Толстой просмотрел присланные номера журнала и нашел в них интересные статьи, посвященные проблемам индийской жизни. 30 мая он отправил своему корреспонденту ответ, в котором дал высокую оценку журналу и деятельности его издателя.
«Цель вашего издания, как вы ее излагаете в вашем письме, — писал он, — является наивысшей, какую только может преследовать человеческая деятельность... Я очень интересуюсь философией и религиозным учением ваших великих учителей. Чем больше места вы будете уделять в вашем журнале идеям этих людей, тем интереснее он будет для западных читателей» (77, 114).
В заключение Толстой поблагодарил за присланный журнал и пожелал его издателю успеха.
Гопал Четти опубликовал ответ Толстого в своем журнале и в том же номере поместил статью, в которой ознакомил читателей с биографией и творчеством русского писателя. Толстому он послал письмо, полное благодарности.
Позднее, в 1909 г., Гопал Четти выпустил в Мадрасе книгу «Граф Лев Толстой, его жизнь и учение» — одну из первых индийских книг о Толстом. Как и во всех работах
Четти о Толстом, в ней выражено глубокое преклонение перед гением русского яисателя. Автор книги говорит о покоряющем воздействии художественных образов Толстого и горячо ратует за распространение его произведений в Индии.
Номера журнала «Нью риформер» приходили в Ясную Поляну и в последний год жизни Толстого, и он всегда читал их с большим интересом62.
Сочувственное письмо Толстого к Четти и выраженный в нем интерес к индийской культуре побудил и других индийских редакторов вступить в переписку с великим писателем. Один из них — профессор Рама Дэва, редактор журнала «Ведик мэгэзин», 12 ноября 1907 г. написал в Ясную Поляну следующее письмо.
«Графу Льву Толстому Тула, Россия.
Уважаемый сэр, из Вашего письма издателю журнала "Новый реформатор" в Мадрас видно, что Вы интересуетесь индийской философией и этическими учениями наших великих учителей. Я беру на себя смелость послать Вам номер "Ведического журнала". Этот журнал основан с единственной целью — оживить интерес к древнеиндийскому эпосу, а также поддержать академию Гуру Кула — новое учебное заведение, программу которого я Вам посылаю. Всякий Ваш совет будет принят с величайшей признательностью. Смеем ли мы надеяться, что Вы будете постоянно сотрудничать в нашем журнале? Ваши статьи будут с благодарностью прочитаны тысячами Ваших почитателей в Индии.
В надежде на получение Вашего ответа и одобрения остаюсь Вашим искренним почитателем
Рама Дэва, издатель "Ведического журнала"»63.
Письмо это пришло в Ясную Поляну раньше, чем высланный номер журнала, и Толстой пометил на конверте: «Ответить, когда получится журнал» (77, 317). Вскоре журнал был получен, и Толстой просмотрел его. Об отношении писателя к древним индийским ведам уже говорилось: Толстой считал их ярчайшим выражением индийского национального гения, а ведический период в индийской философии — одним из самых плодотворных. Вот почему он в ответном письме поощрял издателя журнала к дальнейшей деятельности в избранной им области64.
21 января 1908 г. Рама Дэва прислал в Ясную Поляну второе письмо, в котором горячо благодарил русского писателя за сочувствие и поддержку. «Я вполне уверен, — писал он, — что если такие великие люди, как Вы, одобряют нашу работу, опа пойдет удачно и наш смиренный труд увенчается успехом. Могу ли я просить Вас прислать статью о Востоке и Западе — сопоставление? Я буду Вам очень обязан за нее»65.
В последующие месяцы Толстой охотно читал приходившие в Ясную Поляну номера «Ведик мэгэзин». В дневнике писателя можно найти отзывы о заинтересовавших его статьях. Так, 14 октября 1909 г. он записал, что прочитал в журнале прекрасную статью «Платон и Шанкара-ачарья». «Надо бы написать индусу благодарность за его прекрасное изложение о Майа», — заметил он (57, 152).
