Сделайте подстрочный перевод стихотворения Роберта Бёрнса «Джон Ячменное зерно». Если не знаете, что такое «подстрочный перевод» спросите у меня, или у Алины Витальевны
Познакомьтесь с переводами этого стихотворения в исполнении С. Маршака, Э. Багрицкого и А. Кузнецова
Какой из переводов вам нравится больше всего и почему?
Чью точку зрения вы поддерживаете в дискуссии Г. Хадеева и Г. Трестмана? Почему?
5) Ответы на все вопросы – письменно!
| Ваш оригинал | Егор | Лиза | Ник |
| JohnBarleycorn: ABallad There was three kings into the east, Three kings both great and high, And they hae sworn a solemn oath John Barleycorn should die. They took a plough and plough'd him down, Put clods upon his head, And they hae sworn a solemn oath John Barleycorn was dead. But the cheerful Spring came kindly on, And show'rs began to fall; John Barleycorn got up again, And sore surpris'd them all. The sultry suns of Summer came, And he grew thick and strong; His head weelarm'dwi' pointed spears, That no one should him wrong. The sober Autumn enter'd mild, When he grew wan and pale; His bending joints and drooping head Show'd he began to fail. His coloursicken'd more and more, He faded into age; And then his enemies began To show their deadly rage. They've taen a weapon, long and sharp, And cut him by the knee; Then tied him fast upon a cart, Like a rogue for forgerie. They laid him down upon his back, And cudgell'd him full sore; They hung him up before the storm, And turned him o'er and o'er. They filled up a darksome pit With water to the brim; They heaved in John Barleycorn, There let him sink or swim. They laid him out upon the floor, To work him farther woe; And still, as signs of life appear'd, They toss'd him to and fro. They wasted, o'er a scorching flame, The marrow of his bones; But a miller us'd him worst of all, For he crush'd him between two stones. And they haetaen his very heart's blood, And drank it round and round; And still the more and more they drank, Their joy did more abound. John Barleycorn was a hero bold, Of noble enterprise; For if you do but taste his blood, 'Twillmake your courage rise. 'Twill make a man forget his woe; 'Twill heighten all his joy; 'Twill make the widow's heart to sing, Tho' the tear were in her eye. Then let us toast John Barleycorn, Each man a glass in hand; And may his great posterity Ne'er fail in old Scotland! | Было на востоке три короля, Все три короля были великими, И они поклялись, что Джон Ячменное Зерно должен умереть. Они взяли плуг и посадили его, И засыпали его землёй, И они поклялись, что Джон Ячменное Зерно умер. Но весна была любезна, B начались ливни; Джон Ячменное Зерно опять поднялся, И всех поразил. Пришло знойное лето, И он (Джон Ячменное Зерно) стал густым и могучим; Его голова хорошо защищена копьями, И никто не мог его запутать. Пришла осень, Он начал бледнеть; Его опущенная голова и изогнутые суставы Показывали, что он потерпел неудачу. Его цвет становился более болезненным, Он пропал в своём возрасте; И тогда его враги начали Показывать свою ярость. Они взяли длинное и острое оружие, И порезали его колено; Потом привязали его к телеге, Как мошенника. Они положили его на спину У него все болело; Они повесили его перед штормом, И раскручивали его. Они заполнили темную яму Заполнили её водой до краёв; Они кинули его, Путь он тонет или плавает. Они положили его на землю, Чтобы мучать его дальше; И когда появились признаки жизни, Они продолжали его кидать туда-сюда. Они потеряли зрение, опалив пламя, Костный мозг его костей; Но мельник был худшим из всех, Он раздавил его между двумя камнями. Они взяли кровь из его сердца, И пили её по кругу; Они продолжали пить кровь больше и больше, Они становились больше радостными. Джон Ячменное Зерно был смелым героем, Благородного дела; Если вы делалете, то вкус его крови, Это сделает ваше мужество. Это заставит человека забыть о своём горе; Это усилит всю его радость; Это заставляет сердце вдовы петь, Те слезы были в её глазах. Давайте сделаем тост за Джона Ячменного Зерна, Ведь каждый мужчина, как стакан в руке; И может быть его большое потомство Никогда не умрёт в старой Шотландии! | На востоке было три короля, Три короля, оба замечательные и великие, И они поклялись торжественной клятвой Джон Ячменное зерно должен умереть. Они взяли плуг и закопали его, Положили комки земли ему на голову, И они поклялись торжественной клятвой Джон Ячменное зерно был мертв. Но веселая Весна была любезна, И шоу начали падать; Джон Ячменное зерно снова встал, И больно удивил их