Собрание бесед, записанных монахом Цунцзином монастыря Хуаянь в городе Ю. (Во второй части «М» ставится для обозначения Мастера Хуйхая, а «В» и «О» – вопросов и ответов других.)
Когда Мастер впервые прибыл в Гянзи засвидетельствовать своё почтение Мацзу, последний спросил: «Откуда ты пришёл?»
«Из Монастыря Великого Облака в Юэчжоу», – ответил Мастер.
В: «Что ты надеешься получить придя сюда?»
М: «Я ищу здесь Дхарму Будды».
На это Мацзу ответил: «Вместо того чтобы смотреть на сокровищницу, которая, по сути, твоя, ты покинул дом и забрёл далеко в своих странствиях. Для чего? У меня здесь нет абсолютно ничего[69]. Что такое эта Дхарма Будды, которую ты ищешь?»
После этого Мастер упал ниц и попросил: «Пожалуйста, скажи мне, на что ты намекнул, когда сказал о сокровищнице, которая, по сути, моя?»
О: «То, что задало вопрос, и есть твоя сокровищница. В ней есть абсолютно все, что тебе нужно, и нет никакого недостатка. Ты этим можешь свободно пользоваться, так зачем этот тщетный поиск чего–то за пределами тебя самого?»
Как только эти слова были сказаны, Мастер испытал великое Озарение и осознал своё собственное сознание! Вне себя от радости, он поспешил выразить свою благодарность, снова упав ниц.
Последующие шесть лет Мастер провёл, обслуживая Мацзу; но так как его первый Учитель – человек, ответственный за его принятие в монашескую общину, – состарился, он вернулся в Юэчжоу, чтобы заботиться о нем. Там он вёл уединённый образ жизни, скрывая своё постижение и внешне производя впечатление человека, чем–то похожего на сумасшедшего. Именно в это время он сочинил свою шастру – «Трактат, излагающий Главные Врата в Истину посредством Мгновенного Постижения». Позже она была украдена Сюаньянем, учеником его собрата по Дхарме, который привёз её из района реки Янцзы и показал Мацзу. Мацзу после внимательного чтения заявил своим ученикам:
«В Юэчжоу теперь есть Великий Жемчуг, его блеск проникает всюду свободно и беспрепятственно».
В то время случилось так, что в общество был принят монах, который знал, что Мастер в мирской жизни носил фамилию Чжу (слово, совпадающее по звучанию со словом «жемчуг»). Сильно возбудившись, он поторопился сообщить эту информацию некоторым монахам, которые пошли вместе в Юэчжоу, чтобы воззвать к Мастеру и последовать за ним. С этого времени Мастера стали звать Великим Жемчугом[70].
Однажды Мастер начал своё ежедневное обращение к ученикам словами: «Я не чаньский посвящённый; на самом деле у меня нет ничего, что я мог бы предложить кому–нибудь, поэтому я не должен больше держать вас здесь. Идите и отдыхайте»[71].
В те дни число людей, приходивших к нему обучаться, постепенно возрастало. Как день сменяет ночь, они приходили к нему и стремились получить от него наставление; он был вынужден отвечать на вопросы, как только их ему задавали, обнаруживая таким образом свои безграничные диалектические способности. Происходили бесконечные дискуссии, состоящие из вопросов и ответов, следовавших один за другим.
Однажды группа учителей Дхармы (учёных проповедников) добилась встречи и они сказали: «Мы хотим задать несколько вопросов. Вы готовы на них ответить, Мастер?»
М: «Да. Луна отражается в том глубоком пруду; поймайте её, если хотите»[72].
В: «На что в действительности похож Будда?»
О: «Если то, что смотрит в прозрачный пруд, не Будда, то что это?»
Монахи озадачились этим ответом; после долгой паузы они снова спросили: «Мастер, какую дхарму (учение) вы разъясняете, чтобы освободить других?»
М: «У этого бедного монаха нет дхармы, с помощью которой можно освободить других».
«Все чаньские Мастера из одного теста!» – воскликнули они, на что Мастер им сказал:
«Какие дхармы разъясняли вы, добродетельные монахи, чтобы освободить других?»
О: «О, мы разъясняли Алмазную Сутру».
В: «Сколько раз вы её разъясняли?»
О: «Более двадцати раз».
В: «Кем она была рассказана?»
На это монахи ответили возмущённо: «Мастер, вы, должно быть, шутите! Вы, конечно, знаете, что она была рассказана Буддой».
М: «Хорошо, эта сутра утверждает: «Если кто–то говорит, что Татхагата излагает Дхарму, он таким образом злословит на Будду![73]Такой человек никогда не поймёт, что я имею в виду». Ну, а если вы говорите, что она не излагалась Буддой, этим вы приуменьшаете значение сутры. Позвольте мне, пожалуйста, узнать, добродетельные монахи, что вы скажете на это».
