Осознание особенностей российской цивилизации подводит к выделению отличительных черт российской школы экономической мысли и необходимости их объяснения. Поскольку раньше такая задача не ставилась, то вопрос об их выделении можно рассматривать именно в порядке постановки.
К моменту зарождения российской школы экономической мысли произошел глобальный, общемировой кризис политической экономии. Об этом писали во всем мире, в том числе и в России - А.Н. Миклашевский, П.Б. Струве. Выход из кризиса шел по различным направлениям, в результате сформировались разные школы с довольно разнообразными подходами.
Идеи, вокруг которых велись исследования в российской школе экономической мысли, можно свести к ряду ключевых позиций.
Системный анализ экономических явлений. Духовный потенциал россиян, сложившаяся на его основе система нравственных ценностей и тип культуры предопределили иное, чем на Западе, отношение к коренным вопросам экономической мысли и теоретическим идеям. Многие из них значительно отличались от тех, которые сложились на Западе.
Выдающийся ученый и государственный деятель начала XIX в. Н.С. Мордвинов, считавшийся «англофилом», писал, что "ум и руки рабов неспособны к порождению народного богатства. Свобода, просвещение, собственность и правосудие - суть существенные и единственные источники оного... Не руки человека дают плодородие земле, не ими процветают художества, торговля, промышленность; не ими умножаются и возрастают денежные капиталы; ум и наука суть истинные орудия богатства". Разделяя идеи А. Смита, Мордвинов, однако, поставил ему в упрек то, что "он в своей теории весьма далеко ушел от практической жизни". Задолго до Ф. Листа и в противовес А. Смиту он обосновал необходимость промышленного протекционизма для России. Н.С. Мордвинов, как и другие российские экономисты, стремился к исследованию не неких высших абстрактных истин, а накладывал свои искания на реальные задачи развития страны. Спорить о том, плохо это или хорошо, можно бесконечно. Но такова органичная черта российской экономической мысли, отражающая своеобразие России как особого типа цивилизации.
Отрицание концепции "экономического человека" и попыток рассматривать его изолированно от общества, от среды обитания можно считать отличительной чертой российского мировоззрения. И оно свойственно не только экономическому мышлению, но и всей отечественной философской и социальной мысли.
В современной мировой науке существенно возросла потребность в комплексном, системном анализе экономики. Речь идет о ее взаимодействии с социологией и культурой, с психологией и историей, с политическими и юридическими нормами. В российской экономической школе такой подход был заложен изначально. Она всегда выступала (лучше или хуже - это уже другой вопрос) за изучение личности во всем богатстве форм ее жизнедеятельности, за исследование природы и роли национального хозяйства, за осмысление исторических функций государства.
Народное хозяйство как целое и роль государства. Интерес к формированию и развитию российского национального хозяйства, а также к роли государства пронизывает практически всю тысячелетнюю историю нашей страны начиная со времени становления самого государства в условиях окружения враждебными и агрессивными племенами. Осмысление целостности российского национального хозяйства, его природного и человеческого потенциала, перспектив развития и вхождения в мировое хозяйство, проведение соответствующей государственной политики находились и находятся в центре внимания общественных деятелей, ученых Академии наук. Многочисленные экспедиции по стране, по-своему достаточно великие географические открытия – все это формировало тот духовный мир и умонастроения людей, тот тип культуры, без которых невозможно представить историю России. Вот почему четкое и достаточно завершенное изложение соответствующих представлений о целостности национального хозяйства и роли государства в ходе становления российской школы экономической мысли вполне закономерно и логично. В своих исследованиях ее представители всегда учитывали огромный масштаб государственного хозяйства в дореволюционной России.
