Фоймогуба в 17 веке
Среди природных богатств Карелии, эксплуатируемых населением, на одном из первых мест издавна стояла добыча, выплавка и обработка металлов, главным образом железа. Очень богаты железом были погосты Кижский, Шунгский и Лопские погосты. Руды болотной и ископаемой было так много, что в некоторых волостях копание руды производилось почти в каждом крестьянском хозяйстве.
В середине 17 века железодобывающая промышленность достигла таких размеров, что правительство сочло нужным обложить производство оброком: в 1647 г. в Шунгском погосте взимался оброк с кузниц и домниц.
В кузницах – небольших заводах – производилась и выплавка железа и выделка изделий. В крестьянских кузницах производились пищали, топоры, ножи, замки и другие изделия, находившие сбыт не только на месте, но и по всему Северу.
С середины 17 в. возникает крупная мануфактура, олонецкие, сначала медные, а несколько позднее – железные заводы.
В 1666 г. новгородский гость[1] Семен Гаврилов по заданию правительства взялся с помощью иноземцев «доктора» Андерсена и бергмейстера Дениса Иориса разыскать в Заонежье медную руду и построить завод для выплавки ее.
Завод был построен в Фоймогубской волости, с использованием водяной силы Спировского ручья, текущего из Ковшозера в Путкозеро.
Все предприятие велось за счет казны и имело характер монополии. Однако оно шло неуспешно и, спустя несколько лет, было передано иноземцам Марселису и Бутенанту, имевшим уже значительный заводской опыт.
Марселис и Бутенант получили заводы на совершенно иных началах: они должны были положить в дело свой капитал и вести его без правительственных субсидий. Правительство лишь освободило их на несколько лет от уплаты пошлины. Для заводов были выписаны иноземные мастера. Вначале завод давал значительные убытки. Но затем выплавка меди была оставлена, и заводчики перешли на выплавку железа; они должны были «железо делать связное и прутовое и уклады ». Дело пошло значительно успешнее, так что было выстроено еще два завода: один на том же Спировском ручье, второй в Лижемской волости Кижского погоста.
|
|
В 1686 г. заводы описаны следующим образом: «3 завода молотовых, 2 печи плавильные, 3 сарая угольных, 2 кузницы, 6 амбаров, 2 двора приказных людей, двор, где живут мастеры и подмастерья и всякие приказные люди, 2 сарая кирпичных, сарай, где сыплют железную руду, 2 избы, где делают к железным заводам мехи».
Дело, казалось, развивалось успешно. Тем не менее, в 1703 г. владелец заводов Бутенант отказался от своего предприятия. Оно перешло в казну.
Основная трудность, с которой столкнулись заводчики при организации своего предприятия, это вопрос о рабочей силе. Для заводов нужно было большое количество рабочих: уже при Семене Гаврилове в иные годы требовалось свыше 700 человек, в большинстве своем неквалифицированные рабочие. Они выполняли такие работы, как жжение угля, копание руды, подвоз руды к заводам и т.п. Были и более квалифицированные рабочие – молотники и молотобойцы в кузнице, угольные мастера и другие.
Семен Гаврилов пользовался для заводских работ исключительно наемными «охочими» людьми. Рабочие получали от 6 до 8 денег за рабочий день, нанимавшиеся на работы со своей лошадью – 10 денег.
В сохранившихся источниках нет никаких жалоб на недостаток рабочих рук в это время. Быть может, это объясняется тем, что завод Семена Гаврилова был основан в то время, когда карельские крестьяне сильно нуждались: они не оправились еще от солдатчины, и им нужно было платить тройное тягло. Кроме того для единственного завода Семена Гаврилова требовалось, конечно, гораздо меньше рабочих, нежели для 5 заводов.
|
|
Не было, по-видимому, и столкновений между крестьянами и заводской администрацией: крестьяне «угодий не отнимали и пашен не пахали и сенных покосов, кои для работных лошадей у тех заводов были, не косили, и лесов не секли, и речек не запирали, и мельницу не строили,и никаких заводов не заводили, и насильства никакова и обид не чинили, во всех ему гостю Семену были послушны и спомогатеьство чинили ».
Вопрос о рабочей силе, встал очень остро, начиная с 80-х годов. В квалифицированных рабочих заводы в это время едва ли нуждались. На место трех иноземцев, привлеченных к делу Семеном Гавриловым, Марселис и Бутенант «из разных государств мастеровых всяких чинов людей вывозили». Но для обслуживания пяти заводов нужно было большое количество чернорабочих и подсобной силы, которой, очевидно, недоставало. «Вольных гулящих людей» было немного. Основной расчет был на местных крестьян.
