В небольшой лощине у подножия холма стояла приземистая каменная башня. Ее стены были сплошь увиты плющом, местность вокруг нее заросла кустарником. Не каждый путник заметил бы эту башню.
Но Друзья Халла были необычными путниками. Они пришли сюда именно в поисках башни. Ведь это был Приют Геральда. Здесь они надеялись получить ответы на свои вопросы.
– Ты уверен, что мы не сбились с пути? – спросил Реджис у Дзирта, когда, обогнув гигантский валун, они увидели прямо перед собой башню. Старинное строение было больше похоже на развалины. Стояла мертвая тишина – так, словно сам воздух вокруг был пропитан почтительным благоговением.
– Уверен, – ответил Дзирт. – Прикинь, сколько лет этой башне. Она стоит здесь уже много веков.
– И сколько столетий она пустует? – несколько разочарованно спросил Бренор.
– Она не пустует, – ответил Дзирт. – Если, конечно, то, что мне сказали, не досадная ошибка.
Бренор решительно двинулся вперед.
– Возможно, ты и прав, – проворчал он. – Хотя скорее всего за этими дверями сидит и смотрит на нас какой-нибудь тролль или вонючий йети. Могу спорить, что он ждет не дождется, пока мы подойдем поближе! Что ж! Все равно до Сандабара теперь идти на день дольше, чем мы рассчитывали вчера!
Друзья последовали за ним по заросшей высокой травой тропинке, которая некогда вела ко входу в башню. К двери они подходили уже осторожнее, сжимая в руках оружие.
Покрытая мхом дверь, судя по всему, не открывалась в течение многих лет.
– Ну-ка, поработай руками, малыш, – сказал Бренор Вульфгару. – Если кто-то и сможет ее открыть, так только ты!
Вульфгар прислонил Клык Защитника к стене и подошел к огромной двери. Широко расставив ноги, он ощупал руками стену в поисках опоры.
|
|
Но стоило ему лишь слегка надавить на каменный портал, как дверь бесшумно, без видимого усилия с его стороны отворилась.
Из темноты повеяло прохладой. Легкий ветерок вынес наружу запах веков и диковинную смесь неведомых ароматов. Башня словно не принадлежала этому миру, она будто находилась в другом временном измерении.
Осторожно, стараясь ступать как можно тише, друзья вошли внутрь, и их шаги эхом отдались в безмолвном мраке. Свет, оставшийся позади, не проникал внутрь – между солнечными лучами и внутренним пространством башни словно стоял некий невидимый барьер.
– Надо зажечь факел… – начал было Реджис, но тут же умолк, напуганный раскатистым эхом, которым отозвался его шепот.
– Дверь! – вдруг закричал Вульфгар, заметив, что дверь у них за спиной начала сама собой медленно затворяться. Он попытался было удержать ее, однако даже его богатырская сила была здесь бесполезна. Дверь захлопнулась, издав легкий стук, который отразился от стен, словно вздох невидимого исполина.
Но как только дверь закрылась, комната озарилась призрачным голубоватым сиянием, и четверо путешественников обнаружили, что они находятся в громадном зале.
Друзей охватил благоговейный ужас. Им показалось, что время остановилось и они предстали перед самой Историей Рода Человеческого, находятся внутри облака, которое смывает понятия возраста и происхождения. В следующее мгновение они превратились в сторонних наблюдателей, само их существо оказалось в ином месте и времени – они взирали на развитие человека так, как это было доступно, пожалуй, лишь богам. Висящие на стенах затейливо расшитые ковры вдруг ожили, затем их краски померкли, остались лишь очертания фигур, которые начали изображать предания разных народов. Казалось, что сказания не изменяются, но нет – с каждым повторением события развивались несколько по-иному и всегда приводили к различным исходам.
|
|
Кроме ковров на стенах висели оружие и доспехи, изготовленные во все эпохи существования человечества, а с потолка свисали знамена и гербы тысяч давным-давно забытых королевств. Своды зала были украшены барельефами, изображавшими героев и мудрецов, имена которых поглотило время.
На противоположном конце зала виднелась деревянная дверь, казалось бы выходящая на холм позади башни. Друзья были настолько потрясены увиденным, что пришли в себя только тогда, когда она начала медленно отворяться.
Они даже не подумали схватиться за оружие – было очевидно, что хозяина этой башни невозможно поразить обычными средствами.
В зал вошел человек, и друзья сразу поняли, что столь древних старцев им еще не приходилось видеть. Лицо его, несмотря на преклонный возраст, не было исхудалым, однако морщинистая кожа напоминала кору иссушенного временем дерева. Его походка походила на течение величавой реки. Он подошел, остановился прямо напротив четырех друзей, и его руки, скрытые под складками длинной атласной мантии, спокойно опустились.
– Ты Геральд, живущий в этой башне? – спросил Дзирт.
