Свобода в различных эпохах

Содержание

 

Введение

1. Понятие свободы

2. Свобода в различных эпохах

2.1 Эпоха средневековья

2.2 Эпоха возрождения

2.3 Эпоха реформации

2.4 Современное общество

3. Бегство от свободы

3.1 Причины бегства от свободы

3.2 Механизмы бегства от свободы

Заключение

Список литературы

 

Введение

 

Понятие “свобода” присуще человечеству, наверное, с момента появления у человека способности мыслить, осознавать и оценивать своё положение в окружающем его мире. Человек всегда находил то, что мешало его свободе или, наоборот способствовало её обретению. Причём принимая свободу как ценность, человек в различных эпохах, цивилизациях, культурах понимал её смысл по-разному, каждый раз находя в ней что-то новое, часто придавая понятию свободы тот смысл, который был ему выгоден. Может быть именно поэтому споры и дискуссии по поводу свободы возникают в основном в переломные моменты человеческого развития, когда происходит борьба общественных формаций и на смену одного устройства общества приходит другое. Такие переходы сопровождаются обещаниями устранить недостатки старой системы, дать чего-то больше, в том числе и свободы отдельному человеку, определённой социальной группе или же всему обществу.

В России это явление подтверждается нашей недавней историей. Взять хотя бы Октябрьскую революцию 1917 года, когда главным обещанием была свобода одной социальной группы от эксплуатации другой. Свобода доступа к средствам производства была лозунгом того времени. Однако такая односторонняя свобода “от чего” не принесла обещанного счастливого будущего обществу. И уже спустя несколько десятилетий, на волне демократических преобразований, люди стали бороться уже за другие свободы, например свободу слова, свободу совести и т.д.

В подобных общественных катаклизмах требования немедленной и всеобъемлющей свободы заслоняют её многогранность, многоликость, сопряжённость с другими ценностями, общественными институтами. Требование абсолютной свободы, придание свободе абсолютного приоритета перед всеми другими ценностями в той или иной форме предполагает оправдание и использование её для достижения любых доступных средств.

Сегодня свобода в обыденной жизни по-прежнему не утратило своего свойства быть лозунгом. Наоборот, появление новых угроз социальному порядку ведёт к появлению новых угроз, социальному порядку ведёт к появлению новых лозунгов, новых свобод “от" и понятие свободы “от чего-то" сегодня широко используется для оправдания каких-то конъюнктурных задач. Например, свобода от “террористической угрозы” как для всего мира, так и отдельно взятой страны, освобождение от диктатуры могут служить причиной локальных конфликтов, применения военной силы (Афганистан, Ирак). Причём неизбежные в таких случаях человеческие жертвы объявляются меньшим злом, малой кровью вместо страданий миллионов, невинные люди выступают в роли жертвенного ягнёнка, приносимого на алтарь свободы. Даже несмотря на то, что свобода предполагает отсутствие принуждения и насилия.

Таким образом, сегодня можно говорить о частичной утрате свободой своих ценностных позиций, о том, что понятие свободы подменяется чем-то другим и о том, что заинтересованные люди прикрывают свободой свои корыстные интересы. Поэтому и возникает желание разобраться в том, что же именно есть свобода в её философском понимании, лишённом сиюминутных интересов и задач. Почему люди охотно идут вслед за новыми обещаниями свободы и почему, достигнув долгожданной свободы, всё же от неё отказываются.

свобода бегство индивид личность

Понятие свободы

 

Идея свободы прошла длительный путь развития, будучи неразрывно связанной с человеком, она изменялась в соответствии с изменением человеческого общества.

Прежде чем начать рассмотрение идей свободы в различные эпохи, хотелось бы сделать своего рода уточнение. Несмотря на множество конкретных толкований, большинство философов сходятся в том, что подразделяют свободу на две категории: свободу внешнюю (негативную), свободу “от чего” и свободу внутреннюю (позитивную), свободу “для чего”.