Вполне естественно, что учение В.И. Ленина о подготовке материальных предпосылок социализма в рамках зарождающегося государственно-монополистического капитализма воспроизводило традиции отечественной экономической мысли. Они подкреплялись и ее «западничеством», ориентацией на накопленный на Западе, особенно в Германии, опыт организации государственных трестов и синдикатов. Нельзя забывать или выбрасывать из исторической памяти и то, что в России еще перед первой мировой войной (кстати, задолго до аналогичного эксперимента в США) был введен "сухой закон".[8] Меры по государственному регулированию экономики резко усилились в годы войны, а продразверстка была впервые введена Временным правительством.
После Октябрьской революции, после увлечения идеями "военного коммунизма", тяжелейших испытаний гражданской войны и иностранной интервенции (о которой почему-то в последнее время перестали писать) Россия встала на путь осуществления новой экономической политики, которая не исключала необходимости государственного регулирования экономики. Как писал в то время Г.М. Кржижановский, "отнюдь не исторической случайностью является то обстоятельство, что знаменитый поворот от продразверстки к продналогу с его свободой "местного оборота" по времени как раз совпадает с организацией Госплана"[9].
Многие из оставшихся в стране после революции представителей российской школы экономической мысли подключились к работе над планом и концепцией планирования. Н.Д. Кондратьев особое внимание уделял реальности планов, резко критиковал отрыв целей плана от имеющихся возможностей, разработку так называемых "смелых" планов. В статье "План и предвидение" он призывал не поддаваться гипнозу гигантских, но несбыточных проектов, "фетишизму цифр". "Одно из двух: или мы хотим иметь серьезные и реальные планы и в таком случае должны говорить в них лишь то, на что мы имеем известные научные основания; или мы будем продолжать заниматься всевозможными "смелыми" расчетами и выкладками на будущее без достаточных оснований и тогда мы должны заранее примириться, что эти расчеты произвольны, что такие планы лишены реальности. Но какая цель и цена таких планов? В лучшем случае они останутся безвредными, потому что они мертвы для практики. В худшем - они будут вредными, потому что могут ввести практику в жесткие ошибки"[10].
Разработка проблем многоукладной экономики. В пореформенной России с учетом ее исторических традиций и опыта коллективной или артельной организации хозяйства началась интенсивная разработка проблем многоукладности хозяйства, включая проблему создания и развития кооперации, которая заслуживала особого интереса. Этому способствовало развитие торговли и банковской системы, в том числе создание кредитных товариществ, ускоренное формирование как традиционных, так и новых для России промыслов, усиление (хотя и в сложной борьбе с самодержавием) позиций земства, быстрое и достаточно существенное по мировым масштабам развитие земской статистики. Все это не отрицало роли государства, но ставило препоны уже тогда четко обозначавшейся давящей силе административной системы, ведущей к отчуждению общества от правительства.
Значительную роль в разработке указанных проблем сыграл А.И. Чупров, возглавлявший в 1874-1899 гг. кафедру политической экономии и статистики в Московском университете. В Париже в Русской школе общественных наук он прочел курс лекций о мелком земледелии. Чупров был приверженцем кустарных артелей, сельской общины, объединения мелких промыслов, писал об укреплении биржевых и рыбопромышленных артелей.
В своих работах он, пожалуй, одним из первых сформулировал понятие «административная система». Надо подчеркнуть, что в прошлом ученые четко различали административную систему и экономические функции государства. Наши современники такого различия не проводят.
М.И. Туган-Барановский - вероятно, самая крупная и выдающаяся фигура в российской школе экономической мысли - внес большой вклад в теоретическое обоснование проблем кооперации, имевших значение для ее развития. В фундаментальном труде "Социальные основы кооперации" он подчеркивает, что "в кооперации, однако, заложены основы и совершенно иного хозяйственного строя, стоящего выше не только капитализма, но и коллективизма... Общество должно до конца превратиться в добровольный союз свободных людей – стать насквозь свободным кооперативом. Таков социальный идеал, который полностью никогда не будет, достигнут, но в приближении, к которому и заключается весь исторический процесс человечества"[11]. Развитие кооперативного движения началось после отмены крепостного права. Первый кооператив был зарегистрирован в 1865 г.
