Введение
Демократизация предполагает плюрализм - плюрализм мнений, взглядов, точек зрения, образов жизни, внешних отличий и т.д. При этом предполагается отсутствие иерархичности, т. е. признается тезис о том, что ни одна точка зрения, образ жизни не претендует на эталонность, правильность, доминантность как нечто абсолютно истинное. Для воплощения на практике данного тезиса необходима сформированная ценность толерантности в общественном мнении. Исследователи в качестве главного позитивного момента выделяют здесь снижение конфликтного поведения в обществе, когда все члены общества направлены на «принятие другого таким, каков он есть», признание права человека быть «отличным», «иным».
Пределы толерантности: к поиску границ толерантного поведения
Сегодня актуализируется вопрос о границах толерантности. Толерантное поведение не предполагает исключений в отношении любой социальной группы (за исключением тех, деятельность которых выходит за рамки, очерченные государственным законом). В обществе существуют социальные группы, образ жизни которых является отклоняющимся с точки зрения социальных норм, укорененных в общественном мнении, не рекомендуемым и даже аморальным.
Если учесть момент, что маргинальные социальные группы стремятся к распространению своей субкультуры, встает вопрос, не будет ли это в конечном итоге приводить к хаотизации общества? Не потеряет ли понятие нормы свой первоначальный смысл? Достаточно трудно определить, где мы поддерживаем право человека на самовыражение, а где – аморальное поведение. Норма – некий усредненный, одобряемый тип поведения.
Толерантность – уважение, терпимое отношение к проявлениям индивидуальности, отклонению от нормы. Вопрос о том, как сбалансировать нормативность, типичность и индивидуальность является достаточно дискуссионным. Как найти тот предел, который разграничивает сферы специфического, уникального и аморального, опасного?
|
|
Как не перейти от проявления своей толерантности к поощрению ценностей, норм и практик, деструктивных для социума в целом по своим последствиям или ненормативных с точки зрения процессов социализации? Может ли в качестве эталона выступать только лишь непротиворечие своду государственных законов? Ведь, несомненно, если случаи, когда толерантное поведение необходимо, но его ни в коем случае нельзя поощрять и пропагандировать. Сюда можно отнести, например, группы, практикующие самодеструктивные виды поведения, нетрадиционную сексуальную ориентацию и т. д.
«Городские сумасшедшие» как феномен политического участия
«Городские сумасшедшие» – именно такое прозвище получила в Саратове группа из 5–7 человек, играющих, вероятно, наиболее яркие роли в мероприятиях с участием общественности. Члены этой группы возглавляют некоммерческие организации экологического и правозащитного профиля, некоторые из них входят в состав совещательных структур при муниципальных и региональных органах власти.
Свое прозвище они получили за то, что практически на всех мероприятиях с участием общественности ревностно следят за соблюдением регламента, настойчиво поднимают острые вопросы экологического развития города, ущемления прав жителей, вступают в дискуссии с чиновниками.
|
|
Примечательной является не сама такая деятельность, естественная для лидеров НКО, а то, что она происходит на фоне почти полной гражданской пассивности остальных представителей общественности. Подтверждением тому служат проходящие в Саратове публичные слушания.
Слушания представляют собой одну из форм участия населения в местной политике и в процессах принятия решений на местном уровне. Их целью является проведение консультаций с общественностью по важнейшим вопросам развития территорий.
Своим консультационным потенциалом публичные слушания принципиально отличаются от других форм участия, предназначенных для одностороннего информирования жителей, получения репрезентативного, но поверхностного среза общественного мнения, партнерского взаимодействия общественных организаций и власти и др.
Консультационный потенциал реализуется в слушаниях через возможность местных жителей участвовать в них и обсуждать вопросы и проекты, вынесенные на рассмотрение.
Как показало авторское исследование, именно эти возможности активно используют «городские сумасшедшие» в отличие от остальных граждан, участвующих в слушаниях преимущественно лишь по двум причинам. Одной из них является крайняя заинтересованность в предмете публичного обсуждения, когда участвующие (первая группа) осознают, что решение рассматриваемого на слушаниях вопроса может резко ухудшить условия жизни, причем не всего местного сообщества, а конкретных жителей, в число которых они входят. Другая причина – пресловутый административный ресурс, когда студентам, служащим муниципальных организаций и учреждений, а также чиновникам (вторая группа) «рекомендуется» принять в слушаниях участие.
|
|
Таким образом, участники из первой группы воспринимают слушания преимущественно как возможность добиться благоприятного для них решения конкретного вопроса, а участники из второй – как навязанное сверху мероприятие, с которого они стремятся уйти при первой возможности. По этим соображениям они не участвуют в проходящих на слушаниях обсуждениях, голосуют в угоду чиновникам, иногда даже не дождавшись окончания оглашения вопроса, и покидают мероприятие к концу первого часа его проведения.
В итоге, лишь вклад, вносимый на слушаниях «городскими сумасшедшими», в наибольшей степени соответствует идее консультаций с жителями и – шире – общественного участия: представители этой небольшой группы не дают забыть про общие для всех жителей территории проблемы, задают вопросы чиновникам, озвучивают собственное видение обсуждаемых тем, вносят предложения и рекомендации. В связи с этим «городских сумасшедших» можно рассматривать как показатель гражданской культуры общества.
Естественно полагать, что ими движет не только чувство гражданского долга и вера в становление демократических институтов в современной России. Такого рода деятельность позволила им сформировать уникальный имидж, оправдать должность руководителя общественной организации, приобрети соответствующий социальный и материальный статус.
Тем не менее, в глазах участников публичных слушаний и некоторых своих коллег они воспринимаются как городские сумасшедшие: их внимание к регламенту и процедуре вызывает смех или раздражение, их настойчивые вопросы и требования – недоумение или иронию. Прозвище «городские сумасшедшие» отражает как глубокое неверие в свои силы, так и конформизм, становящиеся все более актуальными характеристиками участия, а вернее неучастия населения в политике и процессах принятия решений (Петухов, 2002).
Примечательно, что и сами «городские сумасшедшие» своими действиями могут тормозить развитие гражданской культуры и процессов участия, создавая образ выразителей общественных нужд, выступая как будто от имени молчащей или эгоистично настроенной массы, делая ее участие ненужным. Более того, своим примером они могут показывать безрезультатность участия, лишь подтверждая присвоенное им прозвище.