Внешняя свобода предполагает отказ человека от чего-то внешнего по отношению к нему. Например, в марксизме-ленинизме это отказ от частной собственности, богатства. Обретение такой свободы человеком не несёт ему развития как личности, не даёт каких-то новых преимуществ. Так Э. Фромм, рассматривая историю, как процесс растущей индивидуализации и растущего освобождения, показывает это на примере человека и животного /1/. Он говорит, что чем ниже уровень развития животного, тем в большей степени его приспособление к природным условиям и вообще вся его деятельность определяется механизмами инстинктивных и рефлекторных действий. И чем выше уровень развития животного, тем, соответственно, более гибким является его поведение, и менее всеохватывающей является врождённая адаптация при его появлении на свет. Эта тенденция достигает своего предела в случае человека. Он освобождается от инстинктов, однако такой вид свободы является достаточно сомнительным преимуществом. Человек рождается без врождённой способности к необходимым действиям, какая свойственна животным; человек находится в зависимости от родителей более долгий период, нежели любое из животных; реакция человека на окружающую обстановку не такая быстрая, адекватная и эффективная, как инстинктивные действия, выполняемые автоматически. Человек испытывает все страхи и подвергается всем опасностям, которые вызваны недостаточностью его врожденных инстинктов. Однако следует признать, что именно эта беспомощность человека лежит в основании всего того, что он достиг. Биологическое несовершенство человека было основополагающим фактором появления цивилизации.

Внутренняя свобода, или свобода “для чего” позволяет индивиду стать личностью, подняться до определённого нравственного и интеллектуального уровня, который характеризуется способностью анализировать собственные сознание и поведение, сравнивать себя с другими людьми. Она позволяет взглянуть человеку на себя со стороны другого человека, реализовать свои способности, задатки и таланты, найти гармонию с самим собой. Человек воссоединяется с окружающим миром, отделённом при получении внешней свободы, в спонтанности любви и творческого труда. Внутренняя свобода начинается именно там, где я сознательно ограничивает себя /2/. Например, отказываясь от обжорства, я побеждаю инстинкт. Испытывая сострадание к другому и помогая ему, я освобождаю себя от жадности, эгоизма. Признавая право другого на собственную жизненную позицию, я устраняю собственную ограниченность.

Как соотносятся между собой эти свободы, какая из них лучше? Н.А. Бердяев, рассматривая свободу с позиций теологии писал по этому поводу, что каждая из свобод и первая (внешняя) и вторая (внутренняя), имеет свою роковую диалектику, в которой свобода переходит в необходимость и рабство. Первая, изначальная, иррациональная и бездонная свобода сама по себе не даёт гарантий, что человек пойдёт путём добра и придёт к Богу, что истина победит в его жизни, что последняя и высшая свобода восторжествует в мире /3/.

Первая свобода не предполагает непременно определения к жизни в Истине, в Боге. Первая свобода может повести путём раздора и злобы, путём самоутверждения одной части бытия против другой, путём распада духовного мира, т.е. путём зла. Первая свобода необлагодатствована в любви, не просветлена внутренним светом истины. Когда ввергает свобода человека в мир раздора и самоутверждения, человек попадает под власть природной необходимости, он становится рабом низших стихий. Свобода из собственных недр порождает это рабство и необходимость. Она таит в себе разрушительные яды. Диалектика первой свободы порождает трагедию мирового процесса, из которой нет выхода ни через эту свободу, ни через порождённую ею необходимость. Есть ли выход во второй свободе? Бердяев считает, что нет.

Вторая свобода, взятая сама по себе, также имеет свою роковую судьбу. Она имеет свою внутреннюю диалектику и её подстерегает опасность перехода в свою противоположность, в необходимость и рабство. Вторая свобода, взятая без первой свободы, ведёт к принуждению и насилию в истине и добре, к принудительной добродетели, т.е. к отрицанию свободы духа, к тиранической организации человеческой жизни. Если первая свобода порождает анархию, в которой она погибает, то вторая свобода порождает авторитарный строй жизни, теократический или социалистический, в котором свобода духа, свобода совести истребляются без остатка. Авторитарные общества есть результат отвлечённо взятой второй свободы. Человеческая жизнь, индивидуальная и общественная, принудительно организуется в подчинении истине и добру. Будет ли эта истина и добро теократической, в смысле папской или императорской теократии, или коммунистической, одинаково отрицается свобода духа, свобода совести, не остаётся возможности свободного выбора истины и добра. Признаётся лишь та свобода, которая даётся принудительной организацией человеческой жизни в истине и добре.