Аграрный вопрос и способы его решения. В связи с отмеченными выше особенностями развития российской цивилизации исследование аграрного вопроса и способов его решения стало одним из ключевых направлений экономической мысли. Именно в его основе лежало понимание альтернативности общественного прогресса, во многом так и не реализованной в российских условиях.
Бурные дискуссии об аграрном вопросе и судьбах России, восходящие еще к А.И. Герцену, развернулись после отмены крепостного права. Прямо или косвенно в эти дискуссии оказались втянутыми все ведущие экономисты страны. Но среди них важно выделить знаковые фигуры, вошедшие в российскую школу экономической мысли. В конце 1870-х годов такой фигурой был князь А.И. Васильчиков, выпустивший в 1876 г. книгу "Землевладение и земледелие в России и других европейских государствах". В ней дана крупномасштабная постановка аграрного вопроса и изложены рассуждения о перспективах пореформенного развития страны. Автор резко критиковал западноевропейский капитализм, неслыханный рост богатства на фоне обнищания низших классов. Чтобы не идти подобным пагубным путем, Россия, как считал Васильчиков, могла выбрать альтернативный вариант, поскольку в ней исторический процесс имеет иную закономерность, чем на Западе.
В процессе поиска различных и альтернативных вариантов решения аграрного вопроса особую роль играла позиция В.И. Ленина и ряда его соратников. Из такой постановки вопроса следовал вывод о неизбежном столкновении интересов, о росте богатства и усилении нищеты. "Нет ни одного экономического явления в крестьянстве, которое бы не имело той, специфически свойственной капиталистическому строк, противоречивой формы, то есть которое не выражало борьбы и розни интересов, не означало плюс для одних и минус для других". Но как совместить это с тезисом, что исторической миссией рынка или капитализма является (отмеченный в той же книге) гигантский рост производительности труда? Почему на его основе не может происходить одновременный рост богатства, почему обязателен раскол на богатых и бедных? Кроме того, у В.И. Ленина есть и еще одно принципиально важное положение. "Обычное народническое воззрение, - пишет он, -по которому "кулак" и "хозяйственный мужик" представляют из себя не две формы одного и того же экономического явления, а ничем между собой не связанные и противоречивые типы явлений, -это воззрение решительно ни на чем не основано"[12]. Такие оценки во многом предопределили последующие события в нашей стране, трагедию коллективизации.
Разумеется, и в аграрном секторе идет конкурентная борьба, кто-то обогащается, а кто-то разоряется. Рынок есть рынок, и движущей силой его развития остается конкуренция. В основе успеха тех, кто получает дополнительную выручку, лежит предпринимательский доход. Это своеобразная плата за технические нововведения, за знание законов рынка и связанного с ним риска. Кстати, концепция предпринимательского дохода достаточно подробно описана в трудах российских экономистов.
А.В. Чаянов, опираясь на свои более ранние работы, а также опыт аграрного развития западных стран и дореволюционной России, сформулировал концепцию вертикальной концентрации хозяйства. Им была предложена классификация технических и экономических процессов, развитие которых позволит обобществить сельскохозяйственное производство в целом. Он полагал, что вовлечение аграрного сектора в систему народного хозяйства как единого целого вовсе не сводится к созданию крупных предприятий на базе наемного труда. Он видел альтернативный путь, позволяющий трудовому крестьянскому хозяйству отстоять свои позиции на основе кооперации. Такая возможность была реальной в условиях новой экономической политики.[13]
Любая наука состоит из множества направлений, школ, теорий, концепций. И задача самопознания науки заключается в том, чтобы разобраться в этих направлениях и школах, расположить их в логической связи, создать иерархию ее развития. Это относится к любой науке, в том числе и к экономической. В любом учебнике истории экономической мысли перечисляется множество направлений, школ, концепций, которые или дополняли друг друга или противоборствовали. Но все они разработаны на Западе. А при попытке рассмотреть историю российской экономической мысли обнаруживается очень небольшое разнообразие школ и концепций.
