8 мая 1946
«Они придут?» - спрашивает Матфей у своих спутников, которые сидят в дубовом лесу на нижних склонах холма, на котором возвышается Сефорис. Равнина Ездрилона больше не видна, потому что она за холмом. Но здесь есть гораздо меньшая равнина между этим холмом и теми, которые находятся в регионе Назарета и ясно видны в ярком лунном свете.
«Они обещали. И они придут», - отвечает Андрей.
«По крайней мере, некоторые из них. Они собираются выйти в половине первой стражи и будут здесь в начале второй», - говорит Фома.
«Позже», - говорит Фаддей.
«Это заняло у нас меньше чем три часа», - возражает Андрей.
«Мы мужчины полные сил, а они усталые, и с ними будут женщины», - вновь отвечает Фаддей.
«При том условии, что их хозяин не узнает об этом», - говорит Матфей со вздохом.
«Такой опасности нет. Он уехал в Изреель, где он будет гостить у друга. Управляющий здесь. Но он тоже придет, потому что он не ненавидит Учителя», - отвечает Андрей.
«Будет ли этот человек искренним?» - спрашивает Филипп.
«Да, потому что нет причины, почему бы ему не быть таким…»
«Ну! Чтобы быть в милости у хозяина и…»
«Нет, Филипп. Он был уволен Йоханнаном, когда закончился сбор винограда, просто потому, что он не ненавидит Учителя», - отвечает Андрей.
«Кто сказал тебе?» - спрашивают несколько апостолов.
«Он сам и крестьяне… каждый из них в свою очередь. А когда два человека различного положения согласно говорят одно и то же, то это значит, что то, что они говорят истинно. Крестьяне плакали, из-за того, что управляющий лишился должности. Он был очень гуманным. И он сказал нам: “Я человек, а не глиняная кукла. В прошлом году он сказал мне: ‘Почитай Учителя, приблизься к Нему, стань одним из Его приверженцев’. Я повиновался. Сейчас он говорит мне: ‘Горе тебе, если ты любишь моего врага и если ты позволишь крестьянам любить Его. Я не желаю, чтобы моя земля была проклята за то, что принимает этого проклятого человека’. Но сейчас, когда я узнал Его, как я могу считать такой приказ справедливым? Я сказал хозяину: ‘В прошлом году ты говорил иначе, но Он всегда тот же самый’. Он ударил меня в первый раз. Я сказал: ‘Я не раб, и даже если бы я был им, ты не владел бы моей мыслью. Моя мысль считает Того, Кого ты назвал проклятым, святым’. Он снова ударил меня. Этим утром он сказал мне: ‘Проклятие Израиля находится в моих владениях. Горе тебе, если не подчинишься моему приказу. Ты больше не будешь моим слугой’. Я ответил: ‘Ты прав. Я больше не буду твоим слугой. Ищи другого, чье сердце было бы подобно твоему, и кто будет так же алкать твою собственность, как ты алчешь душ других людей’. И он поверг меня на землю и побил меня… Но работы этого года скоро закончатся и к новолунию Тишри я буду свободен. Мне только жаль их…” – и он указал на крестьян», - говорит Фома.
«Но где ты видел его?...»
«В лесу, как если бы мы были разбойниками с большой дороги. Мисах, с которым мы говорили, сообщил ему, и он пришел, несмотря на то, что его раны еще кровоточили, и затем постепенно пришли еще несколько слуг и служанок…» - говорит Андрей.
«Х’м, значит Иуда был прав! Ему известно о настроениях фарисеев…» - замечает Варфоломей.
«Иуде известно о слишком многом!...» - говорит Иаков Зеведеев.
«Тише! Он может услышать тебя!» - советует Матфей.
«Нет. Он ушел, сказав, что ему хочется спать и у него болит голова…» - отвечает Иаков.
«Луна! Луна в небе и луна в его голове. Это так: он более переменчив, чем ветер», - произносит Петр, который так долго молчал.