Выход из сложившейся ситуации Бердяев видел в христианстве, в принятии благодати Христовой, которая просветляет свободу изнутри, без всякого насилия и принуждения извне. Он говорил, что в Христе открывается третья свобода, совмещающая в себе первые две. Однако с такой точкой зрения сложно полностью согласиться, поскольку условием обретения человеком свободы ставится его добровольное принятие внешней силы. Да, до этого необходимо как бы дорасти, но личность, которая руководствуется общими моральными нормами с христианством, вполне может самостоятельно ограничивать свои свободы. Также нельзя согласиться с тем, что свобода обретается не в результате развития человека и становления личностью, а в результате принятия Благодати Христовой.

Свобода в различных эпохах

 

Эпоха средневековья

 

Появление человеческой свободы и связь её с человеком можно показать на примере библейского мифа об изгнании человека из рая. По мнению Фромма /1/ этот миф отождествляет начало истории человечества с актом выбора, но при этом подчёркивается греховность этого первого акта свободы и те страдания, которые явились его следствием. Живя в садах Эдема человек не испытывает необходимости в труде, у него нет выбора, нет свободы, нет даже мыслей. С точки зрения современного человека, прежде всего конечно личности, такое положение нельзя назвать комфортным. Но вот человек вкусил с дерева познания, нарушил запрет Бога и тем самым он лишает себя гармонии с природой, частью которой он был до этого. По мнению церкви, являющейся определённой формой власти, этот поступок бесспорно является греховным, однако с точки зрения человека, этот поступок является началом человеческой свободы. Нарушив запрет, человек обрёл свободу от принуждения и возвысился от бессознательного предчеловеческого существования до человеческого. В позитивном человеческом смысле грехопадение представляет собой первый акт выбора, акт свободы, то есть первый человеческий акт вообще. К последствиям этого акта Фромм относит разрушение гармонии между человеком и природой. Человек отделился от природы, и, став “индивидуумом”, он делает первый шаг на пути к тому, чтобы стать человеком. Отделившись от природы и другого человеческого существа, человек видит себя нагим и ощущает стыд. Он одинок и свободен, но испуган и беспомощен. Только что обретённая свобода оборачивается несчастьем: человек свободен от сладостных уз рая, но не вправе сам собой руководить, он не может реализовать свои возможности, полностью раскрыться как личность. Это отделение от природы - длительный процесс, не завершённый и в настоящее время: человек в значительной мере всё ещё остаётся привязанным к тому миру, из которого вышел; он остаётся частью природы - тут и земля, на которой он живёт, и солнце, и луна, и звёзды; деревья, и цветы, и животные, и люди с которыми он связан кровным родством. И здесь задачей человека можно считать обретение при растущей внешней свободе от природы свободы внутренней, достижения гармонии во взаимосвязи с природой.

В период античности и средневековья жизнь и миросозерцание человека не были расчленены на отдельные сферы. Человек оказывался единством всех тех элементов, из которых построен мир, не ограничиваясь одними только философскими и эстетическими категориями, литературой, изобразительными искусствами и музыкой, культура пронизывала также право, хозяйство, практическую деятельность людей. И человек воспринимал своё социальное окружение в цельности. Идея свободы в то время исходила из того, что свобода есть право членов общины быть управляемыми в их собственных интересах /4/. Свобода реализовывалась коллективно, как свобода участвовать в осуществлении суверенитета общины и не толковалась как свобода от её вмешательства. Показателен в данном случае приговор, вынесенный Сократу, - никем, прежде всего им не оспаривавшийся. Об уровне сознания Сократом своего нравственного и гражданского долга свидетельствует то, что предпочёл вместо побега выпить яд и подчиниться тем самым закону общины /4/.