всех. Появились знойные солнца лета, И он стал большим и сильным; Его сила головы спрятала копья, Чтобы никто не ошибался. Трезвая Осень пришла мягкая, Когда он стал изнуренным и бледным; Его изогнутые суставы и опущенная голова Показали как он начал терпеть неудачу. Его кожа бледнела все больше и больше, Он исчез в возрасте; И тогда его враги начали Показывать свою смертельную ярость. Они взяли оружие, длинное и острое, И порезал его коленом; Затем быстро привязал его к телеге, Как мошенник для фальшивомонетчика. Они положили его на спину, И одурачил его полной болью; Они повесили его перед бурей, И повернул его снова и снова. Они заполнили темную кучу Водой до краев; Они вздымались над Джоном Ячменное зерно, Там пусть он тонет или плавает. Они положили его на пол, Работать с ним дальше; И все же, когда появляются признаки жизни, Они бросали его туда-сюда. Они теряли зрение, разжигая пламя При помощи его костей; Но мельник cделал хуже всех, Ибо он раздавил его между двумя камнями. И они взяли кровь из его сердца, И выпили его кругом; И пока все больше и больше они пили, Их радость стала более изобильной. Джон Ячменное зерно был героем смелым, Благородного предприятия; Ибо, если вы делаете, но вкус его крови, Заставит ваше мужество восстать. Заставит человека забыть о своем горе; Усилит всю его радость; Заставит сердце вдовы петь, Сквозь слезу в своем глазу. Тогда дайте нам поджарить Джона Ячменное зерно, У каждого стакан в руке; И пусть его великое потомство Никогда не терпит неудачу в старой Шотландии! | Жили на востоке три короля, Три короля великих и высоких, И они поклялись торжественной клятвой, Что Джон Ячменное Зерно должен умереть. Они взяли плуг и вскопали им землю. Засыпали комьями голову Джона И поклялись торжественной клятвой, Что Джон Ячменное Зерно должен умереть. Но пришла добрая веселая Весна, И начала убывать вода; Джон Ячменное Зерно снова воспрял, И это было им очень удивительно. Пришли знойные солнечные дни, И он рос крепким и сильным, Голова его вооружалась остроконечными копьями, И не было никого, кто посмел бы его обидеть. А когда мягко ступила трезвая осень, Он поднялся изнуренный и бледный; Его изогнутые сочленения и поникшая голова Показывали, что он начал слабеть. Румянец его увядал все больше и больше; Он старел; И тогда его недруги снова Впали в ярость. Джон подкошен Они взяли оружие длинное и острое И полоснули Джона по колену; Затем они быстро положили его на повозку Подобно злодею, совершившему подлог. Они опрокинули его на спину И колотили дубиной: Они подвесили его на ветру И крутили и крутили. Они наполнили темную яму Водою до краев, Они погрузили в нее Джона Ячменное Зерно: Тони или выплывай. Они швырнули его на землю, Чтобы причинить ему дальнейшие страдания; И до тех пор, пока он проявлял признаки жизни, Они бросали его взад и вперед. Они высушили над обжигающим огнем Его костный мозг, А мельник обошелся с ним хуже всех. Он раздавил его между двух камней. И они взяли кровь его сердца И пили ее по кругу; И чем больше и больше они пили, Тем большая радость охватывала их. Джон Ячменное Зерно был смелым героем Благородного предприятия. Если вы сделаете все так, как сказано, вы отведаете его кровь. Это придаст вам храбрости. Это заставит человека забыть горе; Это вызовет в нем прилив радости: От этого запоет сердце вдовы, Хотя слезы были на ее глазах. Так давайте выпьем за Джона Ячменное Зерно, Каждый человек — кружку в руку; И пусть великое потомство Джона Никогда не потерпит неудачу в старой Шотландии! |
| С.Я. Маршак | Э.Г. Багрицкий | А. Кузнецов |
| ДЖОН ЯЧМЕННОЕ ЗЕРНО Трех королей разгневал он И было решено, Что навсегда погибнет Джон Ячменное Зерно. Велели выкопать сохой Могилу короли, Чтоб славный Джон, боец лихой, Не вышел из земли. Травой покрылся горный склон, В ручьях воды полно... А из земли выходит Джон Ячменное Зерно Все так же буен и упрям С пригорка в летний зной Грозит он копьями врагам, Качая головой. Но осень трезвая идет. И, тяжко нагружен, Поник под бременем забот, Согнулся старый Джон. Настало время помирать - Зима недалека. И тут-то недруги опять Взялись за старика. Его свалил горбатый нож Одним ударом с ног, И как бродягу на правеж, Везут его на ток. Дубасить Джона принялись Злодеи поутру. Потом, подбрасывая ввысь, Кружили на ветру. Он был в колодец погружен, На сумрачное дно. Но и в воде не тонет Джон Ячменное Зерно! Не пощадив его костей, Швырнули их в костер. А сердце мельник меж камней Безжалостно растер. Бушует кровь в его котле, Под обручем бурлит, Вскипает в кружках на столе И души веселит. Недаром был покойный Джон При жизни молодец, - Отвагу подымает он Со дна людских сердец. Он гонит вон из головы Докучный рой забот. За кружкой сердце у вдовы От радости поет... Так пусть же до конца времен Не высыхает дно В бочонке, где клокочет Джон Ячменное Зерно! | ДЖОН ЯЧМЕННОЕ ЗЕРНО (пер. Э.