С. Булгаков показал, что экономическая теория по необходимости включает в себя определенную ценностную или социальную составляющую: Социальный вопрос - вот главная и даже единственная проблема, определяющая все содержание политической экономии, ее нравственный центр[14]. Конечно, данный тезис может показаться преувеличением, но нельзя не согласиться с тем, что экономическая наука - это такая наука, в которой нельзя что-то измерить абсолютно точно и неизменно в любое время и в любой стране. Каждый ученый-экономист не может отделить себя от своих пристрастий, социальных оценок, всегда привнося в свои исследования собственные взгляды. В отличие от физики экономическая наука, к сожалению, имеет дело с не очень твердой материей.
Нельзя разделять экономический анализ и экономическую мысль, ведь тем самым мы убиваем саму экономическую науку как отражение действительности. Оставить экономический анализ, который с помощью каких-то математических или статистических выкладок может что-то посчитать, без экономической мысли, - значит, сделать анализ бессмысленным, никому не нужным. В реальности существует совокупная экономическая наука, которая включает в себя и анализ, и формирующуюся на его основе экономическую мысль. И в таком контексте постановка Л. Абалкиным проблемы специфичности российской экономической школы вполне оправдана.
Специфичность российской экономической школы Л. Абалкин видит в «отрицании концепции «экономического человека» и попыток рассматривать его изолированно от общества, от среды его обитания"[15]. Он полагает, что "в целом для российской школы экономической мысли характерно признание примата общего, народнохозяйственного подхода над деятельностью и мотивацией индивидуума, создания социально-политических и духовно-нравственных начал развития инициативы и предпринимательской этики. Отсюда нарастающее негативное отношение ко многим постулатам классической политической экономии, которую упрекали в космополитизме, а также в целом к западной экономической мысли"[16].
Действительно, подобный подход можно выделять как особую черту, свойство многих экономических сочинений российских авторов.
Л. Абалкин говорил о том, что особенности российской школы экономической мысли "проявились в трактовке национального хозяйства и особой роли государства в его регулировании, в обосновании (применительно к конкретно-историческим условиям России) необходимости политики протекционизма для подъема национальных производительных сил"[17]. На настоящем основании к российской экономической школе Л. Абалкин причисляет почти всех российских экономистов (и дореволюционной, и послереволюционной эпохи), которые выше всего ставили национальные интересы развития экономики России и выдвигали на первый план роль государства в управлении экономикой и обеспечении социально справедливого распределительного процесса, учитывали традиционные российские национальные черты и т.д. Причем Л. Абалкин полагает, что именно с этой точки зрения российская экономическая школа представляет собой уникальное явление в истории мировой экономической мысли и может быть выделена в отдельное ее направление. Однако, на наш взгляд, не все так просто.
Действительно, начиная с С. Ю.Витте и, может быть, много раньше, многие выдающиеся отечественные экономисты отстаивали экономические интересы своей страны, обращая особое внимание на российские исторические характерные черты. Но при внимательном рассмотрении ничего специфического или уникального в таком направлении экономической мысли найти нельзя. Примерно со второй половины XIX в. национальный капитализм в России начинает бурно развиваться и требует защиты от более сильного капитализма передовых стран Европы. Естественно, многие экономисты и общественные деятели той поры анализировали различные проблемы развития и защиты отечественного производства и в первую очередь промышленности. Теоретические рассуждения этих экономистов естественным образом во многом повторяли труды немецкой исторической школы, которая "обслуживала" тот же самый процесс, но в Германии начала XIX в. Тем более что русские экономисты в большинстве своем учились в Германии и органично восприняли многие идеи и положения немецкой исторической школы.