Богослов эпохи средневековья Фома Аквинский понимал свободу как свободу творческую, ведущую к зрелости личности /5/. Это способность человека к совершённым поступкам, в случае если он к ним стремиться. Эта свобода принадлежит и сфере разума и сфере воли, она коренится в естественной склонности к добру и истине. Проводя различия между свободой внешней (индифферентной) и свободой внутренней (качественной), Аквинский писал, что качественная свобода объединяет отдельные действия силою выбранной цели, обеспечивающей непрерывность в последовательности действий, нравственный закон - это необходимое условие её развития, так как существует связь между свободой и склонностью к благу и истине, внутренне присущей воле. Индифферентная же свобода заключена в каждом отдельном действии, которое воспринимается в изоляции от других, безотносительно к финалу, а моральный закон - это враг, с которым она находится в состоянии конфликта. В результате, как считал Аквинский, качественная свобода ведёт к нравственности, основанной на естественной склонности к добру и истине, на стремлении к благоразумию и творческом характере добродетелей, открытом спасительному духу Евангелия, которое являет собой органичную часть Священного Писания. Индифферентная свобода ведёт к нравственности, основанной на законе, предписании и свободе, которая связана только с отдельными фрагментами Писания /5/.

Рассматривая средневековое общество, следует учитывать, что его существенным отличием от современного является отсутствие личной свободы. Вот что пишет по этому поводу в своей книге “Бегство от свободы" Э. Фромм. В ранние периоды средневековья человек был обречён соответствовать своей роли, предписанной социальным порядком. У человека не было никакой возможности перемещаться по социальной лестнице, из одного класса в другой, и, более того, человек едва ли мог перемещаться из одного города в другой, из одной страны в другую. За немногими исключениями он должен был оставаться там где родился. Зачастую он не мог даже одеваться так как ему нравилось. Ремесленник был обязан продавать свои изделия за определённую цену, а у крестьянина было определённое ему место на рынке. Член цеха не имел права передавать технические секреты своего производства на сторону и должен был допускать коллег по цеху к выгодным сделкам. Личная, экономическая и общественная жизнь регламентировалась правилами и обязанностями, которые распространялись практически на все сферы деятельности.

Конечно, человек был несвободен, однако при этом он не был одинок и изолирован. Он занимал определённое постоянное, отведённое специально для него место в социальном мире, был прикреплён к какой-то структурированной общности; с самого начала его жизнь была наполнена смыслом, что исключало появление всяких сомнений. Личность в психологическом плане отождествлялась с ролью человека в обществе: это был рыцарь, крестьянин, ремесленник, но не индивидуум, который вправе поступать сообразно своему выбору. Социальный строй рассматривался как естественный порядок и, являясь определённой частью этого порядка, человек был уверен в своей безопасности, в принадлежности к нему. В пределах своей социальной группы, человек имел возможность для достаточной свободы выражения собственной личности в труде и эмоциональной сфере.

Церковь старалась облегчить боль и страдания простых людей, она вселяла в человека чувство вины, но одновременно заверяла его в своей безмерной любви к нему и давала возможность всем своим детям верить, что Бог их любит и простит им все их прегрешения. В отношении к Богу было гораздо больше любви и доверия, чем сомнения и страха.

Поэтому средневековое общество с одной стороны было структурировано и давало человеку чувство уверенности, спокойствия, а с другой стороны держало его в рамках, даже оковах. Однако эти оковы не имеют ничего общего с оковами авторитаризма и других более поздних систем угнетения. Средневековье не лишало индивидуума свободы уже потому, что “индивидуума” как такового ещё не существовало. Первичные связи между миром и человеком ещё не были разорваны и человек видел себя лишь через призму своей общественной роли, которая была одновременно и его естественной ролью, а понятия индивидуума, личности просто не существовало.

В период позднего средневековья общественная структура и структура личности стали претерпевать некоторые изменения. Единство и централизованный порядок средневекового общества ослабевали. Росло значение капитала, индивидуальной экономической инициативы и конкуренции. Все классы общества подверглись внедрению индивидуализма, который оказал влияние на все сферы человеческой деятельности.

Эпоха возрождения

 

В эту эпоху в Европе образовался новый богатый и сильный класс, который экономически поработил всё оставшееся население. Основная же масса населения потеряла былую уверенность в завтрашнем дне. На смену солидарности пришло циничное обособление. Другой человек стал рассматриваться как объект для манипуляций. Одновременно с возникновением нового индивидуализма возникал новый вид деспотизма. Свобода и тирания, индивидуализм и анархия тесно переплелись. Полновластные хозяева капитализма эпохи Возрождения вряд ли были довольны своим положением и уверены в себе. Все поступки индивида теперь определял страстный эгоцентризм и ненасытная жажда богатства. Это подорвало отношение преуспевающего индивида к самому себе, уверенность в себе и в других людях, а также человек лишился чувства безопасности. Очевидно вновь обретённая свобода не только дала им ощущение своего могущества, но и обрекла их на одиночество, зародила в душах сомнения, скептицизм и, как следствие тревогу и страх.

Таким образом, в средневековье были заложены причины дальнейшего развития человеческого общества. Это начавшийся процесс обособления человека и индивидуализм, давшие как развитие общества, так и появление страхов, переживаний и неуверенностей человека. Свобода в средние века имеет ту же двойственность, что и везде. Индивидуум освобождается от экономических и политических оков. Он приобретает и позитивную свободу, вместе с активной ролью, какую ему приходилось играть в новой системе, но при этом он освобождается и от связей, дававших ему чувство уверенности и принадлежности к какой-то общности. Он уже не может прожить всю жизнь в тесном мирке, центром которого был он сам; мир стал безграничным и угрожающим, человек подавлен ощущением своей беспомощности и ничтожности. Рай утрачен навсегда; индивидуум стоит один, лицом к лицу со всем миром. Новая свобода неизбежно вызывает ощущение неуверенности и бессилия, сомнения, одиночества и тревоги. Чтобы иметь возможность действовать, человек должен как-то избавиться от этого.

Эпоха реформации

 

В XVI веке возникли две новые религии - лютеранство и кальвинизм. Во многом эти учения были сходны. Они были призваны помочь представителю среднего класса побороть неуверенность и подвести теоретическую базу под то незавидное положение, в котором он в это время оказался.

Учение Лютера

До эпохи Реформации основные католические доктрины состояли в следующем: человек по природе своей грешен, но имеет свойство стремиться к добру; собственные усилия индивидуума способствуют его спасению; грешник может покаяться и тем самым спастись; человеческая воля свободна в стремлении к добру. В период позднего Средневековья получила распространение практика покупки индульгенций. По церковным канонам индульгенция вступала в силу лишь после того, как покупатель исповедовался и покаялся в содеянных грехах, “облегчил душу”. Человек знал, что прощение за провинность можно легко приобрести за деньги, и это придавало ему сил, питало надежду и уверенность. Появление практики покупки индульгенций свидетельствовало о зарождении духа нового капитализма. Грех уже не был бременем, которое нужно было всю жизнь нести на своих плечах, а рассматривался как простая человеческая слабость, требующая элементарного сочувствия.

Лютер боролся против формальной власти католической церкви и, в частности, - против практики покупки индульгенций. В своих работах он был ближе всего к среднему классу, на который в то время стремительно начало увеличиваться давление со стороны церкви и развивающейся капиталистической системы. Учение Мартина Лютера освободило человека от необходимости следовать определенным церковным канонам и лишило церковь ее прежней формальной власти. Лютер выдвинул идею, что ответственность за все содеянное лежит непосредственно на человеке, и внешняя власть церкви здесь ни причем.

Лютер проповедовал идеи свободы и независимости, а одновременно - то, что человек по природе своей порочен и беспомощен и не способен творить добро по собственной воле. Ничтожность и порочность человеческой натуры - один из центральных аспектов учения Лютера. Только после того, как человек откажется от своей воли, победит свою гордыню и страсть, он получит шанс обрести милость господнюю.

Лютер считает, что необходимое условие спасения человека - это подчинение его воле Господа, иначе же волю человека оседлает сатана. Уверовав однажды, человек приобретает праведность Христа, но вполне праведным существом он так и не станет, так как греховен по природе своей, и только отказавшись от своей воли и внутренней свободы, может обрести милость Божью.

Бог был для Лютера могущественной внешней силой и Лютер изо всех сил пытался обрести уверенность в безоговорочном повиновении Богу.

По словам Э. Фромма: "С точки зрения психологии, у веры может быть два совершенно полярных содержания. Она может быть внутренней опорой и смыслом жизни, ее внутренним наполнением, сутью необходимой связи с окружающим миром; но может быть и конечным продуктом целого ряда всевозможных сомнений и опасений, которые возникают вместе с чувством полной изолированности и категорического неприятия жизни". Именно второй вариант относится к Мартину Лютеру. Всю жизнь он стремился к уверенности, и всю жизнь его душу терзали сомнения, которые он так и не сумел побороть.

Работы Лютера были адресованы к среднему классу. Средний класс находился в плохом положении, он ощущал на себе сильное давление со стороны самых богатых и одновременно ему приходилось защищаться от посягательств бедноты. Все прежние устои, законность и порядок были разрушены. Даже чтобы просто уцелеть, представителю среднего класса приходилось вести тяжелую борьбу. Индивидуум освободился от церковных уз, но это освобождение принесло ему одиночество и растерянность, чувство бессилия и ничтожности.

Догмы Лютера и выражают характерные для того времени чувства полного одиночества и бессилия. Представитель среднего класса был так же беспомощен перед лицом зарождавшегося капитализма, как был беспомощен изображенный Лютером человек перед лицом Бога. В качестве выхода из создавшейся ситуации Лютер видел абсолютную покорность и послушание Богу. Лютер отрицал власть церкви, но он призывал людей всецело подчиниться власти гораздо более жестокой и всеобъемлющей - власти Бога, а также полностью отречься от своей личности. Лютер считал, что любая власть исходит от Бога, и подданные должны ей беспрекословно подчиняться, даже если это есть власть тирана. Правда, это не мешало ему бунтовать против власти церкви.

Фромм указывает на то, что можно провести определенные параллели между учением Лютера и фашистской идеологией. У Лютера человек должен полностью отдать себя во власть Бога и осознать свою ничтожность; согласно фашистским доктринам целью жизни человека должно быть ее жертвоприношение на алтарь “высшей силы” - вождю и расовому обществу. Хорошо известно, к чему привела реализация этой идеи в третьем рейхе.

Учение Кальвина

Теология Кальвина сыграла примерно ту же роль для англосаксонских стран, что и теология Лютера для Германии. Кальвин подобно Лютеру выступал против церковной власти, и идея о самоуничижении и подавлении человеческой гордыни и силы воли занимает одно из центральных мест в его учении. Чтобы войти в мир грядущий, надо презреть мир настоящий.

В своих догмах Джон Кальвин адресовался к человеку из среднего класса, который в то время был охвачен чувством одиночества и страхом за свою судьбу. Кальвин же в своем учении фактически постулировал, что так и должно быть и это нормальная ситуация. Новое религиозное учение, получившее распространение во Франции, Англии и Голландии, выражало чувство свободы, но в то же время указывало индивидууму на его ничтожность и никчемность. Оно предлагало человеку способ обрести уверенность путем полной покорности и самоуничижения. Бог, изображенный Кальвином, - это Бог-тиран, лишенный любви и жалости к кому бы то ни было. Человек не вправе решать свою судьбу, он превращается в безвольное орудие в руках высшей силы.

Одной из основополагающих доктрин в системе взглядов Кальвина является идея о предопределении, которой не было в учении Лютера. Согласно этой доктрине Бог заранее предопределяет, кому будет даровано прощение, и обрекает на вечное проклятие всех остальных. Бог делает это только ради того, чтобы продемонстрировать свою безграничную власть.