Между тем, с самого начала своей деятельности иноземцы столкнулись с недоброжелательством и даже враждой со стороны крестьян. Временами оно проявлялось в очень острой форме.
Интересна попытка организованной борьбы с заводчиками, возникшая на почве стремления крестьян отстоять угодья, которыми они пользовались, от освоения их заводчиками.
|
|
Дело началось в 1683 году, когда Фоймогубский крестьянин Дорофей Тимофеев получил во владение пустошь Шильту и сенные покосы на «самородном», т.е. богатом рудой Римбозерском мху и поселился там с 12 другими крестьянами. Заводчики считали, что эти земли и угодья принадлежат заводам еще со времен Семена Гаврилова. По жалобе заводчиков возникло дело, тянувшееся несколько лет.
В 1686 г. заводчики получили от правительства просимое ими подтверждение своих прав на пустошь Шильту и Римбозерский мох. Но и крестьяне, теперь уже большом количестве, продолжали отстаивать эти угодья. В 1687 г. они договорились между собой не допускать заводских приказчиков пахать пустошь Шильту и при этом написали условие, «чтоб им друг друга не подавать и стоять друг за друга накрепко, буде что и дурно учинитца, голова в голову, а которой из них за одно стоять не учнет, и на том у них в тое записи написано было взять заряд 30 рублев и сверх того убытки».
Действительно, посланных приказчиков «отбили». Начался розыск. Крестьяне отказывались давать сведения посланным для сыска подьячим, встретили их с ружьями, топорами, кольями, а одному из них кричали: «Вы к нам не ходите, будет дурно, и живы не дадимся».
Одновременно на Олонец был послан мирской посыльщик Евстигней Афанасьев, вероятно, с мирской челобитной. На Олонце он был посажен в тюрьму, откуда ему удалось бежать. Была сделана попытка арестовать его брата Венедикта, но он с товарищами, как сообщает посланный для задержания их подьячий, «меж своими деревнями Митиной и Харловой, собрався многими людьми с кольем и каменьем от меня отбились и каменьем нас метали, и за мною и за стрельцами и за понятыми с кольем и с каменьем гнались больше версты».
В этом «отбое», что особенно характерно, приняли участие не одни заинтересованные лица, но и крестьяне смежных деревень. По новой жалобе владельцев велено было двоих зачинщиков «бить кнутом на козле нещадно», а восемь человек «бить вместо кнута батоги, сняв рубахи, нещадно и дать их на поруки з записью, что им крестьяном впредь не воровать». Наказаны были 4 человека, остальные скрылись.
Ясно, что столь упорное сопротивление горсти крестьян могло так долго длиться не только при сочувствии населения, но и при его активной поддержке.
После 1696 г. заводчик пытался восстановить работу на заводах, но едва ли успешно, поскольку в 1703 г. отказался от дальнейшего ведения дела.
Мюллер Р.Б. Очерки по истории Карелии в 16-17 вв. Петрозаводск.1947
Сохранилось документальное свидетельство о том, что железо было отменного качества. Вице-адмирал Корнелий Крюйс, находившийся на русской службе, писал олонецкому коменданту Ивану Яковлеву: «Я такое бутенантово железо возил на кораблях в дальние государства, и то железо…пробу свою держало против доброго шведского железа ».
Фоймогубские заводы стали основой промышленного края и внесли свой вклад в победу русской армии в Северной войне.
Сопротивление крестьян Фоймогубской волости подьячему со стрельцами (1687 г.)
По указу великих государей, а по вашей, государи, наказной памяти велено мне взять с собою в понятые волостных людей сколько человек пригоже и с теми людьми велено мне сыскать с Фоймогубской волости Ведешку Офонасьева з братом Титком, Евстрака Прохорова з братом Гришкою, Мартинка Семенова, Нефедка Михайлова, Федьку Самсонова, Якушка Яковлева, Костьку Елесеева с племянником, Еремку Дорофеева, Андрюшку Ильина, а сыскав, велено их, Ведешку с товарищи, за многое их ослушание выслать их по суду на Олонец с волостными провожатыми с подъячим з Гаврилою вместе тотчас безсрочно, а езд[2] на них Ведешки с товарыщи, велено на 100 верст доправить по полтине да Олонецким и уездным ямщиком прогонных денег на 10 верст по 3 деньги за подводу, а доправя те прогонные деньги, велено отдать ямщиком с росписками по рощету против челобитья датцкого королевского величества камисара Андрея Бутенанта да Крестьяна Марселиса и ыску их пашенной и сенокосной земли в урочищи Шильти и в приходе на их заводы и в похвальбе и в брани прикащиков их и в составной воровской записи.