Сегодня в России складывается примерно такая же, как и сто лет назад, ситуация: отечественный капитал противостоит мировому. Задача состоит в том, чтобы, проникнув на мировой рынок, обеспечить стране достойное место в мировой экономике. Поэтому идеи старой немецкой исторической школы возрождаются в России, их можно обнаружить в трудах многих экономистов. Почти все члены Отделения экономики РАН выступают именно с таких национально ориентированных позиций. И подобный подход действительно можно назвать российской экономической школой в противовес представителям западного экономического либерализма, который с января 1992 г. доминирует в правительственных кругах.
Следует выделить два аспекта концепции «российской школы экономической мысли». Прежде всего ее «ядро», основное ее содержание – повышенное внимание к «субъективному фактору», сознательное воздействие на экономические процессы в целях достижения социального благополучия всех членов общества. Этот аспект можно считать отличительной чертой российской экономической школы. Другой аспект – озабоченность развитием национальной экономики в целом, а также разработка экономических методов обеспечения этого развития. 2.2 Отличительные черты российской школы экономической мысли
Осознание особенностей российской цивилизации подводит к выделению отличительных черт российской школы экономической мысли и необходимости их объяснения. Поскольку раньше такая задача не ставилась, то вопрос об их выделении можно рассматривать именно в порядке постановки.
К моменту зарождения российской школы экономической мысли произошел глобальный, общемировой кризис политической экономии. Об этом писали во всем мире, в том числе и в России - А.Н. Миклашевский, П.Б. Струве. Выход из кризиса шел по различным направлениям, в результате сформировались разные школы с довольно разнообразными подходами.
Идеи, вокруг которых велись исследования в российской школе экономической мысли, можно свести к ряду ключевых позиций.
Системный анализ экономических явлений. Духовный потенциал россиян, сложившаяся на его основе система нравственных ценностей и тип культуры предопределили иное, чем на Западе, отношение к коренным вопросам экономической мысли и теоретическим идеям. Многие из них значительно отличались от тех, которые сложились на Западе.
Выдающийся ученый и государственный деятель начала XIX в. Н.С. Мордвинов, считавшийся «англофилом», писал, что "ум и руки рабов неспособны к порождению народного богатства. Свобода, просвещение, собственность и правосудие - суть существенные и единственные источники оного... Не руки человека дают плодородие земле, не ими процветают художества, торговля, промышленность; не ими умножаются и возрастают денежные капиталы; ум и наука суть истинные орудия богатства". Разделяя идеи А. Смита, Мордвинов, однако, поставил ему в упрек то, что "он в своей теории весьма далеко ушел от практической жизни". Задолго до Ф. Листа и в противовес А. Смиту он обосновал необходимость промышленного протекционизма для России. Н.С. Мордвинов, как и другие российские экономисты, стремился к исследованию не неких высших абстрактных истин, а накладывал свои искания на реальные задачи развития страны. Спорить о том, плохо это или хорошо, можно бесконечно. Но такова органичная черта российской экономической мысли, отражающая своеобразие России как особого типа цивилизации.
Отрицание концепции "экономического человека" и попыток рассматривать его изолированно от общества, от среды обитания можно считать отличительной чертой российского мировоззрения. И оно свойственно не только экономическому мышлению, но и всей отечественной философской и социальной мысли.
В современной мировой науке существенно возросла потребность в комплексном, системном анализе экономики. Речь идет о ее взаимодействии с социологией и культурой, с психологией и историей, с политическими и юридическими нормами. В российской экономической школе такой подход был заложен изначально. Она всегда выступала (лучше или хуже - это уже другой вопрос) за изучение личности во всем богатстве форм ее жизнедеятельности, за исследование природы и роли национального хозяйства, за осмысление исторических функций государства.