Недостатком теории Кальвина является то, что человек, которому заранее предписано быть спасенным, может творить при жизни все, что угодно, и все равно будет спасен. Доктрина предопределения была призвана дать верующему чувство уверенности и избавить его от всяческих сомнений, однако от верующего требовалась фанатичная вера в то, что он принадлежит к числу избранных Богом.

В доктрине предопределения Фромм усматривает еще одну параллель с нацизмом. Согласно теории Кальвина, участь человека предопределена еще до его рождения, и все человечество делится на две группы: спасенных и не спасенных. Здесь невооруженным глазом виден принцип прирожденного неравенства людей, который сыграл центральную роль в идеологии нацизма.

К плюсам учения Кальвина относится то, что он ратовал за добродетельный образ жизни и признавал важность моральных усилий. Сам факт наличия таких усилий причислял человека к избранным. Вот некоторые из добродетелей, которыми должен обладать человек: скромность и умеренность, справедливость, благочестие. Кальвинизм обязывает человека жить по божественным принципам, даже если он относится к тем, кто обречен на вечное проклятие. Человек должен развивать активную деятельность и прилагать усилия ради того, чтобы узнать свою заранее предначертанную Богом судьбу, хотя он и не в силах ее изменить. Сама по себе эта бурная деятельность - как и любая бурная и лихорадочная деятельность - помогала человеку заглушить свои страхи и ощущение своей беспомощности.

Учения Лютера и Кальвина были в целом проникнуты духом враждебности по отношению к другим людям и были привлекательными лишь для людей, которым была свойственна та же напряженная подавленная враждебность. Также Фромм пишет, что поскольку отношение к другим и отношение к себе не могут быть разными и по сути своей параллельны, то враждебность к другим людям, заложенная в учениях Кальвина и Лютера, означала и враждебность по отношению к самому себе. Лютер и Кальвин лишили человека его собственного достоинства и гордости, дали ему понять, что с точки зрения высших устремлений, обусловленных Божественной Силой, его усилия не имеют никакой ценности и смысла.

В эпоху Реформации низшие классы хотели поскорее покончить с растущим экономическим и моральным угнетением; они стремились установить фундаментальные библейские принципы - справедливость и братство. Это находило свое отражение в протестах, политических восстаниях и новых религиозных движениях.

Для среднего класса рост капиталистических отношений представлял значительную угрозу. Представителю среднего класса трудно было ориентироваться в обретенной свободе, он оказался в изоляции и был бессилен что-либо изменить. Кроме этого он был обозлен на роскошь, в которой жили аристократы и представители римской церкви. Эти чувства негодования нашли свое выражение в протестантстве. Протестантство исказило основные концепции христианской религии. Согласно идеям протестантства, чувства одиночества и бессилия оказались вполне естественными чувствами, которые и должны присутствовать в душе человека. Человек должен был всю жизнь вымаливать прощение, каяться и придаваться самоуничижению. Эта деятельность помогала человеку избавиться от внутреннего беспокойства. Протестантство дало ответы на многие вопросы загнанного в угол человека из среднего класса: спрос определил предложение.

У человека появились новые качества: трудолюбие, готовность превратить свою жизнь в орудие для достижения целей определенной внешней силы, отречение от земных благ и бесконечное чувство долга. Все это обусловило дальнейшее развитие капиталистического общества. Появился новый склад характера человека, который определил дальнейшее экономическое развитие и оказал влияние на течение и формирование общественных процессов.

Современное общество

 

Двадцатый век, который был веком необычайно быстрого, по сравнению со всей предшествующей историей, научно-технического прогресса, развития материальной, но, увы, не духовной стороны жизни. Именно в это время человечеству пришлось пережить фашизм, несколько диктатур. В наше время сложилось достаточно много философских течений, каждое из которых имеет свою точку зрения на свободу и описать их все не представляется возможным, поэтому остановимся лишь на некоторых из них.