3 ноября 1909 г. Толстой выполнил это свое намерение и отправил Рама Дэва большое письмо. «Очень благодарю вас, — писал он, — за "Vedic magazine", который вы были так добры мне прислать. Я всегда читаю его с большим интересом. В последнем полученном мною номере, том III, № 4, я очень оценил статью... "Платой и Шанкара-ачарья". Вы сделали бы мне большую любезность, если бы согласились помочь в одной недавно начатой мною работе, которая, надеюсь, может представить для вас некоторый интерес» (80, 155).
Речь шла о намерении издать в России серию книг о важнейших философских и этических учениях Востока. Веды были в этом отношении особенно интересны, и Толстой нуждался в материалах о них,
«Если вы или кто-нибудь из ваших сотрудников сможете мне в этом помочь, переписываясь со мной на эту тему, я буду очень благодарен», — закончил свое письмо Толстой (80, 155).
Рама Дэва немедленно откликнулся на эту просьбу ж выслал в Ясную Поляну ряд изданий, посвященных ведам. В письме от 28 января 1910 г. он изъявил полную готовность помогать Толстому, отвечать на любые его вопросы и присылать все необходимые материалы66.
Присланные им книги Толстой читал на протяжении ряда месяцев и использовал их при составлении своих сборников изречений.
Переписка с Рама Дэва на этом оборвалась, однако журнал «Ведик мэгэзин» продолжал поступать в Ясную Поляну до самой смерти писателя и служил Толстому одпим из основных источников знаний о раннем периоде истории индийской философии6?.
Из индийских корреспондентов русского писателя следует отметить также известного на своей родине юриста и публициста, доктора философии Абудуллу-аль-мамун Сух-раварди. В начале века он издавал в Лондоне журнал «Лайт оф уорлд» («Свет мира»), в котором отстаивал идею национального освобождения Индии и дружбы между ее народами. Вернувшись на родину, он продолжал общественную деятельность и одновременно изучал древнюю ип-дийскую философию.
9 ноября 1907 г. Сухраварди обратился к Толстому с письмом, в котором выразил желание содействовать изданию его произведений в Индии.
«Я бы очень хотел, — писал он, — перевести на язык хинди те из Ваших книг, которые могут быть полезны индийскому народу, начиная с пользующегося мировой известностью романа „Воскресение". Для меня будет большой честью, если Вы мне это разрешите и пришлете мне свою фотографию с кратким очерком Вашей жизни и творчества или сообщите названия тех книг, в которых я могу пайти описание Вашей жизни»б8.
Вместе с письмом Сухраварди прислал в Ясную Поляну свою брошюру «Изречения Магомета».
Толстому эта книга весьма пригодилась, и он горячо поблагодарил за нее. Некоторые изречения он включил в сборник «Круг чтения». Толстой разрешил своему индийскому корреспонденту перевести на хинди любые его произведения, а для начала порекомендовал заняться статьей «О жизни». За биографическими сведениями он предложил ему обратиться в Лондон к В. Г. Черткову (77, 241).
Из индийцев, обращавшихся к Толстому с вопросами по философии и религии, можно назвать также философов Дас Шарма, Читтель, издательницу калькуттского журнала Минни Робинзон, мадрасского публициста Вадьяна-таи и др. Все они благодарили писателя за его интерес к древнеиндийской философии и религии и присылали ему книги и журналы. Они отмечали в своих письмах большую популярность его произведений в Индии и их влияние на индийскую интеллигенцию. Некоторые предлагали Толстому свои услуги в переводе, издании и распространении в Индии его художественных и философских произведений69.
В 1908 г., после опубликования в мировой печати знаменитого памфлета Толстого «Не могу молчать!», приток писем в Ясную Поляну еще увеличился. Мпогис индийцы, восхищенные мужественным выступлением писателя против злодеяний русского царизма, обратились к нему с просьбой высказаться и против произвола английских правителей в Индии. Эти письма привели Толстого к решению написать послание индийскому народу, чтобы публично осудить действия англичан в Индии, разоблачить их перед всем миром. Вместе с тем он хотел предостеречь индийский народ от увлечения западной буржуазной цивилизацией, которое было, по его мнению, одной из причин бедственного состояния индийцев.