Так как они не ответили, Мастер помолчал некоторое время, прежде чем задать следующий вопрос, который был таким: «Алмазная Сутра говорит: «Тот, кто ищет меня во внешних проявлениях или ищет меня в звуке, идёт еретическим путём и не может увидеть Татхагату». Скажите мне, добродетельные монахи, кем или чем является этот Татхагата?»[74]
О: «Господин, по этому вопросу я в полном заблуждении».
М: «Никогда не испытывав Озарения, как вы можете говорить, что вы сейчас в заблуждении?»
Тогда монах [который говорил] спросил: «Не разъясните ли, Почтённый Чаньский Мастер, Дхарму [для нас]?»
М: «Хотя вы истолковывали Алмазную Сутру более двадцати раз, вы до сих пор ещё не знаете Татхагату!»
Эти слова заставили монахов снова упасть ниц и просить Мастера объяснить подробнее, поэтому он сказал: «Алмазная Сутра утверждает: «Татхагата это Таковость всех дхарм (явлений)». Как вы могли забыть это?»
О: «Да, да – Таковость всех дхарм».
М: «Добродетельные монахи, «да» – это тоже неправильно».
О: «В этом вопросе Писание предельно ясно. Как это может быть неверным?»
М: «Тогда, добродетельные монахи, являетесь ли вы (тоже) этой Таковостью?»
О: «Да, и мы тоже».
М: «А растения и камни являются Таковостью?»
О: «И они».
М: «Тогда является ли ваша Таковость, добродетельные монахи, такой же, как и Таковость растений и камней?»
О: «Здесь между нами нет никакой разницы».
М: «Тогда чем вы, добродетельные монахи, отличаетесь от растений и камней?»
Это заставило монахов замолчать на некоторое время, пока наконец один из них не воскликнул со вздохом: «Трудно не сдаться в споре с человеком, который настолько превосходит нас».
После значительной паузы они спросили: «Как можно достичь Махапаранирваны?»
М: «Избегая всех самсарных поступков, – тех, которые держат вас в кругу рождения и смерти».
В: «Что это за поступки?»
М: «Ну, поиск Нирваны является самсарным поступком. Избавляться от нечистоты и привязываться к чистоте – другой поступок. Находить прибежище в достижениях и доказательствах достижения – ещё один, и поэтому он является неспособностью отбросить правила и предписания».
В: «Пожалуйста, расскажите нам, как достичь освобождения?»
М: «Не будучи никогда связанными, вам нет необходимости искать освобождения. Нельзя превзойти правильные действия и правильное поведение».
«Ах, – воскликнули монахи, – люди, подобные Почтённому чаньскому Мастеру, на самом деле редки». Затем они поклонились в знак благодарности и ушли.
Однажды человек, который практиковал чань, спросил Мастера: «Говорится, что сознание – то же самое, что и Будда, но что из них на самом деле является Буддой?»
М: «То, что вы подразумеваете, не является Буддой. Покажите его мне!»
Так как ответа не последовало, Мастер добавил: «Если вы постигнете [сознание], Будда станет вездесущим для вас; но, если вы не пробудитесь для него, вы останетесь в заблуждении и отдалении от него навсегда»[75].
Однажды Учитель по имени Фамин из школы Виная заметил: «Вы, чаньские Мастера, много барахтаетесь в пустотности пустоты».
М: «Наоборот, Почтённый Господин, это вы много барахтаетесь в пустотности пустоты».
«Как это возможно?» – воскликнул Фамин в изумлении.
М: «Писания – это только слова – просто чернила и бумага – и все наподобие этого является только пустой схемой. Все те слова и фразы основываются на чем–то услышанном однажды людьми – они ничего собой не представляют, кроме пустоты.
Вы, Почтённый Господин, цепляетесь просто за букву [учения], поэтому вы, конечно, барахтаетесь в пустоте».
В: «А вы, чаньские Мастера, не барахтаетесь в пустоте?»
М: «Мы – нет».
В: «Как нет?»
М: «Все эти писания являются плодами мудрости; а там, где действует могущественная сила мудрости, какое может быть барахтание в пустоте?»
«А, – ответил Фамин. – Отсюда мы заключаем, что тот, для кого существует хотя бы одна Дхарма (учение), смысла которой он не уловил, не может называться Сида (Сидцхам)».
«Почтённый Господин! – воскликнул наш Мастер. – Вы не только барахтаетесь в пустоте; вы даже неправильно употребляете буддийскую терминологию!»
«Какой термин я неправильно употребил?» – закричал Фамин, гневно вспыхнув.
М: «Да ведь вы, Почтённый Господин, не можете даже отличить китайское слово от индийского, так как вы можете проповедовать?»
В: «Почтённый Мастер укажет мне на мою ошибку?»
М: «Вы, конечно, должны знать, что Сида (Сиддхам) – это название санскритского алфавита».
Хотя винайский Мастер понял свою ошибку, он все ещё кипел от гнева[76].
Фамин спросил снова: «Сутры, Виная и Шастры[77]– это все является учением Будды. Если мы их читаем, повторяем их, верим тому, чему они учат, и поступаем в соответствии с ними, то как мы можем не встретиться с нашей подлинной природой?»
М: «Все это подобно собаке, которая гонится за куском мяса, или льву, пожирающему человека. Сутры, Виная и Шастры раскрывают проявление собственной природы – чтение и проговаривание их – просто явления, возникающие из их природы».
В: «Имел ли Амитабха Будда родителей и фамилию?»[78]
М: «Да. Амитабха Будда имел фамилию Каусика. Имя его отца было Чандра–Уттара, а мать звали Исключительная Красота».
В: «Из какого Писания взята эта информация?»
М: «Из «Собрания Дхарани»».
На это Фамин поклонился в знак благодарности и удалился с выражениями восхищения.
Некий учитель трипитаки однажды спросил: «Встречаются ли изменения внутри Абсолюта (Бхутататхаты)?»
М: «Да, встречаются».
«Почтённый Мастер, – ответил он, – вы не правы».
На это Мастер задал такой вопрос:
«Владеет ли учитель трипитаки Бхутататхатой?»
О: «Да».
М: «Хорошо, если вы считаете, что внутри нас не происходят изменения, вы должны быть самым невежественным из монахов. Конечно, вы должны были слышать, что учёный человек может преобразовать три яда в три обобщённых предписания[79]; он может превратить шесть чувственных восприятий в шесть божественных восприятий; он может преобразовать загрязнения (клёша) в Бодхи и изначальное невежество в высшую Мудрость (Махапраджна). Поэтому, если вы считаете Абсолют неспособным к изменению, то вы – учитель трипитаки – в действительности последователь еретической секты, которая считает, что события случаются сами собой (т. е. не в результате закона причинности)».
О: «Если рассуждать таким образом, то Абсолют подвергается изменениям».
М: «Однако ваше мнение, что Абсолют подвержен изменениям, также еретично».
О: «Почтённый Мастер, сначала вы сказали, что Абсолют подвержен изменениям, а теперь вы говорите, что нет. Какой тогда ответ на самом деле будет правильным?»
М: «Тот, кто ясно осознал свою собственную природу, которую можно сравнить с Манийским жемчугом, отражающим все, что появляется вокруг, будет прав, если скажет, что Абсолют подвержен изменениям, и в равной степени прав, говоря, что этих изменений нет. С другой стороны, тот, кто не познал свою собственную природу, услышав о меняющемся Абсолюте, будет цепляться за понятие изменяемости; или услышав о том, что Абсолют не меняется, он ухватится за понятие неизменяемости».
«А, это действительно правда, – воскликнул учитель трипитаки, – что Южная Чаньская Школа на самом деле глубока, как морская пучина!»[80]
Однажды проходивший случайно мимо даос спросил: «Есть ли в мире что–нибудь более удивительное, чем силы Природы?»
М: «Есть».
В: «И что это?»
М: «Способность постижения этих природных сил».
В: «Является ли космическая жизненность Путём (Дао)?»
М: «Космическая жизненность – это космическая жизненность. Дао – это Дао».
В: «Если это так, они должны быть двумя различными вещами».
М: «То, что знает, не происходит от двух различных источников».
В: «Что такое неправильное и что такое правильное?»
М: «Неправильное – это ум, который заботится о внешнем; правильное – это ум, который берет внешнее под контроль».
Однажды Учитель Винаи Юань пришёл и спросил: «Прилагаете ли вы усилия в вашей практике Пути, Мастер?»
М: «Да».
В: «Какие?»
М: «Когда я голоден, я ем; когда я устаю, я ложусь спать».
В: «Но все прилагают такие же усилия, как вы, Мастер».
М: «Не таким образом».
В: «Почему не таким?»
М: «Когда они едят, они думают о сотнях необходимых вещей, а когда они собираются спать, они размышляют над тысячами различных дел. Этим они отличаются от меня»[81].
На это Учитель Винаи промолчал.
Почтённый Юньгуан однажды спросил: «Мастер, вы знаете, где будет ваше перерождение?»
М: «Мы ещё не умерли; так что за необходимость рассуждать о перерождениях? Тот, кто знает о рождении, на самом деле не рождён. Мы не можем уклониться от рождения, говоря о нерожденном. Патриарх однажды сказал: «То, что [кажется] подверженным рождению, в действительности не рождено»».