Да мне же Ивашку велено взять скаска Фоймогубской волости у дьячка Федьки Якимова да у попа Харитона Манойлова за руками в том: тое же волости крестьяне Евсегнейко Офонасьев с товарищы такову запись промеж собою написали ль, будеих иноземцев Андрея Бутенанта да Крестьяна Марселиса прикащики их с работными людьми на отводную землю на Шильтю пахать будут, чтоб им Евсегнейку с товарыщи друг друга не подавать и стоять друг на друга накрепко, буде что и дурно учинитца, голова в голову, а который из стоять заодно не учнет и на том взять заряду денег 30 руб. сверх того убытки, и он дьячок такову запись им Евсегнейку с товарыщи писал ли, и поп к той записи руку приложил ли, и после того в нынешнем же во 1687-м году июня в 26 день они же Евсегнейко с товарыщи своими умысля тое свою прежнюю запись им дьячку и попу переписать сильно не против прежней записи поневолили ль?
И я Ивашко по той наказной памяти, взяв с собою в понятые старосту Матюшку Костянтнинова да крестьян Фоймогубской же волости, Якушка Филипова, Ларьку Меркурьева, Федотка Созонова, Осташка Пахомова, Артюшку Иванова с товарыщи, и с теми людьми, не доходя деревни Харловой за полверсты, прежние отбойщики Евстратко Прохоров с товарыщи со многими людьми, увидя нас идучи к себе, и учали кричать, что-де «вы к нам не ходите, будет дурно и живы не дадимся». А были они в скопе нарочно, для того дела с ружьем, с топорами и с копьями и с кольем. И после того я Ивашка пришед в то их деревню к ним же отбойщикам, а стрельцов они не пустили с понятыми же людьми, и указ великих государей и вашу, государи, наказную память им вычитал, и они отбойщики, выслушав памяти, отказали и говорили прежние свои речи, что «мы живы не дадимся, хотя будет и больши того стрельцов». И бранили всячески и уграживали всякими угрозы, и были они все с ружьем, с топорами и с кольем.
Из отписки подьячего Ивана Буракова в Олонецкую приказную избу о сопротивлении, оказанном ему крестьянами Фоймогубской волости.
Крепостная мануфактура в России, ч.2, док. 23. ч.1
Хрестоматия по истории Карелии. Петрозаводск. 1939 г.
Вот как описываются процессы добычи руды в Заонежье в приходно-расходных книгах 17 века.
«Руда поднималась из шахты бадьями при помощи ворота, горные породы были твердыми, поэтому при разработках применялся «огневой способ» добычи руды.
«Нажигание горы» производилось так. Около забоя шахты накладывали дрова, поджигали их, под действием огня в забое образовывались трещины, и порода обваливалась сама, или сильно разрыхлялась. Затем руду добивали ломами и кирками.
Часто добыча руды затруднялась подземными водами. Их необходимо было все время откачивать – «воды лить». Для этого выделялось ежедневно 4-6 человек. На ночь оставляли сторожей, всего у горы ежедневно работало 30-40 человек.
Уголь для печей делали «ямным способом» из сырой древесины: дрова загружали в специально вырытые ямы, поджигали и закрывали дерном. Под воздействием высокой температуры и недостатке воздуха древесина превращалась в уголь, который затем выгребали и везли к печам. При заготовке угля применяли подряд, когда расчет производился на заводе за каждый доставленный короб или воз».
В окрестностях Фоймогубы в 17 веке было обнаружено несколько месторождений меди, в том числе самородной. Самородная медь больше всего встречается в районе Шуньги, оз. Путкозера, д.
Фоймогуба. Горная книга за 1774 г. указывает на находки самородной меди весом 4-5 пудов в Фоймогубской волости.
Известный геолог В.М. Тимирязев в 30-е годы 20 века провел обследования заонежских месторождений меди, составил подробную карту, сделал их описание.
Экспедиция А.П.Журавлева провела обследование медных рудников. В ходе разведки осмотрены Гижезерское, Ковшозерское, Успенское, Медные Ямы и другие месторождения. В Успенском бору штольня залита водой, а две ее шахты завалены поздними отвалами.