыми все еще сидят бабульки-продавщицы в головных платках, греют руки в карманах дешевых курточек. Перед ними, на столах выложен их нехитрый товар: куриные грудки, крылья, ножки, дальше свиной ливер, индюшина, говядина, колбасы, сосиски, сардельки, паштеты, печенки, окорока, ребрышки… нос улавливает запах сырого мяса, жира, специй и легкий, металлический – крови. Не успеваешь оглянутся, как все запахи разом перекрывает мощный и смрадный запах рыбы. Рыбный отдел мы проходим как будто быстрее – я замечаю, что открыт всего один боковой киоск, да и тот уже закрывается продавщицей в белом фартуке. Витрина полупустая, но там еще лежит сушеная селедка, несколько обезглавленных лещей и крупная щука. Под ногами работницы киоска стоит белое ведро из-под краски. Когда мы проходим мимо, в ведре что-то лениво хлюпает - там, из мутной воды, виднеется губастая голова сома. Взгляд скользит по серым столам, по товарам, завернутым в тряпочки и целлофановые футляры, нигде не останавливаясь больше чем на миг: тут и белые кирпичики творога, банки со сметаной, простоквашей, молоком, домашний козий сыр, а дальше мед, компот, сухофрукты, приправы, варенья, соленья… накатывает чувство отчаянной ностальгии по далекому детству, а вместе с ним накатывает и голод – это вам не шутки, я почти полдня не ел. Живот предательски урчит, а торговый зал резко обрывается, и мы начинаем петлять по узким проходам между киосками, освещаемые редкими лампами. Сгущались голубоватые сумерки. Люди, которые до этого попадались нам на пути довольно часто, стали встречаться куда реже, да и сами киоски все чаще были закрыты. Однако базар по-прежнему не был пустым, он просто стал тише и спокойнее.

Мы спешно двигались вдоль однообразных торговых рядов, время от времени сворачивая то на лево, то на право. Тем не менее, по моим расчётам, мы двигались в одном направлении, и вскоре должны были пройти базар насквозь. Что бы нарушить затянувшееся молчание, я сказал спутнику о том, что меня весьма тревожило:

- Простите пожалуйста, а вот деньги...У меня крупных денег нет, может лучше домой заскочить?

- У тебя две сотки с собой есть? – переспросил мой собеседник.

- Ну да, но…

- Больше и не надо. – перебил он меня – Как договаривались, так и платишь.

Это меня несколько смутило. Уж не фальшивку он мне впарит за двести рублей? Почему так дешево? А может это просто приманка? Любители халявы сразу кинутся за таким предложением, а там… что там? Гопники с дубинками? Парень с ножом в темном переулке? Как-то много шороху ради двухсот кровно заработанных – все эти зазывания, листовки… Что во мне есть такого ценного, что ради этого стоило так парится? Вдруг меня осенило, аж мурашки по спине пробежали. Органы! Ну конечно. Мамины стращания и репортажи с НТВ давно ввели меня в курс дела. В человеческом теле полно кандидатов для продажи на черном рынке, в первую очередь, почки, печень, сердце, костный мозг… мало ли чего еще. Такие заводилы, как этот, приводят наивных дурачков, вроде меня, в укромное место, там их – бац по голове. А потом проснешься где-нибудь за городом, голый и без почки. Мои ладони вспотели, не смотря на лютый осенний холод. Я автоматически сбавил шаг, думая, что делать дальше, но провожатый дернул меня рукавом куртки, мол, чего стал, двигай давай!

- Не устали? – спросил он, оборачиваясь.

- Нет, что вы. –это была неправда, так как за день я успел набегаться и устать. Я решил разговорить его, что бы успокоится. – Скажите, а как к вам обращаться?

- Зови меня Вòда, начальник, не ошибешься. – Ответил он без тени улыбки.

- Вòда? – это было так странно и нелепо, что все подозрительные мысли ушли на задний план. Я хмыкнул – Как тот, который водит?

- Ага, вожу. – если он и шутил, то делал это с мастерством голливудского актера, не выдавая ни одной эмоции.

- а этот самый Рынок, - я вспомнил красочную листовку, это что, в самом деле рынок, или супермаркет какой-то?

- Скорее сервис по предоставлению услуг. – ответил Вòда.

- То есть?

- Мы сотрудничаем с хозяевами ларьков, бутиков, ну и разных торговых точек. – Пояснил он - Мы, скажем так, показываем дорогу клиентам, привлекаем покупателей, а хозяева нам за это доплачивают. За рекламу-с.

- Так почему нельзя просто адрес указать? – спросил я

- Ну так мы не с большими магазинами сотрудничаем, молодой человек. У некоторых и адреса постоянного нет. Вот мы, Вòды, дорогу и показываем. Знаете, оно как, у иной старушки такие товары водятся, которых ни в одном магазине не найти.

- Вы сказали «Мы». Получается, не один вы ходите?

- И да, и нет. – грустно улыбается, поправляя сумку на плече. – Тут я один работаю, но на рынке нас много.

- Понятно. – говорю я, хотя ничего не понятно: ни личность моего спутника, ни профессия, ни род занятий. И куда идем, тоже не понятно. Вокруг однообразно тянутся лавки, запечатанные белыми жалюзями. Некоторые еще открыты, там сидят одинокие продавцы, погаженные в полудрему, там горят неяркие лампы, освещавшие наш путь. Кстати, что-то долго мы идем по базару, который от силы полкилометра протяжностью. По идее, нам самое время выйти на дорогу рядом с спальным районом, но что-то я их даже не вижу в просвете между зонтиками и навесами. По кругу мы что ли чапаем? С этими вечными поворотами туда-сюда легко запутаться. Еще и небо все темнее и темнее. Тут накатывает такая тоска, такое чувство одиночества, будто ты идешь не рядом с невысоким рыжим мужичком, а гуляешь совсем один, по незнакомому району в незнакомом городе, на чужой планете. И нет никого, кому до тебя есть дело, кто подал бы руку помощи или просто перекинулся с тобой словом…

Мои грустные мысли нарушает несущийся из чьей-то радиолы «Владимирский централ», таинственная магия момента разрушена безвозвратно.

- Слушай, – на этот раз мой проводник первый нарушает молчание –тут не далеко осталось, поэтому запомните пару правил. Во-первых, от меня далеко не отходить. Во-вторых – ни с кем кроме продавца не говорить, и в-третьих ни из чьих рук ничего не брать. Все ясно?

Я киваю. Мне, разумеется, ничего не ясно.

- Вот и славно. – В его голосе появляются знакомые задорные нотки. – А мы уже пришли.

То был самый обычный с виду магазинчик – коробка из белого пластика и фанеры, с широкими прорезями окон. Изнутри сочился бледный желтоватый свет. Располагался он на перекрестке торгового ряда, пересеченного боковым перпендикулярным проходом-переулочком. Невзрачный и малозаметный. Не тыкни мне в него пальцем, я бы прошел мимо и не оглянулся. Ни вывески, ни надписи, ничего, что могло бы идентифицировать магазин, как ювелирный. Вообще, в таких магазинчиках обычно продаются канцтовары или одежда со вторых рук. Я с нескрываемым недоверием поглядел на спутника, но тот с невозмутимым видом распахнул передо мной стеклопластиковую дверь, и жестом пригласил меня войти внутрь.

(Продолжение следует…)