Непосредственным толчком для начала работы над посланием послужило полученное Толстым в июне 1908 г. письмо индийского публициста Таракнатха Даса, приславшего одновременно и два номера издававшегося им журнала «Фри Хиндустан» («Свободный Хинду-стан»).
Таракнатх Дас принадлежал к лагерю так называемых крайних в индийском национально-освободительном движении, которые вели решительную борьбу за освобождение своей порабощенной родины.
22-летним юношей он эмигрировал из родной Бенгалии в Канаду, организовал там среди индийских студентов, рабочих и батраков революционную группу, стремившуюся поднять народ Индии на вооруженное восстание против английского владычества70. С целью пропаганды революционных идей он создал в Ванкувере журнал «Фри Хиндустан». Журнал пересылался в Индию, а частично распространялся среди индийских рабочих в США и Европе.
Журнал «Фри Хиндустан», два первых номера которого прибыли в Ясную Поляну с дарственной надписью его издателя71, имел открыто наступательный характер. Начиная с передовой статьи и кончая информационными заметками, он был полемически заострен против соглашательской программы так называемых умеренных, т. е. партии крупной индийской буржуазии и помещиков, стоявших за сговор с Британской империей. О направлении журнала в известной мере свидетельствовали политические лозунги на его обложке:
«"Свободный Хиндустан" — орган свободы и политических, социальных и религиозных преобразований»72.
«Сопротивление тирании есть повиновение богу» (в номерах за 1909 г. слова «повиновение богу» были заменены словами «услуга человечеству и необходимость для цивилизации»).
«Каждый человек волен делать то, что хочет, при условии, если он не нарушает равной свободы любого другого человека» (Г. Спенсер, Основания этики, раздел 272).
«Сопротивление насилию не только оправдываемо, но и обязательно. Непротивление противоречит как альтруизму, так и эгоизму» (Г. С п е н с е р, Изучение социологии, глава 8).
В духе острой полемики против «умеренных» были выдержаны статьи журнала, которые иногда прямо призывали к крайним действиям73.
Не менее острым оказалось и письмо Таракнатха Даса. Вот оно:
«Университетский городок город Сиэтл, штат Вашингтон, США.
24 мая 1908 г.
Графу Льву Толстому, Россия.
Дорогой сэр, Ваше имя служит в наши дни щитом и оружием для тех, кто трудится на пользу человечества. Ваши произведения, в которых Вы показали жизнь угнетенного русского народа, открыли глаза цивилизованному миру и вызвали глубокую симпатию к нему.
Ваша моральная сила ослабила даже самодержавную власть русского правительства, всегда преследовавшего все передовое, — оно запугано Вашей деятельностью и вынуждено мириться с Вами и молчать.
Действительно, русский народ порабощен, но он не самый угнетенный народ, если сравнить условия его существования с положением народов Индии. Вам известна история народов всего мира, и Вы знаете, в каком порабощении мы живем. В книге сэра Уильяма Диглея!Процветающая Британская Индия" неопровержимо устанавливается, что за десять лет, с 1891 по 1900 г., от голода в Индии погибло 19 миллионов человек, в то время как за последние 107 лет, с 1793 по 1900 г., от войн во всем мире погибло всего 5 миллионов человек. Вы ненавидите войну, но голод в Индии страшнее всякой войны. Он происходит там не из-за недостатка продовольствия, а вызван ограблением народа и опустошением страны британским правительством. Разве это не позор, что миллионы людей в Индии голодают, а английские торговцы вывозят оттуда тысячи тонн риса и других продуктов питания?!
Население Индии тяжело страдает. Политика Британии в Индии представляет собой угрозу всей христианской цивилизации.
Своими публицистическими выступлениями Вы принесли огромное благо России. Мы умоляем, если только у Вас будет время, написать статью и высказать свое мнение о горестном положении Индии. От имени миллионов умирающих с голоду индийцев взываю к Вашему христианскому духу и умоляю поддержать нас.
Отдельным пакетом посылаю Вам для ознакомления два номера журнала "Свободный Хиндустан".
Искренне Ваш
Таракнатх Дас» 74.
Как уже говорилось, письмо взволповало Толстого. Конечно, он и раньше получал известия о тяжелом положении в Индии, они не были для пего новостью. Но на сей раз это был сигнал бедствия, обращенный к нему лично. И он пемедленно взялся за перо.
