Разбитая клавиатура и запертая дверь клетки-кормушки не относились к делу. Сейчас имела значение только Дарси Вэнс… и Моцарт, конечно, который сидел, ссутулившись, по другую сторону стекда и слегка поворачивал массивную, покрытую панцирем голову, словно считал необходимым направлять свое безглазое рыло именно в ту сторону, где находился шагавший то туда, то обратно вдоль стены Деймон.
Возможно, привлекали его вовсе и не движения Деймона. Он пристально посмотрел на животное и мрачно улыбнулся. Этой твари давно известно каждое движение Вэнс, понимает ли Моцарт, что сейчас она не способна двигаться?
- Скоро, мой чернопанцирный друг, очень скоро ты встретишься со своей подругой во плоти,- пообещал Деймон, быстрым шагом подошел к стойке звукозаписи и начал настройку аппаратуры. Он подумал, не принять ли сразу обе остававшиеся у него доза королевского желе, чтобы разом пустить вскачь все ощущения, превратить самого себя в сверхчувствительную аудиосистему, но ограничился только вторым пузырьком.
Пульт управления стойкой звукозаписи сиял индикаторами готовности, Моцарт в своем прозрачном загоне поднялся во весь рост и принялся неуклюже шагать вдоль стеклянной стены. Он задирал голову к потолку, вытягивая шею к микрофонам, ощущая ожившие в них электронные импульсы, предвкушая скорое появление корма. Со своего места у стойки Деймон хорошо видел массивную пасть чудовища, жадно обнажившиеся острые зубы, протянувшиеся между верхней нижней челюстями пряди густой, тускло поблескивавшей зеленоватой слюны.
Деймону казалось, что он таращил глаза то на индикаторы, то на чужого целую вечность, но Вэнс наконец шелохнулась. Он позволил себе усмехнуться, толкнул рычажок громкости вверх и еще раз отрегулировал аппаратуру на прием любого звука - от стука падающей на под капли крови до мелодичной тональности голоса Дарси Вэнс, недавний стон которой все еще звучал у него в голове мелодией кларнета в руки профессионального музыканта. Стойка управления дышала шорохами готовности к автоматической записи, и Деймон встал из-за пульта. Он подошел к клетке-кормушке и положил палец на кнопку переговорного устройства, чтобы включить его, как только Дарси Взнс полностью придет в сознание.
Через пару секунд она открыла глаза. Морщась от боли, женщина приподнялась, упираясь одной рукой в пол, а другой осторожно притрагиваясь к шишке на затылке, затем медленно поднесла ладонь к лицу и увидела кровь. Только когда Деймон нажал кнопку и нетерпеливо переступил с ноги на ногу, Дарси перевела на него взгляд и поняла наконец, где находится.
- Что случ… О Боже!
- Настал ваш череда Дарси, - радостно известил ее Деймон. Он жестом показал на Моцарта, вынужденного терпеливо ждать возле двери кормушки. Она, конечно, не могла видеть чужого, но прекрасно знала, где он находился в подобных случаях. - Моя симфония ждет не дождется своего грандиозного финала, и я должен услышать песню Моцарта, убивающего свою маленькую подружку.
Рот Деймона растянулся в такой широкой улыбке, что он почувствовал, как с уголков губ потекла слюна, но ему было все равно. Его давно перестало беспокоить, что о нем думают другие, как он перед ними выглядит, насколько в своем уме им представляется, - да и зачем волноваться по поводу впечатления, производимого им на женщину, которая в ближайшие пять минут будет мертва.
Вэнс попыталась встать. Но ей удалось подняться только на колени.
- Вы, ублюдок, - прошипела она. - Вы сумасшедший, маньяк. Я всегда знала, что вам не следует доверять! Вы не можете позволить себе такое. Это убийство, Эддингтон. Неужели вы не видите, что с вами сделала эта программа и ваше желе? Пожалуйста, задумайтесь хотя бы на секунду, что вы собираетесь сделать!