«Да! Истинное несчастье среди нас!» - говорит Варфоломей со вздохом.
«Нет, не говорит так! Не несчастье! Напротив: путь освящения себя…» - говорит Зелот.
«Или проклятия самого себя, потому что он заставляет человека утратить свои добродетели…» - решительно говорит Фаддей.
«Он несчастный бедняга!» - печально замечает Андрей.
Наступает тишина. Затем Петр спрашивает: «Но Учитель все еще молится?»
«Нет. Пока ты дремал, Он прошел мимо и присоединился к Иоанну и его брату Иакову, стоящих в дозоре на дороге. Он хочет первым встретить бедных крестьян. Возможно, Он в последний раз увидит их», - отвечает Зелот.
«Почему в последний раз? Почему? Не говори так. Это может принести несчастье», - взволнованно говорит Фаддей.
«Потому что, ты можешь видеть это… нас гонят все больше и больше… Я не знаю, что мы будем делать в будущем…»
«Симон прав…Эх! Было бы прекрасно быть полностью духовными… Но… если бы нам было позволено немного воспользоваться… человечностью… то щепотка протекции Клавдии не повредила бы», - говорит Матфей.
«Нет. Лучше быть в одиночестве… и прежде всего быть свободными от контактов с язычниками. Я … не одобряю их», - твердо говорит Варфоломей.
«Не больше чем я… Но… Учитель говорит, что Его учение должно распространиться по всему миру. И что мы должны сделать это… Мы должны посеять Его слова повсюду… Так что мы должны приспособиться и приближаться к язычникам и идолопоклонникам…» - говорит Фаддей.
«Нечистые люди. Это кажется мне чем-то святотатственным. Мудрость – свиньям!...»
«У них тоже есть душа, Нафанаил! Ты вчера чувствовал жалость к девочке…»
«Потому что… она… всего лишь ничто, которое следует совершенствовать. Она похожа на новорожденное дитя… Но остальные!... И она не римлянка…»
«Ты думаешь, что галлы не идолопоклонники? У них также есть свои жестокие боги. Ты узнаешь это, если пойдешь и обратишь их!...» - говорит Зелот, который более учен, чем остальные, я бы сказала, в космополитическом духе.
«Но она не принадлежит к той расе, которая осквернила Израиль. Я никогда не буду проповедовать врагам Израиля, ни нынешним, ни старым».
«Тогда… тебе надо будет пойти очень далеко, в среду гиперборейцев, потому что… кажется, что это не так, но Израиль попробовал на вкус все соседние народы…» -говорит Фома.
«Я пойду очень далеко… 3. Но вот и Учитель. Пойдем Ему навстречу. Как много людей! Они все пришли! Даже дети…»
«Учитель будет счастлив…»
Они присоединяются к Учителю, который с трудом продвигается по лугу, стиснутый столь многими людьми, окружающими Его.
«Иуда все еще отсутствует?» - спрашивает Иисус.
«Да, Учитель. Но мы позовем его, если Ты так хочешь…»
«В этом нет необходимости. Мой голос достигнет его там, где он находится. И его свободная совесть заговорит с ним своим собственным голосом. Нет необходимости вам добавлять свои голоса и силу воли. Давайте сядем здесь с нашими братьями. И простите Меня, если Я не смог преломить с вами хлеба в праздник любви».
Они садятся в круг с Иисусом в центре, и Иисус хочет, чтобы Его окружили все дети, которые жмутся к Нему, полные доверия.
«Благослови их, Господь! Чтобы они смогли увидеть то, что мы страстно желаем видеть: свободу любить Тебя!» - кричит женщина.
«Да. Нас лишили также этого. Они не желают, чтобы Твои слова запечатлелись в наших душах. И сейчас, запретив Тебе прийти, они препятствуют нам встречаться… и у нас больше не будет святых слов!» - стонет старик.
