Сергеев Владимир Михайлович

· проект русского мироздания.

Наш космизм заявил о себе в полный голос уже в XVIII веке, в творчестве Ломоносова. В 1761 году, наблюдая прохождение Венеры по диску Солнца, Ломоносов обнаружил наличие атмосферы у Венеры. Спрашивается, почему именно он сделал это выдающееся открытие, а не кто-то другой из многочисленных иностранцев, прежде всего, европейцев, которые тоже наблюдали это астрономическое событие, при наличии оптики у них скорее не хуже, а даже лучше? Потому что, помимо технической, существует ещё концептуально-мировоззренческая оптика, «космическая оптика», в которой Ломоносов видел гораздо больше и дальше своих современников. Он был захвачен космической тематикой и проблематикой, выдвигал и проверял гипотезы, вопрошал Природу, и она дала ему ответ, который стал первым научным аргументом в пользу идеи множественности обитаемых миров [4, с. 36-37; 5].

Онтологизация образа «река времён», понимание времени как реки, характерна для русского сознания, выраженного как в художественных образах:

«Издалека долго

Течёт река Волга,

Течёт река Волга,

Конца и края нет… » [6; 4, с. 236-237; и др.],

так и в научных формах (Козырев Н.А. [7, с. 8-47]; Пригожин И.Р., который, как бы «переоткрывая» время, на доске для почётных гостей МГУ неожиданно написал: «Время предшествует бытию» [8, с. 143], актуализировав проблему совершенства понятийно-категориального аппарата интересующей нас предметной области; и др.), в том числе исторических – знаменитый государствообразующий путь "из варяг в греки", речная цивилизация Русь (возможно, слово русло реки… служит началом слов Русь, русский). В этой связи большой интерес представляет фигура Державина:

«Река времён в своем стремленьи

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

А если что и остается

Чрез звуки лиры и трубы,

То вечности жерлом пожрётся

И общей не уйдет судьбы » [4, с. 52].

В этом удивительном произведении, в котором, действительно, словам тесно, а мыслям просторно, можно усмотреть и «всё течёт, всё меняется », «нельзя дважды войти в одну и ту же реку » Геракли́та Эфе́сского, и возражение титану эпохи Возрождения Микеланджело Буонаротти, утверждавшему, что

«следствию причина уступает,

Удел искусства более велик,

Чем естества!

В ваяньи мир постиг,

Что смерть, что время здесь не побеждает » [9],

и принцип соборности, столь характерен для русского сознания и мироздания, выраженный не только в онтологическом, но и в экзистенциальном смысле – судьба-то у нас у всех общая... Впрочем, Державин не утверждает, что время вспять не повернуть (в онтологическом смысле, вместе со всей «громадой Космоса»), он говорит, как бы напоминая нам, что если ничего не делать, благодушно наслаждаться жизнью, то всё не только пройдёт, но и пропадёт, забудется, исчезнет бесследно… Особенно остро осознавая и переживая это, Фёдоров начинает делать, собирать.., выдвигает знаменитый проект «Общего дела» [10, с. 85, 11].

Главной чертой, существенной характеристикой человека собирающего – противодействующего падению миров и мироразрушению существа, по Фёдорову, является вот это, порой незаметное, повседневное собирание вещей, предметов, рисунков, посмертных масок, волос и прочего, связанного с жизнью и деятельностью родных и близких людей, производство многочисленных копий – скульптур, бюстов, картин, фотографий, кинохроники, звуковых записей, видеоматериалов, дневников, писем, записей, записок и пр., одним словом – музейное дело в широком смысле [11, т. 2, с. 230 – 231, 434]. Это необходимая, но ещё только подготовительная работа, которую необходимо понять, осознать и далее действовать уже сознательно, целесообразно. Впереди – воскрешение всеми силами и возможностями будущей науки, техники, технологии, искусства в широком смысле как органических тел (или иных «носителей» внутреннего, духовного), так и связанных с ними сознаний, личностей – «приобретение независимости… в онтологическом смысле» [11, т. 1, с. 14]. «Иконописью… небесного храма будут лучевые образы отцов», небо станет жилищем оживших [11, т. 2, с. 243, 230]!