– Да, я Геральд Поздняя Ночь. – Услышали они ясный и чистый голос старца. – Добро пожаловать, Друзья Халла. Повелительница Аластриэль предупредила меня о вашем приближении и поведала мне о цели вашего похода.
|
|
Вульфгар, пораженный необычайной таинственностью обстановки, все же обратил внимание на имя Аластриэль. Он повернулся к эльфу и, поймав его взгляд, многозначительно улыбнулся.
Дзирт смущенно отвернулся, и на его губах тоже возникло некое подобие улыбки.
– Это Зал Человека, – объяснил Геральд. – Самое большое помещение башни. Конечно, не считая библиотеки.
Он заметил, что Бренор разочарованно вздохнул.
– Летопись твоего народа еще длиннее, а уж эльфов… Но не забывай, что история обычно измеряется поколениями, а не столетиями. И люди, которым отведено так мало времени в этом мире, за годы правления одного короля дворфов способны построить на пустом месте тысячи и тысячи королевств.
– До чего же они нетерпеливы! – хмыкнул дворф.
– Согласен, – рассмеялся Геральд. – Но давайте-ка поужинаем. Сегодня у нас будет много работы.
Он пригласил их пройти во вторую дверь, и они оказались в коридоре, освещенном таким же призрачным сиянием, как и Зал Человека. Шагая по коридору, они заметили, что вдоль стен расположены двери, ведущие в залы, посвященные другим народам, и в том числе оркам, гоблинам и троллям.
Они ужинали за огромным круглым столом, поверхность которого была тверже камня, но покрыта искусно вырезанными рунами, многие из которых представляли собой изречения давно умерших мудрецов – даже сам Геральд не мог их прочесть. Пища в этом доме, как, впрочем, и все остальное, наводила на мысль об ушедших временах, однако кушанья были удивительно изысканными – ничего подобного друзьям еще есть не приходилось, а напиток, которым угостил их Геральд, – прозрачное, как горный хрусталь, вино – обладал богатым, удивительно тонким букетом, сравниться с которым не могли даже легендарные эликсиры эльфов.
Пока они ели, Геральд Поздняя Ночь не давал им скучать, рассказывая предания о героях прошлого и о событиях, благодаря которым мир приобрел современный облик. Друзья с интересом слушали и не спешили прервать беседу, хотя, судя по всему, сведения о Мифрил Халле находились где-то рядом, в одном из соседних залов.
Когда ужин закончился, Геральд встал из-за стола и многозначительно взглянул на друзей.
– Не сомневаюсь, что настанет день, лет через тысячу, возможно, и я, сидя за этим столом, буду так же услаждать чей-то слух историями о героических подвигах прошлого… И, можете мне поверить, одной из таких историй станет предание о Друзьях Халла и их славном походе.
Они не нашлись, что ответить. Даже Дзирт, который вечно был настороже и которого трудно было чем-либо смутить, промолчал.
– Идемте же, – сказал Поздняя Ночь. – Пусть ваш поход увенчается успехом. – И он повел их в библиотеку – величайшее на севере собрание книг.
Толстые и тонкие книги самых разнообразных размеров стояли на расположенных вдоль стен полках и стопками лежали на стоявших посреди зала столах. Геральд Поздняя Ночь указал им на стоявший в дальнем углу зала небольшой стол, на котором лежал раскрытый древний фолиант.
– Я уже кое-что нашел для вас, – объяснил старец. – Из всех книг, посвященных дворфам, только в этой есть упоминание о Мифрил Халле.
Бренор подошел к столу и прикоснулся к древним страницам. Его пальцы невольно задрожали. Книга была написана на Высоком дворфском, ныне почти забытом, редко используемом языке Думатойна, Хранящего Тайны в Недрах Гор. Но Бренор мог прочесть то, что здесь было написано. Он быстро пробежал глазами страницу, на которой была открыта книга, и зачитал друзьям наиболее важные, по его мнению, отрывки.
– «Король Элмор и его подданные вели выгодную торговлю с Гарумном и народом Боевого Топора, и дворфы, копая свои потайные шахты, нисколько не уменьшали доход Элмора. Осевший Камень был надежным партнером, но к тому времени Гарумн уже начал искать тайные пути для вывоза на рынок изделий из мифрила».
Бренор повернулся к друзьям, и они поняли, что дворф о чем-то догадался.
– Осевший Камень, – прошептал он. – Мне знакомо это название. – И Бренор снова уткнулся в книгу.
– Больше ты там ничего не найдешь, – сказал Поздняя Ночь. – История Мифрил Халла не дошла до наших дней. В этой книге говорится только о том, что поток мифрила вскоре иссяк, а потом исчез и сам Осевший Камень.
Но Бренор не слушал чародея. Он должен был прочесть книгу сам, его интересовало каждое упоминание о древней родине дворфов.