Г.Багрицкого, 1923) Три короля из трех сторон Решили заодно: - Ты должен сгинуть, юный Джон Ячменное Зерно! Погибни, Джон, - в дыму, в пыли, Твоя судьба темна! И вот взрывают короли Могилу для зерна... Весенний дождь стучит в окно В апрельском гуле гроз, И Джон Ячменное Зерно Сквозь перегной пророс... Весенним солнцем обожжен Набухший перегной,- И по ветру мотает Джон Усатой головой... Но душной осени дано Свой выполнить урок,- И Джон Ячменное Зерно От груза занемог... Он ржавчиной покрыт сухой, Он - в полевой пыли... - Теперь мы справимся с тобой! - Ликуют короли... Косою звонкой срезан он, Сбит с ног, повергнут в прах, И, скрученный веревкой, Джон Трясется на возах... Его цепами стали бить, Кидали вверх и вниз, И, чтоб вернее погубить, Подошвами прошлись... Он в ямине с водой - и вот Пошел на дно, на дно... Теперь, конечно, пропадет Ячменное Зерно!.. И плоть его сожгли сперва, И дымом стала плоть, И закружились жернова, Чтоб сердце размолоть. ......................... Готовьте благородный сок! Ободьями скреплен Бочонок, сбитый из досок,- И в нем бунтует Джон... Три короля из трех сторон Собрались заодно,- Пред ними в кружке ходит Джон Ячменное Зерно... Он брызжет силой дрожжевой, Клокочет и поет, Он ходит в чаше круговой, Он пену на пол льет... Пусть не осталось ничего, И твой развеян прах, Но кровь из сердца твоего Живет в людских сердцах!.. Кто, горьким хмелем упоен, Увидел в чаше дно - Кричи: - Вовек прославлен Джон Ячменное Зерно! | ДЖОН ЯЧМЕННОЕ ЗЕРНО (пер. А. Кузнецова) Царями было решено С земли его стереть. Ты, Джон Ячменное Зерно, Обязан умереть. Вот пашня поднята сохой, Вот приговор свершен! Землей засыпан с головой Неугомонный Джон. Опять весна стучит в окно В веселом блеске гроз, А Джон Ячменное Зерно Из-под земли пророс. Растет. И в летнюю жару Могучий и большой Стоит, качая на ветру, Колючей головой. Сезон осенний наступил; Джон старый побледнел, Стал хрупок, голову склонил И сильно ослабел. С природой сложно совладать, Подходит смерти срок. Ему враги решили дать Убийственный урок. Стальной косой в один прием Был сбит бедняга с ног, Веревкой туго скручен он, Положен на возок. По хрупкой старческой спине Цепами стали бить И, мучая его вдвойне, По воздуху кружить. В колодец! В глубь его. На дно! Где воздух не вдохнуть. Ты, Джон Ячменное Зерно, Там должен утонуть. Не тонет! Подняли и вот, Мученья чтоб продлить, Дубиной стали бить в живот И по полу возить. Избитого и без оков Отправили в костер, А мельник между жерновов Его в ничто растер. И вот из сердца Джона кровь Мы пьем за кругом круг. И веселит нас вновь и вновь Тяжелых кружек стук. Да! Джон Ячменное Зерно Был смелый молодец. Из крови Джона нам дано Брать храбрость для сердец. Пускай хмельная голова От мыслей отдохнет, Пускай усталая вдова С ним песню запоет. Пускай времен наступит новь Мы не увидим дна У бочки, где клокочет кровь Ячменного Зерна! |
| 3) Какой из переводов вам нравится больше всего и почему? | ||
| Егор | Лиза | Ник |
| Мне понравился перевод Кузнецова. Этому есть моё объяснение: Прочитав три перевода, я увидел три варианта того, как можно представить одно стихотворение. В размерах они все почти одинаковые. Но в вариант Кузнецова передал намного больше эмоций, чем остальные переводы, а также он употребляет прямую речь тех трёх королей. И для меня это создаёт обстановку того, что я будто нахожусь в том месте, и слышу: «В колодец! В глубь его. На дно!» или «Ты, Джон Ячменное Зерно, обязан умереть». Все же, приятнее читать стихотворение, где идет рассказ от самого героя. Ведь так я могу видеть историю глазами героев, а не глазами рассказчика. Еще одна причина, почему же я выбрал именно этот перевод, мне кажется, это количество слов и выражений, которые автор применяет для того, чтобы вызвать больше жалости у читателя. | Мне больше всего понравился перевод Маршака, так как, как мне кажется, он звучит более весело и ритмично, чем остальные. | Больше всего понравился перевод С. Маршака. Он легко читается, мелодичен. |
КИМ ХАДЕЕВ
Маршак не сделал Шекспира ни русским барином, ни русским евреем.. Он сделал его увеличенным Маршаком с душой комнатной и чувствительной, а не вселенской и площадной. Радлова на том же русском превратила Шекспира в солдафона и хама, в провинциального трагика.