В: «Это применимо даже к тем, кто не осознал свою собственную природу?»
М: «То, что вы не осознали вашу собственную природу, не означает, что у вас её нет (этой природы). Почему? Потому что восприятие–осознание само по себе и есть эта природа; без неё вы бы никогда не смогли ничего воспринять. Сознание также является той природой, отсюда она называется природой Сознания. Понимание также является той природой, потому и называется природой Понимания. То, что может создавать бесчисленные явления (дхармы) вселенной, называется Природой Дхармы, иначе известной как Дхармакайя. Патриарх Ашвагхоша[82]заявил: «Говоря о явлениях (дхармах), на самом деле мы обращаемся к сознанию чувствующих существ; ибо когда начинаются движения сознания, все виды явлений рождаются в соответствии с ними; а когда движений сознания нет, явлениям не в чем возникнуть, – нет даже названий для них». Заблуждающиеся люди, которые не знают, что Дхармакайя нематериальна, но проявляется, отвечая на потребности людей, могут сказать, что «свежие бамбуки являются Дхармакайей» и что «пышно разросшиеся кусты жёлтых цветов являются не чем иным, как Праджней!» Но если цветы являются Праджней, то Праджня должна совпадать с бесчувственной материей; и если зеленые бамбуки являются Дхармакайей, то Дхармакайя является растением, так что люди, обедающие побегами бамбука, в действительности ЕДЯТ Дхармакайю! Стоит ли такой разговор записывать? Вместо того чтобы осознать Будду прямо перед собой, вы проводите вечность за вечностью в поисках его. Его целостная субстанция пропитывает все явления, но вы введены в заблуждение и ищете его повсюду! Следовательно, тот, кто понимает Путь (Дао), никогда не сходит с него, двигается ли он, стоит, сидит или лежит. Тот, кто пробуждается для Дхармы, чувствует себя независимо и легко во всех ситуациях, так как ни одна из них не находится вне Дхармы».
Немного спустя Почтённый Юньгуан задал ещё несколько вопросов.
В: «Может ли духовная мудрость возникнуть из великой пустоты? Порождает ли подлинное сознание добро и зло? Могут ли люди, потворствующие своим желаниям, быть на Пути? Могут ли люди, цепляющиеся за правильное и неправильное, развить безграничные умственные способности? Могут ли люди, у которых чувственные впечатления возбуждают умственные процессы, достичь однонаправленного сосредоточения (тин)? Обладают ли на самом деле мудростью те люди, которые постоянно остаются в рамках неподвижных абстракций? Имеется ли на самом деле эго у тех, кто обращается с другими, презирая их? Мудры ли в действительности те, кто хватается за «есть» и «нет»? Люди, которые ищут понимания через книжное знание[83], люди, которые ищут Будду через аскетизм, люди, которые обезумели в поисках буддовости, и люди, которые цепляются за ум как за Будду, – действуют ли все эти люди в согласии с Путём? Я прошу вас, Мастер, ответить на эти вопросы по очереди».
М: «Великая пустота не порождает духовной мудрости. Подлинное сознание не порождает добра и зла. Люди, в глубине которых живут вредные желания, имеют чрезвычайно незначительные возможности. Те, кто цепляется за правильное и неправильное, загромождают своё сознание. Те, у кого чувственные впечатления возбуждают умственные процессы, редко достигают однонаправленного сосредоточения. У тех, кто постоянно остаётся в рамках неподвижных абстракций, забывая о таинственном источнике того постоянства, мудрость на низком уровне. Самомнение и презрение к другим усиливает иллюзию эго. Те, кто хватается за «есть» и «нет», глупы. Те, кто ищет понимания через книжные знания, создаёт для себя ещё больше препятствий. Те, кто ищет Будду через аскетизм, заблуждаются. Те, кто обезумел в поисках буддовости, являются еретиками. Те, кто цепляется за ум, как за существующего Будду, дьяволы!»[84]
В: «Если все это так, то в конце концов, мы просто ни к чему не придём».
М: «Мы пришли к пределу наших возможностей [восприятия], Почтённый Господин. Но не к предельному».
На это почтённый монах, который был теперь полон радости, поспешил в благодарности упасть ниц и удалился.