– А что это за Осевший Камень? – спросил Вульфгар у Поздней Ночи. – Может, он наведет нас на след?
– Наверняка, – ответил старец, – Хотя пока что я нигде, кроме как в этой книге, не нашел упоминания о нем, однако я склонен считать, что это достаточно необычный для дворфов город.
– Они жили на поверхности! – внезапно воскликнул Бренор.
– Да, – согласился Поздняя Ночь. – Народ дворфов жил в домах на поверхности земли. Такое и сейчас случается нечасто, а во времена Мифрил Халла вообще было редкостью. Я знаю всего лишь два таких случая.
Реджис издал торжествующий вопль.
– Боюсь, что твоя радость преждевременна, – заметил старец. – Даже если мы узнаем, где находился Осевший Камень, путь к Мифрил Халлу оттуда только начинается.
Бренор перелистнул несколько страниц и положил книгу на место.
– Да это же совсем рядом! – прорычал он. – Я должен знать, где это!
Дзирт подошел к нему и вынул из кармана золотой пузырек.
– Зелье предназначено специально для тебя, – сказал он в ответ на удивленный взгляд Бренора. – Оно поможет тебе на время вернуться в далекое прошлое.
– Учти, это весьма сильное средство, – предупредил Поздняя Ночь. – Ты не сможешь контролировать свои мысли и действия. Помни об этом и будь осторожен, добрый дворф.
Но Бренор, думая лишь о том, что он сможет что-то вспомнить, не терял времени даром. Одним глотком он осушил пузырек. На лице дворфа выступил пот, он оперся руками о стол, задрожал всем телом, и его сознание унеслось на многие столетия назад.
Реджис и Вульфгар подскочили к дворфу и усадили его в кресло.
Глаза Бренора были широко раскрыты, но он уже не видел стоящих прямо перед ним друзей. Пот заливал глаза. Его била дрожь.
– Бренор, – шепотом позвал его Дзирт, уже начавший сомневаться, стоило ли подвергать друга такому испытанию.
– Нет, отец! – закричал вдруг Бренор. – Не покидай меня! Что я смогу сделать один в этой темноте?
– Бренор! – на этот раз гораздо громче позвал Дзирт.
– Его нет с нами, – объяснил Поздняя Ночь, хорошо знакомый с действием зелья. – Народы, способные жить многие столетия, частенько использовали это снадобье, чтобы разобраться в своих воспоминаниях о далеком прошлом. Впрочем, те, кто прибегал к такому средству, обычно старались отправиться в более приятные времена.
Сейчас Поздняя Ночь внимательно наблюдал за дворфом, ведь зелье ввергло Бренора в воспоминания о годах, принесших тяжелые испытания народу Боевого Топора. За последние столетия инстинкт, стараясь уберечь дворфа от лишних переживаний, стер или, по крайней мере, рассеял эти воспоминания. Но сейчас события давно минувших дней предстали перед Бренором во всей своей трагичности.
– Отнесите его в Зал Дворфов, – скомандовал старец. – Пусть перед ним предстанут изображения героев его народа. Возможно, это придаст ему силы и поможет вспомнить еще что-нибудь.
Вульфгар поднял Бренора с кресла и осторожно понес по коридору. В Зале Дворфов он положил его на пол, и друзья, встав вокруг дворфа, принялись наблюдать за его блужданиями в глубинах собственной памяти.
Бренор, сознание которого металось между прошлым и настоящим, едва ли мог видеть окружавшие его лица. И все-таки Морадин, Думатойн и прочие герои его народа, взиравшие на него с портретов, несколько смягчали тяжелые воспоминания. По стенам висели доспехи дворфов, искусно сработанные топоры и боевые молоты, и Бренор в присутствии этих символов славы и доблести несколько успокоился.
Но образы богов и предков все же были бессильны развеять тот ужас, который он сейчас переживал, – гибель своего клана, падение Мифрил Халла, смерть отца…
– Солнечный свет! – закричал вдруг дворф, метавшийся между радостными и трагическими видениями. – Конец моему отцу и отцу моего отца! Но наше спасение близко, Осевший Камень… – На мгновение дворф словно лишился чувств, но быстро пришел в себя. – Укрой, защити нас! Мы потеряли все! Защити же нас!
– Да, дорогую цену приходится платить за воспоминания, – сказал Вульфгар, которому было тяжело наблюдать за мучениями дворфа.
– Он хотел заплатить, – ответил Дзирт.
– А если мы не узнаем ничего полезного, значит, он страдал впустую? – поинтересовался Реджис. – Что нам делать? Неужели мы ничем не можем помочь ему?
– В своих воспоминаниях он уже добрался до Осевшего Камня, а мы и понятия не имеем, где это, – заметил Вульфгар.
Дзирт выхватил саблю и накинул на голову капюшон плаща.
– Что? Что ты… – открыл было рот Реджис, но эльф уже подскочил к Бренору и плотно приник лицом к мокрой от пота щеке дворфа.
– Я твой друг, – прошептал он на ухо Бренору. – Обратись к воспоминаниям о гибели Мифрил Халла! Мы ждем! Мы жаждем отомстить, о могучий дворф из клана Боевого Топора! Укажи нам путь, следуя по которому мы восстановим былую славу Мифрил Халла!
– Это тайна, – выдохнул Бренор. Но Дзирт не сдавался.
– У нас осталось мало времени. Тьма сгущается, – настаивал он. – Дорогу, дворф! Нам нужно узнать дорогу туда!
Бренор пробормотал нечто нечленораздельное, и друзья поняли, что Дзирт разрушил последнюю преграду, которая мешала Бренору отыскать среди своих воспоминаний путь к Мифрил Халлу.
– Громче! – закричал Дзирт.
– Четвертая вершина, – прорычал в ответ Бренор. – Вверх по склону, а затем – вниз, в Долину Хранителя.
Дзирт обернулся к старцу, который кивнул ему, давая понять, что он знает, о чем идет речь, после чего вновь обратился к Бренору.
– Отдыхай, добрый дворф! – теперь уже спокойным, умиротворяющим тоном сказал он. – Твой народ будет отмщен!
– Судя по тому, что написано в книгах, четвертая вершина может означать только одно место, – сказал Геральд Поздняя Ночь Дзирту и Вульфгару, когда они вернулись в библиотеку. Реджис остался в Зале Дворфов наблюдать за беспокойным сном Бренора.
Старец достал с полки свиток пергамента и развернул его перед друзьями. Это была карта Центрального Севера – на ней были изображены земли, лежавшие между Серебристой Луной и Мирабаром.
– Во времена расцвета Мифрил Халла единственное поселение дворфов, живших на поверхности, располагалось вблизи от гор, где-то здесь. – Палец Геральда уткнулся в один из южных отрогов Средиземного Хребта – чуть к северу от Несма и Вечных Болот.
– Сейчас этот давно покинутый город называют «Развалины», а в те времена, когда там жил бородатый народ, его обычно называли Город Дворфов. Но, судя по тому, что бормотал ваш приятель, совершенно очевидно, что это тот самый Осевший Камень, о котором написано в книге.
– Почему же его не называют Городом Дворфов теперь?
– Дворфы – чрезвычайно скрытный народ, – усмехнувшись, пояснил Поздняя Ночь. – Особенно когда дело касается сокровищ. Гарумн из Мифрил Халла явно старался уберечь свое достояние от алчности окружающего мира. Они с Элмором выработали целую систему условных знаков и вымышленных имен, чтобы обезопасить себя. Эта хитрость должна была сбить со следа грабителей, шпионов и просто любопытных. Думаю, что многим книжникам не раз доводилось читать о Мифрил Халле, правда, под иным именем, и потому его, возможно, считают одним из многих городов дворфов, разбросанных ныне по миру.
Старец вновь задумался, пытаясь еще раз осмыслить то, что им удалось выяснить.
– Вам надо немедленно отправляться в путь, – сказал он. – Если понадобится, несите дворфа на себе и постарайтесь доставить его в Осевший Камень до того, как прекратится действие зелья. Оказавшись там, блуждающий в своих воспоминаниях Бренор, возможно, сумеет повторить путь, который он проделал двести лет назад… от самых ворот Мифрил Халла.
Дзирт взглянул на карту – на то место, которое чародей обозначил как развалины Осевшего Камня.
– Назад, на запад, – пробормотал он, припоминая слова Аластриэль. – Менее двух дней пути отсюда.
Вульфгар подошел ближе и, взглянув на пергамент, добавил:
– Похоже, наше путешествие близится к концу.
В его голосе звучали одновременно и радость, и грусть.
Глава 17. Вызов
Они покинули башню Геральда, когда звезды только-только замерцали на небе, и шли, не останавливаясь, до следующего вечера. Нести Бренора не потребовалось. Наоборот именно дворф, очнувшийся от сна и наконец оказавшийся на прямой дороге к заветной цели, повел друзей вперед, шагая даже еще решительней, чем в начале похода. Широко раскрыв глаза, дворф не чуя под собой ног несся к цели. Сейчас он находился одновременно и в прошлом и в настоящем. В течение почти двухсот лет Бренор мечтал отыскать свою родину, и теперь оставшиеся день-два пути казались ему дольше всех прошедших веков. Друзьям все-таки удалось победить своего основного врага – время. Если их догадки были верны, то идти до Мифрил Халла оставалось совсем недолго, а ведь лето едва достигло середины. Поняв, что время уже не давит на них, Дзирт, Вульфгар и Реджис решили было не торопиться, однако Бренор, придя в себя и узнав о том, что ему удалось вспомнить, и слышать не хотел о промедлении. Да они и не спорили – охваченный энтузиазмом дворф мог довести до белого каления кого угодно.