Свое послание — ответ на письмо Таракнатха Даса — Толстой начал 7 июня 1908 г., но закончил лишь через полгода. Сохранившиеся в архиве писателя 29 вариантов, составляющие в общей сложности 413 листов рукописей, показывают, сколь трудной и мучительной оказалась для него эта работа. Писателю не хватало материалов и он просил Таракнатха Даса прислать их. Но было, на нага взгляд, и более существенное обстоятельство: Толстой снова и снова обдумывал, пригодны ли для индийского народа те советы, которые он намеревался дать. Набросав первый вариант статьи в три дня — с 7 по 9 июня 1908 г., Толстой, как он отметил в дневнике, тут же «запнулся» (56,133).
В августе Толстой снова взялся за статью и создал новый вариант. Но и на этот раз он не был удовлетворен и опять отложил ее. В сентябре в Ясную Поляну пришло письмо от индийского учителя Г. Д. Кумара, вынужденного эмигрировать в Канаду. Это письмо, по нашему мнению, побудило писателя возобновить работу над статьей об Индии и поскорее завершить ее. Вот что писал индийский учитель:
«Британская Виктория, Канада 21 августа 1908 г.
Уважаемый сэр! Из газет я знаю о помощи, которую Вы оказали своим соотечественникам75, и о том сильном впечатлении, которое Ваши статьи произвели в западных странах, особенно в Англии, США и Канаде. Благодаря Вашим выступлениям английский народ поддерживает русский народ, несмотря на дружбу английского короля Эдуарда VII с русским царем. Отсюда я делаю вывод: правда всегда остается правдой и будет светить, как солнце на небосводе, даже если он будет затянут тучами.
...Индия — рай для белых, но она — ад для индийцев. Русский парод нельзя сравнивать с народом Индии уже потому, что национальный доход не вывозится у Вас из страны для обогащения метрополии. Русские могут тратить свои деньги в России, тогда как Индия выплачивает Англии ежегодно 30 миллионов фунтов стерлингов золотом. Представьте себе, что только за последние двести лет Англия вывезла из Индии 6 миллионов фунтов стерлингов золотом....Миллионы, выколачиваемые из народа в Индии, тратятся на содержание армии Джона Буля, а на народное образование индийцев расходуется ничтожно мало. Среди мужского населения Индии едва насчитывается 5 процентов грамотных. Во всей стране нет ни одного колледжа для женщин.
Мы находимся под властью Англии уже 200 лет, а в результате нам теперь пегде жить. Нас вынуждают эмигрировать в Южную Африку.
И все это мы переносим потому, что мы — рабы англичан, которые бьют нас и даже не позволяют взывать к небу. Единственное, что нам осталось, — это привлечь внимание людей, подобных Вам, которые могут разоблачить англичан перед всем миром и этим воздействовать на них. Мы верим, что Вы протянете нам руку помощи и поможете восторжествовать справедливости в Индии.
Вы родились русским, но Вам принадлежит весь мир. Вы — великий человек, и Ваше величие проявляется в заботе об обездоленных. Верьте, пароды Индии еще более угнетены, чем русский народ. С надеждой на Вашу помощь я присоединяю к поздравлениям других людей и свое сердечное поздравление по поводу Вашего 80-летия и умоляю Вас от имени моих соотечественников помочь им, насколько это будет возможно.
Остаюсь преданный Вам Г. Д. Кумар из Индии» 76.
Вслед за письмом Кумара пришел ответ Таракнатха Даса на запрос Толстого.
«Я очень счастлив, — писал он, — так как только что получил записку от Д. П. Маковицкого, написанную по Вашему указанию. Радуюсь тому, что высказанная мною мысль дошла до Вашей благородной души, и не сомневаюсь, что это даст хороший результат.
Посылаю Вам несколько публикаций, касающихся современного положения в Индии77, и жалею, что у меня в данный момент нет больше книг, которые я мог бы послать Вам. Надеюсь, однако, что через несколько дней смогу выслать Вам еще книги?8.