«Если мы будем покинуты в таком состоянии, то мы снова станем грешниками. Ты учил нас прощать… Ты дал нам так много любви, что мы смогли терпеть нашего хозяина и его злую волю… Но сейчас…» - говорит юноша. Я не могу хорошо разглядеть его лица, поэтому я не знаю в точности, кто говорит. Я основываюсь на тональности голосов.
«Не плачьте. Я позабочусь о том, чтобы у вас не было недостатка в Моем слове. Я буду приходить снова, пока смогу…»
«Нет, Учитель и Господь. Он зол и таковы же его друзья. Они могут причинить Тебе зло из-за нас. Мы совершим жертвоприношение, потеряв Тебя, но не заставляй нас скорбеть, говоря: “Его схватили из-за нас”».
«Да, будь осторожен, Учитель».
«Не бойтесь. 4. Мы читаем у Иеремии, как пророк сказал своему секретарю Баруху записать то, что Бог продиктовал ему и пойти и прочесть то, что он записал тем, кто собрались в доме Господа, и прочесть это вместо пророка, который был в тюрьме и не мог пойти туда[1]. Я поступлю так же. Среди Моих апостолов и учеников у Меня много верных Барухов. Они будут приходить и говорить вам слово Господа, и ваши души не погибнут. И Я не буду схвачен по вашей вине, потому что Всевышний Бог скроет Меня от их глаз до того часа, когда Он, Царь Израилев должен будет явлен толпе так, чтобы весь мир мог узнать о Нем. И не бойтесь также забыть слова, которые находятся в вас.
Мы читаем, опять-таки у Иеремии, что и после уничтожения свитка Иоакимом, царем Иудеи, который сожжением свитка надеялся уничтожить вечные истинные слова, которые продиктовал Бог оставшимся, потому что Господь приказал пророку: «Возьми другой свиток и запиши в него все слова которые были записаны в свитке сожженном царем». И Иеремия дал свиток Баруху, свиток без какой-либо записи, и вновь продиктовал своему секретарю вечные слова и добавил также несколько больше, чтобы дополнить прежний свиток, потому что Господь исправляет вред причиненный людьми, когда такие поправки полезны для душ, и Он не позволяет ненависти вычеркивать деяние любви. Ну, даже если бы Я, сравнивая Себя со свитком, полным святых истин, был бы уничтожен, то вы думаете, что Господь позволил бы вам погибнуть не получив помощи от других свитков, которые буду содержать Мои слова и слова Моих свидетелей, говорящих вам то, что Я не смог сказать вам, так как Я в плену у Насилия и уничтожен им? И вы думаете, что те слова, которые запечатлены в свитках ваших сердец могут быть стерты течением времени? Нет. Ангел Божий повторит вам эти слова, освежая их в ваших душах, страстно жаждущих Мудрости. И не только это. Но он будет объяснять их вам, и вы станете мудрыми благодаря слову вашего Учителя. Вы скрепили вашу любовь ко Мне печатью скорби. Так могут ли гонения уничтожить то, что устойчиво? Не могут. Я говорю вам: дары Божьи не могут быть отменены. Только грех может перечеркнуть их. 5. Но вы, конечно же, не собираетесь грешить, не так ли, друзья Мои?»
«Нет, Господь. Это значило бы потерять Тебя в в следующей жизни», - отвечают многие.
«Но нас заставят грешить. Он приказал нам больше не покидать его поля по Субботам… и для нас больше не будет Пасх. Поэтому мы поневоле будем грешить…» - говорят другие.
«Нет. Вы не будете грешить. Грешить будет он, ибо он творит насилие над правом Бога и Его детей обниматься и любить друг друга в сладостном общении любви и наставления в день Господний».