– Пошевеливайся! – то и дело покрикивал он на Реджиса, который едва поспевал за размашистой поступью друзей. – Если тебе так тяжело, мог бы остаться дома, в Десяти Городах, и любоваться своим свисающим на ремень пузом! – И дворф еще больше наклонялся вперед, его маленькие ножки начинали топать еще быстрее, и он совершенно не обращал внимания на жалобы Реджиса или замечания Вульфгара и Дзирта.
Они вышли на берег Раувин и некоторое время двигались вдоль реки, но, как только впереди показались горные вершины, Дзирт уговорил Бренора свернуть на северо-запад. Эльф отнюдь не горел желанием вновь повстречать гвардейцев Несма. Он нисколько не сомневался, что именно вести, которые принесли гонцы этого города, заставили Аластриэль не впустить его в Серебристую Луну.
Они сделали привал, но, несмотря на то, что позади была уже добрая половина пути до развалин, Бренор никак не мог успокоиться. Дворф метался по лагерю, словно попавший в ловушку дикий зверь. То и дело сжимая кулаки, он что-то невнятно бормотал себе под нос, явно вспоминая те суровые дни, когда его народ был вынужден покинуть Мифрил Халл, и, судя по всему, прикидывал, как жестоко он отомстит врагу, когда наконец отыщет родину своих предков.
– Неужели все это из-за зелья? – спросил Дзирта Вульфгар, с любопытством наблюдавший за дворфом.
– Наверное, – ответил Дзирт, также озабоченный поведением друга. – Зелье заставило Бренора вновь пережить самые тяжелые, безрадостные моменты его долгой жизни. И сейчас его воспоминания усилили неистовую жажду мщения, которая все эти годы не давала ему покоя.
– Он так волнуется, – заметил Вульфгар. Дзирт кивнул.
– Это же дело всей его жизни. Он поклялся вернуть своему народу Мифрил Халл, и клятва полностью владеет всем его существом.
– Боюсь, как бы хафлинг не выбился из сил, – кивнул Вульфгар в сторону Реджиса, который упал ничком сразу после того, как они поужинали. – Он едва поспевает за нами.
– Нам остался один дневной переход, – ответил Дзирт. – Реджис справится не хуже нас с тобой. – Он ободряюще похлопал Вульфгара по плечу, и тот был вынужден согласиться с эльфом – нечего было и думать о том, чтобы переубедить упрямого дворфа. Варвар отправился спать, а Дзирт принялся наблюдать за Бренором, и на его лицо вновь легла тень озабоченности, которой он не поделился с Вульфгаром.
Нет, его нисколько не беспокоило, как переносил дорогу Реджис. Эльф волновался за дворфа. Он вспомнил тот день, когда Бренор создал Клык Защитника. Этот боевой молот стал венцом его мастерства, оружием, способным войти в легенду. Ни создать что-либо более выдающееся, ни повторить свой успех Бренору уже не суждено. И с тех пор он действительно ни разу не ударил молотом о наковальню.
То же самое и с походом в Мифрил Халл. Как молот стал его лучшим творением, так и это путешествие окажется самой высокой вершиной, которую он покорит на своем жизненном пути. Но Дзирта волновало нечто иное, нежели успех или провал их замыслов, – опасности пути таили в себе одинаковую угрозу для всех четверых, – они отправлялись в дорогу, прекрасно зная, что их ожидает. Но удастся им отвоевать Мифрил Халл или нет, Бренор, единственный из них, достигнет вершины своего жизненного пути. И что тогда?
– Успокойся, мой дорогой друг, – сказал Дзирт, подходя к дворфу.
– Пойми, эльф, это мой дом! – рявкнул Бренор, но тем не менее несколько расслабился.
– Я понимаю, – сказал Дзирт. – Похоже, мы и впрямь со дня на день увидим Мифрил Халл. Пора искать ответы на некоторые вопросы.
Бренор удивленно взглянул на эльфа, хотя уже начал догадываться, куда тот клонит.
– До сих пор мы были заняты лишь поисками Мифрил Халла и мало задумывались над тем, что будем делать, когда отыщем его, – продолжал Дзирт.
– Я по праву являюсь королем Халла, – засопел Бренор.
– Не спорю, – сказал эльф. – Но вот темные силы, которые могли остаться в недрах гор? Я имею в виду тех, кто сумел изгнать твой народ из шахт и тоннелей. Ты считаешь, что мы справимся вчетвером?
– Может быть, эти силы исчезли сами собой, – буркнул дворф, явно не желая смотреть правде в глаза. – Пока что нам ничего не известно. Коридоры и залы Мифрил Халла вполне могут быть пусты.