Смиренно прошу Вашей помощи нашему движению "Свободный Хиндустан", чтобы оно успешно развивалось»79.
К письму была сделана приписка:
«Мы очень просим, если это возможно, упомянуть в статье, которую Вы предполагаете написать, о движении "Свободный Хиндустан" и о моем обращении к Вам. Это поможет нам привлечь на свою сторону людей, которые прочтут Вашу статью».
Получив эти материалы, Толстой снова взялся за работу и в течение месяца окончил ее. Так 14 декабря 1908 г. появилась его знаменитая статья «Письмо к индусу», которой, как мы увидим ниже, суждено было сыграть на Востоке важную роль.
Свою статью Толстой начинает с указания на то, что бедственное положение угнетаемых народов глубоко волнует его. «Угнетение и неизбежно вытекающее из этого развращение одних людей другими, малым числом большего числа, есть явление, всегда занимавшее и особенно живо занимающее меня последнее время»80.
«В Индии, — пишет Толстой, — это кажется особенно странным, так как здесь более чем 200-миллионный, высокоодаренный и духовными и телесными силами народ находится во власти совершенно чуждого ему небольшого кружка людей, стоящих в религиозно-нравственном отношении неизмеримо ниже тех людей, над которыми они властвуют».
Корень зла писатель видит в том, что индийцы пусть и нехотя, но покоряются угнетателям, ибо исповедуют ту же, что и они, «религию насилия». Если бы индийский народ, утверждает Толстой, следовал призывам своих древних мудрецов и не подчинялся насильникам, никакая сила в мире не смогла бы его покорить. «Не противьтесь злу, но и сами не участвуйте во зле, в насилиях администрации, судов, сборов податей и, главное, войска, и никто в мире не поработит вас» — таков совет писателя индийскому народу.
Дальнейшие главы обширного «Письма» направлены против лозунгов революционного сопротивления, начертанных на обложке журнала «Свободный Хиндустан», в них анализируется положение народов Востока, в частности Индии. Главную причину порабощения народов Толстой видит в том, что они отрекаются от своего духовного прошлого и воспринимают идеи европейской буржуазной цивилизации. Можно было надеяться, сетует он, что эти народы, имеющие столь богатую древнюю культуру, основанную на высоких нравственных принципах, окажутся невосприимчивыми к пагубному и лживому «научному суеверию», распространенному в странах Европы и Америки и принесшему их народам столько бедствий и несчастий. Но оказывается, что это «суеверие» (Толстой разумеет под ним буржуазный прогресс) уже проникло в страны Востока и произвело немалое опустошение. «Оно захватило уже с особенной силой и страну крайнего Востока — Японию, и, кажется, уже не одних руководителей, но и большинство этого народа, готовя ему величайшие бедствия; захватило и четырехсотмиллионный Китай и вашу 200-миллионную Индию...». В этом же писатель видит и одну из причин моральной слабости индийцев в их борьбе против колонизаторов.
«Торговая компания поработила 200-миллионный народ! — восклицает Толстой. — Скажите это человеку, свободному от суеверия, — он не поймет, что значат эти слова».
В последних главах статьи Толстой излагает свою положительную программу в противовес тем «суевериям», которые губят человечество. По его мнению, мир переживает сейчас такой период, когда человечество неизбежно должно подняться на новую ступень сознания, которое приведет его к более зрелому и осмысленному существованию.
«...Я думаю, — пишет он, — что время такого перехода человечества от одного возраста к другому наступило теперь, и теперь не в том смысле, что оно наступило именно в 1908 году, а в том, что то внутреннее противоречие жизни людей: сознание благодетельности закона любви и устройство жизни на противном закону любви насилии, вызвавг шее бессмысленную, раздраженную, суетливую и страдальческую жизнь человечества, продолжавшееся столетия, в наше время дошло до того напряжения, при котором оно не может уже более продолжаться и неизбежно должно разрешиться, и разрешиться, очевидно, не в пользу отжившего свое время закона насилия, а в пользу с самых древних времен уже сознаваемой всем человечеством истины о том, что закон жизни людей есть закон любви».