Представитель русской философской мысли, Бердяев писал, что провозглашение прав человека и гражданина были провозглашением прав гражданина, члена общества и государства, а не прав человека, как целостного существа, как свободного духа. Человек как гражданин задавил, закрыл с одной стороны, человека как свободного духа, принадлежащего к иному порядку бытия, а с другой стороны, человека как производителя, как трудящегося /6/. Свобода оказалась защитой прав сильного и делала беззащитным слабого. Это и есть один из парадоксов свободы в социальной жизни. Она оказалась свободой для себя и рабством для других. Свобода создала величайшие неравенства и её перестали любить, когда человеческие массы сознали своё право на более достойное и более активное существование. Свобода в формальных демократиях стала препятствием для социального изменения общества. И захотели диктатуры для радикального реформирования общества. Динамическая свобода не есть формальная свобода выбора, динамическая свобода предполагает уже сделанный выбор истины.

Либерализм отделил гражданина от целостного человека. Он также оторвал права от обязанностей. Но при более глубоком понимании свобода есть не только право, она также есть и обязанность. Человек имеет возложенную на него Богом обязанность быть свободным, блюсти свободу духа, хотя бы она была тяжела, порождала страдания и требовала бы жертвы. И человек обязан уважать и соблюдать свободу другого человека, а не только свою. Любителей собственной свободы слишком много на свете. Свою свободу любят и коммунисты и фашисты, и все одержимые волей к могуществу. Чужую же свободу отрицают. Окостенение свободы в либеральных демократиях произошло именно от того, что свобода понималась исключительно индивидуалистически и часто означала “оставь меня в покое”. Свобода означала замыкание в себя, в своей семье, в своей индивидуалистических экономических интересах, в своей лавке, в своём предприятии /6/.

Свобода есть вечное начало человеческого духа, дух и есть свобода. Свобода есть вечное начало человеческого общения, подлинное общение только и может быть свободным. Но невозможно связывать вечное начало свободы с преходящими политическими формами, например либерализацией и демократией. Проблема свободы безмерно глубже проблемы либерализма и в либерализме она не имеет прочного обоснования. Демократия же по своему принципу подчиняет личность верховенству нации. Вот почему либерально-демократические принципы бессильны защищать свободу от современных на неё посягательств, коммунистических и фашистских. Формальный либерализм, равнодушный к истине, индивидуализм, приведший к страшным неравенствам и несправедливостям, создали для свободы отталкивающие и тягостные ассоциации. Свободу нельзя понимать только отрицательно и формально, её нужно понимать положительно и содержательно. Свобода должна быть спасена соединением с Истиной, она не может быть спасена равнодушием к Истине. Познаете Истину и Истина сделает вас свободными. При положительном понимании свобода связана с творчеством, она есть творческая энергия. Свобода есть не только свобода выбора, но и самый выбор. Она не может быть лишь формальной защитой себя, она должна вести к положительному творческому акту.

Неизбежен переход от формальной свободы, через которую каждый охраняет и защищает себя, к свободе реальной, через которую творчески преображается человеческое общение и человеческое общество. Но переход к ней означает, прежде всего, права не гражданина как отвлечённого существа, а человека как конкретного и целостного существа, вкоренённого в духовном порядке. Приход к реальной свободе означает также провозглашение прав производителя, трудящегося. Завоевание реальной свободы есть преодоление того социального слоя, который был основан на так называемой “экономической свободе”, которая делала человека человеку волком. Свобода в жизни социальной есть парадокс, она легко переходит в свою противоположность, легко вырождается и становится условной ложью /6/.

Бердяев считал, что свобода возможна только в сфере духовной жизни, что только христианство может открыть человеку путь к царству свободы (царству Божьему) из царства необходимости (царства Кесаря).

Карл Ясперс считал, что свобода возникает только с изменением человека. Её нельзя создать посредством институтов, насильственно введённых в сообщество не претерпевших изменения людей; она связана с характером коммуникаций. Связей и общения между готовыми измениться людьми. Поэтому то свобода как таковая не может быть запланирована и провозглашена, но люди при правильной постановке и решении конкретных задач сообща обретают свободу /7/. Привести людей к свободе, по мнению Ясперса, значит привести их в такое состояние, когда они в диалоге будут открываться друг перед другом. Однако это ещё не будет освобождением от обмана. Не будет если при этом останутся какие-то