Лозинский не «окультурил» Данте, обиблиотекарил его, превратил Пушкина в Брюсова, Моцарта – в Хиндемита, поэзию, равной которой как раз по «подвижности и почти незаметной изменчивости», а не только скульптуре и архитектуре, не ведал мир (об этом пишет Мандельштам, кому больше ведать об этом), в талантливые ученые образованные безвкусные и малоподвижные стихотворные комментарии к Данте.
Не «корни языка» здесь виноваты, и даже не столько традиции национальной культуры (Дантовское есть и в позднем Пастернаке, и в позднем Мандельштаме, и в Ахматовой – я говорю о стихе), а личность переводчика. «Каждый творит себе Бога по образу и подобию своему» относится к переводчикам еще больше, чем к прочим людям: особенно, если они по-человечески «меньше» тех, кого переводят. Здесь та же ошибка, что с принципом Станиславского – идти в роли «от себя»: так можно играть Арбузова или Розова, переводить Кулешова, Панченко, Адамовича. Не даром не более похожий на Бернса, чем Маршак, но по-человечески больший и более широкий Багрицкий перевел Бернса очень неточно («неточней» Маршака), но – Бернса или – больше, чем Бернса. Просто: на дальние расстояния даже плохая стрельба из пушки лучше самой прекрасной – из браунинга (и наоборот, конечно… не случайно Купала плохо перевел «Интернационал»).
ГРИГОРИЙ ТРЕСТМАН
Маршак, переводя Роберта Бернса, не кастрировал его, как выразился Хадеев, но сделал обрезание. Так же, как М. Лозинский в «Божественной комедии» Данте. Почему эти переводчики «окультурили» эти оригиналы? Может, разгадка кроется не столько в личности переводчиков, сколько в корнях русского языка? Не столько в самих корнях, сколько в подвижности и почти незаметной изменчивости их природы?
| 4) Чью точку зрения вы поддерживаете в дискуссии Г. Хадеева и Г. Трестмана? Почему? | ||
| Егор | Лиза | Ник |
| Я поддерживаю Трестмана. Как мне кажется, очень многое зависит от русского языка. И один из примеров это то, как я делал подстрочный перевод стихотворения. Иногда я попадал в такие ситуации, когда не совсем понимал, что имеет ввидуавтор, некоторые слова английского языка не имеют синонимов на русском, и мне приходилось использовать какие-то словарные связки, чтобы передать то, что хотел сделать автор. А этому есть объяснение, потому что одно слово в английском языке может иметь до двадцати пяти значений, причем значения могут кардинально отличаться отдруг друга. Я думаю, что Маршак, сделав перевод короче, чем оригинал не смог красиво закончить стихотворение. Немного коротковато для концовки. Ведь в двух других переводах «оплакивание» Джона Ячменного Зерна было в разы больше, чем в переводе Маршака, те переводчики передали больше своих эмоций, а значит это намного интереснее стихотворение. Ну, а ещё я поддерживаю Трестмана, потому что он еврей) Вот это всё, что я хотел написать. | Я поддерживаю точку зрения Г. Трестмана, так как мне кажется, что при переводе в любом случае невозможно сохранить дословность. Главное сохранить основную идею стиха. | Я поддерживаю мнение Хадеева. Я абсолютно согласен с тем, что перевод во многом зависит от корней языка, но в то же время и характер переводчика имеет огромное значение. Каждый творит Бога по образу своему. |