«Но он заставляет нас возмещать многими днями поста и пожертвованиями. Но мы не можем, потому что наша пища и так уже слишком скудна в сравнении с работой, которую мы выполняем, и нам нечего жертвовать… Мы бедны…»
«Вы предлагаете то, что высоко ценится Богом: ваши сердца. Исайя, обращаясь к ложно кающимся во имя Божие, говорит: «Вот, в дни постов ваших вы обнаруживаете волю вашу и притесняете ваших должников. Вот, вы поститесь для ссор и распрей и жестоких поединков. Вы не поститесь больше так, как вы делали это до сих пор, если желали, чтобы ваш голос был услышан на высоте. Таков ли пост, который угоден Мне? День, когда человек томит свою душу и умерщвляет тело свое и ложится в пепел? Это ли то, что ты называешь постом и днем угодным Господу? Пост, который предпочитаю Я, иной. Разбей оковы греха, отпусти тягостные долговые обязательства и отпусти должников на свободу, расторгни всякое ярмо. Раздели с голодным хлеб твой, приюти скитальца и паломника, одень нагого и не презирай своего ближнего»[2]. Но Йоханнан этого не делает. Вы его кредиторы благодаря тому труду, который вы для него исполняете, обогащая его, а он обращается с вами хуже, чем с не возвращающими долг должниками и возвышает голос, угрожая вам, и поднимает на вас руку. Он не милосерден и презирает вас, потому что вы слуги. Но слуга является человеком, таким же, как и его хозяин, и если он обязан служить, то он имеет право получать то, что необходимо человеку, как для его тела, так и для его духа. Суббота не чтится, даже если человек проводит ее в синагоге, если в этот же день человек, соблюдающий ее, налагает цепи на своих братьев и поит их горечью. Соблюдайте ваши Субботы, беседуя друг с другом о Господе, и Господь будет среди вас. Прощайте, и Господь прославит вас.
6. Я Добрый Пастырь и милосерден ко всем Моим овцам. Но конечно с особой нежностью люблю тех овец, которых бьют поклоняющиеся идолам пастыри, чтобы заставить их сойти с Моего пути. Я пришел более всего для них, чем для каких-нибудь других. Потому что ваш Отец и Мой приказал Мне: “Паси этих овец, предназначенных для заклания, немилосердно убиваемых своими хозяевами, которые продают их со словами: ‘Мы обогатились!’, к которым их пастыри немилосердны”. Хорошо, Я буду пасти стадо предназначенное для заклания, о бедные люди стада, брошенные на произвол порочности тех, кто причиняет вам физические и душевные страдания и причиняет боль Отцу, который страдает в Своих детях. Я протяну Свои руки к наименьшим среди детей Божьих и привлеку их к Себе, чтобы они могли иметь Мою славу. Господь обещает это устами пророков, которые прославили Мое сострадание и могущество как Пастыря. И Я обещаю непосредственно вам, любящим Меня. Я позабочусь о Моем стаде.
Тем, кто обвиняет хороших овец в том, что они замутили воду или испортили пастбище, придя ко Мне, Я скажу: “Уйдите прочь. Это вы иссушили источники Моих детей и испепелили их пастбища. Но Я отвел, и буду вести их на другие пастбища, на пастбища, которые радуют дух. Я оставляю вам пастбище для вашего большого чрева и горький источник, который вам хорошо знаком, и пойду со Своими овцами, отделяя истинных овец Божьих от ложных, и Мои агнцы более не будут ни от чего страдать, но будут вечно ликовать на пастбищах Небес”.
7. Стойко продолжайте, Мои возлюбленные дети! Потерпите еще немного, как и Я терплю. Будьте верными, делая то, что ваш несправедливый хозяин позволяет вам делать. И Бог сочтет, что вы сделали все и вознаградит вас за все. Не ненавидьте, даже если все побуждает и учит вас ненавидеть. Имейте веру в Бога. Вспомните: Иона был избавлен от своих страданий и Йависа забрала к себе любовь. И то, что Господь сделал для старика и мальчика, Он сделает и для вас: частью в этой жизни, полностью – в следующей.