– Возможно. Но что ты собираешься делать, если темные силы по-прежнему обитают в недрах гор?
Бренор на мгновение задумался.
– Мы пошлем гонца в Долину Ледяного Ветра, – сказал он. – И следующей весной к нам присоединится весь мой народ.
– Там едва наберется сотня воинов, – напомнил ему Дзирт.
– Если понадобится, я обращусь в Адбар, – упрямо продолжал Бренор. – Харбромм не откажет нам в помощи, если я пообещаю ему часть сокровищ.
Дзирт знал, что Бренор не расстанется с сокровищами своего народа так легко, как говорит, однако решил не волновать дворфа лишний раз.
– Ложись спать, – сказал он. – Когда придет время, ты примешь единственно правильное решение.
На заре они снова двинулись в путь и шагали даже быстрее, чем накануне. Вскоре они вышли к отрогам Средиземного Хребта, и тут с дворфом произошло нечто удивительное. Он резко остановился, настолько внезапно, что сам еле устоял на ногах. Вульфгар и Дзирт тут же подскочили к нему и помогли другу выпрямиться.
– Что случилось? – спросил Дзирт.
– Город Дворфов, – ответил Бренор, и его голос прозвучал глухо и еле слышно, так, словно доносился откуда-то издалека. Осмотревшись по сторонам, он ткнул пальцем в сторону одинокой скалы, возвышавшейся у подножия ближайшей к ним горы.
– Ты узнал это место?
Бренор не ответил. Чуть помедлив, он вновь устремился вперед. Дворф то и дело спотыкался, однако наотрез отказался от помощи друзей, которые, беспомощно пожав плечами, последовали за ним.
Часом позже они вышли к Развалинам. Огромные камни, плотно подогнанные друг к другу, образовывали стены мощных приземистых строений, которые, хотя здесь никто не жил уже более ста лет, оказались неподвластны времени и суровой стихии. Лишь дворфы были способны вдохнуть в камень такую силу и мощь и сложить стены так, что они становились прочнее самих гор и продолжали стоять, порой переживая целые поколения и даже слагаемые бардами предания, – так что даже много веков спустя народы с восхищением взирали на уцелевшие постройки, порой даже не подозревая, кто их создал.
Когда Бренор вспомнил, как несколько веков назад он вошел в этот город, его руки задрожали, а при воспоминании о темной силе, принесшей столько бед его клану, из серых глаз сурового дворфа сами собой потекли слезы.
Друзья, не желая нарушать его воспоминаний, молча шагали следом. Но когда наступил вечер, Дзирт подошел к другу.
– Ты знаешь, куда идти дальше? – спросил он.
Бренор поднял голову и кивнул в сторону петлявшей по склону горы тропы.
– Туда. Полдня ходу, – ответил он.
– Заночуем здесь? – спросил Дзирт.
– Было бы неплохо, – сказал Бренор. – Мне надо о многом подумать, эльф. Не беспокойся, теперь я не забуду дорогу. – Он, прищурив глаза, вновь взглянул на тропу, по которой некогда спасался бегством, унося ноги от темных сил. – Я больше никогда не забуду дорогу домой.
* * *
Друзьям очень повезло, что Бренор так неистово рванул в сторону Развалин. Бок легко встал на их след неподалеку от Серебристой Луны, и теперь Энтрери и компания, не теряя времени даром, продолжали погоню. Миновав Приют Геральда, волшебные силы которого в любом случае не подпустили бы их к башне, они даже выиграли время.
Наконец они остановились на ночлег, и убийца, заметив мерцающий вдали огонек, злобно усмехнулся, он не сомневался, что его жертва совсем рядом.
Кэтти-бри поняла, что следующий день готовит ей великое испытание. Девушка почти всю свою жизнь провела среди суровых дворфов. Ее воспитал сам Бренор Боевой Топор. Он научил ее держать себя в руках, внушил ей уверенность в собственных силах. Это была вовсе не самоуверенность, призванная скрыть сомнения, – нет, это была вера в свои возможности и способность трезво оценить, с чем она сможет справиться, а с чем – нет. И в эту ночь Кэтти-бри никак не могла уснуть, и совсем не потому, что боялась подвести друзей, а лишь от сумасшедшего желания как можно скорее бросить вызов врагу.
Они встали задолго до зари и с первыми лучами солнца уже были у Развалин. Их мало интересовал древний город, но они быстро обнаружили остатки костра четырех друзей.
– Они ушли отсюда час, может, два часа назад, – сказал Энтрери, склонившись над углями костра.
– Бок уже взял новый след, – прошептала Сидния, кивнув в сторону голема, который уверенно двинулся к подножию ближайшей горы.