Уже сегодня, благодаря успехам молекулярной биологии, генной инженерии и сопряжённых с ними высоких технологий, прежде всего, клонирования, просматривается довольно-таки реальная возможность «воскрешения», скажем, мумифицированных тел (для этой процедуры достаточно иметь в наличие мельчайшую часть тела, сохранившую в себе информацию, полный набор генов организма), восстанавливать утраченный генофонд и пр. Однако, величие современной науки не даёт нам оснований для упрощения и примитивизации проблемы, существования явлений вне контекстов их реального существования. Если клонированного новорожденного поместить в другую социальную, культурную, духовную реальность, в поток социально-значимых смыслов, норм и пр. – а они, как мы знаем, историчны, неудержимо меняются – то сознание возникнет, сформируется, но будет уже другим – это будет другая личность! Она себя не узнает, не идентифицирует с ранее жившим человеком… Неужели для воссоздания той же самой, тождественной личности, всё мироздание, как киноплёнку, придётся проворачивать назад!?. Или, опираясь на новые возможности и границы развития науки, техники, мы обратимся к технологиям виртуальной реальности, которые не решат существующих проблем, но породят новые, с ещё бóльшим множеством векторов неопределённости… Пройдут ещё десятки или сотни лет и, тем не менее, может быть, появиться возможность «воскрешать» сознание и подсознание ранее живших людей… Воскрешать в буквальном смысле, а не так, как это давно уже делается в книгах, театре, кино, одним словом – в искусстве или в конкретных формах виртуальной реальности.

Получив необычайно мощное развитие в XIX – XX веках, русский космизм продолжает развиваться в XXI в. Задача исследователей: выделить основные этапы, векторы его развития, определить их суть, специфику задач и целей.

В науке Нового времени вычленяют два с половиной больших периода развития: классическая наука XVII – XIX веков, неклассическая – XX в. Мы живём в эпоху начала НТР XXI в. и начала становления пост нео классической науки – выстраданной потребности освобождения от вериг постмодернизма. Можно предположить, что и русский космизм проходит в своём развитии аналогичные, более или менее чёткие, возможно, параллельные или комбинированные этапы: классический и неклассический. Если первый обращает основное внимание на космос, его размеры, значение и возможности исследования, то космизм неклассический рассматривает и продуцирует активную, творчески-преобразующую научно-техническую деятельность (Фёдоров, Циолковский, Вернадский, Королёв, Гагарин и др.). В начинающемся пост нео классическом периоде развития русского космизма основное внимание будет уделено непротиворечивому взаимодействию космического и антропного начал. Космизм этого этапа естественно назвать русским антропокосмизмом, сосредотачивающим основное внимание на воздействии: человек → космос. Но уже Фёдоров во второй половине XIX века, во многом опережая время и вместе с тем нарушая условно принятую периодизацию развития науки и философии, утверждал: «Космос нуждается в разуме для того, чтобы быть космосом, а не хаосом. Космос (каков он есть, но не каковым он должен быть) есть сила без разума, а человек есть (пока) разум без силы. Но как же разум может стать силой, а сила – разумом? Сила станет разумной тогда, когда разум станет управлять ею» [12, с. 535]. Отсюда становится понятно, что вопрос о соотношении этапов развития науки и русского космизма, возможной их корреляции, нуждается в специальном исследовании. Это в историческом подходе.

Следуя междисциплинарному подходу, выделяют два мощных идейных направления: космическое и биосферное. Между ними существует тесная взаимосвязь. В качестве персональной иллюстрации упомянем трёх мыслителей: Вернадский, Гумилёв, Чижевский.

Наиболее ярким представителем биосферного направления является Вернадский. В своих работах он рассматривал идею автотрофности человечества. Имея в виду космические горизонты, обойтись без автотрофности вряд ли возможно.

Последователем идей Вернадского выступает Гумилёв. Основным понятием его концепции этногенеза является пассионарность. Для объяснения пассионарных толчков (взрывов) Гумилёв рассматривает космические факторы [13, с. 485; 14, с. 388-389], что выводит его творчество на космологическую проблематику.