Но у Меня есть деньги для вас, чтобы ваше материальное положение было менее болезненным. Я дам их вам. Дай их им, Матфей, чтобы они могли раздать их. Их много, но всегда слишком мало для вас, потому что вас так много и вы так бедны. Но у Меня больше ничего нет… материального. Но у Меня есть Моя любовь, и могущество быть Сыном Отца, так что Я могу просить для вас бесконечные сверхъестественные сокровища, чтобы утешить вашу печаль и осветить вашу тьму. О! Ваша печальная жизнь может быть превращена Богом в радостную! Только Им одним!.. И Я говорю: “Отец, Я молюсь Тебе о них. Я не молюсь Тебе о счастливых и богатых людях этого мира. Но молюсь Тебе об этих, у кого есть только Ты и Я. Пусть они поднимутся так высоко по путям духа, чтобы могли обрести все утешение в Нашей любви, и пусть Мы отдадим им самих Себя с любовью, со всей Нашей безграничной любовью, чтобы наполнить их дни и их труд миром, безмятежностью, мужеством, сверхъестественным миром, спокойствием и силой, так чтобы, если они будут изъяты из мира Нашей любовью, они могли перенести свою голгофу и после своей смерти обрести Тебя, Нас, безграничное блаженство”».
Иисус молится, вставая, медленно высвобождаясь от детей, которые заснули, прильнув к Нему. И Он торжественен и сердечен в Своей молитве.
Теперь Он опускает Свои глаза и говорит: «Я ухожу. Вы сейчас должны идти, чтобы вовремя вернуться в свои дома. Мы вновь встретимся. И Я приведу с Собой Марциана. Но даже когда Я больше не смогу приходить, Мой Дух всегда будет с вами и Мои апостолы будут любить вас, как любил Я. Пусть Господь покроет вас Своим благословением. Идите!» И Он наклоняется, чтобы приласкать спящих детей и предает Себя экспансивной сердечности бедных людей, которые не могут смирить свои умы, расставаясь с Ним…
Наконец все пошли по своим путям и две группы расстались, тогда как луна зашла и нужно зажечь ветви деревьев, чтобы освещать дорогу. И едкий дым от сырых ветвей является хорошим извинением для блестящих глаз…
8. Иуда ожидает их, прислонившись к стволу дерева. Иисус смотрит на него и ничего не говорит, даже когда Иуда говорит «Я чувствую себя лучше».
Они продолжают идти, таким образом, настолько быстро, насколько это возможно ночью, а затем гораздо быстрее на рассвете.
Когда впереди стал виден перекресток дорог, Иисус остановился и говорит; «Мы разделимся. Фома, Симон Зелот и Мои братья пойдут со Мной. Остальные пойдут к озеру и будут ждать Меня».
«Благодарю Тебя, Учитель… Я не осмелился попросить Тебя, но Ты помог мне. Я действительно устал. И если Ты позволишь мне, я остановлюсь в Тиверии…»
«У друзей», - Иаков Зеведеев не смог удержаться, чтобы не высказаться.
Иуда широко раскрыл глаза…» - но ничего кроме этого.
Иисус поспешил сказать: «Насколько это касается Меня, то Я считаю, что достаточно будет, если ты пойдешь в Капернаум на Субботу вместе с твоими товарищами. Подойдите, чтобы Я мог поцеловать вас, вы, что покидаете Меня». И Он нежно целует уходящих апостолов, шепотом давая каждому из них небольшой совет…
Никто не возражает. Только Петр, покидая, говорит: «Приходи побыстрее, Учитель».
«Да, приходи побыстрее», - говорят остальные, а Иоанн заключает: «Озеро будет выглядеть очень печальным без Тебя».
Иисус вновь благословляет их и обещает: «Я скоро увижусь вами!» И затем все идут по своей дороге.
[1] Иер. 36. 5-8
[2] Ис. 58. 3-7