Однажды наш Мастер занял своё место в зале собрания и сказал: «Для вас всех намного лучше быть беззаботными людьми[85]. К чему все это помешательство на кармической работе, которое нагрузит вас деяниями уголовников и пошлёт вас в ад? Усердно работая весь свой день и беседуя с людьми, вы практикуете чань и изучаете Путь, разглагольствуя о своём понимании Дхармы Будды, – это не приносит совершенно никакой пользы. Это равносильно страстной погоне за звуками и формами. Ах, когда вы откажетесь от всего этого? Однажды этот бедный монах услышал, что сказал великий Мацзу: «Твоя собственная сокровищница содержит абсолютно все, что тебе нужно. Пользуйся ею свободно вместо тщетного поиска чего‑ то за пределами себя». С этого времени я прекратил поиски. Использование своей собственной сокровищницы для своих потребностей – это может быть названо счастьем! Не существует ни одной такой вещи (дхармы), за которую можно было бы ухватиться или отказаться от неё. Когда вы перестаёте смотреть на вещи в их временном измерении, и как на пришедшее или ушедшее, тогда во всей вселенной – выше, ниже и вокруг вас – не останется ни крупицы чего–нибудь, что не будет вашим сокровищем. Все, что вам нужно делать, – это внимательно созерцать ваше собственное сознание; тогда чудесная троица – Три Драгоценности в Единой Сущности[86]– постоянно будет проявлять себя; в этом нет ни тени сомнения. Не ищите истину с помощью интеллекта. Не ищите совсем. Природа сознания внутренне чиста. Поэтому в Аватамсака Сутре[87] написано: «Все вещи не имеют начала и все вещи не имеют конца». Перед теми, кто способен истолковать эти слова правильно, Будды предстают всегда. Более того, в Вималакирти Сутре написано: «Реальность воспринимается через ваши собственные тела; Будда воспринимается точно таким же образом». Если вы не позволите звукам и зрительным образам волновать ваше сознание, и если вы не будете гоняться за явлениями, порождающими разграничения, то вы будете тогда беззаботными людьми. Не оставайтесь здесь надолго. Получше заботьтесь о себе!»[88]
В тот же день, так как собрание монахов не разошлось в обычное время, Мастер сказал: «Почему вы не расходитесь? Этот бедный монах уже насиделся с вами. Теперь идите и отдыхайте[89]. Какие сомнения у вас ещё остались? Не загружайте слишком своё сознание и не растрачивайте свою энергию. Если что–то ещё беспокоит вас, поторопитесь и спрашивайте, что вас интересует».
Тогда Фа Юань, один из присутствовавших монахов, спросил: «Что такое Будда, Дхарма и Сангха; что такое Три Драгоценности в Единой Сущности? Мы просим вас объяснить, Мастер».
М: «Будда – это Сознание, и бесполезно использовать этого Будду для поиска Будды. Дхарма – это Сознание, и бесполезно использовать эту Дхарму для поиска Дхармы. Будда и Дхарма – по сути, неразрывны, и их совокупность образует Сангху. Таково значение Трёх Драгоценностей в Единой Сущности. Сутра говорит: «Сознание, Будда, чувствующие существа – между ними всеми не существует никакой разницы. Когда ваши тело, речь и сознание очищены, мы говорим, что в мире появился Будда. Когда все это загрязняется, мы говорим, что Будда угас». Например, когда вы сердитесь, вы не радостны, и когда вы радуетесь, вы не рассержены, однако в обоих случаях существует лишь одно сознание, которое не состоит из двух разных субстанций. Основная мудрость имеет самосуществование; когда появляется не подверженный страстям [анашрайя – тот, кто находится вне потока перевоплощения], это напоминает превращение змеи в дракона без смены чешуи. Иначе говоря, когда чувствующее существо обращает своё сознание к Буддовости, оно не изменяет свой внешний облик. Наша Природа, которая по сути чиста, не полагается ни на одну практику для достижения своего собственного состояния. Только самонадеянные утверждают, что существует практика и осуществление. Истинная пустота лишена препятствия, и её проявление во всех обстоятельствах неисчерпаемо. Она без начала и конца. Человек высокой духовности способен на внезапное Озарение, после которого его постижение будет непревзойдённым, то есть Ануттара–Самьяк‑Самбодхи (Непревзойдённое Просветление). Сознание не имеет ни формы, ни образа; оно является утончённой Самбхогакайей. То, что бесформенно, является Дхармакайей Реальности. То, чья природа и внешнее выражение – пустота, является Безграничным Нематериальным Телом. То, что украшено бесчисленными способами спасения, является Дхармакайей Заслуги, которая представляет собой основную силу, ответственную за превращение чувствующих существ; оно (сознание) имеет название в зависимости от своих проявлений, и его мудрость неисчерпаема, отсюда оно называется Неисчерпаемым Сокровищем. Как источник всех явлений (дхарм) оно называется Изначальным Сокровищем Дхармы. Как вместитель всех знаний оно называется Сокровищницей Мудрости. Как Таковость, к которой возвращаются в конце концов все явления, оно называется Сокровищницей Татхагаты. Алмазная Сутра говорит: «Татхагата означает Таковость всех дхарм». Другая сутра говорит: «Из всех дхарм, возникающих и исчезающих во вселенной, нет ни одной, которая не возвращается к Таковости»».
Гость, остановившийся в монастыре, сказал: «Я не знаю, какой из трёх учителей – учитель Винаи (сторонник монастырской дисциплины), учитель Дхармы (искусный проповедник) или чаньский учитель – является самым великим. Я прошу вас, Мастер, из сострадания к моему невежеству, прояснить этот вопрос [для меня]».
М: «Учителя Винаи излагают Раздел Дисциплины Писаний и передают древнюю традицию ради сохранения бесконечной жизни Дхармы (Учения). Ясно понимая, кто является сторонником, а кто правонарушителем дисциплинарных правил, они знают, как поощрить первых и как обуздать последних. Они знают, как вести себя в соответствии с правилами и предписаниями и делают это так, что это внушает уважение. Они принимают три вида исповеди, предшествующие передаче Винаи, и учат начальным ступеням, ведущим к четырём степеням святости. Если они не провели добродетельно свои жизни вплоть до преклонных лет, как они могут взять на себя такие обязанности? Учителя Дхармы сидят со скрещёнными ногами на своих тронах львов, изливая реки красноречия для огромных толп, разъясняя способы прохода через Тайный Перевал, или открытия чудесных Врат Праджни, благодаря которым выявляется пустота дающего, получающего и милостыни[90]. Кто, пока он не растоптал все перед собой подобно льву или слону, посмеет взять на себя обязанности быть равным по силе всему этому? Чаньские учителя схватывают сущности и имеют непосредственного понимания Источника Сознания. Их методы состоят в выявлении и утаивании, раскрытии и сокрытии действительности в такой переплетённой форме, которая адекватно отвечает всем различным степеням возможности [Достижения Просветления]. Они преуспевают в согласовании фактов с глубинной первопричиной, так что люди могут внезапно понять Татхагату; и, выдёргивая их глубокие самсарные корни, они позволяют своим ученикам сразу пережить самадхи. Таким образом, пока они не будут способны достигать успокаивающей дхьяны и невозмутимости, они, конечно, вынуждены волноваться при таких обстоятельствах. Хотя эти три метода обучения – соблюдение дисциплины, дхьяна и мудрость – отличаются тем, что представляют Дхарму способами, которые соответствуют способностям отдельных индивидуумов, но когда ученик понял их глубинный смысл, забыв все формулировки, как они могут отличаться от Единого Средства Передачи? Почему и написано в сутре: «Во всех Будда–Сферах Десяти сторон Света существует только Дхарма Единого Средства Передачи». Нет ни второго, ни третьего, за исключением только того, что Будда использовал относительные понятия в своём учении, чтобы дать руководство чувствующим существам».
«Мастер, – воскликнул гость, – вы проникли в глубину Дхармы Будды, а ваши диалектические способности не имеют границ».
Затем он задал следующий вопрос: «Составляет ли конфуцианство, даосизм и буддизм по сути одно учение или их три?»[91]
М: «Для людей с огромными способностями, которые занимаются ими, они являются одним и тем же. В понимании людей с ограниченным интеллектом они различаются. Все они происходят из проявления своей собственной природы. Её выражения вызывают различия, которые создают три учения. Остаётся ли человек в заблуждении или испытывает Озарения, это зависит от него самого, а не от того, существуют ли различные учения или одно».
Почтённый Даогуан, который был сторонником Дхармалакшанской Школы (которая считает, что сознание реально), а также комментатором Писаний, спросил: «Мастер, какие умственные процессы (синь) вы используете, следуя Пути?»
М: «У меня нет никаких умственных процессов, которые я бы использовал, и нет никакого Пути, которому я бы следовал».
В: «Если оба эти утверждения верны, то почему вы каждый день созываете собрания, на которых вы побуждаете других учиться тому, как следовать Пути посредством Чань?»
М: «Этот старый монах не имеет даже клочка земли, в которую бы можно было воткнуть шило[92], так как же он может собирать людей? У него даже нет такой роскоши, как язык, так как же он может побуждать людей что–то делать?»
О: «Почему, Мастер, вы лжёте мне в лицо?»
М: «Как может этот старый монах, не имеющий языка, чтобы побуждать людей, лгать?»
О: «Я действительно не понимаю способа, которым изъясняется Почтённый чаньский Мастер».
М: «И этот старый монах также не понимает самого себя»[93].
Преподобный Чжи, который обычно излагал Аватамсака Сутру, спросил: «Почему вы не допускаете, что свежие зеленые бамбуки являются Дхармакайей и что пышные кусты жёлтых цветов являются не чем иным, как Праджней?»