Рот Энтрери растянулся в широкой ухмылке. Убийца почувствовал знакомый азарт погони. Но Кэтти-бри не обратила на это никакого внимания. Она пристально следила за Джиерданом.
Воина мучили сомнения. Похоже, он не был уверен в себе. Джиердан устремился вслед за Сиднией и Энтрери сразу же, как только они двинулись за Боком, но, в отличие от них, он явно не горел желанием вступить в бой с четырьмя друзьями.
И это порадовало девушку.
Они пошли вверх по тропе, петлявшей меж огромных валунов и обломков скал. И вот наступил момент, когда Энтрери, впервые с того момента, как он пустился в погоню, воочию увидел свою жертву.
Убийца вышел на усыпанный камнями участок склона и резко замедлил шаг, стараясь незаметно подобраться к небольшой рощице, из которой как раз выходили Бренор и его друзья. Энтрери притаился за одним из валунов и сделал остальным знак присоединиться к нему.
– Останови голема, – сказал он Сиднии, заметив, что монстр движется к рощице и вот-вот, выйдя с другой стороны, попадется на глаза четырем друзьям.
– Бок, вернись ко мне! – закричала волшебница так громко, как могла, надеясь, что гуляющее по склону горы эхо не долетит до дворфа с товарищами.
Энтрери ткнул пальцем в сторону маячивших вдали фигурок.
– Мы настигнем их еще до того, как они перевалят на противоположный склон, – сказал он. Затем убийца вскочил и в два прыжка оказался рядом с Джиерданом и Кэтти-бри. Достав веревку, он крепко связал девушке руки за спиной. – Если вздумаешь кричать, тебе придется увидеть, как умрут твои друзья, – зловеще сказал он. – И можешь не сомневаться, после этого твоя смерть будет еще страшнее.
Кэтти-бри изобразила на лице смертельный ужас. В душе она была безмерно рада, что на этот раз угроза убийцы не подействовала на нее. Она сумела преодолеть страх, который вселил в нее Энтрери во время их первой встречи в Десяти Городах. Ей удалось убедить себя в том, что этот коварный, не знающий жалости убийца не более чем человек.
Энтрери мотнул головой в сторону тянувшегося вокруг склона горы небольшого ущелья.
– Я пойду низом и первым встречу их, – сказал он Сиднии. – А вы с големом идите следом за ними и постарайтесь догнать эту компанию на тропе.
– А мне что делать? – спросил Джиердан.
– Ты останешься с девчонкой, – сказал Энтрери таким тоном, словно говорил со слугой, после чего резко отвернулся и, не желая слышать никаких возражений, помчался в сторону ущелья.
Сидния, ожидавшая возвращения Бока, даже не взглянула на Джиердана. Сейчас у нее не было времени участвовать в подобных спорах, и она решила, что, раз Джиердан не может сам за себя постоять, это тем более не ее забота.
– Действуй! – прошептала Кэтти-бри Джиердану. – Ради себя, а не ради меня!
Воин вопросительно посмотрел на нее. Сейчас он был готов выслушать любой совет, который помог бы ему выпутаться из сложившейся ситуации.
– Волшебнице наплевать на тебя, воин, – продолжала Кэтти-бри. – Убийца отодвинул тебя на второй план, и она предпочитает действовать заодно с ним. Пора! Если я не ошибаюсь, это твой последний шанс! Покажи этой девчонке, чего ты стоишь, гвардеец Лускана!
Джиердан нервно осмотрелся по сторонам. Он ожидал от Кэтти-бри любого подвоха, но сейчас вдруг понял, что в ее словах есть некий смысл.
Его гордыня победила. Широко размахнувшись, воин ударил Кэтти-бри по лицу, сбил ее с ног и, оттолкнув Сиднию, помчался вслед за Энтрери.
– Куда ты? – крикнула ему вслед волшебница. Но Джиердан уже не слышал ее. Время разговоров закончилось.
Сидния обернулась в сторону Кэтти-бри, желая убедиться, что пленнице не удастся освободиться. Но Кэтти-бри ожидала этого и потому, то и дело издавая жалобные стоны, принялась кататься по камням так, словно от удара она почти лишилась рассудка. На самом деле она успела вовремя увернуться от тяжелой ладони воина. И теперь девушка думала лишь о том, чтобы расположиться поудобнее, так, чтобы, улучив момент, пропустить ноги между связанных за спиной рук, выведя руки вперед.
Беспомощность Кэтти-бри вполне успокоила Сиднию, и она обратила свой взор к схватке, которая вот-вот должна была вспыхнуть между ее спутниками. Увидев, что Джиердан бежит за ним, Энтрери выхватил кинжал и повернулся к воину.
– Тебе же было приказано оставаться с девчонкой, – зловеще прошипел он.
– Я отправился в этот поход вовсе не для того, чтобы охранять твою пленницу! – проревел Джиердан, обнажая меч.