- О, я задумывался, поверьте мне. Убийство? - Деймон склонил голову набок и рассмеялся,- Мы здесь все убийцы, моя дорогая. Вы думаете, что лишь по той причине, что никогда сами не нажимали кнопку клетки-кормушки, чем-то отличаетесь от меня, Брэнгуина или Ахиро? Избавьте меня от ваших нравоучений.
От возбуждения у него, как всегда, леденели руки, я он не мог не потирать их, чтобы согреть и справиться с нетерпением. Она не сведала с него глаз; кровь, запачкавшая лицо Дарси, когда она потеряла сознание, казалась Деймону миловидным румянцем на ее бледной коже.
- Кроме того,- продолжал он,- вы можете и не умереть, неужели забыли? Второе алектрошоковое ружье, что Ахиро дал последнему субъекту, все еще лежит в клетке Моцарта, прямо у самой двери кормушки. Если вы сохраните хладнокровие к будете двигаться медленно, вам удастся… вероятно… заполучить его. - Деймон снова ответил широкой ухмылкой на ее пустой, не желающий верить ему взгляд,- Нам всем известно, как Моцарт ненавидит быстрые движения, не так ли?
- Мистер Эддингтон… Деймон… пожалуйста. Моцарт просто чужой. Он мыслит иначе, чем мы, ему безразлично, окажусь перед ним я или кто-то другой. Разве вы не понимаете этого? Я разговаривала с ним, наблюдала за его поведением все это время, но это было частью программы, экспериментом. Он просто чужой, вы и на этот раз не услышите в его голосе ничего нового.
Деймон расхохотался:
- Прекрасная попытка, Вэнс, но ни я, ни вы в это не верим. Довольно препираться. Думаю, пришло время проверить, насколько крепка ваша с ним дружба.
Он сунул руку в карман и вытащил последний пузырек с желе; едва ладонь ощутила тепло склянки, рот композитора наполнился слюной вожделенного ожидания. Чем дольше Деймон принимал королевское желе, тем более менялось ощущение его аромата: каждая доза все меньше напоминала вкус сладкой ваты из далекого детства и все больше походила на дорогой портвейн, крепкими ароматный.
- Давайте поглядим, - процедил он, сквозь зубы, перестав улыбаться и-глядя ей прямо в глаза,- сильно ли он вас любит. Надеюсь, вы, ему очень нравитесь…
Он поднял пузырек, словно провозглашая тост, осушил его и захихикал, обрадовавшись тому, что заставил эту преданную науке женщину злобно шлепяуть по стеклу ладонью. Королевское желе обожгло ему губы и язык, потекло к горлу, заставляя испуганно вздрагивать каждый участок не только полости рта, где подрагивало даже твердое нёбо, но и губы, и подбородок, на который, с уголков губ пролились тонкие струйки, и даже ключицы, куда упали капли. Пролившееся желе покрывало кожу в глубоком вырезе его тенниски синеватыми грязными пятнами. Деймон отшвырнул пустой пузырек в сторону.
- Надеюсь, ему будет мучительно больно вас убивать, - доверительно поведал он Дарси, - надеюсь, это ранит чудовище в самое сердце… если оно у него есть.
Его пленница попыталась заговорить, но Деймон прекрасно знал, как быстро положить конец препирательствам, и мгновенно выключил переговорное устройство. Даже не взглянув больше на Дарси Вэнс, композитор подошел к пульту управления приводом двери, открывавшей выход из клетки-кормушки в загон Моцарта, и дернул рычаг.
____________________
Охранявший грузовой подъезд Зала Пресли парень в синей униформе откровенно скучал. У него еще не было опыта, и вряд ли он пользовался доверием начальства. Юноша совсем недавно достиг возраста, который давал законное правона получение работы, у него были густые, по-мальчишески непослушные волосы и жидкие усики. Они скорее выдавали, чем скрывали его юность. Склонившись над конторкой привратника, Филип Райе достаточно хорошо разглядел сыпь крохотных прыщей вдоль кромки волос. Видел он и выступившие на лбу бисеринки пота. Ему очень нравилось заставлять людей чувствовать себя не в своей тарелке.