Народное хозяйство как целое и роль государства. Интерес к формированию и развитию российского национального хозяйства, а также к роли государства пронизывает практически всю тысячелетнюю историю нашей страны начиная со времени становления самого государства в условиях окружения враждебными и агрессивными племенами. Осмысление целостности российского национального хозяйства, его природного и человеческого потенциала, перспектив развития и вхождения в мировое хозяйство, проведение соответствующей государственной политики находились и находятся в центре внимания общественных деятелей, ученых Академии наук. Многочисленные экспедиции по стране, по-своему достаточно великие географические открытия – все это формировало тот духовный мир и умонастроения людей, тот тип культуры, без которых невозможно представить историю России. Вот почему четкое и достаточно завершенное изложение соответствующих представлений о целостности национального хозяйства и роли государства в ходе становления российской школы экономической мысли вполне закономерно и логично. В своих исследованиях ее представители всегда учитывали огромный масштаб государственного хозяйства в дореволюционной России.
Вполне естественно, что учение В.И. Ленина о подготовке материальных предпосылок социализма в рамках зарождающегося государственно-монополистического капитализма воспроизводило традиции отечественной экономической мысли. Они подкреплялись и ее «западничеством», ориентацией на накопленный на Западе, особенно в Германии, опыт организации государственных трестов и синдикатов. Нельзя забывать или выбрасывать из исторической памяти и то, что в России еще перед первой мировой войной (кстати, задолго до аналогичного эксперимента в США) был введен "сухой закон".8 Меры по государственному регулированию экономики резко усилились в годы войны, а продразверстка была впервые введена Временным правительством.
После Октябрьской революции, после увлечения идеями "военного коммунизма", тяжелейших испытаний гражданской войны и иностранной интервенции (о которой почему-то в последнее время перестали писать) Россия встала на путь осуществления новой экономической политики, которая не исключала необходимости государственного регулирования экономики. Как писал в то время Г.М. Кржижановский, "отнюдь не исторической случайностью является то обстоятельство, что знаменитый поворот от продразверстки к продналогу с его свободой "местного оборота" по времени как раз совпадает с организацией Госплана"9.
Многие из оставшихся в стране после революции представителей российской школы экономической мысли подключились к работе над планом и концепцией планирования. Н.Д. Кондратьев особое внимание уделял реальности планов, резко критиковал отрыв целей плана от имеющихся возможностей, разработку так называемых "смелых" планов. В статье "План и предвидение" он призывал не поддаваться гипнозу гигантских, но несбыточных проектов, "фетишизму цифр". "Одно из двух: или мы хотим иметь серьезные и реальные планы и в таком случае должны говорить в них лишь то, на что мы имеем известные научные основания; или мы будем продолжать заниматься всевозможными "смелыми" расчетами и выкладками на будущее без достаточных оснований и тогда мы должны заранее примириться, что эти расчеты произвольны, что такие планы лишены реальности. Но какая цель и цена таких планов? В лучшем случае они останутся безвредными, потому что они мертвы для практики. В худшем - они будут вредными, потому что могут ввести практику в жесткие ошибки"10.
Разработка проблем многоукладной экономики. В пореформенной России с учетом ее исторических традиций и опыта коллективной или артельной организации хозяйства началась интенсивная разработка проблем многоукладности хозяйства, включая проблему создания и развития кооперации, которая заслуживала особого интереса. Этому способствовало развитие торговли и банковской системы, в том числе создание кредитных товариществ, ускоренное формирование как традиционных, так и новых для России промыслов, усиление (хотя и в сложной борьбе с самодержавием) позиций земства, быстрое и достаточно существенное по мировым масштабам развитие земской статистики. Все это не отрицало роли государства, но ставило препоны уже тогда четко обозначавшейся давящей силе административной системы, ведущей к отчуждению общества от правительства.
Значительную роль в разработке указанных проблем сыграл А.И. Чупров, возглавлявший в 1874-1899 гг. кафедру политической экономии и статистики в Московском университете. В Париже в Русской школе общественных наук он прочел курс лекций о мелком земледелии. Чупров был приверженцем кустарных артелей, сельской общины, объединения мелких промыслов, писал об укреплении биржевых и рыбопромышленных артелей.
