Даже воспитанницы прониклись тем,
Что происходит нечто особенное. Переглядывались друг с другом
И вновь во все глаза смотрели
на ангельского вида гостью…
Святая преподобномученица великая княгиня Елисавета
День памяти (ОБРЕТЕНИя МОЩЕЙ) - 11 октября (по нов. ст.)
Отрывок из книги Натальи Романовой «Гефсиманский сад» – о святой великой княгине Елисавете Феодоровне и алапаевских мучениках
– Говорите: «Здравствуйте, Ваше высочество!» – и целуйте ручки. Запомнили? «Здравствуйте, Ваше высочество!» – и целуйте ручки. Не перепутайте! – наставляла начальница приюта своих маленьких воспитанниц – девочек от 5 до 7 лет. Те покорно кивали.
– Здравствуйте… Ваше высочество… И целуйте ручки, – повторяла про себя каждая из девочек по нескольку раз.
Сейчас-то они запомнили, а вот бы завтра от волнения не перепутать, что за чем. Здравствуйте, Ваше высочество, и целуйте ручки. Здравствуйте, Ваше высочество, и целуйте ручки.
А назавтра намечалось большое событие для приюта. Все готовились к этому дню, ждали его, радовались, что сама настоятельница Марфо-Мариинской обители великая княгиня Елизавета Федоровна навестит их. Никто не испытывал страха или тревоги, кои обычно томят душу, когда должно посетить высокое начальство. Всё оставалось на своих местах, не производился срочный ремонт, не шилась в спешном порядке новая одежда, не белились стволы деревьев, ничего такого, что называется показушностью.
Всё и так было хорошо, и побелено, и отремонтировано, и сшито. Готовились по-иному. Читали и учили молитвы, небольшой хор разучивал песни и тропари.
А вечером отмывали новенькую. Мыться она не желала и оттого горланила на весь приют:
– Пустите, пустите, говорю! Чертовки! Я всё равно убегу! Вот папка мой вам задаст! Всех побьет! Пустите! Ай! Щипает глаза, дуры, дуры несусветные!
– Хватит голосить! – казачка тетя Глаша крепко держала одной рукой девчушку, а второй ловко отдраивала почти невесомое, однако яростно сопротивляющееся тельце, так и норовившее змеей выскользнуть из рук работницы приюта.
Вторая женщина, из Малороссии, Леся Павловна, поливала из кувшина теплой водой, позевывая с таким видом, будто никто тут не орет и не пытается вырваться:
– Вы тильки подивитэся на нее, послухайте: орет так, словно хату дотла выжгло.
– Чево-о-о? – не поняла девочка.
– Леся Павловна говорит, что горланишь ты, будто дом у тебя спалили,
– пояснила казачка.
– А у нас и сгорел дом. Мне мамка говорила. Только я еще маленькая была.
– А сейчас большая? – засмеялась тетя Глаша.
– Да уж не ребенок! Я и водку пила! – с гордостью ответила девочка. – И курила.
---------------------- Святая преподобномученица великая княгиня Елисавета -------------------- 2
Только мне не понравилось курить.
Тетя Глаша подумала: «Вот девка-то натерпелась. Сладкая, что ли, она, жизнь на Хитровке-то…»
– Значит, не скажешь, как звать тебя?
Девочка упорствовала с самого начала и не желала произносить своего имени.
– Не скажу!
Леся Павловна тем временем вытирала ее белым вафельным полотенцем.
– Матушка любит белый цвет, – как-то по-особому, с теплотой, сказала казачка, укутывая вымытого ребенка в чистую простыню.
***
По обыкновению настоятельница Марфо-Мариинской обители встала рано. Она подошла к зеркалу и пристально взглянула на себя. В зеркальном отражении на нее смотрела высокая бледная женщина с мягкими чертами лица, тонким носом, по-детски грустными глазами. Елизавета Федоровна оделась и прошла в молитвенную комнату, долго и проникновенно молилась. О милости Божией всем православным христианам, о хлебе насущном и Царствии Небесном, просветлении очей мысленных и разумении заповедей, о прощении грехов и спасении людей, о сохранении от всякого зла. Молилась праведной Елисавете – да не покинет она ее, и преподобному Сергию Радонежскому – да пребудет под его святой епитрахилью покойный супруг ее Сергей Александрович.
***
– Едет, едет! – в здание приюта вбежали запыхавшиеся девочки, караулившие возле ворот. Всем было велено построиться возле дверей. Каждая из воспитанниц норовила встать поближе к выходу.
