В Статуте 1529 года говорится, что правовые нормы, регулировавшие порядок несения воинской службы в Великом Княжестве Литовском, существовали еще в начале создания этого государства, но, как и большинство других норм права, изначально они имели обычайный характер. Соответственно этому и нормы военно-уголовного права того времени также были закреплены в форме обычая.
Одним из первых писанных военных законов была общеземская привилегия-грамота от 20 февраля 1387 года [1, c. 39-41], которая устанавливала обязательное участие за собственный счет феодалов в военных командировках. Закрепление порядка несения воинской службы в письменных законах вымогало от законодателя соответствующего закрепления и защитных нормсанкций законов.
Дальнейшая тенденция к закреплению норм военного законодательства проявилась в издании следующих актов военного законодательства, которые между прочим содержали и нормы военно-уголовного характера - великокняжеской грамоте от 13 августа 1507 года.
[2, c. 296-297] и уставы Брестского Сейма 1512 года для гетмана К.Острожского [3, c. 506-508]. В частности, в этих документах содержалась уголовная ответственность военнослужащих за следующие виды преступлений: побег из армии, грабеж населения, драки между собой и т.д. Также этими документами устанавливалась уголовная ответственность и для лиц, непосредственно не дрогнувших военной службе, но должны были выставлять из своего удела определенное количество воинов.
Например, вдовы привлекали к ответственности в виде штрафа в случае не высылки нормативного почёта к армии.
Кроме других вопросов в нём размещались и нормы военного законодательства, касавшиеся вопросов организации и деятельности Посполитого ополчения-главной формы организации войска ВКЛ на то время, несмотря на постепенное расширение использования наемных отрядов.
Раздел второй Устава 1529 года “О защите земской” содержал 15 (14 + вступление) статей, во многих содержавшихся в том и нормы военно - криминального характера, которые предусматривали ответственность за всевозможные военные преступления. То, что нормы военного права были размещены сразу после раздела " о парсуне господарской " свидетельствует о том, что вопросам обороны государства уделялось большое внимание со стороны тогдашнего законодателя.
Исходя из анализа норм раздела " О защите земской” Устава 1529 года, можно условно определить три группы норм. Нормы первой группы были посвящены вопросам организации и деятельности Посполитого Ополчения. В данных нормах получили регулирование важные вопросы. Да, определялся круг военнообязанных. Вопреки распространенному мнению, нормы Устава исповедовали военнообязанными не только лиц шляхетского происхождения, но и каждого человека, который был соответствующего возраста и владел земельным наделом, включая всех мещан и других подданных. Это положение, по нашему мнению, генетически связано с нормами привелегии 1387 года, которая также установила всеобщую обязанность по защите государства.
Кроме личного участия, военнообязанные должны были выставлять и определенное количество воинов. Количество воинов, которые должны были выставляться из определенного размера земельного участка, определялось отдельно одобрениями Сейма и могло колебаться. Также предусматривалось, что нищие бояре и мещане, не имевшие в зависимости “ни одного чоловека” должны были являться к армии лично в той экипировке, как могли, либо как было определено великим князем. С целью упорядочения распределения военнослужащих по отрядам были законодательно закреплены определенные критерии, соответственно которым определялось, в какой хоругвии либо отряде военнослужащий должен был занять место. Определялся также порядок решения определенных правовых коллизий, которые могли возникнуть под время мобилизации армии.
С целью повышения боеспособности посполитого ополчения нормы Устава устанавливали нормативное вооружение для выставляемых землянами воинов, которые должны были быть на хорошем коне, стоимостью не менее 4 капы денег.
Был урегулирован также и вопрос освобождения от военной службы в случае физической немощи военнообязанного. К этой же категории относятся и нормы, которые определяли компетенцию гетмана и хорунжего, уточняли их права и обязанности. Ко второй группе норм полагается отнести те, что регулировали поведение воинов во время непосредственного выполнения военной службы в действующим армии. Так, военные должны были служить в армии с тем же оружием, с которым они принимали участие в посте армии, тщательно нести сторожевую службу, не разъезжайтесь из армии по имениям без разрешения на то великого князя либо гетмана, не причиняющего вреда мирному населению, вовремя являться для несения залоговой службы в замок, назначен великим князем либо господами-Радою и др. К третьей группе можно отнести нормы военно-уголовного права, присутствие которых в настоящем разделе Устава 1529 года является вполне логичным, ведь они были предназначены предупредить возможные нарушения законодательства со стороны военных.