Создатель новой науки гелиобиологии Чижевский находится между биосферным и космическим направлениями. Читая «Земное эхо солнечных бурь», «На берегу Вселенной» и другие его работы [15, 16, 17], трудно сказать, является ли автор представителем космического направления с уклоном в биосферное и социальное, или биосферно-социального с уклоном в космическое.

Акцентируя внимание на междисциплинарных связях, можно сказать, что Чижевский и Гумилёв актуализируют себя как представители биосферно-социального направления в русском космизме.

В ретроспективном изучении можно выделить два типа ретроспекции: классическая и неклассическая. Первая рассматривает русский космизм как состояние (как историю науки и философии), вторая – как процесс. Проиллюстрируем их различие, рассматривая идеи двух выдающихся космистов: Фёдорова и Циолковского.

В классической ретроспекции их исследовательские программы различны. У Циолковского поставлена цель: преодоление пространственной ограниченности; у Фёдорова – обретение независимости от потока времени.

В неклассической ретроспекции, после доклада Минковского о четырёхмерной интерпретации теории относительности, в которой «пространство само по себе и время само по себе низводятся до роли теней» [18, с. 303] и постепенно сложившегося представления о едином пространстве-времени, эти программы становятся двумя сторонами одной «программы Фёдорова-Циолковского», которая ставит своей целью сделать цивилизацию независимой от локализации в пространстве-времени – найти теоретические, а затем и технологические способы преодоления локальной ограниченности. Однако, реализация «программы Фёдорова-Циолковского» в рамках неклассической науки и соответствующей ей техники невозможна. «Реактивный прибор» к звёздам не полетит; современный космический корабль (ракета) – это межпланетный способ передвижения. В по-настоящему дальний космос, например, к туманности Андромеды, даже со скоростью света полёт занял бы время, сопоставимое с существованием гоминида как биологического вида [19, с. 67]. Спрашивается, что делать? «Ведь… это почти неподвижности мука – мчаться куда-то со скоростью звука..!» [20]. Обозначается альтернатива: либо программа двух русских гениев псевдонаучна, либо она есть «сквозной» вопрос [21, с. 112], адресованный будущей науке. Как известно, в физике (механике, математике) различают активные и пассивные преобразования систем отсчёта. В первом случае тело или система тел двигается, а система отсчёта покоится; во втором случае, наоборот, движется система отсчёта. И уже Циолковский ищет другой, «топологический» подход к решению проблемы. Его суть заключается в том, чтобы не стремиться перемещаться как можно быстрее, со сверхсветовыми скоростями (поскольку «дело не в скоростях!»), а предположить гипотетически, что возможно найти «способ сокращать пространство и время до нуля или почти до нуля! Тогда до самых отдалённых галактик будет рукой подать. Я верю в мощь человеческого разума и думаю, что он решит и эти, ныне таинственные, проблемы пространства и времени» [16, с. 409]. Такое в принципе возможно через технологии «онтологической причинности», «пространственно-временно-причинностные » технологии, поскольку в онтологическом графе всеобщие категории «пространство», «время», «причинность» находятся на одном уровне и выступают своего рода мерами, факторами устойчивости и изменчивости в существовании сущего – они взаимосвязаны существованием последнего [22, c. 112–113, 564–567; 23, с. 282–315, 356–357, 763–768, 801–803, 823-825]. Возможно, однажды, обобщая программные мысли Минковского и Александрова – «пространственно-временная структура мира есть не что иное, как его причинно-следственная структура, взятая лишь в соответствующей абстракции» [24, с. 135; 25, с. 245] – мы можем сказать, что отныне пространство отдельно, время отдельно, причинность отдельно и шкала масштабов отдельно – поскольку масштабность надо понимать не только в пространственном, но и во временном, и в причинно-следственном отношениях – низводятся до уровня теней, а единственной реальностью становится n-мерная пространственно-временная причинно-следственная масштабность – каузохронотоп (как универсальное «вместилище» происходящих и определяющих, в том числе наше существование, событий, единство пространства-времени-причинности нашего существования) и соответствующая ей n-мерная теория реальности, включающая «ударную волну разума», расходящуюся и осваивающую космос и сущее в целом по всем направлениям… Развитие идей русского космизма предполагает, что самоопределение, ударная волна разума идёт и пойдёт не только «вверх», в космос (уже «дошли» до Луны и Марса, это примерно 10⁹ метра), но и «вниз» (10^-9 метра – это современный уровень нанотехнологий). Причем движение «вверх» и «вниз» идёт примерно с одинаковыми скоростями, особенно это становится заметным, если применить логарифмическую шкалу масштабов. Это титаническая работа, которая немыслима без понимания различий материального и идеального, снятия различий между объективными процессами и математическими моделями, формами их выражения, существования в мышлении или в сознании физических реалий.