– Не толкайтесь! – укорила их тетя Глаша. – Не пройдет мимо вас матушка.
«Всего же паче убогих не забывайте, но елико могущих, по силе кормите, и сироту придайте». Великой княгине Елизавете Федоровне пришли на ум строки из «Поучения Владимира Мономаха», как только она переступила порог дома призрения и увидела два десятка пар детских глаз, с удивлением и желанием глядевших на высокую гостью.
Работницы приюта замерли в глубоком поклоне. Начальница, склоняясь, тихо скомандовала:
– Девочки, хором!
– Здравствуйте, Ваше высочество! – дружно и громко выговорили воспитанницы. – И целуйте ручки! – 20 детских рук выросли навстречу Елизавете Федоровне – у кого левая, у кого правая.
Было видно, что взрослые опешили. Да и сама высокая гостья замешкалась
в растерянности. Но не долго. Улыбнулась ласково, подошла к первой девочке в ряду и поцеловала ей крохотную ручку.
Тетю Глашу трудно было чем удивить, но видя это, казачка схватилась за сердце, правда, не проронив ни звука. Великая княгиня тем временем склонилась в поцелуе над второй детской ручкой. Потом над третьей, четвертой… Она целовала их так, словно то были не ручки пятилетних пигалиц, а знатных господ. И при этом так ласково, так нежно, будто каждая из девочек была ее собственной дочерью. Она приникала к детским рукам так, как может только мать, истинно
---------------------- Святая преподобномученица великая княгиня Елисавета -------------------- 3
и трепетно любя свое чадо.
Тетя Глаша и Леся Павловна стали всхлипывать, утирая глаза кончиками платков. Остальные с трудом сдерживали слезы. Даже воспитанницы прониклись тем, что происходит нечто особенное. Переглядывались друг с другом и вновь во все глаза смотрели на ангельского вида гостью.
Однако не все в тот момент испытывали радость и умиление. Отстраненно от остальных девочек стояла этакая маленькая растрепанная ведьмочка с воинственной искринкой в глазах. Великая княгиня подошла к ней. Немного постояла, внимательно посмотрела на нее, а потом засмеялась. И смех ее был такой легкий и тонкий, словно ударили по хрустальному бокалу.
– Кто у тебя на голове гнездится? – весело спросила она.
– Собака, – не думая, буркнула девочка, чем рассмешила всех, даже начальницу, до сих пор пребывавшую в сконфуженном состоянии.
– А зовут тебя как?
– А никак ее не зовут! – посыпались ответы маленьких воспитанниц.
– А у нее нет имени!
– Она - с Хитровки!
– Хитровка ее зовут!
– Ее причесывали утром, она нарочно растрепалась!
– Тихо, дети! – властным голосом произнесла начальница. – Разве так можно?
– С Хитровки… – с тенью сожаления произнесла Елизавета Федоровна.
– Я видела тебя: ты к нам приходила. А тебя великой матушкой зовут у нас. Елизаветой, – сказал маленький растрепыш.
– Вот видишь, ты мое имя знаешь, а я нет. Так какое же твое имя?
– Не скажу, – набычилась девочка, но вдруг что-то в ней размягчилось, она потупилась и сказала тихо, глядя в пол: – Нюськой кличут.
– Анной, стало быть. Анной, – задумчиво произнесла великая княгиня и, взяв в ладони капельную ручку Нюси, поцеловала ее.
***
Сейчас, в Алапаевске, в заточении, Елизавета Федоровна вспомнила те детские ручонки, когда увидела тоненькую руку Маши, протягивающей ей корзинку с едой...
Источник: https://pravoslavie.ru/72317.html
P.S. Великая княгиня Елизавета Федоровна (родная сестра императрицы Александры Федоровны) после убийства (в 1905 году) своего мужа (губернатора Москвы вел.кн. Сергия Александровича) революционером-террористом Каляевым, основала Марфо-Мариинскую обитель милосердия. В обители бесплатно лечили всех нуждающихся. Елизавета Федоровна регулярно посещала Хитров-рынок (злачное место, где царствовали нищета, пьянство и преступления), раздавала нуждающимся денежные пожертвования, открывала приюты для сирот. За великие дела милосердия москвичи с любовью называли ее «наша матушка».
В ночь на 18 июля 1918 года великая княгиня Елизавета Фёдоровна была убита большевиками: сброшена в шахту Новая Селимская в 18 км от Алапаевска...
В 1992 году Елизавета Фёдоровна причислена к лику святых и включена в Собор новомучеников и исповедников Российских – прим.ред.