Эти нормы регламентировали целый ряд военных преступлений. Поскольку издание Устава в значительной мере было связано с оформлением формирования шляхетского сословия и его политической борьбой за свои права, то делается вполне логичный тот факт, что санкции за нарушение со стороны шляхты норм военного законодательства были достаточно мягкими.
Так, в Уставе определялась уголовная ответственность за такое нарушение норм военного законодательства, как уклонение от военной службы. Субъектом этого преступления были все военнообязанные лица, которыми согласно ст.1 второй главы являлись: “каждый князь и пан, и дворянин и вдова...”
Также к объективной стороне преступления засчитывалось и нарушение долга: “исправляти на службу военную, колко бы коли надобе было подлее уфалы земское, яко на тот час потреба будет вказывати... " (арт.1, р. 2).
Надо отметить, что прибывшая к армии личность приобретала статус военнослужащего и считалась исполнившей свой долг по участию в Посполитом Рушения только по наступлению сложного юридического факта, который включал следующие действия:
- прибытие к месту сбора армии,
- участие в посте армии,
- участие в шиховании армии,
- с нахождение в военном лагере после поста и шиханья до получения разрешения гетмана на выезд из военного стана.
Лицо, нарушавшее хотя бы одно из указанных выше условий считалось за "войну не служившую" и подлежало санкциям в виде конфискации имения.
К числу военных преступлений также принадлежали преступления против порядка формирования военных единиц (арт.2, р. 2). Прежде всего это преступление определялось нарушением порядка шихования и условий отбывания военной службы. В средневековой армии основной тактической единицей являлась хоругвь-отряд феодалов-ополченцев, который состоял из представителей определенного уезда, либо вассалов крупного магната. Территориальное распределение военных по отрядам было характерным для тех временных войск и позволяла в определенной степени осуществлять контроль за появившимися к армии лицами и прогнозировать численный состав армии.
Согласно общему правилу-каждый военнообязанный землевладелец должен был становиться к хоругви того уезда, на территории которого он был оседлый, когда другое место шихования не было ему определено гетманом. Очень важным в уставе была пятая статья второго раздела, которая определяла преступления против интересов службы. Субъектом этого преступления мог быть только хорунжий. Объективная сторона преступления состояла в пособничестве лицу в уклонении от воинской службы, которая проявлялась в представлении хорунжим заведомо ложной информации о состоянии здоровья военнообязанного лица. В качестве санкции предусматривалась конфискация имения.
Довольно специфической по своей правовой природе является норма Устава, помещенная в статье седьмой второй главы, в которой идет речь о нарушении гетманом правил обращения с опоздавшими к армии. Именно субъектом этого преступления являлся гетман, причем не уточнялось, какой гетман-польский или Дворный.
Объективная сторона этого преступления состояла из внесения гетманом к реестру вопреки нормам ст.7 второй главы, опоздавших к армии шляхтичей, повлекшая нанесение ущерба со стороны врага.
Уголовная санкция предусматривала, что гетман должен был компенсировать весь совершенный по этой причине неприятелем вред. Как нам кажется, норма имела более декларативный, чем реальный характер. Это была скорее рекомендация, так как в реальности должность гетмана была очень влиятельной в государстве и вряд ли монарх решил бы пойти на конфликт с главным доводчиком армии. Важной на наш взгляд, по отношению к дисциплине в армии была девятая статья раздела второго, которая устанавливала ответственность за поборы с военных во время увольнения со службы. Законом определялся специальный субъект данного преступления.
Объективная сторона преступления-получение подношений от военнослужащих за разрешение отъезда из военной службы по ее окончанию. В качестве санкции предусматривалась-односторонняя реституция в двойном размере от полученного и дополнительно штраф 12 рублей за одного пострадавшего. Похожим в этом направлении был и арт. 10 второй главы, который предусматривал ответственность хорунжего за своевольное оставление подлежащего военному призыву дома либо отпущение военнослужащего из войска. Также субъект этого преступления был специальный-хорунжий.