Так или иначе, чтобы стать по-настоящему космическим фактором, человеком космическим, необходимо преодолеть не только пространственно-временную ограниченность, но и причинно-следственную, ограниченность в тотальности причинно-следственных связей и отношений. Двух глобальных взаимосвязанных побед над пространством и временем недостаточно; необходима ещё одна глобальная победа, взаимосвязанная с предыдущими – победа над причинностью. В теории и на практике в этом отношении имеются существенные заделы. Человек научился действию одного закона противопоставлять действие другого, действию одной закономерности – действие другой. Орудия труда, дороги, мосты, города, выход в космос, наконец, вся история человеческой деятельности служат наглядными и убедительными тому примерами. Разумеется, противопоставляя действие одних законов другим, субъект самоопределения и действия попадает в сферу влияния ещё более общих законов, чем те, которые он использовал в условиях конкретной исторической практики. Однако и в сфере более общих законов он вновь сталкивается с проблемами поиска возможностей новых решений на когнитивном и праксиологическом уровне существования сущего. При этом нередко возвращается к использованию противопоставления законов в стремлении расширить свободу в границах процессуального существования мира, что не только сохраняет, но и расширяет возможности выбора и открытия альтернативных каузохронотопов развития как самих человека и человечества, так и новых форм их существования и космоса [22, с. 97-114; 23, с. 398]. И в программе Фёдорова уже намечено преодоление причинно-временной ограниченности, поскольку речь идёт о воскрешении умерших предков, а у смерти, как мы знаем, всегда есть причина («причина смерти»). Если в условно классическом подходе предполагается воскрешение ранее живших и умерших людей в настоящее время в буквальном смысле, по материальным, социальным и духовным «следам», оставленным ими в культуре и обществе, то в соответствии с «топологическим» подходом умершие (или «матрицы», по которым организованы их тела и, возможно, связанные с ними «души») переносятся в наше время благодаря активному обмену «частицами» и соответствующими информационно-энергетическими полями в каузохронотопе, то есть все когда-то существовавшие, ныне существующие и те, которые будут существовать, получают возможность «путешествовать» в каузохронотопе, независимо от их реального вклада в количественную и качественную определённость материальной, социальной и духовной реальности, что скорее лежит за границами настоящих возможностей науки и техники.

Ареной практически бессмертной жизни является космос. Бесконечный и неисчерпаемый в своих энергетических и материальных ресурсах. Выход в космос может обеспечить поддержание неопределенно долгой жизнедеятельности [10, с. 30; 26, с. 18]. Но бесконечность вселенной – это вызов конечному человеку! «Если бесконечная вселенная существует, человек – исходя из воли к власти, воли к могуществу, стремления к совершенству, к полноценному онтологическому статусу, обеспечению преимуществ существования — должен стать сверхчеловеком, соизмеримым по …своим возможностям с ней!» В бесконечной вселенной субъект самоопределения и действия должен стать бесконечным, вездесущим и всевозможным (тем самым происходит своего рода оправдание и обоснование многовекового духовного опыта и традиций устремлённости человека к бессмертию, вечности, Идеалу). Это получает выражение в утверждении: «Человек должен стать сверхчеловеком, соразмерным по мощи воздействия и возможностям со своим мирозданием! » [22, с. 359, 412; 23, с. 393, 513, 518, 522-527]. В процессе исторического развития он и становится таковым – э то важно понять, осознать и далее уже целенаправленно действовать и содействовать!

Здесь мы уже фактически переходим к рассмотрению русского космизма в контексте проблемы мироздания [27] – к русскому проекту мироздания. Это тема нашей следующей книги, которую мы надеемся опубликовать в 2018 г.

Отвечая на вопрос о сущности русского космизма и о том, может ли он стать всеобщим проектом, можно сказать, что русский космизм – это направление в русской Натурфилософии и науке, основным содержанием которого являются взаимоотношения человека и космоса. Но эти отношения могут быть (и пониматься) различными. Одни считают, что человек должен стать сверхчеловеком и контролировать космос, всё происходящее в нём, сущее в целом. Другие полагают, что человек должен вписаться в космос, его «постав», живя в соответствии с его законами и закономерностями, не «переписывая» их и не учреждая новые в соответствии со своими желаниями и волей. Другие осторожны на этот счёт, уклончивы: трудно дать определение тому, в чём живёшь с юных лет долгие годы, что становится судьбой! Не только личной, но и судьбой страны, народа, цивилизации, культуры! Ведь русский космизм – это не только и даже не столько философия или мировоззрение, сколько умонастроение и путь жизни, способ события Человека и Космоса, проверки человека и человечества на их социальную зрелость, их жизни сознательной и, возможно, ещё в большей мере – бессознательной!

Циолковский сказал: «Надо идти навстречу космической философии», а к этому добавили, что само русское слово «Вселенная » означает «дом, в который ещё надо вселиться. Но не поодиночке, а всем миром» [28, с. 10]. И это не то, что греками было обозначено как «космос», европейцами – «универсум», а затем – «мультиверс», или «небо» в китайской традиции. Это совсем другое, это именно то, куда нам надовселиться! Достроить на свой лад и вселиться, став соразмерными по мощи воздействия и возможностям со своим мирозданием! И в этом смысле – стать бессмертными, но не самими по себе, абстрактно и отвлечённо, как это иной раз мыслится, а конкретно – со своим мирозданием, поскольку в диполе мироздания «дом» и «жилец» должны соответствовать друг другу [22, с. 359-360, 372-374, 381-383, 386-388, 391-395, 412-421, 439, 548-556; 23, с. 393, 396-397, 513-524].

Когда исчезает суета повседневности и уходят на второй план исторические условности, а историческое сознание, наоборот, выходит на уровень космических эр Циолковского [17], открывается бездонная глубина вопроса о смысле происходящего, в том числе – собственного присутствия в сущем…

Итак, окончательного определения русскому космизму нет и быть не может. Могут быть своего рода попытки дать ответ на вопрос о его сущности и соответствующие попытки его рассмотрения: русский космизм как Проект, философия, мировоззрение, умонастроение, путь жизни, судьба, способ сосуществования человека и космоса и так далее, поскольку есть в русском космизме начало, нет и не может быть конца – он бесконечен и всевозможен!.. В это мы верим. Это и есть космическая вера и философия русского космизма, Фёдорова и Циолковского, и она есть в их понимании и должна быть деятельностной, способной своими онтологическими, гносеологическими, когнитивными, инструментальными и терминальными возможностями делать всё, чтобы «грёзы о Земле и небе» воплотились в жизнь вселенского масштаба. И таким образом рефлексирующих нашу будущую всевозможную жизнь активистов найдётся немало не только в русском народе, но и по всей Земле. А проблемы выбора и трансформации возможных изменений и развития большого и противоречивого мира, который мы познаём и осваиваем, повсюду будет следовать с теми, кто идёт этим путём, воплощает в жизнь проект русского космизма и мироздания… «Этим путём… шли, идут и будут идти многие на благо всех..! » [11, т. 2, с. 139]. Это важно понять, осознать и далее уже целенаправленно действовать и содействовать!

Список литературы

1. Д’Актиль А. Марш энтузиастов (из к/ф «Светлый путь»), 1940.

2. ОР РГБ, Ф. 189, п. 13, ед. хр. 3.

3. Коган Л.Н. Валериан Муравьев как мыслитель // Философские исследования. 1994. № 1.