М: «Дхармакайя нематериальна, но пользуется широко распространёнными зелёными бамбуками, чтобы выявить себя. Праджня не занимается различением, но пользуется широко распространёнными жёлтыми цветами, чтобы проявить себя. Эти жёлтые цветы или бамбуки сами не обладают Праджней или Дхармакайей. Поэтому в сутре написано: «Истинная Дхармакайя Будд подобна пустоте; она проявляется, отвечая нуждам живых существ, подобно луне, отражающейся в воде». Если бы жёлтые цветы были Праджней, тогда Праджня совпадала бы с неодушевлёнными объектами; если бы зеленые бамбуки были Дхармакайей, тогда они были бы способны к ответным проявлениям Дхармакайи. Вы понимаете, Почтённый Господин?»
О: «Нет, не понимаю».
М: «Тот, кто осознал свою собственную природу, будет прав, скажет ли он, что эти вещи являются Праджней и Дхармакайей или не являются; ибо он выполнит их назначение согласно текущим обстоятельствам, не путаясь в двойственном понятии правильного и неправильного. Что касается того, кто не осознал своей собственной природы, когда он говорит о зелёных бамбуках, он создаёт жёсткое понятие о зелёных бамбуках как таковых; и когда он говорит о жёлтых цветах, он создаёт тот же самый вид жёсткого понятия. Более того, когда он говорит о Дхармакайе, это создаёт препятствие ему самому, и он рассуждает о Праджне, не зная, что это такое. Таким образом, все, что он говорит, остаётся на уровне теоретической полемики».
Чжи поклонился в знак благодарности и удалился.
Однажды кто–то спросил: «Сколько времени нам понадобится, чтобы достичь освобождения, направив наш ум на практику Дхармы?»
М: «Использовать ум для практики – все равно что мыть грязные вещи в липкой грязи. Праджня таинственна и удивительна. Нерожденная сама, она своим мощным проявлением служит нам, несмотря на времена и сезоны».
В: «Могут ли обычные люди преуспеть в овладении этими проявлениями?»
М: «Те, кто осознал свою собственную природу, больше не обычные люди. Высшее Средство Передачи Внезапного Озарения выходит за пределы обычности и святости. Когда заблуждающиеся люди говорят об обычности и святости, озарённые люди перепрыгивают Самсару и Нирвану – обе! Тогда, когда заблуждающиеся люди говорят о фактах и их первопричине, озарённые люди практикуются в выполнении своих задач без ограничения. Тогда, когда заблуждающиеся люди ищут достижения и осуществления, озарённые люди остаются свободными от того и другого. Тогда, когда заблуждающиеся люди возлагают свои надежды на какую–то далёкую вечность, озарённые люди мгновенно воспринимают все».
Однажды комментатор Вималакирти Сутры сказал: «В нашей сутре написано: «Вы должны уважать шесть еретиков, как своих учителей. После того как вы вступили в Общину, вы должны быть введены ими в заблуждение и разделить вместе с ними их падение. Тех, дающих вам милостыню, не нужно называть создателями поля блаженства. Те, жертвующие вам, должны пасть в три дурных состояния существования. Вы должны поносить Будду и уничтожать Дхарму. Вы не должны принадлежать Сангхе и вы не должны достигать освобождения[94]. Если вы можете вести себя так, то можете взять мою пищу». Я прошу вас, Мастер, дать ясное объяснение этого отрывка».
М: «Шесть учителей означают шесть чувств, от которых происходят ваши заблуждения. Выражение «еретик» относится к поиску Будды вовне. Все, что может быть подарено, не может называться областью блаженства. Ваше волнение от мысли о получении даров бросит вас посреди трёх дурных состояний[95]. Если вы смеете поносить Будду, то не привязаны к поиску Будды: если вы поносите Дхарму, то не привязаны к поиску Дхармы; и если вы не соединены с Сангхой, то не привязаны к поиску Сангхи. Ваша непривязанность к освобождению означает, что присущая вам мудрость, теперь свободная от этого последнего препятствия, может проявляться мгновенно. Если вы можете истолковать этот отрывок таким образом, вы получите как пищу – радость в Дхарме и счастье медитации чань».
Человек, который практиковал медитацию, однажды спросил: «Есть некоторые люди, которые на вопрос о Будде отвечают просто: «Будда!» На вопрос о Дхарме отвечают просто: «Дхарма!» Это называется методом одного слова. Я не знаю, правильно это или нет».
М: «Подобно попугаям, подражающим человеческой речи, эти люди не могут ничего сказать самим себе, потому что у них нет мудрости. Их метод похож на метод использования воды для мытья воды или использования огня, чтобы сжечь огонь, – все это бесполезно!»
Кто–то спросил, являются ли слова и речь одним и тем же[96].