В своих работах он, пожалуй, одним из первых сформулировал понятие «административная система». Надо подчеркнуть, что в прошлом ученые четко различали административную систему и экономические функции государства. Наши современники такого различия не проводят.
М.И. Туган-Барановский - вероятно, самая крупная и выдающаяся фигура в российской школе экономической мысли - внес большой вклад в теоретическое обоснование проблем кооперации, имевших значение для ее развития. В фундаментальном труде "Социальные основы кооперации" он подчеркивает, что "в кооперации, однако, заложены основы и совершенно иного хозяйственного строя, стоящего выше не только капитализма, но и коллективизма... Общество должно до конца превратиться в добровольный союз свободных людей – стать насквозь свободным кооперативом. Таков социальный идеал, который полностью никогда не будет, достигнут, но в приближении, к которому и заключается весь исторический процесс человечества"11. Развитие кооперативного движения началось после отмены крепостного права. Первый кооператив был зарегистрирован в 1865 г.
Аграрный вопрос и способы его решения. В связи с отмеченными выше особенностями развития российской цивилизации исследование аграрного вопроса и способов его решения стало одним из ключевых направлений экономической мысли. Именно в его основе лежало понимание альтернативности общественного прогресса, во многом так и не реализованной в российских условиях.
Бурные дискуссии об аграрном вопросе и судьбах России, восходящие еще к А.И. Герцену, развернулись после отмены крепостного права. Прямо или косвенно в эти дискуссии оказались втянутыми все ведущие экономисты страны. Но среди них важно выделить знаковые фигуры, вошедшие в российскую школу экономической мысли. В конце 1870-х годов такой фигурой был князь А.И. Васильчиков, выпустивший в 1876 г. книгу "Землевладение и земледелие в России и других европейских государствах". В ней дана крупномасштабная постановка аграрного вопроса и изложены рассуждения о перспективах пореформенного развития страны. Автор резко критиковал западноевропейский капитализм, неслыханный рост богатства на фоне обнищания низших классов. Чтобы не идти подобным пагубным путем, Россия, как считал Васильчиков, могла выбрать альтернативный вариант, поскольку в ней исторический процесс имеет иную закономерность, чем на Западе.
В процессе поиска различных и альтернативных вариантов решения аграрного вопроса особую роль играла позиция В.И. Ленина и ряда его соратников. Из такой постановки вопроса следовал вывод о неизбежном столкновении интересов, о росте богатства и усилении нищеты. "Нет ни одного экономического явления в крестьянстве, которое бы не имело той, специфически свойственной капиталистическому строк, противоречивой формы, то есть которое не выражало борьбы и розни интересов, не означало плюс для одних и минус для других". Но как совместить это с тезисом, что исторической миссией рынка или капитализма является (отмеченный в той же книге) гигантский рост производительности труда? Почему на его основе не может происходить одновременный рост богатства, почему обязателен раскол на богатых и бедных? Кроме того, у В.И. Ленина есть и еще одно принципиально важное положение. "Обычное народническое воззрение, - пишет он, -по которому "кулак" и "хозяйственный мужик" представляют из себя не две формы одного и того же экономического явления, а ничем между собой не связанные и противоречивые типы явлений, -это воззрение решительно ни на чем не основано"12. Такие оценки во многом предопределили последующие события в нашей стране, трагедию коллективизации.
Разумеется, и в аграрном секторе идет конкурентная борьба, кто-то обогащается, а кто-то разоряется. Рынок есть рынок, и движущей силой его развития остается конкуренция. В основе успеха тех, кто получает дополнительную выручку, лежит предпринимательский доход. Это своеобразная плата за технические нововведения, за знание законов рынка и связанного с ним риска. Кстати, концепция предпринимательского дохода достаточно подробно описана в трудах российских экономистов.