- Мы можем войти, взяв вас в качестве сопровождающего, либо без вас, - повторяя он. - Я официально уведомляю, что речь идет об обыске. У нас есть подозрение, что мы обнаружим здесь вещество, распределение которого строго нормируется.
- У вас д-должен быть ордер на обыск, - заикаясь, возразив молодой человек. Он пытался выглядеть непреклонным, но его усилия были жалкими и тщетными.- Вы н-яе м-можете…
- Можем и войдем.
Райс еще ниже склонился над конторкой, так что его белая каска почти коснулась лба охранника. Наверное, со стороны эта поза выглядит забавной, подумал Райс, но ему было по-своему жалко юношу, не хотел бы он быть на его месте. С другой стороны, если этот парень не перестанет вести себя по-дурацки, ему придется поступить с ним как с последним дураком.
- Послушайте…- Райе бросил взгляд на именную карточку над левым верхним карманом форменной куртки парня и подчеркнуто четко прочитал фамилию: - Хиггинс. Может быть, вы действительно незнакомы с соответствующим постановлением городских властей, но, возможно, просто прикидываетесь. Однако причина не имеет значения, потому что произойдет то, что должно произойти. Итак, я ознакомлю вас с действующим на территории Манхэттена законодательством, но второй раз повторять не стану. - Хиггинс открыл было рот, но Райс предостерегающе поднял палец. - В Постановлении номер 2021-14.85.4673 о злоупотреблении наркотическими составами на территории острова Манхэттен говорится, что - далее я цитирую, поэтому слушайте внимательно: «Когда проводится следствие по делу о веществе, обычно называемом королевским желе, его производных или материалах, используемых для производства этого вещества, следователю не требуется ордер на обыск, если в качестве ищейки он использует животное с планеты Хоумуолд». Конец цитаты.
Старина Блю, более или менее крепко удерживаемый на месте двумя помощниками Райса, слегка покачивался, переминаясь с ноги на ногу за спиной главы службы безопасности компании «Медтех». Он махнул рукой в сторону морды животного, и чужой инстинктивно зашипел, мотнув головой.
- Другими словами, мистер Хиггинс, эти младенцы либо находят то, что мы ищем, либо не находят. Они не лгут и не берут-взяток, потому что для них не существует различий между плохими и хорошими ребятами. А теперь позвоните своему боссу или кому-то другому, кто имеет полномочия провести для меня эту маленькую экскурсию, иначе мы будем вынуждены совершить ее сами, оставив вас самостоятельно позаботиться о собственной заднице. Если мы наткнемся на запертую дверь, то откроем ее с помощью лазера.
И можете мне поверить, что, какие бы счета «Синсаунд» ни предъявила нам за повреждения, они останутся неоплаченными. - Райс одарил молодого человека широкой сардонической ухмылкой: - Мы поняли друг друга, мистер Хиггинс?
Хиггинс утвердительно кивнул и судорожно засуетился, став похожим на куклу-марионетку, какие Райсу приходилось видеть в антикварных магазинах. Молодой человек неуклюже придвинул к себе телефонный аппарат какой-то старой модели, что было свидетельством отсутствия у охраны грузового подъезда видеофонной связи, и набрал на клавиатуре комбинацию цифр. Низкое, спокойное шипение Старины Блю не мешало Раису слышать не только хныкающий голос Хиггинса, но и более степенный того, кому он позвонил.
- Мортон слушает.
- Ш-шеф, это охранник Хиггинс. Тот, что на посту грузового подъезда…- Юноша нервозно вытирал пот со лба и метался взглядом с Райса на чужого и обратно.
- Я знаю, кто ты такой, черт бы тебя побрал, недоумок! В чем дело?