Объективная сторона выражалась в издании хорунжим разрешения остаться дома землянину, который подлежал военному призыву, либо разрешению на выезд из армии землянина со стороны хорунжего сразу после шихания армии без разрешения на это гетмана.
За совершение этого преступления хорунжий подлежал санкции –лишение должности хорунжего и конфискация в пользу хозяина имении преступника. Арт. 11 этого же раздела устанавливал ответственность за дезертирство с войска. В качестве субъекта данного преступления мог выступать любой военнослужащий.
Объективная сторона преступления состояла из самовольного отлучения из действующего войска без разрешения на то великого князя либо гетмана. За такое преступление предусматривалась следующая санкция-конфискация имения.
В статье 12-м этого же раздела регламентировалась ответственность за нарушение порядка несение сторожевой службы. Субъектом данного преступления являлся военнослужащий, посланный приказом великого князя либо гетмана, посланный для несения Сторожевой службы на определенное место.
Объективная сторона преступления - не появление на место несения стражи или своевольное оставление места несения Сторожевой службы ранее заступления на стражу нового часового. Определена санкция-конфискация имения и смертная казнь, применение которых зависело от воли монарха. Статьей 13 данного раздела устанавливалась ответственность за непоявление к определенному замку в определенный срок доводке военного отдела. Субъектом данного преступления являлся доводчик военного отдела послан приказом великого князя или господ-рады с военной одеждой для несения залоговой службы в замке. Объективная сторона преступления заключалось в неявке в определенный срок в назначенный для несения залоговой службы замок, за что винованый подлежал санкции в виде конфискации имения.
Специальный состав этого преступления имел место тогда, когда неявка в определенный срок привело к занятию замка войском неприятеля, или имели место другие вредные последствия. Санкция за это преступление была тяжелее - виновник подлежал не только конфискации имения, но и смертной казни.
В статье 14 предусмотрен такой вид военного преступления, как вооруженный наезд на имение с целью грабежа шляхетского имущества. Субъектом данного преступления мог быть любой военнослужащий. В качестве санкции предусматривался штраф в определенном размере. Норма ч. 1 ст. 15 второй главы была направлена на охрану имущества населения во время боевых действий и регламентировало ответственность за грабеж мирного населения. Субъектом этого преступления мог являться любой военнослужащий, совершивший насильственное изъятие имущества у гражданского населения. За это преступление была предусмотрена санкция в виде тюремного заключения, плюс возмещение ущерба и плюс выплата штрафа в пользу государства.
В ч. 2 этой же статьи устанавливалась ответственность военных за преступления против других военных. Объективная сторона преступления определялась в вооруженном нападении на другого военнослужащего, насильственный наезд на военный обоз или лагерь, в результате которого был причинен ущерб либо какой-нибудь военнослужащий был ранен. Поскольку данное преступление было тяжелым и имело значительную общественную опасность, то и санкция за его совершение была жесточайшей - смертная казнь виновного.
Подводя итоги, можно отметить, что почти все нормы военного уголовного права в Уставе 1529 года были посвящены надежной защите государства и обеспечению надлежащего призыва к Посполитому Ополчению. Они регламентировали ответственность именно шляхтичей-ополченцев за нарушение порядка призыва к воинской службы в составе феодального ополчения либо уклонения от службы в нем. При этом, поскольку издание Устава в значительной мере было связано с оформлением шляхетского сословия и его политической борьбой за свои права, то можно сделать вполне логичный вывод, что санкции за нарушение со стороны шляхты норм военного законодательства были достаточно мягкими.
Необходимо обратить внимание на то, что нормы Устава почти не устанавливали ответственность за военные преступления профессиональных наемников, которые на то время служили в армии за деньги. Именно это приводило к необходимости принятия дополняющего военного законодательства, которое бы было посвящено ответственности всех военнослужащих, а не только ополченцев посполитого ополчения. Это и было сделано в других законодательных актах, прежде всего в статьях военных, выдаваемых гетманами что раз, после сбора всей армии, которая состояла как из посполитого ополчения, так и из наемных отрядов. Действие статей военных в определенной степени компенсировала недостаток тех норм Устава 1529 года, которые устанавливали ответственность за военные преступления всех категорий воинов. В целом же устав 1529 года не только впервые обобщил предыдущие нормы военного характера, но ввел много нового, тем самым положил начало систематизации военного законодательства в едином законе.