А.В. Чаянов, опираясь на свои более ранние работы, а также опыт аграрного развития западных стран и дореволюционной России, сформулировал концепцию вертикальной концентрации хозяйства. Им была предложена классификация технических и экономических процессов, развитие которых позволит обобществить сельскохозяйственное производство в целом. Он полагал, что вовлечение аграрного сектора в систему народного хозяйства как единого целого вовсе не сводится к созданию крупных предприятий на базе наемного труда. Он видел альтернативный путь, позволяющий трудовому крестьянскому хозяйству отстоять свои позиции на основе кооперации. Такая возможность была реальной в условиях новой экономической политики.13
Любая наука состоит из множества направлений, школ, теорий, концепций. И задача самопознания науки заключается в том, чтобы разобраться в этих направлениях и школах, расположить их в логической связи, создать иерархию ее развития. Это относится к любой науке, в том числе и к экономической. В любом учебнике истории экономической мысли перечисляется множество направлений, школ, концепций, которые или дополняли друг друга или противоборствовали. Но все они разработаны на Западе. А при попытке рассмотреть историю российской экономической мысли обнаруживается очень небольшое разнообразие школ и концепций.
С. Булгаков показал, что экономическая теория по необходимости включает в себя определенную ценностную или социальную составляющую: Социальный вопрос - вот главная и даже единственная проблема, определяющая все содержание политической экономии, ее нравственный центр14. Конечно, данный тезис может показаться преувеличением, но нельзя не согласиться с тем, что экономическая наука - это такая наука, в которой нельзя что-то измерить абсолютно точно и неизменно в любое время и в любой стране. Каждый ученый-экономист не может отделить себя от своих пристрастий, социальных оценок, всегда привнося в свои исследования собственные взгляды. В отличие от физики экономическая наука, к сожалению, имеет дело с не очень твердой материей.
Нельзя разделять экономический анализ и экономическую мысль, ведь тем самым мы убиваем саму экономическую науку как отражение действительности. Оставить экономический анализ, который с помощью каких-то математических или статистических выкладок может что-то посчитать, без экономической мысли, - значит, сделать анализ бессмысленным, никому не нужным. В реальности существует совокупная экономическая наука, которая включает в себя и анализ, и формирующуюся на его основе экономическую мысль. И в таком контексте постановка Л. Абалкиным проблемы специфичности российской экономической школы вполне оправдана.
Специфичность российской экономической школы Л. Абалкин видит в «отрицании концепции «экономического человека» и попыток рассматривать его изолированно от общества, от среды его обитания"15. Он полагает, что "в целом для российской школы экономической мысли характерно признание примата общего, народнохозяйственного подхода над деятельностью и мотивацией индивидуума, создания социально-политических и духовно-нравственных начал развития инициативы и предпринимательской этики. Отсюда нарастающее негативное отношение ко многим постулатам классической политической экономии, которую упрекали в космополитизме, а также в целом к западной экономической мысли"16.
Действительно, подобный подход можно выделять как особую черту, свойство многих экономических сочинений российских авторов.
Л. Абалкин говорил о том, что особенности российской школы экономической мысли "проявились в трактовке национального хозяйства и особой роли государства в его регулировании, в обосновании (применительно к конкретно-историческим условиям России) необходимости политики протекционизма для подъема национальных производительных сил"17. На настоящем основании к российской экономической школе Л. Абалкин причисляет почти всех российских экономистов (и дореволюционной, и послереволюционной эпохи), которые выше всего ставили национальные интересы развития экономики России и выдвигали на первый план роль государства в управлении экономикой и обеспечении социально справедливого распределительного процесса, учитывали традиционные российские национальные черты и т.д. Причем Л. Абалкин полагает, что именно с этой точки зрения российская экономическая школа представляет собой уникальное явление в истории мировой экономической мысли и может быть выделена в отдельное ее направление. Однако, на наш взгляд, не все так просто.
Действительно, начиная с С. Ю.Витте и, может быть, много раньше, многие выдающиеся отечественные экономисты отстаивали экономические интересы