На лице Энтрери вновь заиграла знакомая улыбка.
– Возвращайся, – в последний раз сказал он Джиердану, отлично зная, что гордый воин и не подумает выполнить его приказ.
Джиердан шагнул вперед.
И Энтрери, не мешкая, бросился на него.
Джиердан был опытным бойцом. Он выходил победителем из множества поединков, и если Энтрери хотел покончить с ним одним ударом, он сильно ошибался. Меч воина легко отклонил саблю убийцы, и Джиердан тут же нанес ответный удар.
Понимая, что поведение Энтрери по отношению к Джиердану иначе как оскорбительным не назовешь, Сидния опасалась схватки между ними с того самого момента, как они покинули Небесную Башню. То, что один из них, скорее всего Джиердан, сейчас должен был погибнуть, волновало ее меньше всего, но она не собиралась допустить, чтобы ее миссия оказалась под угрозой провала. После того как эльф будет у нее в руках, Энтрери и Джиердан могут выяснять отношения как им будет угодно.
– Ступай к ним! – скомандовала волшебница гол ему. – Прекрати эту драку!
Бок немедленно устремился к соперникам, и Сидния, покачав головой, искренне понадеялась на то, что в самое ближайшее время спокойствие будет восстановлено и они смогут продолжить погоню.
Она совсем забыла о пленнице, которая неслышно возникла у нее за спиной.
Кэтти-бри знала, что у нее есть одна лишь возможность помочь друзьям. Бесшумно подкравшись к Сиднии, она размахнулась и с силой ударила ее кулаками. Чародейка, не издав ни звука, ничком рухнула на камни. Кэтти-бри, не теряя времени даром, помчалась к рощице. Сейчас ей надо было подбежать как можно ближе к друзьям, чтобы хотя бы криком успеть предупредить их об опасности.
Но лишь только она скрылась в тени деревьев, как до нее донесся сдавленный крик Сиднии: «Бок!»
Голем развернулся и огромными скачками помчался вслед за беглянкой.
Далее если бы Энтрери и Джиердан видели, как убегала Кэтти-бри… но они были слишком поглощены своей схваткой, чтобы броситься в погоню за ней.
– Ты больше не будешь издеваться надо мной! – Голос Джиердана перекрывал звон стали.
– Ошибаешься, – злорадно отвечал ему Энтрери. – Глумиться над трупом можно по-разному, и можешь не сомневаться, болван, что твоим вонючим останкам придется так же худо, как тебе.
Действуя в привычной манере, убийца с каждым мгновением все ближе подбирался к наиболее уязвимым местам Джиердана.
Воин атаковал умело, но его противник без труда парировал удары. Вскоре Джиердан уже исчерпал весь свой запас хитроумных выпадов, и теперь Энтрери легко уклонялся от его смертоносного меча. И хотя до конца схватки было еще далеко, воин уже почувствовал первые признаки усталости.
Они обменялись еще несколькими ударами. Энтрери двигался все быстрей, а двуручный меч воина взлетал и опускался все медленнее. Сейчас Джиердан всей душой надеялся, что волшебница успеет вмешаться в поединок. Со стороны его усталость должна была быть заметна, и он недоумевал, почему Сидния еще не попыталась прервать их бой. Мельком обернувшись, Джиердан увидел, что она лежит, уткнувшись лицом в каменистый склон.
«Достойный способ выйти из боя», – решил Джиердан, думая уже только о том, как спасти свою жизнь.
– Сидния! – крикнул он, обращаясь к убийце. – Ей надо помочь!
Но Энтрери и ухом не повел.
– И девчонка! – закричал Джиердан, надеясь привлечь внимание врага, и, отбежав на несколько шагов, опустил меч. – Продолжим потом, – решительно сказал он, хотя на самом деле не испытывал ни малейшего желания вновь сойтись с убийцей в открытом бою.
Энтрери ничего не ответил, но тоже опустил саблю. Джиердан обернулся, чтобы взглянуть на Сиднию.
И кинжал Энтрери, тонко свистнув, по самую рукоять вонзился ему в спину.
Кэтти-бри бежала сквозь чащу, то и дело неловко взмахивая руками, пытаясь сохранить равновесие. Она уже несколько раз падала, спотыкаясь о валявшиеся между деревьев камни, но снова и снова легко, словно кошка, вскакивала на ноги.
Бок был проворнее.
Упав в очередной раз, Кэтти-бри прокатилась по острым камням и, с трудом поднявшись, вновь устремилась вверх по склону. Она четко слышала топот голема за спиной и прекрасно понимала, что ей не удастся удрать от гнусной твари. Но выбора не было. Пот, заливавший исцарапанное лицо девушки, причинял ей мучительную боль. Кэтти-бри уже потеряла надежду на спасение, но упорно продолжала оттягивать очевидную развязку.