- Не могли бы вы… ах… спуститься к грузовому подъезду? - Хиггинс сглотнул, а Райс и оба его помощника подбодрили парня улыбками; чужой, сидя на корточках, продолжал осторожно покачиваться между направляющими шестами.
- Зачем?
Прежде чем Хиггинс успел ответить, Райс легонько постукал костяшкамилальцев по столу, чтобы привлечь к себе внимание охранника.
- Хорошенько подумайте, что полагается говорить начальству по телефону, мистер Хиггинс.- сказал он тихим, но твердым, как сталь, голосом.- Я очень огорчусь, если заподозрю, что вы даете непонятный мне намек или какой-то условный знак, - надеюсь у вас нет этого на уме?
Хиггинс снова судорожно сглотнул, и Райс заметил, что ворот его рубашки уже потемнел от впитавшегося пота. Это открытие заставило его широко улыбнуться: Боже, ну до чего же приятно живьем сдирать с людей кожу и щекотать их по голым нервам.
- Хиггинс, с кем вы там разговариваете?
- Здесь т-такая ситуация, сэр, - юноше не хватало воздуха, - вы должны спуститься.
- Необходимо подкрепление? - В раздраженном голосе собеседника охранника появились тревожные нотки.
Хиггинс отрицательно замотал головой, забыв, что начальник его не видит, и тут же покраснел от стыда за свою оплошность под испытующим взглядом Райса.
- Нет, сэр, - сдержанно ответил он, - думаю, достаточно вас одного. Поторопитесь, пожалуйста.
В ответ прозвучала пара ворчливых проклятий, затем почти крик:
- Хорошо, черт побери! Но если я спущусь и обнаружу, что вы должны были справиться самостоятельно, считайте себя по уши в дерьме, Хиггинс!
Несмотря на гнев босса, Хиггинс выглядел человеком, у которого гора свалилась с плеч.
- Спасибо, сэр,- поблагодарил юноша, с неожиданной дерзостью грохнув трубку на место, а затем молча вытаращился на Раиса и его команду; когда он перевел взгляд на чужого, глаза округлились и наполнились страхом, хотя чудовище было в сбруе и наморднике.
Райс поправил каску, улыбнулся и сказал, желая успокоить парня:
- И вам спасибо.
Спустя несколько минут (добрый знак, потому что Райс не намерен был ждать более пяти минут) из двери с табличкой: «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА СЛУЖБЫБЕЗОПАСНОСТИ ЗАЛА ПРЕСЛИ» - появился рыжий мужчина с сеткой для волос на голове и густой щетинистой бородой. Его рот уже был готов к залповому огню, и голос первого залпа вполне соответствовал хмурому выражению лица.
- Итак, Хиггикс,- рявкнул он,- какого черта вам от меня…
Как Райс и ожидал, одного взгляда на Старину Блю оказалось достаточно, чтобы шеф Хиггинса внезапно сделал паузу и закончил фразу писклявым тоном недоуменного вопроса, а не начальственным окриком:
- …Нужно?
Райс опередил Хиггинса, решив избавить парня от мучительного объяснения.
- Я хочу, чтобы вы обеспечили нам доступ даже в самое пекло этого вашего хозяйства, если он пожелает туда войти, - заявил он тоном уведомления об окончательно принятом решении.
Шеф службы безопасности «Медтех» достаточно сильно потянул шест, чтобы заставить чужого напрячься и встрепенуться ь своих путах.
- Ваш визит слишком необычен,- начал Морюн,- я буду вынужден получить одобрение…
- Нет.
Крепко сжав рукоятку направляющего шеста, Райс шагнул на пару шагов вперед, сократив расстояние между собой и шефом службы безопасности Зала Пресли. Старина Блю, повинуясь шесту, неожиданно поднялся за спиной Раиса на задние лапы и преодолел то же расстояние за один шаг.