Как же, однако, восторжествует среди людей «закон любви»? Отвечая на этот вопрос, писатель в полной мере обнаруживает слабость своей концепции. Справедливо нападая на отжившие религиозные предрассудки и призывая человечество освободиться от них, Толстой проклинает всю современную цивилизацию. Ненависть к горьким плодам буржуазной культуры вырастает у него в анархический бунт против всех достижений человеческой культуры, которые он в пылу полемики ставит на одну доску со лживыми канонами официальной религии. Писатель зовет покончить с верой в «разных Ормуздов, Брам, Саваофов, в воплощения их в Кришнах и Христах», но тут же требует освободиться и от «слепого верования в разные научные учения о бесконечно малых атомах, молекулах, о разных бесконечно великих и бесконечно удаленных мирах, их движениях и происхождениях».
С презрением, как о нелепом вздоре, пишет он о «низших способностях ума и памяти, называемых науками», к которым он относит бесчисленные отделы «разных историй, антропологии, гомилетик, бактериологии, юриспруденции, космографии, стратегий, — им же имя легион!». Все это, с точки зрения писателя, «губительный, одуряющий балласт», который скрывает от людей «простой, ясный, доступный всем и разрешающий все вопросы и недоумения закон любви».
Толстой заканчивает статью утверждением, что порабощенным индийцам, как и всем народам мира, нужны «не конституция, не какие-либо конференции, не конгрессы, не новые хитрые изобретения подводного плавания, воздушного летания, могущественных взрывов или различного рода удобств для удовлетворения богатых, властвующих классов, не новые училища, университеты с преподаванием бесчисленных наук, не увеличение газет и книг, и граммофонов, и кинематографов, не те ребяческие, большею частью развратные глупости, которые называются искусствами», а сознание все того же «закона любви», который несет высшее благо человечеству.
Нельзя не увидеть общей слабости и утопичности этой «программы». Как и в «Письме к китайцу» и в других обращениях к порабощенным народам. Толстой здесь так же сводит все к абстрактному закону любви, так же заклинает «опомниться», «одуматься», «освободиться», не указывая конкретно, как этого можно добиться в условиях господства буржуазного насилия. Он по-прежнему утверждает, будто одно лишь приятие закона любви может «само собой» изменить все общественное устройство в мире, основанное на эксплуатации и угнетении.
Вместе с тем нельзя недооценивать прогрессивного значения толстовской критики колониализма, содержавшейся в его «Письме к индусу». Вопреки воле писателя и его проповеди пассивного сопротивления «Письмо к индусу», как и другие его письма и статьи, обращенные к народам Востока, сыграло в свое время революционизирующую роль: будило мысль закабаленных народов, раскрывало им глаза на господствующую несправедливость, звало к активному сопротивлению поработителям. Не случайно колониальные власти Индии и других стран запрещали «Письмо к индусу» наряду с революционной литературой, прямо призывающей к мятежу.
В «Письме к индусу», как и ранее в «Письме к китайцу», было сформулировано учение Толстого о нравственном самоусовершенствовании как единственном средстве социального переустройства мира и о ненасильственных методах борьбы, якобы единственно плодотворных в достижении этого идеала. Опыт русской революции показал негодность этих путей как универсальных, способных принести избавление всему человечеству. Однако в специфических условиях Индии, где принцип ненасилия лежал в основе ее многовековых религиозных и этических традиций, призывы Толстого к таким «мирным» методам борьбы, как неповиновение властям, бойкот колониальной администрации, отказ от службы в войсках и т. п., обретали действенный характер. Подхваченные и развитые впоследствии Махатмой Ганди, эти принципы легли в основу его программы освободительной борьбы индийского народа. Толстой, таким образом, через посредство своего ученика Ганди дал индийскому народу духовное оружие, которое в известной мере помогло ему завоевать национальную независимость.
«Письмо к индусу» нашло широчайший отклик в России и во всем мире81. Об этом свидетельствуют многочисленные письма, полученные писателем из Англии, Франции, Германии, Китая, США, Японии и других стран. Ромен Роллан писал, что «Письмо к индусу» распространялось по всему миру, нанося сокрушительные удары колониальному рабству82.
«Письмо» Толстого вызвало страстную дискуссию между сторонниками и противниками идеи ненасилия.