4. Русская философская поэзия. Четыре столетия. Отв. ред. А.Ф. Замалеев. РАН, серия «Истоки отечественной мысли». СПб.: Наука. 1992.

5. Шаронов В.В. К вопросу о приоритете М.В. Ломоносова в открытии атмосферы Венеры // Научный бюллетень Ленинградского ордена Ленина Гос. ун-та им. А.А. Жданова, 13, 1955. С. 12-15.

6. Ошанин Л.И. Течёт Волга // Лирика, баллады, песни. М.: Современник, 1977. Доступно на https://rupoem.ru/oshanin/izdaleka-dolgo-techet.aspx (дата обращения: 06.11.2017).

7. Козырев Н.А. Человек и природа. Избранные труды. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1991.

8. Пригожин И. Определено ли будущее? М. – Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2005.

9. Западноевропейский сонет XIII-XVII веков. Поэтическая антология. С. 22. Доступно на https://profilib.com/chtenie/44163/zapadnoevropeyskiy-sonet-xiii-xvii-vekov-poeticheskaya-antologiya-22.php (дата обращения: 06.11.2017).

10. Русский космизм: Антология философской мысли / Сост. С.Г.Семеновой, А.Г.Гачевой. М., 1993.

11. Федоров Н.Ф. Собр. соч. В 4-х томах. М.: Издательская группа «Прогресс», 1995.

12. Фёдоров Н.Ф. Соч. М.: Мысль, 1982.

13. Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. 3-е изд., стереотипное. Л.: Гидрометеоиздат, 1990.

14. Лавров С.Б. и др. Лев Гумилев: Судьба и идеи. 2-е изд., испр. и доп. М.: Айрис-Пресс, 2007.

15. Чижевский А.Л. Земное эхо солнечных бурь. 2-ое изд. М.: Мысль, 1976.

16. Чижевский А.Л. На берегу Вселенной (Годы дружбы с К.Э. Циолковским). М.: Мысль, 1995.

17. Чижевский А.Л. Теория космических эр // Циолковский К.Э. Грёзы о Земле и небе: Научно-фантастические произведения. Тула: Приокское кн. изд-во, 1986. С. 419-430.

18. Минковский Г. Пространство и время // Успехи физических наук. 1959. Т. 69. С. 303–320.

19. Александров Ким. Далеко и быстро // Машины и механизмы. № 7, 2017. С. 66-71.

20. Мартынов Л.Н. Будьте любезны, будьте железны!.. // Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Евг. Евтушенко. Минск-М.: Полифакт, 1995. https://rupoem.ru/martynov/budte-lyubezny-budte.aspx (дата обращения: 11.11.2017).

21. Кирсанов В.С., Филонович Р.С. Б.Г. Кузнецов – историк науки, философ, экономист // Вестник АН СССР, № 3, 1986. С. 111–113.

22. Малышев Ю.М., Семенов А.Г., Семёнов О.П. Феномен мироздания: за и против. СПб.: Изд-во Политехнич. ун-та Петра Великого, 2016.

23. Малышев Ю.М., Семенов А.Г., Семёнов О.П. Фазиверс. Феномен нечёткого мироздания и его отражение в современной науке и культуре. СПб.: Изд-во Политехн. ун-та Петра Великого, 2017.

24. Александров А.Д. О содержании теории относительности // Эйнштейн и философские проблемы физики XX века. М.: Наука, 1979. С. 117-137.

25. Александров А.Д. Проблемы науки и позиция ученого. М.: Наука, 1988.

26. Семенова С.Г. Философия воскрешения Н.Ф. Федорова // Федоров Н.Ф. Собр. соч. В 4-х т. Т. 1. М.: Издательская группа «Прогресс», 1995. С. 5-33.

27. Иванов В.Г., Солдатов А.В. Проблема мироздания в науке и культуре. СПбГУ, 1994.

28. Гиренок Ф.И. Русские космисты (Из цикла "Страницы истории отечественной философской мысли"). М.: Знание, 1990. – 64 с. – (Новое в жизни, науке, технике. Серия «Философия и жизнь»; № 2).