- Мы оба знаем, что по закону вы не можете отказать в проведении обыска, и нам с вами также хорошо известно, что я не стану ждать никакого одобрения или разрешения. Следовательно, ситуация такова: мы можем провести обыск вместе с вами, и вы откроете любую дверь, которую необходимо будет открыть, либо обойдемся без вас и откроем себе путь лазером, если двери окажутся запертыми. Выбор за вами, - пояснил Райс, согнав с лица маску деловой доверительности и нахмурившись,- но сделайте его быстро, мистер Мортон, потому что мне надоело попусту терять время и повторять одно и то же.
- Я…
Рот Мортона несколько раз открывался, но ту же беспомощно закрывался, затем он расправил плечи и попытался вновь обрести утраченное достоинство.
- Проходите, джентльмены. Хигтинс, вы тоже идете с нами.
Следом за Нортоном вся группа стала подниматьса наверх по ступеням узкой лестничной клетки. Райс шел пригнув голову и ухмылялся, вспоминая, как быстро Хиггинс спрятал вспыхнувшее на лице мстительно выражение, когда его лишили возможности скоротат вечер в одиночестве, заставив сопровождать шефа Мортона и следственную бригаду.
____________________
Я не должна умереть.
Дарси никогда прежде не замечала, как громко визжит открывающаяся в клетку Моцарта дверь. Когда она стояла там, где сейчас был Эддингтон, и просто заглядывала внутрь клетки, этот звук ничего не значил, он просто говорил о выполнении очередной операции процесса кормления чужого. Теперь он был потрясающе громким, словно сам Господь Бог скрипел ногтями по грифельной доске ее сознания и очищал голову от любых мыслей о потворстве неведению уже содеянного забвению происходившего.
Моцарт, конечно, ждал на том же месте, где всегда когда в кормушке для него что-то было. Он сидел на корточках прямо перед дверью в клетку, понурив иссиня-черную голову и опустив плечи. Без разделявшего их непробиваемого кварцевого стекла его зубы выглядели гораздо более крупными - белые, без единого пятнышка молодые зубы; вдоль кромки четырех задних резцов поблескивала слизь. В любую секунду эти массивные челюсти могут разделиться и открыть затянуть паутиной слюны темную, влажную полость пасти за рядами зубов. Он слегка покачивался, и это странно напоминавшее попугая движение делало его похожим на причудливую помесь насекомого и птицы, исполнявшую брачный танец.
Какая-то часть нутра уговаривала ее бежать куда угодно, пока можно. Другая убеждала просто остаться в клетке-кормушке, съежиться, как в те дни, когда она спряталась маленькой девочкой за занавесками, - может быть, чудовище не заметит ее и уйдет, она откроет наконец глаза - и его просто не будет. Подчиниться любому из этих инстинктов значило умереть. Дарси поползла вперед отвоевывая сантиметр за сантиметром у своих естественных порывов замереть или броситься вперед очертя голову. Она старалась беззвучно дышать, уравнивая частоту дыхания с ритмом сердцебиения, боясь сорваться на глубокий вздох.
Я не должна умереть.
Две секунды, еще две, и ее окоченевшие пальцы коснулись приклада электрошокового ружья. В тепле огороженного для чужого пространства оружие нагрелось настолько, что, сжав пальцы на рифленой рукоятке, она неожиданно для себя ощутила чуть ли не мягкое тепло человеческой руки» протянутой для рукопожатия.
Моцарт не двигался.
Дарси медленно подняла ружье и взяла его на изготовку для стрельбы с правой руки. Он уже должен был зарычать, броситься на нее. Чего Моцарт ждал? «Может быть, он действительно узнаёт меня? Возможно, он чувствует, что перед ним именно я. Должна ли я поговорить с ним, как уже делала множество раз на протяжении стольких недель?»
Она сильно прикусила изнутри щеку, чтобы боль изменила направление мысли и вернула ее в русло здравого смысла. Сейчас не время теоретизировать на тему о том, как работает разум чужих; не стремилась она, несмотря на страстное желание Эддингтона, стать и первой дрессировщицей чужих с планеты Хоумуолд.
Указательным пальцем правой руки Дарси нащупала переключатель питания разрядника ружья и перевела его в рабочее положение. Ее усилия были вознаграждены едва заметной вибрацией приклада, возвестившей о готовности оружия к действию. Слава Богу, существовали такие вещи, как автоматическое отключение питания, а державший ружье последним не использовал и половины заряда…
Он умер, как и четверо до него.
Дарси не смогла одолеть дрожь кожи на голове, создавшую ощущение встававших дыбом волос, и эта дрожь покатилась волнами по всему телу до самых пяток. Моцарт все еще не делал попытки приблизиться к ней, и она невольно разглядывала его, подмечая детали, на которые прежде и не думала смотреть. Под его ногами валялись раздробленные кости и гниющие ошметки мягкой плоти мужчины, убитого Моцартом последним, - нижняя челюсть, расколотый череп.
Одного запаха, стоявшего в душном, полутропическом воздухе клетки, было достаточно, чтобы к горлу подступила рвота. Она попыталась дышать только ртом, но ничего хорошего из этого не вышло. Загон был насыщен маслянистыми испарениями разлагавшегося мяса; все внутренние поверхности ее носоглотки уже были покрыты их смрадной пленкой; отвратительная вонь, казалось, проникла в каждую пору всех доступных воздуху полостей.
В двух метрах от нее Моцарт слегка покачивался вперед и назад, его низкое непрерывное шипение заглушало тихое потрескивание аккумуляторной батареи электрошокового ружья. Какими неведомыми органам чувств пользовался он, чтобы точно знать, где она находится? Запах, конечно, но было ли что-то другое какое-то физическое чувство, в существование которой человечество все еще не может поверить? Она снова подумала, что время и усилия, потраченные ею на разговоры с этим существом и заботу о нем, не были напрасными. Возможность приручения формы жизни планеты Хоумуолд совершенно исключалась, никто не мог даже вообразить что-либо подобное из-за их природного инстинкта уничтожать все живое. И тем не менее…
У Дарси дыхание застряло в горле, когда внешняя пасть чужого стала наконец медленно раскрываться. Шипение сделалось беспокойным и более громким, затем оно стало еще громче, когда животное последний раз качнулось в низкой позе на задних лапах и согнуло в суставах утыканные острыми пиками передние. Она достаточно насмотрелась на это движение, видела его так много раз, что сомнения не могло быть: это прелюдия прыжка.
В последний миг перед открытым противостоянием память вернула ее в первые дни работы по этой программе. Что она тогда сказала Майклу?
- …Мгновение помедлит, перед тем как убить.
Сколько иронии в точности ее предвидения! После стольких недель, проведенных рядом с ним, Моцарт действительно дал ей самое большое, на что можно было надеяться.
Дарси прижалась щекой к прикладу элекгрошокового ружья, прицелилась и спустила курок. Из покрытого изоляцией ствола вырвалась ослепительно белая струя, ударившая Моцарта точно под нижнюю челюсть.
Несмотря на сковавший ее ужас, тяжелые и частые удары собственного сердца, шипение чужого, походившее на шум вырывавшегося из котла пара и казавшееся ей не столько голосом, сколько сильной вибрацией долго сдерживавшегося выдоха… Дарси поняла, что, получив удар током, Моцарт вскрикнул так, как не кричал никогда прежде. Этот крик затопил ее разум сумятицей всех мыслимых душевных мук. Дарси охватила паника, ей -хотелось спасаться бегством; она оцепенела от нахлынувшего ощущения вины. За всем этим была еще и ненависть. Ненависть к твари, которой она так долго отдавала себя без остатка. Нет, она не могла проклинать и даже осуждать это животное за агрессивность - оно было не в силах преодолеть заложенное в нем самой природой. Но она презирала -его за этот крик. Дарси точно знала, что это именно тот звук, услышать который так долго мечтал Эддингтон, ссутулившийся над своим пультом в лаборатории за стеклянной стеной.
В коротком, пронзительном, незнакомом ей доселе крике чужого было что-то, не имеющее названия, но, несомненно, выражавшее то, что животное чувствовало сейчас, и оно выдохнуло в этом единственном звуке тайну, которую Эддингтон так страстно стремился разгадать: в этом тесном мире Моцарта она была единственным знакомым ему существом, надежным… достойным доверия. Он был ее свирепым, но невинным ребенком, и она предала его.
Она метра на полтора сместилась влево, успев и бегу поймать взгляд обернувшегося Деймона, и приготовилась выстрелить снова. Сражаясь за свою жизнь в этой неравной схватке, Дарси никак не могла избавиться от осознания отвратительной откровенности сумасшедшего взгляда музыканта, в котором не было ничего, кроме наслаждения ее танцем смерти с Моцартом, полного и окончательного удовлетворения всех его желаний.
____________________
- Да,- прошептал Деймон,- да, да, да!
Моцарт визжал, плакал, музыка журчала из таких глубин нутра этой твари, до которых он и не мечтал добраться. Оставив свой пост у стеклянной стены, Деймон помчался к стойке смесителя и передвинул рычажок громкости еще на два деления вверх. Грохот звуков из динамиков заставил завибрировать аппараттуру под его пальцами, задрожать бумагу в продолжавших работать матричных принтерах. С визгом чужого смешивалось похожее на сопение быка резкое, тяжелое дыхание Дарси.
Пульс Деймона колотился в унисон с ритмами музыки сражения, криками чужого, бешеным дыханием Дарси, разрядами электрошокового ружья, звучащими подобно треску коробящейся в жарком пламени громадной пластмассовой стены. Ничто из всего опыта его прежней жизни не могло сравниться с ощущением какого-то сверхъестественного оргазма, пульсировавшего в его разуме и во всей теле в абсолютном согласии с каждой изысканной нотой мрачной, абсолютно ее вершенной и цельной музыки Моцарта.
И кожа его рука оставила рычажки настройки звучания и легла на скромный подарок Ахиро, который тот преподнес ему после гибели последнего пленника в клетке Моцарта, Деймон знал, что лучше всего просто нажать эту единственную кнопку. Что сказал бы японец, этот наемный убийца, знай он, как Деймон решил воспользоваться его подарком? Композитор благоговейно подержал руку на коробочке, потом заспешил обратно к стеклянной стене, высоко подняв ее над головой, желая, чтобы Вэнс улучила момент и увидела, с чем он пришел к ней. Если она увидит и поймет, ее крики сомнения и нежелания верить собственным глазам станут великолепнейшим украшением грандиозного финала «Симфонии ненависти».
Деймон всем телом приник к прозрачной преграде и прижал к стеклу подарок Ахиро на такой высоте, где Дарси было бы проще всего его заметить, но Вэнс без остатка отдавалась осуществлению выбранной ею стратегии. Прицельным выстрелом она отгоняла Моцарта вправо и короткой перебежкой сокращала расстояние до ближайшего к ней входа в тоннель. Очень тонко продуманный план, мысленно похвалил ее Деймон, но стоит ей взглянуть на него и увидеть, что он держит в руке, от тщетных фантазий этой ученой дамы не останется и следа.
- Время умирать, Дарси, - громко сказал Деймон.
Он перевел взгляд на то, что держал в руках, и заставил себя сконцентрировать внимание только на этом предмете, прекрасно понимая, что неправильный выбор может уничтожить плоды всей его работы, оставить величайшее произведение искусства неоконченным навсегда.
Небольшая металлическая коробочка, четыре невзрачные прямоугольные кнопки под разного цвета индикаторами ВКЛЮЧЕНО, ВЫКЛЮЧЕНО, ПРОЦЕНТ ПОВЫШЕНИЯ МОЩНОСТИ, ПРОЦЕНТ ПОНИЖЕНИЯ МОЩНОСТИ. Горел зеленый индикатор над кнопкой включения питания, а небольшое цифровое табло сообщало, что мощность питания установлена на пятнадцать процентов. Прежде чем поставить большой палец на кнопку ВЫКЛЮЧЕНО, Деймон провел им по выпуклымжелтым буквам, растянувшимся почти во всю длину коробочки вдоль ее верхнего края, и поднял взгляд на женщину и тварь с чужой планеты, сражавшихся уже в добрых шести метрах от стеклянной стены.
ДИСТАНЦИОННОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЭЛЕКТРОШОКОВЫМ РАЗРЯДОМ.
Глава 22
Где-то на задворках разума Дарси все еще теплилась надежда, что ей удастся выжить в этом суровом испытании.
Она не наркоманка и не алкоголичка, не пила даже кофе. Никакая химия не затуманивала ей разум и не подавляла рефлексы, несмотря на громадную шишку на затылке. Кроме того, чужой даровал ей преимущество, оказавшись настолько гостеприимным, что не набросился сразу, и она выбрала стратегию, которая, похоже, приносила обнадеживающий результат.
Она была всего в метре от входа в тоннель, когда Деймон выключил питание электрошокового ружья.
Шорох в прикладе стих. Ружье не стало заряжаться медленнее, как бывает, когда садятся батарейки. Оно просто перестало работать. Дарси не настолько тупа, чтобы в тысячную долю секунды не сообразить, что Деймон выключил его с пульта дистанционного управления. Он не хотел, чтобы она выжила, как не хотел дать последний шанс и всем предыдущим жертвам Моцарта. Она, они были фуражом - кормом для чужого, музыкальным топливом больного воображения Эддингтона. Когда чудовищу скармливали других, он хотел чтобы дичь забавлялась с чужим как можно дольше, и однажды в бешенстве набросился на Ахиро, когда этот ниндзя посмел склонить чашу весов в пользу Моцарта. Однако Дарси была тем подопытным кроликом, верной смерти которого Деймон Эддингтон жаждал побыстрее, чтобы услыхать необычный вопль чужого, которого не доставало для его грандиозного финала.
Едва ружье замерло, из динамиков над ее головой вырвался повторенный аппаратурой звукозаписи вопль Моцарта, дернув, словно когтистой лапой, каждый нерв Дарси и заставив ее непроизвольно сжать зубы. На чудовище он тоже произвел впечатление, и Моцарт заревел, в диком протесте вскинул вверх массивную голову и так изогнул дугой спину, что едва не рухнул на пол клетки. Дарси не стала ждать, пока он снова обретет равновесие: она воспользовалась благоприятной возможностью и стремительно метнулась вбок, удалившись от Деймона на целый метр вдоль стены, и едва не нырнула в круглое отверстие тоннеля, пока чужой поворачивал морду в ее направлении, дважды рявкнул и только после этого догнал одним прыжком.
Женщина резко повернулась, увы, лишь чтобы понять, что игра окончена: тварь была готова к прыжку. Теперь, когда, она совершенно беззащитна, нападение чудовища станет последним. Но Дарси не собиралась просто стоять и покорно встретить смерть. Она, черт побери, не намерена сдаваться без боя. Не дожидаясь, пока смертоносные когти покончат с ней, женщина сделала выпад, вместо привычного слуху Деймона приятного, слабого голоса из ее горла вырвался высокий, полный отчаянной храбрости пронзительный крик, и она швырнула бесполезное электрошоковое ружье в безглазую голову чужого.
Оно плашмя ударилось о его твердый удлиненный лоб, и Моцарт от неожиданности попятился.
Так же как павловская собака» эта чужая форма жизни ассоциировала ружье с болью от удара током, Моцарт просто не мог догадаться, что угодивший ему в голову предмет не может причинить страдание без помощи человеческой руки. Дарси по-прежнему не имела представления, каким образом он распознает окружающий его мир - по запаху или как-то иначе, - но она не собиралась ждать нового приглашения. Когда чужой отпрянул от оружия, она сделала сумасшедший рывок и скрылась в тоннеле; мгновение спустя Моцарт уже протискивался в трубу следом за ней.