М: «Одним и тем же. Речь означает слова, выстроенные в предложения. Напыщенная диалектика, похожая на непрерывный поток, настолько многословна и величественна, что наводит на мысль о сосуде, изливающем жемчуга; такова речь – она рассеивает бесчисленные внешние явления, изливает бесконечные потоки красноречия и искусно толкует океан значений. Что касается слов, единичный звук выявляет сознание, которое внутри таинственно и глубоко, в то время как снаружи оно показывает чудесные стороны, среди бесчисленных сил, нарушающих спокойствие, оно остаётся невозмутимым; и оно всегда остаётся отстранённым среди мешанины чистого и нечистого. Все это, возможно, походит на слова министра, которые заставили покраснеть Принца Чжи[97], или на немую проповедь Вималакирти, которую превознес Манджушри[98], – как сегодня обычные люди могут надеяться понять такие вещи?»
Учитель Винаи Юань однажды сказал: «Вы, чаньские Мастера, всегда нелепо заявляете, что Сознание – это Будда. Вы не правы, ибо даже Бодхисаттвы на первой стадии[99]пути развития в Будд могут появляться в телесных формах в ста различных Будда–Сферах, а Бодхисаттвы на второй стадии могут множить свои формы и в десять раз больше этого. Так как Сознание – это Будда, не попробует ли Мастер свои сверхъестественные силы и не продемонстрирует ли то же самое мне?»
М: «Почтённый Ачарья, вы сами – обычный или святой монах?»
О: «Обычный».
М: «Так как вы только обычный монах, как вы можете задавать такие вопросы? Как раз об этом сказано в сутре: «Сознание Добродетельного Человека перевёрнуто вверх ногами и не согласуется с Мудростью Будды»»[100].
О: «Вы, Чаньские Мастера, всегда говорите, что если мы пробуждены для Пути, который прямо перед нами, мы достигнем освобождения в нашей теперешней телесной форме. Вы не правы».
М: «Допустим, человек, проведя всю жизнь добродетельно, неожиданно даёт волю своим рукам и что–то крадёт. Является ли этот человек вором в его настоящей телесной форме?»
О: «Очевидно, да».
М: «Тогда, если в этот момент кто–то внезапно осознал свою собственную природу, скажите мне, почему он не может освободиться?»
О: «В этот момент? Невозможно! В соответствии с сутрами, три вечности неисчислимой длины (асамкхейя кальпа) должны пройти, прежде чем мы достигнем этого»[101].
М: «Можно ли сосчитать вечности неисчислимой длины?»
На это Юань с негодованием закричал: «Может ли тот, кто проводит аналогию между воровством и освобождением, заявлять, что он рассуждает правильно?»
М: «Ачарья, вы не понимаете Пути, но вы не должны мешать другим понять его. Ваши глаза закрыты, поэтому вы сердитесь, когда видят другие».
Покраснев, Юань начал отступать, но крикнул через плечо: «Чей путь, старый тупица, мгновенно достигает цели?»
М: «Тот, который выражается в отступлении, является только твоим Путём».
Почтённый монах по имени Хуй, который проповедовал учение Чжигуаня (Школы Тяньтай), спросил: «Мастер, вы способны отличить демонов?»
М: «Да. Возбуждённое сознание является небесным демоном; застывшее сознание является демоном пяти совокупностей; сознание, которое иногда возбуждено, а иногда успокоено, является демоном страсти (клёша). Согласно этой моей «правильной» дхарме, не должно быть ни одного из них».
В: «Каков смысл Тяньтайской практики одновременной медитации на трёх сторонах Единого Сознания[102]?»
М: «Кроме прошлого сознания, которое уже ушло, будущего сознания, которое ещё не пришло, и настоящего, которое не останавливается, какое сознание вы будете использовать для медитации?»
О: «Так Почтённый Мастер не понимает учения Чжигуаня (на которое я намекал)».
М: «А вы понимаете его, Почтённый Комментатор?»
О: «Я понимаю».
М: «Как сказал великий Мастер Чжичже[103]: «Чжи (молчание ума для достижения самадхи) проповедуется, чтобы уничтожить иллюзию чжи; а гуань (остановить ум, чтобы вызвать появление и нормальную деятельность Праджни) проповедуется, чтобы искоренить иллюзию гуань. Чтобы пребывать в чжи, нужно утонуть в океане рождения и смерти; чтобы соблюдать гуань, нужно расстроить ум». Будете ли вы использовать своё сознание для остановки сознания и возбуждать сознание для медитации над ним? Погружение сознания в медитацию вызывает привязанность к постоянству; не–погружение сознания в медитацию вызывает уничтожение. Цепляние за понятие «или существование, или не–существование» предполагает привязанность к двойственности. После этого как Почтённ<