О том, насколько острой была идейная борьба вокруг толстовского «Письма к индусу», можно судить по тому, что вскоре после его опубликования, в октябре 1909 г., в Индии была выпущена брошюра Таракнатха Даса под заглавием «Открытое письмо графу Льву Толстому в ответ на его "Письмо к индусу"»83.
Брошюра эта — один из ярких документов индийской революционной публицистики. Пафос ее — в критике идеи ненасилия. Таракнатх Дас принимает толстовский идеал общества, в котором не будет угнетения человека человеком. Он верит в конечное торжество добра над злом, народа — над его притеснителями. Но путь к достижению этого идеала, говорит он, лежит не через фатализм и непротивление, а через социальную борьбу не на жизнь, а на смерть. Основываясь на фактах истории, автор доказывает, что покорность, непротивление никогда не приводили к победе, а почти всегда ослабляли, обезоруживали народные массы и в конечном счете вели к их поражению. Идея непротивления злу насилием, утверждает автор, не уменьшает, а увеличивает зло на земле. Непротивление поощряет угнетателей, облегчает им достижение своих гнусных целей, приближает их к торжеству над слабыми и безоружными.
«Открытое письмо графу Льву Толстому» заканчивается изложением политической программы автора и тех кругов, которые он представляет. Это прежде всего уничтожение английской колонизации Индии и полное самоуправление для индийского народа, а затем широкое развитие народного просвещения, передача всей промышленности, сельского хозяйства и торговли в руки индийцев и др. Автор обнаруживает при этом знакомство с европейским революционным движением и близость к его радикальному, левому крылу.
Неизвестно, дошло ли «Открытое письмо» до Толстого. Трудно представить, чтобы Таракнатх Дас, переписывавшийся с русским писателем, не послал ему эту брошюру. Однако ни в дневниках и записных книжках того периода, ни в журналах, где регистрировалась почта писателя, брошюра не упоминается. Вероятно, она в Ясную Поляну не попала. Но то, что она была известна в России среди русских революционеров, не подлежит сомнению. Один экземпляр брошюры хранится ныне в библиотеке Института марксизма-ленинизма в Москве.
Среди многочисленных писем, которые Толстой получал из Индии, его внимание в сентябре 1909 г. привлекло обширное письмо молодого индийского юриста Нараияна Бишена, правдиво описавшего положение в своей многострадальной стране. Этому интересному письму до сих пор в литературе о Толстом не придано того значения, которое оно заслуживает. Не нашло оно должной оценки и в первом издании настоящей книги, хотя оно там кратко цитировалось (стр. 266 — 267). В действительности же оно представляет большой интерес и как документ о положении Индии в начале века и как изложение взглядов рядового индийского интеллигента, озабоченного судьбой своей родины. Интересно оно и тем, как ответил на него Толстой. О себе автор письма пишет, что он получил образование в государственном университете, где изучал филологию и право, но адвокатской деятельностью не занимается по принципиальным мотивам. Прочитав в юности одну из книг Толстого, он с тех пор жадно ищет все, что появляется в Индии из сочинений русского мыслителя, ибо считает его суждения самыми правильными.
Далее Бишен переходит к описанию положения в своей стране. «Индия, — пишет он, — напоминает Россию тем, что две трети ее населения заняты сельским хозяйством и живут главным образом в деревнях. Индийские крестьяне темны, забиты, запуганы, неграмотны и потому покорно подчиняются властям. Земля, которую они обрабатывают, считается собственностью британского правительства, собирающего налог с землевладельцев, последние же собирают его с мелких арендаторов и фермеров. Наши помещики в большинстве потомки старой индийской аристократии, занимаются также ростовщичеством. Почти все они угодничают перед британскими чиновниками; у них нет чувства собственного достоинства и очень мало любви к свободе и независимости. Около десяти процентов городского населения живет торговлей и всякими коммерческими делами, а другие десять процентов — ремесленным и промышленным трудом. Читать и писать умеет едва восемь процентов мужского населения и менее полупроцента женщин».
Описывая далее тяжелую участь большинства индийского народа, постоянно голодающего, Нарайян Бишен пишет: